*** Ранее. США.Луизиана.Новый Орлеан. Особняк Майклсонов ***
Ей и так невыносимо от того, что было ранее, так еще он присаживается рядом, берет ее руки в свои. Его жизнь подобна полю битвы. А вот за что, любить такого Клауса Майклсона? — Дай мне время, Алана, — говорит, а она видит его таким, каким он и является — монстром, убийцей. — Чья? Чья это кровь? — готова замахнуться на него, но предвидя это, он перехватывает ее руку. — Моя. Разногласия с Винсентом, который заставил меня харкаться кровью. Ничего особенного. — Остин все же решился и призвал Лоа. — Да. Он сейчас здесь. Нам нужно поговорить, Алана. — Это больно. Невыносимо слышать подобные слова, оскорбления и обвинения от любимого человека.Я все еще люблю тебя, Ник. Отказала я тебе, потому это не так происходит. Совсем не так.Сейчас точно не время для этого. — Я был под действием магии. Я не сомневаюсь в тебе. Добавил бы: «И надеюсь, ты примешь мое предложение». Дрожащей рукой касается его невыбритой щеки.Легкое покалывание щетины ее кожи ладони ей даже привычно. Зрительный контакт. У них обоих серо — голубые глаза. Его завораживающий взгляд порой такой тяжелый.Словно небо перед дождем вот — вот сейчас начнется ливень. А иногда подобны светлым и чистым водам океана, особенно, когда он улыбнется. Ее глаза чистого голубого неба, когда она спокойна.Мрамора, когда зла, потому что никто не в силах разбить эту горную породу. Устала она биться за то, чтобы серые тучи развеялись и луч солнца осветил все [их жизни]. Придется ей [раз и навсегда], принять тот факт, что полюбила она дождь и серое [мрачное] небо.Как можно любить небеса только в светлые и ясные дни? Как можно любоваться морем, сидеть у берега, зная, что в любую секунду разразиться разрушительный шторм? Как можно гневаться на дождь зная, что причиной этому стало солнце? Да, испарилось слишком много воды. Земля иссыхает без влаги.Ничего не будет, без дождя.А без солнца дефицит витамида D. Так же и Алана иссохнет без него, этой любви. Любовь ведь нужно подпитывать чувства: заботой, теплотой душевной, смехом, нежными улыбками. За последний год ее нервы истощались и виной этому он. — Если ты не будешь сильным, мы погибнем. Говоря «ты» имела ввиду себя.Потому что так просто их не оставят. — Тебе не нужно улетать в Италию. Наш сын вернется домой. В безопасное место, а не зону боевых действий. — Если хочешь исправить ситуацию, то начни с извинений.Дочери. Ну когда это Клаус Майклсон перед кем — то оправдывался. Ну куда ей бежать? Не знала она, что полюбит дождь имя которому Никлаус Майклсон. Внутри такой ком образовался, скорее каменная глыба, а когда станет огромных объемов, то вырвется водой по щекам.Вода же точит камень — закон природы. Клаус уходит в свою ванную комнату, так быстро, оставляя ее одну, словно не увидел слез. Сколько она еще будет губить себя и хоронить заживо, раз за разом, выкапывая могилу поглубже.Сколько можно дышать под землей? Недолго. Как было бы нелегко ей не было должна встать с этой постели, помочь всем разобраться в сложившейся ситуации только после того, как в городе будет мир решиться привезти сюда сына. И именно это пыталась донести до него, надеясь, что он услышал. Плотный туман сгущается над кладбищем Лаффениет. Вода смоет любую краску. Дождь не щадит никого. Переодевшись Клаус идет в библиотеку брата. Хорошо, что там только Хоуп и Винсент. На столе разложены книги.Алана осталась в его комнате. Позвонила Уолли. Должна же была убедиться в том, что ее друг жив.Не простила бы себе, случить с ним что — то еще.Его мир и так перевернулся. Ему принять необходимо свою новую сущность. Не верил же Уолли Ниспер во все легенды и сказы, о вампирах, обрротнях и ведьмах. А сам стал частью всего этого. Роллод не покинет этот дом [это и так ясно].Остается ей принять все обстоятельства, написать сообщение Ромоле. Странно, что Элайджа и Марсель остались внизу. Первый ушел патрулировать ближайшие окрестности. — Хоуп, — оценивает взглядом помещение, а она словно не слышит отца, продолжила листать книгу. — Клаус, — несмотря на отстраненность Майклсона заговорил Винсент. — Впервые скажу это, но нужна твоя помощь. — Сам Винсент Гриффит принял сторону зла.