Чудеса со скакалкой

- Ох, Леви, ты так сексуально выглядишь, что меня изнутри трясет.       Ханджи стояла напротив преклоненного Леви, сводя бёдра вместе. Между ног горело, а поистине сексуальный вид Аккермана вызывал тяжесть внизу живота, пульсацией будоража кровь.       Ей удалось надломить волю Леви, раздеть догола, обтянуть тугой скакалкой. Она изводила даже не мужчину, а себя. Терпеть пытку, столь сладостную, было очень тяжело..       Женское тело не угомонил даже порыв ветра, проникший в коморку спортивного зала через форточку. Грудь вздымалась, а соски затвердели ещё очень давно, топорща ткань тугой рубашки. Розовые бусины напряглись до больного наслаждения, но чтобы не раззадорить Леви стонами, Зое кусала губы, поглаживая собственную талию ладонью от нетерпения.       Леви тяжело дышал, его лицо было розовым от возбуждения, а по выбритым вискам стекали крупные капли пота. Скакалка не была особой преградой для крепкого бывшего военного, но Аккерман терпел: дожидался, пока кровь вовсе забурлит, станет крутым кипятком, лавой.       На острых плечах бесполезно болталась рубашка – единственный атрибут одежды, бывший сейчас на мужчине. На груди, перекрещиваясь, проходил тугой резиновый шнур, сдавливая упругие мышцы. На бледной коже тут же прорисовались красные полосы, кадык поднимался и опускался, стоило Аккерману проглотить застоявшуюся слюну во рту.       Шальной взгляд Ханджи скользнул вниз, по подтянутому торсу. Ровные кубики пресса дрожали из-за сбивчивого дыхания, а внизу живота, где кожа была чувствительнее и тоньше, виднелись редкие черные короткие волоски. Зое почти заскулила, опираясь спиной о шведскую стенку. Ноги подкашивались, терпеть было невмоготу. Нечто горячее плескалось внутри, выплёскиваясь и стекая вязкими капельками по бархатной коже вниз, к длинным и аккуратным ступням.       Острые мужские колени были разведены в стороны, представляя женскому вниманию стоявший, налившийся кровью и подрагивающий от болезненного наслаждения, член. Ханджи видела, как дёргаются руки Леви, как он хочет вырвать их из пут прыгучей верёвки, хочет приласкать себя, снять напряжение. Но запястья были крепко связаны, оставалось только запрокидывать голову назад, безвольно толкать бёдрами в редеющую темноту коморки.       Ханджи уставилась на орган Леви, кусая губы в задумчивости. Эта картина привлекала её, манила, хотелось припасть к этому сочащемуся стволу губами, слизать солёные капельки, укусить крупную головку цепкими клыками, услышать наконец-таки стоны и вскрики Аккермана. И всё же, подразнить себя этой картиной, хотелось больше. Не всегда мужчина позволял такие вольности, сегодня биологичке повезло.       Вокруг основания, перетягивая особо тонкую и нежную кожицу, сдерживая пульсирующие вены, покоилось кольцо тонкой прыгающей верёвки. Ханджи была в некотором смысле садистом, раз решилась так дерзко издеваться над мужчиной.       Аккерман вновь дернулся, шведская стенка за ним угрожающе скрипнула. Ханджи, не смея больше терпеть и ждать, оторвалась от стенки, спускаясь на колени. Подползая к Леви медленно, словно кошка крадётся к добыче, Зое вмиг оказалась около трепещущего члена, облизываясь. - Очкастая… Выпусти меня, тебе же хуже будет, поверь… - Над головой прозвучал сиплый голос, сорванный до вибрирующего хрипа. Ханджи зажмурилась, стоная: голос Леви сводил с ума. - Ммх, тогда я хочу этого. Чтобы было хуже.       Последнее слово застряло где-то в горле, когда влажные губы прикоснулись в невесомом поцелуе к красной головке. Зое раскрыла глаза, неотрывно смотря на Леви. Мужчина резко втянул воздух через рот, но не перестал следить за действиями Ханджи.       Женщина, словно пробуя ствол на вкус, облизала его, прихватывая скользящую кожицу губами. Слух ласкали сдавленные и хриплые стоны Леви, Зое не могла оставить без внимания и своё тело: ладонь сначала огладила низ живота, а после нырнула под чёрное бельё. От ощущения собственных пальцев на мокрых складках стало не по себе – кружилась голова. Без препятствий фаланги скользнули внутрь, даря Ханджи столь долгожданное ощущение слабой наполненности.       