The last one.

CRASPORE - Binary girl Вы в замешательстве поднимаете взгляд на Хана. – Думаю, агрессивный. Он лишь кивает, а вы снова погружаетесь в темноту. Ты словно осознаешь, что долгое время смотрел в одну точку, когда обнаруживаешь, что осматриваешь фотографии в открытом диалоге уже по пятому кругу. Увеличиваешь изображения по несколько раз, чтобы убедиться, что не ошибаешься и на фото именно тот о ком тебе говорят. На часах 8:43, ты проснулся почти час назад и вскоре получил сообщение от одного знакомого. Ни пояснений, ни причин. Только одно ёмкое: "Это твой парень?" и несколько фото. Злость накатывает с каждой минутой больше и больше. Ты чувствуешь как в желудке что-то сдавливает, словно тревога оседает там тяжёлым камнем. Ты не можешь ошибаться, узнавая это лицо из тысячи. Ты ждёшь. Просто хочешь поговорить и узнать что к чему. Надеешься, что не убьёшь его к чертям. Входная дверь открывается. На пороге – Югём; светится от счастья после поездки к родителям, на щеках играет шальной радостный румянец. Каждое его движение кажется теперь подозрительным. Он не видит твоего лица. Ты так и не сдвигаешься с места, вцепившись взглядом в несуществующую точку на холодильнике. – Я дома, – прикрикивает парень, и ты выходишь из оцепенения. – Детка, иди ко мне, – стараешься сдержать эмоции. В голосе почти ни капли яда. Просто держаться. Югём входит в кухню и сразу целует в висок, словно не замечает, как накаляется воздух. – Минхо-я, я так соскучился, – улыбается он, обнимая за плечи. Ты дёргаешься, сбрасывая его руки с себя. – Что не так? – недоумевает он. – Сядь, – в голосе сквозит сталь. За два года отношений ты ни разу не позволял себе так с ним говорить. Но в этот раз в тебе что-то ломается и со звоном падает к ногам. – Поговори со мной. – Конечно, детка. Ты какой-то расстроенный. На работе что-то не так? Ты не говоришь о звонке от руководителя с изменениями в проекте, из-за чего тебе теперь придется переделывать всё почти с самого начала. Работа на дому не спасает даже в таком случае. Хочется разбить что-то в крошево. – Нет. Это касается только нас, – ты включаешь телефон и открываешь одно из переселенных сообщений. Видишь, как в ужасе расширяются глаза парня. – Можешь мне объяснить, с кем это ты? Давай, попробуй, я подожду. – Это мой друг из университета, – Югём мнется, в глаза тебе не смотрит. Ты сразу понимаешь, что не поверишь ни одному слову. Кулаки сжимаются сами собой. – Вчера мы ходили в кафе, чтобы обсудить детали общего домашнего задания. – Да? – ты приподнимаешь бровь, и тебе приходится сделать над собой большое усилие, чтобы не сорваться на юношу в крике. – С каких пор поцелуи входят в обсуждение домашки? – Я не... С чего ты взял эту ерунду? Ты видишь, что он тоже выходит из себя. Правильно, думаешь ты, лучшая защита – нападение. Но ты никогда не был тем, на кого можно напасть. – С того, – шипишь сквозь зубы и показываешь следующее фото. Он долго молчит, рассматривая изображение с двумя целующимися парнями. – И как давно вы так обсуждаете учебу? – У меня с ним ничего нет. Ты держался до последнего, пытался не показывать злость, но каждое его слово заставляет твои внутренности сжиматься от ненависти. – Не лги мне! – ты откровенно кричишь. Сам того не замечая, бьешь кулаком о столешницу. Знаешь, что после такого удара останется синяк, но лучше так, чем сделать ему больно. Даже если очень хочется. – Я не вру тебе! Этого быть не может! – он захлёбывается словами, не в состоянии подобрать правильные. – Какая же ты сука, Югём. Всегда знал, что отношения с малолеткой до добра не доведут. Конечно же, пока у меня работа, ты можешь гулять и отрываться, радоваться молодости. Но! – ты вскакиваешь с места, нависая над ним. Чужая слабость злит ещё сильнее. –Кто