Как жертвы очередного ритуала? — бровь изогнул бросив такой пренебрежительный взгляд на колдуна. Да, Винсент ненавидт его и захлебнуться кровью это малость за совершенное Майклсоном злодение, но если нужно объедениться со злом, чтобы остановить куда болне опасное зло, то Гриффит точно знает, что делать. — То есть вашу сторону? — захлопнув книгу колдун поднял голлву и посмотрел на стоящего впереди Клауса. — Нет. Пока патруль города вместе с твоими гибридами. Никто не должен использовать магию. Никто. Еще нужна соль. — Много соли, папа, — неужели она произнесла слова и Клаус думал, что дочь не станет с ним разговаривать. От Винсента у нее нет секретов. Не знает Клаус, почему он выбрал не самый подходящим момент для разговора. — Я хочу рассказать тебе правду, потому что я не поверил в то, что Хейли носила под сердцем моего ребенком. Я сказал ту фразу на кладбище, когда ведьмы привели ее.Меня с помощью этой информации заманили в город, чтобы я сверг Марселя, который контролировал ведьм. Я сказал, что связь с ней, на одну ночь, ничего не значит для меня и ушел. Мне было наплевать. Я слышал сердцебиение. Твое. Но даже это не остановило меня.Твой дядя Элайджа уговорил меня оставить ребенка и спасти Хейли. Я сказал, что каждому королю нужен наследник. Я бы вернулся за Хейли и убил бы всех, кто встал бы на моем пути.Я долгое время пытался принять происходящее, то, что после стольких столетий у меня будет ребёнок, после освобождения волчьей сущности. Ты моя дочь, наследница, я всегда буду любить и биться за тебя. — Об этом всем я знаю. Давно знаю. Несмотря на все я люблю тебя, папа. Помнишь, ты называл меня принцессой и кормил бенье, мы рисовали вместе.Когда все это закончится мы обязательно купим эти французские пончики, будем есть в Джексон сквер, о многом разговаривать. Позволь маме вернуться в город. Я понимаю, она совершила глупость приняв предложение Плеймна и поддавшись эмоциям совершила столько всего. Ну, ты же знаешь, какой она бывает.Не будет же она жить в трейлере. — Нет, — твердо. Могла бы Хоуп начать отстаивать свою точку зрения, то, что ее отец не прав, не справедлив, к ее любмой матери, но это бесполезно, потому что никогда он не уступит. А простит, когда усвоят наказание.Не терпит он, когда его разочаровывают. Жаль, что память нельзя стереть ластиком. Глаза Хоуп такие уставшие и пустые. Его успокаивает то, что хотя бы психика его дочери в нормальном состоянии и та магия на нее не распространилась. — Это была темная энергия. — Я помню, когда магия убивала меня изнутри мне удалось спасть. Ритуал жертвойкоторого стала я. Нож я воткнула в землю.Тогда все вышло. — Все осталось в земле. Ты прямой потом Эстер, а значит эта энергия могла быть высвобождена. Она после захоронения стала духом среди самых сильнейших в этом городе. — Что делать? Опять провести тот ритуал? — Нет. Будем действовать иначе.Пока завари всем свежей чай, который защищает от проникновения в разум. — Говорю сразу, что предпочитаю чай исключительно с печеньем, — сказал мужчина. Время и так движется быстро, Хоуп нужно торопиться, покидает библиотеку, чтобы спуститься в подвал за травами и напоить этим отваром всех присутствующих в доме. Это должно помочь, как и шуточка из уст ее отца, которая хотя бы разрядила обстановку. Все и так очевидно, а промолчать Винсент не мог. — Послушай Клаус, — подойдя к нему и неожиданно для Майклсона опустил руку на его плечо. — У каждого из нас есть слабости. Зная об этих слабостях человеком можно манипулировать. У тебя тоже есть слабость и не одна. Зная о них даже тебя можно уничтожить.Я знаю, что ты считаешь величайшей слабостью.Мне нужно попасть в доки и я сам проведу ритуал. Я мертв, мне ничего не грозит. Использую совершенно иную энергию. Чем раньше город будет очищен, тем лучше для всех.