Прекрасный мир

      Он ненавидел это. Ненавидел свою слабость, невозможность действовать и что-либо сделать, изменить что-то в своей жизни. Он мог сколько угодно винить других людей, обстоятельства, да что угодно — в конце всё равно окажется, что виноват был только он, и никто другой. И именно потому он ненавидел свою слабость каждый раз, когда эти сцены вновь и вновь происходили перед его глазами, лишь изредка меняясь деталями, но оставаясь, в сущности, точно такими же.       Он взглянул на свои перебинтованные руки. Символ трусости и невозможности дать сдачи судьбе, что так насмехается над ним и его близкими. Впору было бы рассмеяться истеричным смехом или же расплакаться от бессилия, но все слёзы уже были выплаканы, и потому он лишь безразличным взглядом прошёлся по своим рукам, а затем закрыл глаза. Вновь сбегая от всего мира.       И снова он тут. Маленький и беззащитный ребёнок, оставшийся один. Один против всего мира. Один, отчаянно ищущий помощи и поддержки, желающий избавиться от своего одиночества, но всё продолжающий рыдать в своей душе. Словно бы подтверждая его жалобный вид, непонятный шум пронёсся по чёрным и размытым горам вокруг, имеющие форму и силуэт, но вряд ли имеющие точную физическую форму.       И словно бы для контраста с этим безжизненным пейзажем, небо сверкало множеством оттенков синего цвета, задорно сверкая тут и там маленькими белыми звёздочками. Изредка по нему проносились кометы, оставляя после себя длинные и красивые шлейфы. И даже редкие и маленькие облака были невероятно тёмными, словно бы кто-то так специально покрасил, но по краям они были освещены этим невероятным небом, из-за чего общий вид становился только красивей, и всё это притягивало к себе взгляд на многие часы.       Под ногами же текла маленькая и неглубокая речка, состоящая словно бы из множества тонких и ярких линий насыщенного синего цвета, что все вместе были невероятно похожи на воду по виду и по ощущениям. И именно она мягко обволакивала его ноги, даруя душе спокойствие и умиротворение, к которому он и тянулся. Пусть даже ноги будут мокрыми, пусть камни на дне реки колятся и неприятно продавливают его кожу. Всё это его личный мир, его мечта. И он от неё не откажется.       Вновь взглянув на небольшую башню вдалеке, что была примерно размером с большой палец, он попробовал представить расстояние, которое ему нужно преодолеть, прежде чем он достигнет прекрасного города, частью которого и была эта башня. Выходило много, ведь каждый раз, как он оказывался здесь, он шёл вперёд, несмотря ни на что, пока не свалится от усталости, но башня так и не увеличилась, и даже возникало ощущение, будто бы он топтался по одному месту.       Но в этот раз — он был уверен в этом — всё будет по-другому. В этот раз он дойдёт до конца, окажется у врат, его радостно поприветствует охранник и впустит внутрь, пожелав тому хорошо развлечься и отдохнуть. От одних только мыслей об этом на сердце стало грустно и тоскливо, и ноги сами начали идти вперёд, потихоньку и медленно.       Достав монетку из своих шорт, он подбросил её вверх, наблюдая за её полётом, но так и не поймал на обратном пути. Она мягко приземлилась в воду, оставив после себя круги, что быстро затихли, будучи подавленными течением. Он слышал, что монетка может служить платой за переправу в другой мир. Он не собирался оставаться в долгу перед тем, как уйти отсюда, потому стоило расплатиться. Ведь он никогда больше не вернётся сюда. В конце концов, этот мир ненавидел его. И это чувство было взаимным.