дал тебе право пользоваться моим доверием? Кто сказал, что ты можешь просто так взять и предать меня? Посмотри, кто ты после этого. – Минхо, прекрати. Не веди себя так, словно я во всём виноват. Ты хотя бы понимаешь, насколько мне одиноко, пока ты занят своей работой? – он переходит на шёпот. В глаза тебе не смотрит. – Когда я пытаюсь поговорить с тобой или провести вместе время, ты отмахиваешься от меня и говоришь, что всё потом. Я будто сам с собой встречаюсь, понимаешь? Мне нужно было общение. И я стал с ним общаться. То, что ты увидел на фото, было случайностью. Ты вздыхаешь, растирая пальцами виски. Верить или нет? В крови всё ещё бурлит раздражение. Ты смотришь на парня в упор. – Хорошо, – бормочешь ты, скрывая ненависть в голосе. – Прости меня. Я был не прав. Я вел себя глупо. Прости, детка. Ты обходишь молодого человека со спины, кладёшь ладони на его плечи. Целуешь в шейные позвонки и щекочешь дыханием кожу. Югём плавится от твоих прикосновений, пусть даже минуту назад был обижен. Ты знаешь, как действуешь на него. Пальцами массируешь его затылок, пока второй рукой подаёшься вперёд и наощупь сжимаешь ладонью шею. Несильно, лишь придавая ощущение власти. – Почему детка не хотел говорить папочке, что ему одиноко? – от тёплого дыхания слегка покачиваются волосы на макушке. Ты сжимаешь ладонь на горле чуть сильнее. – Ты боялся мне сказать? Или ты боялся меня? – Я не хотел тебя отвлекать, – хрипло, лживо, возбуждённо. Ты с силой сжимаешь ладонь, отбирая остатки воздуха. Наслаждаясь хриплыми попытками вдохнуть, ты ведёшь носом за ухом такого близкого, но чужого тебе человека. Свободной рукой задираешь широкую футболку, трогаешь чувствительные от прохлады соски, царапаешь рёбра короткими ногтями. – Не лги мне, – горячим, властным шёпотом на ухо. Ты вспоминаешь, с чего у вас всё началось. – Я не люблю непослушание. Отвечай правду и тогда я, возможно, не накажу тебя. – Я не вру, – шепчет сипло, когда ты отпускаешь его шею. Хочется рычать. – Я не боюсь тебя. Я не хотел мешать тебе. Ты усмехаешься и молча ведёшь парня за собой в комнату. Ненавидишь это всё. Рывком бросаешь ослабшее тело на постель, усаживаясь сверху. Целуешь глубоко, грубо проникаешь языком в чужой рот, нависаешь грозовой тучей. И Югём видит, осознаёт, что ему не убежать и не выбраться. Ты заполонил собой всё и собираешься его поглотить. – Остановись, – просит юноша, когда ты на мгновение отрываешься. Бесполезно. – Заткнись, детка. Папочка зол. Двигаешься резко и размашисто, пока достаешь с полки в комоде ваши общие игрушки. Видишь в глазах напротив стоящие слёзы, но останавливаться не собираешься, потому что хочешь отпустить, выпустить пар, убедиться, что он всё ещё принадлежит тебе. Просто хочешь. Цепляешь руки друг к другу мягкой верёвкой, уже сняв в парня верхнюю часть одежды. В глазах пляшут огоньки от болезненного предвкушения. Срываясь, ты шлёпаешь по оголённым бёдрам плёткой и сразу перемещаешься выше, не получив удовольствия от обыденных мест. Плотные полосы с силой опускаются на впалый живот, сразу же оставляя после себя розовеющие следы. Выудив из уст Югёма умоляющее: "Минхо, остановись", с наслаждением бьёшь снова. Сильнее, быстрее, жёстче. С каждым шлепком о молочную кожу на рёбрах, животе и груди остаются красные метки. Ещё немного – и они лопаются, представив твоему взору лёгкие кровотечения. Ты кусаешь губы от удовольствия, когда ловишь болезненный стон. Быстро размазав ладонью алый по светлой коже, переворачиваешь парня на живот и стягиваешь бельё, получая в ответ протестующие вскрики. Какая тебе разница до его "Не надо" и "Я не готов", когда дело касается всего? Наскоро смочив собственное возбуждение слюной, входишь в неразработанную дырочку до основания, срывая