Все получится. Разговор двух мужчин неожиданно прервала вошедшая в комнату Алана. — Нужна помощь? Клаус как — то странно посмотрел на нее, а она убрала за ухо локон волос. В лунном свете они кажутся немного темнее, оттенок ее волос ближе к фиолетовому. — Здравствуй, Винсент, — протянула ему руки. — Не думала, что скажу это, но рада знакомству.Пусть и такому странному. — Алана Роллод, мать моего сына, бывший регент, но будущая жена, — перебил Клаус представил ее. — Любовь моя, мы кажется обсуждали, что ты не вмешиваешься. — Только не тогда, когда опасность грозит всему городу, — недовольно, спустя несколько секунд обратилась в Винсенту.– Может будет полезна все еще ведьма. Слегка потрепанной и изгнанной. Я теперь не завишу от Предков. — Я много наслышан о тебе, как о том, что ты спасла детей Бэйли, — ответил Гриффит. — Рад знакомству.Нет. Все решаемо. Я очищу город, но ты можешь помочь собрав травы необходимые для ритуала ощущение и нужна черная вулканическая соль.Хоуп должна принести чай. — Я поняла, — сказав это она поспешила уйти. В подвале Алана ищет все необходимое.Тревога внутри нее рвспростроняется, ребра сдавливают сердце.Если она все еще не сгнила, а в фамильном склепе не подвинули кости, чтобы и она поместилась, значит все не так плохо.Предчувствие. Что — то должно случиться. Почему ее словно неизведанная сила тянет к одному из предметов. Ей пришлось слегка склониться, чтобы взять в руки ритуальный нож Винсента, который оказался на одной из полок. Взяв этот нож спрятала тот в заднем кармане джинс. Её короткие локоны прикрыли лицо: — Ничего плохого не произойдёт, — говорит сама себе. А этот голос словно возвращает ее в реальность. — Ник! В чем слабость Кола Майклсона? Его слабость — любовь.Вот его младшая сестра уверена, что это сила, а сводный брат тверд в своей позиции, что это слабость.Любовь одновременно: сила и слабость. Ради своей семьи на все пойдет. Все, что угодно только бы остались живы. Клаус удивлен увидев перед собой магическую проекцию Кола вместе с племянником. В гостиную спустились и Фрея с Финном, Сейдж. Гибрид осматривает стоящих перед ним. Появились так неожиданно. Алана тоже поднялвсь сюда с подвала.Хоуп с этим подносом и чашками чая вышла с кухни. — Неужели обиделись, что нас не было на свадьбе? Дорогой племянник, как только все это закончится мы устроим для вас праздник и всех приглашаем в Новый Орлеан. Точнее, твоя тетушка Ребекка все организует. Она любит праздники. А что дальше? Кол явно обеспокоен, ходит здесь, пытается сформулировать следующее предложение, но вряд ли у него что — то выйдет. За последние часы столько всего стряслось в городе Ангелов. — Скажи ему! — рукой указывает на сына. — Скажи ему, что нельзя просто убить фракцию вампиров города! Их реакция понятна, потому что они и ждали этого, когда ты оступишься Хенрик. Слушает мой сын, к сожалению, только своего любимого дядюшку Клауса. — Это комплимент. — Они не просто сорвали свадьбу, папочка, а на моих глазах убили Кристи! Точнее она обращается в вампира, но это ничего не меняет! И ты просишь меня никак не реагировать на это! Ну уж нет! Я просто хотел поступить справедливо, к каждой фракции. А выходит, я не прав! — ответив повысив тон и чуть тише. — Я доверял… Понимает Клаус Майклсон в какой ситуации оказался Хенрик. Весьма сложной и противоречивой. А теперь его просят дать совет. Не самый хороший он советчик. — Вампиры Лос — Анджелеса привыкли к тому, что в городе нет оборотней, а ты ввел фракцию в совет.Вот тебе и отомстили. Вампиры не чувствуют себя в безопасности. — Разве это несправедливо? — развел руки в стороны.- Не вы ли учили тому, что нужно жить в гармонии с каждой фракцией. — Хоть кого — то волнуют оборотни, — произнес Клаус. — Значит я был прав, — ухмыльнулся вампир. — Приступай сразу к плану — B. Война. Убей их всех, — говорит так размеренно, с улыбкой на лице. А разве Клаус Майклсон мог посоветовать что — то более гуманное? Нет конечно же. В его понимании это самый верный вариант развития событий. — Что? Нет! Ник, черт! Ты же понимаешь, к чему это может привести! Нет! Я хотел попросить помощи семьи, чтобы кто — то приехал. Но, кажется, это бесполезно. Вам, как всегда было наплевать, а я пытаюсь защитить свою семью. Присутствие еще одного первородного могло бы все решить. В доме Майкосонов горят свечи. Конечно же, Клаус настолько привязан к Новому Орлеану и не оставит город [ровно так же Хенрик привязан к Лос — Анджелесу].