Fragile Flesh

***

      Краем глаза Энви заметил шевеление со стороны тела, находящегося в комнате, но всё равно не сводил взгляда с ножа, который он точил. Его пленник приходил в себя — вне сомнений, это заняло у него достаточно много времени — настало время начать игру.       — Где я? — послышался властный, всё ещё невнятный от долгого пребывания в бессознательном состоянии голос, — Я… — продолжение смешалось в крик, приглушенный укусом губы.       Энви поднял взгляд на прислонившегося к стене Фрэнка Арчера, чья форма была заляпана кровью, а лицо покрывали бинты. Гомункул улыбнулся:       — Дать зеркало?       — Что случилось? — Арчер попытался поднять руку, после посмотрел вниз, — Я связан?       — Ну да, — фыркнул Зависть, — Ты буйный.       Он ожидал какой-либо реакции, но Арчер лишь тихо рассмеялся и вздрогнул, пытаясь пошевелиться:       — Скажи это тому, кто это сделал.       Энви оторвался от своего занятия, на мгновение перестав точить нож.       — Это? — переспросил он с улыбкой, — Очень сдержанная реакция, полковник.       — Что ты имеешь в виду?       Энви покачал головой и поднялся на ноги, наслаждаясь холодом под обнажёнными ногами. Мужчина всё ещё находился под действием седативных средств — гомункул знал, что переборщил, но не мог не посмеяться над собственной глупостью.       — Ты был в шаге от преобразования, — отозвался он непринуждённо и остановился, возвышаясь над раненым. Тень от единственной в комнате масляной лампы падала на солдата.       Бывшего солдата — поправил он себя мысленно не без удовлетворения.       — Что это значит? — Арчер пытался сохранить спокойный позабавленный тон, но Энви чувствовал страх, проступающий на лице. Его веселило, как тяжело Арчеру оставаться хладнокровным.       Ты ненавидишь быть на грани? Пытайся оставаться в середине.       — Это значит, что тебя поглотили, полковник, — Зависть не смог удержаться от злой ухмылки, растянувшейся по его лицу, — Это значит, что камень за тобой пришёл, а ты… ладно. Ты вроде как спасся.       На лбу Арчера проступил пот, и взгляд, направленный на кандалы, приковавшие одну его руку к стене, медленно скользнул на вторую — точнее туда, где она должна была быть. Она исчезла почти полностью, обрывки кожи свисали над грубыми швами на плече. От ноги осталось около половины бедра, но кровь всё ещё сочилась между толстой чёрной нитью.       — Что ты сделал со мной? — послышалось переполненное ужасом в ответ.       Вот так, ещё более бурная реакция, чем та, которую я ожидал — Энви просто пожал плечами и перекинул волосы назад.       — Хм, назначил тебя командиром миссии, которая в понимании многих была ужасной идеей, и заставил тебя думать, что ты сам бросился в бой сломя голову? Или ты имеешь в виду своё уродство? — его любимой частью должно было стать то, что Арчер ещё не заметил.       — Это была моя идея.       — Не обманывайся, — Энви сел на корточки, вертя нож в руке и наблюдая за игрой света на нём, — Тобой манипулировали, Арчер, как послушным маленьким мальчиком, — Зависть ущипнул мужчину за щёку свободной рукой, — Конечно, я хотел, чтобы от тебя осталось больше, если бы всё пошло несколько лучше, чем планировалось.       Арчер собирался было ответить, но гомункул грубо зажал ему рот ладонью. Нож с грохотом упал, и Энви потянулся пальцами к тому, что Фрэнк ещё либо не заметил, либо упрямо игнорировал — разодранная, обожжённая глазница, открывающая путь к виску, кровь из которой всё ещё проникала через повязку, неумело обмотанную вокруг лица. Зависть дёрнул её, сначала погладив повреждённую плоть, а после вгоняя фаланги в необработанную дыру.       