Время уйти

— Ты лишь отравляешь мне жизнь! - парень было замахнулся на собеседника, чтобы оттолкнуть, но ни тут-то было. Он был слишком слаб. Слишком слаб и ничтожен, как он считал, последние четыре года его жизни. — Успокойся, - сильные руки обвили тело напротив и крепко сжали. — Пожалуйста, Джонхён... Пожалуйста, - Кибом сдался. Его голос уже не кричал, скорее, выражал глубокую жалость, будто парень увидел бездомного щенка на дороге. Но щенком здесь был он. Он — человек, что четыре года любил и желал быть любимым, но именно это его желание всегда втаптывали в грязь. — ‘Пожалуйста?’ Что ‘пожалуйста’? Это не я в три часа ночи стою перед тобой пьяный в дрызг, - голос Джонхёна напоминал голос диктатора, будто всё, что он говорил было настолько чисто и прозрачно, что никто не должен был ему перечить. — И я не понимаю, зачем ты вообще пришёл сюда. Парни стояли в одном из кабинетов больницы, в которой они работали. Это было двое молодых, но уже довольно уважаемых доктора, которые стремительно двигались вверх по карьерной лестнице, но иногда в этом деле им мешало что-то, очень сильное, но одновременно нежное. Это чувство наполняло лёгкие Кибома каждый раз, как он видел его. Джонхён пришёл работать сюда чуть позже своего коллеги, но успел быстро получить звание самого симпатичного доктора больницы ***. С самого первого дня парень заметил заинтересованный взгляд хитрых глаз на себе и ответная реакция не заставила ждать. Да, Джонхён был влюблён (а порой он мог сказать ‘любил’) в Кибома до потери пульса, только вот второму так и не удалось завоевать его полностью. Непонятно почему, разум Джонга просто не обращал никакого внимания на голос сердца. Он всегда оставался мягким, но довольно холодным со своим коллегой, хоть тот и сразу дал понять, что к отношениям готов. — Отпусти меня. Я больше так не могу! - сердце колотилось как бешеное. Он не хотел, он вообще не хотел уходить. — Кибомми, что произошло? - голос парня вдруг стал очень мягким и тихим. — Почему ты пил, почему решил начать этот разговор? Что ты вообще забыл на работе в три часа ночи, если у тебя сегодня выходной? Младший наконец вырвался из сдерживающих его объятий и расправил плечи. — Я пришёл поработать. — В три ночи? — Я не хотел наткнуться на тебя, идиот, но, видимо, мне не суждено хотя бы день прожить без слёз. Джонхён был растерян. На самом деле он потерялся ещё в тот момент, когда почти четыре года назад отказал парню, что вызывал в нём сильнейшие эмоции. `Я не хочу, чтобы наши отношения испортили нам карьеру`, - сейчас Джонхён считал это наиглупейшей отговоркой для своей слабости и боязни потерять всех из-за любви к парню. По прошествии лет весь шарм его популярности у молоденьких медсестёр куда-то ушёл, а чувства к Кибому лишь росли, превратившись в настоящую любовь. Но это уже было дело принципа. Ки неоднократно просил Джонхёна о настоящих отношениях. В момент, как попросил о первом и последнем поцелуе, ведь у них была договорённость: Кибом перестанет молить о романтике, если Джонхён согласится удовлетворять хотя бы их физические потребности. Старший согласился, но только поцелуи уж слишком напоминали ему ‘парочек’, так что после первого раза пришлось отказаться и от этого. — Тогда зачем ты пил? - лицо парня выражало негодование, но он всё ещё старался не выходить из образа плохого парня. — А что мне ещё остаётся? Впрочем, это неважно, завтра я ухожу отсюда. — Что? - волнение подчинило себе уже и тело, заставив опереться на обе ноги. — Почему? — Я же сказал, - горячие слёзы вновь побежали по скулам, - я не собираюсь больше бегать за тобой. — Но зачем увольняться? - Джонхёна уже бесило его бессилие перед ситуацией и что парень напротив абсолютно прав. Он не заслуживает этого. Кибом всегда отдавался на все сто в своих чувствах, вот только Джонхёна было этим не впечатлить. Во время первого, пятого и даже сотого раза в постели, старший не давал себя поцеловать. Ещё пять минут назад он трахал этого парня и понимал, что не представляет свою жизнь без него, но сейчас приходилось опять возвращаться в своё отрешённое состояние. Однако даже при таком поведении, его ни на секунду не оставляло чувство: `Он заслуживает большего`. — Потому что мы работаем вместе, а я устал каждый раз приходить сюда и видеть тебя! - последнее слово получилось таким громким, что Ки