Да и у того есть своя собственная семья, защита которой явно в преоретете.Элайджа во всем будет помогать брату и жизнь готов отдать за него. Ребекка покапризничав тоже примет сторону Клауса. Так всегда было. Фрею, кажется начала волновать собственная жизнь, а не семья, которую она искала тысячу лет. Кол так радовался, что ему все же удалось вырваться. Возможно, он слишком гордый и помнит, как с ним всегда поступали — клинок в сердце. — Мы прилетим с Финном, — заявила Сейдж. А разве не должна она была потянуть время и посоветоваться с мужем, который таким презрительным взглядом посмотрел на нее.Учитывая натянутые и сложные отношения между братьями. А как должна была она поступить? Отказать в помощи? Эта семья друг за друга, но всегда их было трое. Не шестеро. И как бы не хотел Финн почувствовать себя частью этого знаменитого « Всегда и навечно», не выходило. — Да, Кол, мы вылетим ближайшем рейсом, — наконец — то сказал вампир. Сейчас в опасности не просто его младший брат, который может вести себя хуже Клауса, но и семья. Любимая супруга Давина, сын, семья Кристи, которая тоже может пострадать. — Спасибо, — успел сказать он, прежде, чем исчезнуть. Их точно ничего не держит в этом городе. Сейдж думает о том, что скорее нужно посмотреть расписание рейсов, забранировать билеты. Закрыла дверь комнаты, как только они ушли с гостинной. Ясно же, что тот недоволен тем, что она асе решила сама, но именно за это он ее и любит.Сейдж всегда решительна в действиях, и не зря полем сражения выбрала ринг.А вот в любви никогда не бывает победителей или проигравших. — Финн, — в комнате взяла его за руку. — Пойми я не могла иначе. Хенрик твой племянник. Ты не ладишь с Колом, но нужно постараться понять и его. — Все правильно ты сделала, любимая. А кто бы еще согласился помочь?*** Сейчас. Вечер. США.Луизиана.Новый Орлеан. Церковь Святой Анны***
Комната при свете свечей. Ей так даже привычнее. Кетрин удобно расположилась за туалетном столиком, неспешно причесывает кудрявые волосы щеткой из натуральной шерсти и серебра. Вполне данный аксессуар можно считать произведением искусства. На обратной стороне гравировка инициалов KP, монограмма из плетения роз с шипами, а настоящие рубины дополняют изделие. Тонкая работа английского ювелира, дизайнера и серебрянокузнечных дел мастера.Сегодня все привыкли к пластмассовым расческам, и не только. Есть новшества beauty индустрии, электрические умные расчески. А когда — то давно женщины были окружены прекрасными, дорогими вещами — начиная с простой массажной щетки и флаконом духов банок крема. Так чему удивляться тому, что такая самовлюбленная женщина, знающая себе цену, окружает себя красивыми и безумно дорогими вещами. Рядом стоит нетронутый бокал с красным вином [еще одно из удобств нахождения в церкви].На ней черный шелковый халат в пол, шелковая сорочка украшенная кружевом, в зоне декольте. На постели лежит черная мужская куртка. Что может быть общего, между этими двумя? Пространство наполнилось запахом воска. Этот мягкий и теплый свет озаряет комнату, блики играют на стенах. Здесь уют и покой. А что же будет, когда свеча догорит? Этот застывший воск свидетельство того, что всему приходит конец. Она предложила гостю выпить, только тот отказывает, на что брюнетка только ухмыляется смотря на свое отражение в зеркале. Ну, конечно же Клаус Майклсон хоть кому - то доверяет? Скрестив на груди руки стоит к ней спиной, пытаясь хоть что — то рассмотреть сквозь маленькое круглое окно чердака. — Как? Как тебе это удалось? А ему разумеется интересно узнать, как же ей удалось провернуть.В коверстве женщин определенно есть нечто дьявольское.