Ровняя действия пальцев и рта, Ханджи тихо постанывала, сглатывая солёную смазку и собственную слюну. Леви резко подавал бёдра навстречу мокрому и тёплому рту, толкаясь в самое горло. Ханджи порой кашляла, от недостатка кислорода мутнело сознание, но движения становились быстрее, пальцы погружались глубже, ногти царапали гладкие стенки, что сокращались. Слышалось пошлое хлюпанье, чавканье и стоны, пока все звуки не прервал один резкий и быстрый: Леви вырвал руки из колец скакалки, тут же хватаясь за голову Ханджи и сжимая каштановые пряди. Сильно, резко, грубо, так, как Зое любила больше всего.       Женщина даже не устояла, опираясь доселе одной рукой о чистый пол. Она уткнула руки в бёдра Леви, чувствуя, что будто бы член стал в два раза больше внутри её рта. Солоноватые капли были везде: на губах, зубах и щеках, но чистюлю Леви это не особо заботило. По крайней мере, сейчас.       Мужчина оторвал голову Ханджи от своего паха, грубо хватая её за горло. Зое подавилась воздухом, но довольно заурчала: ей требовалось именно это, чтобы с ней сейчас никто не церемонился, взял быстро и резко. - Дрянная очкастая, мучать меня решила? – Леви поменялся местами с Ханджи, разворачивая ту к стене и прижимая женщину. Развёл коленом ноги в сторону, прижимаясь к горячим складкам, чувствуя острой коленной чашечкой обильную влагу.       Длинные пальцы на шее расслабились, соскальзывая на обнажённую грудь. Зое поперхнулась воздухом, когда шершавые подушечки пальцев сжали и оттянули розовую бусинку. Грудь дернулась в умелых руках, покрываясь мурашками. Ханджи захныкала, елозя ягодицами по стене и ведя бёдрами из стороны в сторону. Лоно горело, а неистовая женская натура требовала угомонить полыхающую пошлость.       Резцы куснули за сосок, вновь оттягивая. Ханджи вскрикнула, громкий возглас перешёл в длинный стон, когда длинный и горячий язык скользнул по ложбинке между двумя полушариями, вмиг цепкие женские пальцы расцарапали выбритый затылок. - Развратная сука, а ну, повернись.       Приказ прозвучал над самым ухом, сухая и истерзанная военными шрамами ладонь почти задела мокрые складочки, но прошмыгнула мимо, не лаская.       Зое повернулась, упираясь ладонями в деревянные перекладины, а пухлая грудь уткнулась промеж деревяшек. Леви потянул женские бёдра на себя, расставляя тонкие ноги шире. Ягодицы теперь были на уровне его паха, Ханджи призывно ими дернула, кусая губы в кровь. От нетерпения сводило судорогами всё тело, узлы скручивались в матке, растворяясь огненными всполохами. Хотелось уже скорее почувствовать распирающий член внутри, сжать его, довести до оргазма резкими сокращениями плотных и мокрых мышц.       Леви прижался невероятно тесно, ствол скользнул между малыми половыми губами, упираясь в заветный вход, выбивая из лёгких женщины воздух. Зое подавилась, сжимая перекладины пальцами до белых костяшек. Он дразнил её, чёрт-недоросток! - Умоляй меня, стерва пошлая. Давай, что же ты, смелости решилась? Или хочешь ртом поработать? - Да трахни ты меня уже, коротышка!       И больше просить не пришлось. Он вошёл резко, глубоко, растягивая узкие и влажные стенки. Внутри было горячо, отчего мужские ладони крепко стиснули женскую талию. Они простонали в унисон, а Зое, не вытерпев сладких мучений, тут же кончила, подрагивая всем телом. - Слабачка. – Не без ухмылки прошептал на ухо Аккерман, задавая сразу же животный темп. Он и сам был на грани, норовя взорваться внутри Ханджи белесым потоком, но терпел. Всё летело к чертям, вся сдержанность, собранность. С ней было по-другому: головокружительно и нестерпимо, сладко и мучительно.       Головка растягивала сжимающиеся мышцы, упиралась и задевала неизвестную им обоим точку. Каждый раз вырывались из груди Ханджи стоны и вскрики, и не смотря на оргазм, её вновь охватила крупная дрожь и трепет возбуждения.       Слышался пошлый хлюп, шлепанье голых тел и жаркий шёпот прямо в смуглое ушко биологички: она готова была кричать от того, насколько ей хорошо. Да какой «была готова», она и кричала, разрывая горло криками наслаждения.       Леви трахал её грубо, быстро, а когда сам не смог больше держаться, толкнулся последний раз в ослабевшее от волн чувств тело, кончил, разливая внутри мягкого нутра горячую и вязкую жидкость.       Ханджи обмякла, опадая на плечи Леви слабой кучей костей. Зое тяжело дышала, облизывая искусанные губы и вытирая вспотевшую кожу лба. - Ханджи, в следующий раз я свяжу тебя, и буду так же издеваться над тобой.       Ласковый поцелуй пришелся в плечо, и Леви слышал уже не сбивчивое дыхание, а сладкое сопение любимой.