с губ Югёма крик боли. Хорошо. То, что нужно. Папочке так нравится. Продолжаешь втрахивать не сопротивляющееся тело в кровать, чувствуя, как сильно обхватывают стенки твой член и как влажно тебе двигаться внутри. Уже скоро кончаешь внутрь и выходишь из юноши, замечая размазанную на своём члене кровь. Ты быстро развязываешь узлы на чужих руках, но парень не двигается, уткнувшись в подушку. – Детка? – тянешься рукой к его волосам, но он сразу же отстраняется и молча встаёт с места. Медленно, болезненно. – Ненавижу, – шипит парень, ковыляя в ванную. Он закрывает дверь, и ты слышишь, как шипит вода. Внутри почему-то холодеет от осознания того, что ты только что натворил. Что ты наделал? Подлетаешь к двери ванной комнаты, остервенело бьёшь по тёмному дереву, надеясь на ответ. – Югём, детка, прости меня. Мне так жаль. Пожалуйста, прости. Впусти меня, я ничего тебе не сделаю, – просишь отчаянно, почти на срыве, но в ответ тебе доносится лишь шум льющейся воды. – Я не притронусь к тебе без твоего разрешения, клянусь. Пожалуйста, малыш. – Проваливай, Минхо. Видеть тебя не хочу. Ненавижу тебя. В груди холодеет. Ты хочешь ворваться в ванную, встряхнуть парня и крикнуть в лицо, чтобы не смел так говорить. Хочешь, чтобы всё было по-старому. Чтобы не было никаких фото утром. Чтобы не было срыва и боли. Хочешь отмотать время назад и не дать ничему из этого случиться. Но не можешь сделать и шагу в направлении к любимому человеку, потому что он тебе не позволит. – Я понял. Не делай с собой ничего, прошу, – напоследок произносишь ты, в спешке выбегая из квартиры. Ты бежишь куда глаза глядят. В ушах всё ещё стоит стук закрывшейся двери, словно захлопнувшегося капкана. Назад дороги нет. Ты садишься в первый попавшийся автобус, чтобы намотать круги по городу и дать вам обоим остыть. Ты знаешь, что можешь вернуться вечером и вы поговорите, взвесив все за и против. Понимаешь, что примешь любое решение Югёма, даже если оно доставит тебе боль. Потому что сам не хочешь больше причинять ему вред. Ты прячешься от пассажиров в конце салона, у самого окна. В крови, несмотря ни на что, всё ещё бурлит обида, злость и ненависть. На очередной остановке в салон набивается толпа народу, и дышать становится нечем. От этого внутри снова закипает раздражение. Какой-то парень падает на тебя и случайно хватается за руку, не удержавшись на повороте. Ты видишь его доверчивый взгляд, раскрытые в удивлении губы и пшеничные растрёпанные волосы. Весь этот невинный образ слишком выбивает тебя из колеи. – Какого черта ты лезешь сюда, убожество? Я тебе поручень? – вырывается из тебя раньше, чем ты успеваешь подумать. Руки сами прибивают мальчишку к окну, выбивая еле слышный вскрик. Вокруг становится громче. – А ну прекратите сейчас же. Нашли место, – вмешивается какой-то мужчина, движением головы откидывая светлые кудри со лба. –Мужик, не твоё дело, а? Не лезь. Ты не хочешь, чтобы кто-то тебе мешал. Тебе нужно выместить на ком-то злость, но даже тут тебе мешают. Ты уже собираешься вернуться к разговору с пугливым бельчонком, но звон в ушах мешает. Сначала пропадают все звуки, чтобы в следующий момент навалиться всем разом. Звон разбитого окна, крики пассажиров, грохот удара, схожий со взрывом. Ты понимаешь, что грузовик, который всё время ехал сзади, всё же не смог справиться с управлением. Кажется, всё пропадает в одно мгновение. – Ты там как, жив? – вас несильно хлопают по лицу, и в непонятках вы озираетесь вокруг. Точно. Чистилище. Хан уже распереживался о вашем самочувствии. – Смешно, – кривляетесь вы и жмуритесь от фантомной боли во всём теле. – Что там дальше, последний? – Ага, последний. Готов? – ободряюще улыбается проводник душ и хлопает тебя по плечу. Да, думаете вы, к такому приготовишься.