Это же нужно было додуматься до такого, воплатить в жизнь и при этом быть предельно осторожной. — Ты же сам желал этого. — Я надеялся, что это образумит мать моей дочери. — Как говорится: » Бойтесь своих желаний». — Но, ничего не вышло. Она еще больше злится. Устроила сегодня сцену. Алана готова была воспользоваться проклятием Полумесяца.Откровенно говоря, я не доволен результатом нашей сделки. А тем более я не хочу, чтобы моя дочь думала обо мне, как о последнем ублюдке, который так поступил с ее матерью.Тогда Хейли остановил Деклан ударив. Вот и почему ты ничего мне не рассказала? — Считала данную информацию не столь важной. Милашку повара я возьму на себя. — А сегодня ты позвала меня, сказала, что есть очень важная информация. Вот я здесь. Говори! — У меня все было под контролем, за Ивони присматривали. Хейли ей бы ничего не сделала. Твоя драгоценна дочурка — принцесса ничего не подумает. Волчонок слишком быстро находит виноватых и по стандарту во всех смертных грехах, если не тебя, то меня винит. Да, если тебе еще не дошло, то виноватой она считает меня, а не себя любимую. Это правда очень тяжелый случай.А мне достаточно пару слов, чтобы вывести ее из себя или просто нужно было перенести один портрет из твоей комнаты в мастерскую.Все так просто… — А я уже думал, что у меня старческий маразм. Слава Богу, что это не так! — Не упоминай имя Господа в суе. — Вижу общение с Варфоломеем благоприятно повлияло на тебя, Катерина. — Святоша меня здесь развлекает, — отложив щетку, так медленно проводит тонким пальчиком по краю бокала. — А мириться с моим братом ты не планировала? Или надеешься, что он поверит в то, что ты исправилась, приползет к тебе на коленях вымаливая прощения уверовав в то, что заколов его ты была права и защитила. — Мне здесь хорошо, спокойно, но именно на это я и рассчитываю. — Он не простит тебя, пока ты не извинишься перед Хейли. Ох, как же я хочу увидеть, как ты унижаешься перед ней, заснять это на камеру. Это шоу нельзя пропустить. — Моя душа чиста, а сердце открыто, — обернулась к нему в пол — оборота, отпила немного алкогольного напитка, хлопает ресницами, словно она сама невинность. — С чего тебя это волнует Клаус? Ты не собирался выполнять условия сделки. — Ты ядовитая, подлая змея, которую мне следовало прикончить сразу. Ты одна большая и сплошная ложь. А она правда напоминает ядовитую змею [кобру], которая так тихо — тихо подползает и вонзает свои острые зубы. Тогда - то так и случилось. — Но это именно ты создал меня, Клаус. Меня и всех остальных своих врагов, поэтому не удивляйся, что я действую методами не лучше твоих.А теперь предъявляешь какие — то претензии… Ты ведь планировал, что за месяц жизни на болотах волчонок переосмыслит многое и смириться со всем, а ты продолжишь жить своей жизнью, позволишь ей вернуться в Новый Орлеан, но это не так… — Ты единственная, которую боится и ненавидет Хейли. Даже больше меня. — Поэтому ты решил использовать меня в своей грязной игре. — Естественно у тебя есть план.Вы же девочки все решаете иначе — с некой издёвкой. — Между вами совершенно иные счеты. — Причем радикальный. Мне нужна твоя помощь.Поверь, если ты продолжишь вести себя так же, то уйдет твоя драгоценная ведьмочка подумав, что ее пытаются купить или просто ее нервная система не выдержит такого, как ты. Если ты сам жаждешь поскорее избавиться от нее, то продолжай… Но что — то подсказывает мне, что она дорога тебе. Ох, хотела бы я видеть твое лицо, когда ты осознал во что ввязался.