Холодный десерт

Когда я говорил, что я его не любил, я говорил правду. Мне просто было лестно, что парень, которого хотела каждая девчонка, если не открыто, то мысленно, предложил встречаться мне. Почему? Наверно, потому что мы с ним друзья детства, и ему хотелось попробовать что-то новенькое: девушек он изучил вдоль и поперек, а парней — нет. Стало интересно. Больной он на голову, в общем-то. Осмотрел бы себя, потрогал, понял бы, успокоился. Но нет, ему было мало, и он решил начать с меня. Я же его друг детства, и, как пишут в дешевых романах, один из друзей всегда безответно влюблен в другого. Догадались? Ему хватило мозгов подумать, что если он не влюблен в меня, то в него влюблен я. Логично? Нет. Но он никогда не отличался ясностью в голове. Единственным, чем он думал, было нижним местом, и ему никто не отказывал. Он знал, как влюблять в себя людей, играть с ними и выбрасывать. Поэтому когда он стал на меня заглядываться, я понял, кто стал его новой целью. Понятное дело, легче было согласиться, иначе прицепится как банный лист. Шаг в сторону — расстрел. Лучше пусть наиграется и отстанет. Он предложил встречаться — а согласился. Банальщина. И, как я сказал ранее, у меня все, как в дешевом романе. Мой отец, проспоривший меня своему «другу», подарил меня этой семье. Так, в шутку, ведь деньги есть. От меня ничего не требовалось — я просто переехал жить в другое место и стал мальчиком на побегушках у него. Противно? Обидно? Я не привык жаловаться, потому что меня так воспитали. Везде искать плюсы. Я нашел. Перестал быть под бдительным надсмотром матери, которая буквально следила за мной, если я куда-то уходил. Деньги смог самостоятельно зарабатывать, перестал зависеть от подачек отца. Мог уйти гулять в любой момент, прикрывшись выгуливанием Пуськи — какой-то дорогостоящей карманной собаки размером с кулак, принадлежавшей матери хозяина дома. Меня кормили наравне с остальными — так могло не повести. Им просто понравилась моя мордашка, поэтому не было смысла прятать от соседей. Использовать всех, как выгодно тебе. Быстро нашел интересы хозяйки дома. Стал заниматься садом, самому нравилось копаться, и она на многое стала смотреть спустя рукава. Матери хозяйки я по вечерам топил камин и слушал ее скучные истории, помогал с пряжкой, и она стала выгораживать, не замечая ночных прогулок. С хозяином дома я играл в шахматы, и он всегда выигрывал. Выгодно. Он не загружал лишней работой, изредка отстегивая небольшие суммы за работу по дому. Любовь, уважение — можно заработать и купить, это не сложно. От неугодных избавиться. И я избавился от крутившейся под ногами Мари, второй горничной поместья, пристроив на ее место знакомую мне девчонку. Ведь когда жена «случайно» узнает, что горничная — незаконнорожденная дочь мужа, она сделает все, что вытравить соперницу из дома. Я был, конечно, не при чем. Не любить. Расчет и никаких чувств. Нужда, унижение ради выживания, но никогда не испытывать чувств. Выгодно — друг, любовник, наставник, жена, подруга. Не выгодно, значит, найди замену. Иначе, жизнь скучна. Полюбишь и козла. Оскорбили — уничтожь. "Вот мы и подошли к холодному десерту", – говорил мой отец. Знаете, почему меня отдали служить этой семье? Он проиграл меня в карты? Как бы не так! Отец ничего не сделает, если бы это было невыгодно. Пальцем бы не пошевелил! Просто нам стало тесно под одной крышей. Мы не могли не соприкасаться интересами, поэтому при удобном случае от меня избавились. Мне было даже не больно, но око за око, иначе я рассыплюсь как песчаный замок, смытый волной. Отец хорошо меня воспитал, превратив в безжалостную копию самого себя. Моя месть не заставила себя ждать. Да, я хорошо устроился, улыбался, чтобы отец знал: я приспособился, но правил жизни никто не отменял. Холодный десерт — на то и десерт, что подавался под конец. Холодный? Как мороженое. Вкусное, но быстро тает; а стоит переборщить — и тебя предаст собственное тело за то, что ты продался сладкому. Холодный десерт. Холодная месть. Подавались одновременно. Отец десерт оценил. Лишился четверти своих акций, но сумел удержать лицо. Я им горжусь. Потерять столько, загреметь в тюрьму на год, жить с взбесившейся женой, которая не могла простить ему «проигрыша меня», — и улыбаться. Да, я был более, чем доволен. Единственное, о чем я и вправду сожалел, так это, что встречался с этой падлой. Все было бы ничего, и его измена оставила бы меня равнодушным, если бы он не прошипел те слова. «Он даже не мужчина,» — сказал он, смеясь. И все. Месть — блюдо, которое подают холодным. И конечно, в самом конце, чтобы раздавить и не дать и шанса на побег.