думал оно донеслось даже до охранника на первом этаже. — Ты замучал меня, пойми ты это наконец! Я знаю, что у тебя есть чувства ко мне, но ты не хочешь отношений. Ладно! Ты отказываешься целовать меня, потому что это ‘тошнотворно мило’. Ладно! Но когда у нас был секс последний раз? Месяц, два назад? Парень напротив стоял молча, пытаясь проглотить всю ту боль, что произнёс сейчас его собеседник. Не дождавшись ответа, младший попытался смахнуть соленый океан со своих щёк и продолжил: — Я просто не знаю как это назвать. Это точно не любовь, - Джонга передёрнуло от этих слов, ведь тут Ки ошибся, он абсолютно точно знал, что любит его. — Это лишь больное сочетание зависимости и желания поиздеваться надо мной. Ты не дал мне даже шанса любить кого-то ещё, но я не животное. Я не твоя собачка, что будет вечно сидеть у твоих ног. Голос Кибома окончательно сошёл на тихий писк, он больше не мог и не хотел сдерживать ту истерию, что была у него внутри. Отчаянный плач заполнил всё помещение и диким огнём разливался по всему телу Джонхёна. Нет, он точно не хотел, чтобы Кибом когда-либо плакал и так выл от боли. Он не хотел его ухода с работы, не хотел, чтобы этот парень, его парень, думал, что он нелюбим. Но он не мог сказать об этом. — Ки... — Нет, всё! Мне плевать. Я сделаю всё, чтобы тебя больше не было в моей жизни! Я обещаю! Я сделаю всё возможное! И я буду счастлив! - Ки опустил голову и шепотом добавил, - Пусть даже и не с тобой... Стоя в полумраке и абсолютной тишине вокруг, последняя фраза въелась в слух обоих парней сильнее предыдущих слов. Теперь боль настолько заполняла грудную клетку, что каждый вдох сильно обжигал дыхательные пути. Ки с огромным нежеланием сдвинулся с места по направлению к выходу. Ему действительно не хотелось уходить, особенно вот так. Он действительно любил и готов был отдать всё человеку напротив, но четыре года оказались слишком долгим сроком для одного лишь ожидания. Он больше не мог, он устал. Сильные руки вновь обхватили ослабленное переживаниями и алкоголем тело и крепко прижали к себе со спины. — Не уходи. - на этот раз слёзы текли по щекам Джонхёна. Ему думалось, это первый раз, когда он сказал подобное кому-то с глубоким сожалением и боязнью, что будет слишком поздно. — Я не могу больше здесь оставаться... - шёпот опять резал слух, а заодно и душу на мелкие куски. — А я не смогу здесь быть без тебя. — Нет, Джонхён, я всё сказал. Я устал от тебя и твоих ‘чувств’, - казалось, сердцебиение парня нормализовалось, и его голос больше не дрожал. Он всё решил. — Пожалуйста, Кибом... Пожалуйста, - Джонхён сильно зажмурился, но это не помогло сдержать ни слёзы, ни боль, сдавливающую органы. Младший усмехнулся. Это было так нелепо — четыре года большой любви не смогли изменить ничего, а глупый поворот тела в сторону двери и слова о том, что ты уйдёшь с работы сделали всё, о чём Ки молил каждый день. Ещё никогда он не чувствовал себя настолько жалко — ни когда он понял, что его чувства никому не сдались, ни когда он отчаянно считал, что секс может что-то изменить, ни когда он делал подарки, которые должен был на самом деле получать сам. Только сейчас его поглощало дикое чувство отвращения к себе, к своей любви и своему желанию остаться. Он уже ненавидел всё, из-за чего его жизнь превратилась в ежедневные надежды хотя бы на глупый комплимент в свою сторону. Он так сейчас не хотел в миллионный раз наступать себе на горло ради как ему уже казалось глупых чувств. Но он не мог. Он не мог сдвинуться с места, освободиться от этих рук на себе и убежать. — Что ‘пожалуйста’? - в горле пересохло так, что слова напоминали неразборчивый хрип. — Пожалуйста, дай мне ещё один секундный шанс! - Джонхён буквально проглатывал половину звуков, потому что уже не знал, как выразить всё то, что так долго сидело у него внутри. Парень не шевельнулся, показывая, что у второго есть эти секунды. Джонхён аккуратно обхватил плечи Кибома, развернул его лицом к себе и нежно прихватил губы парня своими. Это не было глубоким или страстным поцелуем, это не было выражением огромной любви. Скорее, это был показательный жест, что Джонхён готов отдавать всё, что у него есть в той форме, в какой пожелает сердце Ки. Парни не могли сдержать и в этот раз свои слёзы, но теперь они мягко прижимались губами друг к другу и плакали от счастья.