Элайджа меня простит и если ты здесь, то никто не помешает в осуществлении моего плана B. Забыла упомянуть, что прямо сейчас он разговаривает с той, которая точно убедит его в моей искренности. — Ты использовала Алану. — Какая разница, кого использовать ради достижения желаемого. Я же права? Хочешь, чтобы я приструнила волчонка? Тогда слушай. — Я всего лишь хотел навести порядок в этой семье! — рявкнул Майклсон. Замахнулся бы на нее или укусить, чтобы на себе испытала все муки умирания от яда оборотня. Заслужила. Только не стоит она этого. Черный шелк упал, оголив ее плечо, как только она подорвалась с места преградив тому путь. Мог бы поспешить домой и предотвратить то, что может произойти. Мог бы прислушаться к ней [не заслуживает такая доверия]. Руку вытянула чуть вперед. Она выживает и это должно пугать [ее врагов]. Слишком поздно Кетрин Пирс выдавать ложь за правду. Слишком поздно Клаусу Майклсону нарисованную дрянь выдавать за изысканное искусство. Слишком поздно поняли, как же они похожи друг на друга и вынуждены они терпеть друг друга. — Я понимаю, что ты желаешь моей смерти не меньше, чем я желаю станцевать стриптиз на твоей могиле. Но обстоятельства складывается так, что мы вынуждены объединиться, чтобы спасти то, что имеет для нас значение. Знаешь, чего я боялась все эти годы? Понять… Понять тебя и кажется я теперь понимаю.Не будь идиотом, Клаус Майклсон.Сядь! Она на нервах, сильнее сдавила ножку бокала, за которым вернулась, еще мгновение и полетят осколки. Впервые за столько лет выдался шанс этим двоим высказать друг другу все, что накопилось. Карие глаза напротив серых. Такой уверенный и даже властный взгляд. В ее темных глазах скрыты все тайны черной ночи и души. Мрак. Глубокий взгляд, который его брат литературно сравнил бы с корицей, кофе, миндалем, янтарем, виски. А ему кажется, что это цвет гниющей вишни. Такой же испорченной, горьковатой, кисловатой, как и Кетрин Пирс. Такой серьезный и собранный, взгляд [предупреждающей]. В глазах порой можно рассмотреть тоску грусть, даже безысходностью.Осенний дождь, да самое верное сравнение. Твердый взгляд подобный стали, металлу. А за шаг до края [падение в бездну] ценным кажется совсем иное. А только глупцам болото может показаться чистым океаном.*** Сейчас. Вечер. США.Луизиана.Новый Орлеан. Особняк Майклсонов ***
Алана рассматривала стоящие книги на полках. В библиотеки Элайджи есть очень много интересных экземпляров, что ее радует.Хоуп уснуоа и с ней Хейли. Как еще Клаус не продложил идею поставить моячок в ее мобильный, потому что вряд ли она может покинуть этот дом, через парадный вход не будя замеченной, а магией пользоваться запрещено. День и так выдался нервным. Хотя бы вечер может провести за чтением книги. — Никлаус, ты здесь, — очень громко сказал темноволосый мужчина открыв дверь в комнату. Просто, учитывая события произошедшие ранее не может он допустить, чтобы случилось еще что — то.Особенно с его братом. Когда тот не ответил на его звонки он решил лично прийти сюда оставив патруль города. — Элайджа, — ответила ведьма, подошла к нему ближе. — Где мой брат? — Он ушел патрулировать Джексон сквер. Марсель контррлирует квартал. После всех событий это не помешает. — Мне жаль, что ты стала невольным свидетелем инцидента и семейной ссоры.Сегодня я бы предпочел остаться здесь, в своей комнате. Если ты не возражаешь. — Поверь, нет идеальных. Я привыкла.Ненавижу сцены. Себя простить не могу, за то, что вышла из себя.Конечно не возражаю. Поможешь выбрать книгу? Выпьем зеленый чай с жасмином? Я его обожаю, а Ник ненавидит, — уголки губ содрогнулись в улыбке. — Но кажется это помогло тебе достучаться до него. Да, я с радостью составлю тебе компанию этим вечером. Алана уходит на кухню, чтобы приготовить чай. Элайджа, выбрав две книги ожидает в гостинной.Некрасиво с его стороны было бы отказаться выпить чай, даже специфический. Удобно расселся на диване. Она поставив на журнальный две чашки с горячим чаем. В воздухе легкий запах жасмина. Ей интересно, что же он выбрал для нее. А не этого ли боялся Клаус? Как бы отреагировал увидя это? Просто так уже случалось и Элайджа всей своей заботой и правильностью похител внимание Хейли. И не хватало, чтобы «отцом» ребенок называл Элайджу.Этого тогда так боялся Клаус и сейчас бы поверить должен, что у его брата самые чистые намерения касательно Аланы и Ингвальда. Научен горьким опытом Элайджа не сделает ничего сомнительного. Тем более в его сердце другая — черная роза с шипами, а Алана любит его брата. Их правд Вся на иголках и это так заметно, двумя руками сжала эту чашку присела рядом с ним. — Мне так хочется верить, что мой брат нашел покой в твоих глазах, сыне. Я хочу верить, что теперь все будет правильно.Цель моей жизни спасти Никлауса от самого же себя достигнута. — Я сомневаюсь. Его не спасти, но ты так упрямо веришь в это.Я тоже верю, в то, что ради нас он поступит правильно. Мы станем семьей.Он моя… Моя первая, — почему она замолкает, делает несколько глотков теплого напитка. — Любовь, — дополняет Элайджа. — Да. — Настоящая любовь так редка. Я всегда чтил и уважал любовь, которая встречалась на моем пути.Верь мне или нет Алана, но я поддерживаю твою позицию быть, как можно дальше от этого города.Это верное решение. Уверен, мой брат осознает это и вскоре присоединиться к вам в Италии. — Один раз он уже выбрал власть и бросил нас.За последний год все изменилась. Я стала иначе смотреть на многие вещи… — В этот раз он подтвердил действиями серьезность намеренье создать свою семью.Как только здесь все успокоится он вернется к вам.Самое главное в нашей жизни — это семья. С семьи все начинается, той в которой мы росли, познавали Мир, и заканчивается все семьей, которую мы создаем и создают наши дети. Мы всегда возвращаемся в семью. Только прости Никлауса и прими прдлодение сать его женой.Он был не в себе, когда творил все те безрассудные вещи. — Я не представляю, как тяжело нести на себе такой груз ответственности за всю семью. Особенно Клаус с его тяжелым характером.Сколько раз он поступал омерзительно? Предавал? Лишал счастья? Убивал, просто от скуки? В какой — то момент переступал черту. Сколько раз? Как… Как я могла полюбить такого? Такого правда очень сложно любить. — Несчитанное количество раз.Но он мой брат. Я всегда буду подле его, чтобы остановить от необдуманных поступков. Ему бы вспомнить о всех [любимых] тех, кого он потерял по вине сводного брата. Бедная Джиа одна из последних невинных жертв. Не хочет Элайджа вспоминать и переживать заново всю ту боль, что парализует изнутри.Теперь и свою семью может потерять [выбрал же сторону брата]. Ей бы говорить, о чем угодно, но только не о сложных отношениях с отцом ее ребенка.А куда ей теперь деться от Клауса? Общий ребенок такая огромная ответственность.Сохранила же эту тайну [которую носила под сердцем. Очень скоро будет рядом с ребенком, прижмет к своей груди]. Ей хочется вернуться домой [место, где не осудят, просто обнимут].Только, где ее дом теперь? Здесь? Вот прямо здесь, в этом особняке. — Если ты всегда прощаешь его прости и ее. — Катерину? — Да. Она не лучше того же Клауса. Мне кажется, они чем — то похожи.Ты ведь тоже много ужасных поступков совершил. — Я не посмел бы это отрицать, Алана. — Только с той оговоркой, что во имя семьи. — Я ощущаю вину перед своим братом.Я должен был сделать что — то, когда Майкл впервые поднял на него руку и ударил.Я должен был сбежать вместе с ним, но не мог оставить остальных. Я поклялся всегда быть с Никлаусом. — Понимаю. Ты определенно заслужил выходные на море, просто лежать, с книгой в руках, выпивая коктейль, не думать ни о чем. Подумай об этом. — Катерина вонзила мне клинок, в самое сердце, в очередной раз. Мы проходили через многое. На многие ее выходки я закрывал глаза. Она мать моего сына.Сейчас ей необходимо подумать над своим поведением. Сделать определенные выводы.Тогда я выслушаю ее.Она заслужила это наказание и мое порицание. — Просто погорите. Она же хочет этого и раскаивается. Поверь мне.Дай мне слово, что вы просто поговорите.Нужно же с чего — то начать. Я тоже попытаюсь еще раз донести Нику свою позицию и приму предложение. — Даю свое славо. Чай поможет согреться. И говорить о чем — то неважном. И молчать о важном. И слышны звуки шагов. Ивони все же пришла сюда, с объемной сумкой на плече, прошла в гостинную и такая спокойная дочь ей улыбнулась, закрыла книгу, а Элайджа бы и хотел покинуть их, но нет. Вместо этого Алана сходит на кухню, заварит еще одну чашку чая, только с мелиссой и мятой, который любит ее мать.Спокойный вечер за разгоаорами и рассказами от самого Элайджи Майклсона. И так хорошо этим вечером.