Нечеловеческий звук вырвался из горла Арчера, лишь слегка приглушенный чужой ладонью. Энви рычал на него, пальцами проникая глубже и вновь вытаскивая их, задевая каждый раз обнажённые нервные окончания.       — Шок — прекрасный наркотик, не так ли? — пробормотал он, — Как и боль. Вечно задаюсь вопросом, почему вы так беспокоитесь из-за постороннего дерьма, когда у вас так много собственного в головах?       Зависть отдёрнул руку, чтобы пихнуть Арчера в грудь, прижимая спиной к стене.       — Ос...Оста… — незаконченное слово сорвалось с его губ, но челюсть его дёргалась то и дело при каждом движении пальцев гомункула.       — Прости, что? Я не расслышал, — бледные пальцы принялись рвать испорченную форму, а единственная рука Фрэнка отчаянно дёргалась в кандалах, — Придётся говорить громче.       — Остановись!       Энви вытянул пальцы из пустой дыры:       — Ах, вот что ты имел в виду, хм, — он сделал вид, что задумался, а затем обнажил зубы в чём-то наполовину напоминающим улыбку, наполовину гримасу, — Нет, — он втиснул залитые кровью пальцы Арчеру в рот.       — Тебе не следовало спасаться, Фрэнк, — продолжал говорить Энви, игнорируя выступившие слёзы и яростный взгляд, появившийся на лице мужчины, когда он упомянул его имя, — Но тебе пришло в голову, что твоё спасение куда важнее планов моего хозяина, — свободная рука всё ещё дёргала изодранную форму, пока его терпение не иссякло и он просто не разорвал её окончательно. Кнопки застучали по каменному полу.       Арчер снова вздрогнул, когда его груди коснулся холодный воздух, и попытался покачать головой. Энви не обратил на это внимание. «Наказание» было предлогом — правда в том, что они в нём нуждались, но истинная причина звучала ужасающе просто: Зависть нуждался в том, чтобы потратить энергию, и Арчер попался под руку. Ему необходимо убивать. Ему необходимо рвать. И страх на лице бывшего солдата, ужас, охвативший того, кто всегда был настолько в себе уверен — это наркотик Энви.       Конечно, выражение лица Арчера не могло сравниться с тем, которое возникло спустя несколько секунд — когда пальцы Энви забрались под пояс его брюк. Он тут же прикусил фаланги во рту, пока Зависть не вытащил их.       — Не трогай меня!       — Ох, в чём дело? — Энви схватил его за волосы, оттянул голову Арчера назад и провёл растянуто длинным языком по шее полковника, — Нервничаешь?       Сапог на чужой ноге тотчас врезался гомункулу в грудь, и он растянулся на полу. Голова ударилась об камень и перед глазами поплыло.       — Я больше полезен для тебя живым, чем мёртвым, — прохрипел Арчер, каждый слог давался ему большим усилием, — Тронь меня ещё раз, и я позабочусь о том, чтобы ты пожалел об этом.       Ну что же, теперь это был личный счёт.       Энви заставил себя медленно оторваться от пола, потянулся и выгнул спину.       — Я останусь в живых, — он отозвался тихо, стянув перчатку и отбросив её в сторону, потом — вторую. Остальное он не потрудился снять, просто оттягивая вниз, — Ты, скорее всего, нет.       Арчер не мог оторвать взгляда от паха гомункула. Страх в нём почти заставил его смеяться — люди пугались таких простых вещей.       Энви протянул руку вниз, пальцем поглаживая шипы на собственном члене:       — Ну как они? Мне не терпелось их проверить, — он шёл вперёд, пока не упёрся коленом Арчеру в грудь, — Теперь открой рот.       Фрэнк, конечно, отказался, отворачиваясь. Энви вздохнул.       — Упрямый кусок… — не договаривая, он схватился за волосы мужчины, потянув его к себе, — Мне кажется, придётся действовать по-плохому, — гомункул зажал чужой нос, и через несколько секунд щёки Арчера покраснели от нехватки воздуха и унижения, рот открылся.       Энви обхватил рукой основание члена и сунул головку между тонкими губами.       — Вот так, — прошептал он, — Не так трудно, правда?       Боже, он забыл, как тепло там бывает. Прошло немало времени с тех пор, как он в последний раз выпускал пар — если ему не изменяла память, это тоже был солдат, женщина, вернувшаяся в Централ. Он не церемонился с ней.       Слеза текла из единственного оставшегося глаза мужчины, струйка крови сочилась из полости. От этого Энви почувствовал себя ещё сильнее. Может быть, Зависть извращенец, но у всех ведь есть свои фетиши. Он толкнулся в горло Арчера глубже. Мягкие ткани не пускали его, пытаясь вытеснить обратно, но его хватка на волосах полковника и каменная стена за головой жертвы означали, что он всё равно возьмёт вверх, несмотря ни на что.       Воспалённый глаз Арчера поблёскивал в жалком дюйме от него, и гомункул видел, как появляется характерная выпуклость на чужой шее, хотя он явно не в первый раз отсасывал — солдат ровно дышал через нос, осторожно придерживал челюсть. Взгляд выдавал страх, зрачок подрагивал.       Стон сорвался с губ Энви, когда ствол полностью скользнул Арчеру в горло. Тело полковника всё ещё сопротивлялось, он задыхался от проникновения, но Фрэнк был слишком хорошо обучен держать контроль над собой. Какая приятная перемена.       Зависть прижался к стене, крепче сомкнул пальцы на чужих волосах и резко вышел. Свёрнутые назад зазубрины выполнили свою функцию, и снизу раздался пронзительный крик, смолкший через секунду, когда Энви снова вернулся. Что-то тёплое стекло по ноге, и ему не пришлось смотреть вниз, чтобы понять — это кровь из замученного рта мужчины. Но он всё равно взглянул, наблюдая, как ногти Арчера впиваются в ладони, запястье напрягается в железных наручниках.       — Бедняжка, член Кимбли не причинял такой боли, да?       Арчер пытался сомкнуть зубы. Энви отреагировал на это ускоренными толчками, держа чужую голову неподвижно. Ощущение липкой влаги усилилось — гомункул не сомневался, что его бёдра сплошь залиты алым. После ощущение слабости от резких движений.       Энви прижался лбом к стене, замедляясь и заставляя себя держаться дольше. Во рту у Арчера было прекрасно, но он знал, чего хочет. Хотя Фрэнк уже прекратил сопротивление.       Опустив ладонь на основание члена, он откинулся назад и уставился в чужое лицо: всё ещё жив, но взгляд остекленел, слезы текли по щекам, смешивая с кровью и капая с подбородка на грудь.       Постепенно Энви вышел из разодранного рта мужчины. Теперь он мог видеть, что именно ощущал тогда — клочок кожи с обожжённой стороны оторвался и повис на потрескавшейся губе. Нечто, похоже на сочувствие, вспыхнуло в груди, но пульсация в паху настигла его быстро.       Энви опустился на колени, лаская себя и поднимая измазанную кровью ладонь к лицу Фрэнка. Мужчина вздрогнул, пристально глядя на Зависть и страшась всё больше.       Отлично, несчастная сломленная сука.       — Это было больно? — тихо спросил гомункул, кладя пальцы на обнажённую кожу и игнорируя жалобный скулёж Арчера. Игнорируя что-либо, кроме власти, которую он имел над ним. Боже, он чувствовал опьянение.       Ты мой. Мой, мой, мой — он ликовал.       Игра ещё не закончилась.       Арчер дрожал, в нём боролись гордость и опустошение — затем с подавленным рыданием он сомкнул оставшийся глаз.       — Прости, — прошептал он невнятно из-за ран во рту. Энви видел, как чужой язык режется об зубы, — Прости меня.       Гомункул улыбнулся и потянулся к кандалам, его пальцы сжали цепь.       — Хороший мальчик.       Цепь щёлкнула, и Арчер вытащил руку, снова зарыдав от осознания неожиданной свободы. Энви испытал облегчение, хотя чужой тихий плач начал стихать за едва слышными вздохами.       Только тогда Зависть схватил его за лодыжки, таща по полу, пока мужчина не оказался на спине. Гомункул разорвал форменные брюки, наблюдая, как Фрэнк поморщился в беззвучном отчаянии, поскольку границы личного, которые у него оставались, были уничтожены. Энви не тратил много времени на вялый член, проведя языком по мягкому стволу, пока его пальцы двигались ниже, потираясь о вход, толкаясь и толкаясь, пока мышцы не поддались.       — Пожалуйста, — Арчер прошептал.       — Пожалуйста что? — Зависть с насмешкой коснулся члена поцелуем, после склонившись над мужчиной, чтобы коснуться ладонью культи.       — Пожалуйста, пощади.       Энви рассмеялся, сжимая кровоточащий обрубок, пока лицо Арчера вновь не исказилось от боли.       — Тебя? Это смешно, — он перекинул весь свой вес на Фрэнка, двигая пальцами в нём и прислоняясь покрытым шипами членом ко входу жертвы. После он прижался губами к чужому уху, — Ты никогда никого не щадил в своей жизни.       Он сполз вниз, чтобы шире раздвинуть ноги военного, после резко входя в него на всю длину. Из горла Арчера вырвался пронзительный крик, но Энви не удосужился закрыть ему рот. Никто не пришёл бы на помощь. Вместо этого он сжал пальцами чужое горло, поглаживая яремную вену. Его кадык дёргался от сдавленных рыданий.       — Тебя никогда не трахали раньше, не так ли? — он отодвинул бёдра, вырывая из Арчера очередной крик, когда шипы проникли в его плоть, — Забавно. Я думал, что «армейский пёс» это буквально.       Энви позволил основанию члена покинуть чужое тело, а затем, прикусив плечо Фрэнка, снова толкнулся. Пульсирующий узел прижался к узкому, истекающему кровью отверстию, после проскользнув внутрь.       Арчер перестал кричать. Вместо этого он прикусил губу, слёзы всё ещё текли по раскрасневшемуся лицу, но теперь он просто хныкал, как побитый щенок.       Бёдра Энви двигались сами по себе, узел всё быстрее скользил внутрь и наружу, залитый свежей кровью. Похоже, он порвал его, но это было частью веселья — он видел, как тускнеет взгляд Арчера. Хныканье перерастало в стоны. Член мужчины, прижатый между телами, затвердел.       — Шлюха, — гомункул прорычал на ухо полковнику. Хотя едва ли уже полковник — вряд ли человек. Зависть придвинулся ртом к пустой глазнице, проталкивая язык в оголённое мясо и втягивая в себя следы чужой крови. Стоны, всё ещё подавленные, медленно заменялись вздохами удовольствия. Мысли Арчера исчезли — Энви чувствовал это, когда мужчина прижимался к его члену, когда его нога обвилась вокруг спины. Наслаждение блокировало боль, выпуская в мозг столько эндорфинов, чтобы спасти Арчеру жизнь.       Энви сильнее качал бёдрами, напряжение в животе, возникшее ещё с самого начала игры, нарастало в нём, как потоп.       Животное, да, теперь он животное, и я тоже, вот как работает эта игра, вот как ты играешь.       Вкус крови Арчера сидел у него в горле, язык всё ещё извивался в пустом отверстии на лице, после удлиняясь и становясь толще.       Рука Фрэнка метнулась к затылку насильника, и вдруг их рты слились, кровь и слюна мужчины текли по чужому языку, измученные губы рвались ещё сильнее об острые зубы гомункула.       Оргазм накрыл его внезапно — всё стало слишком горячим, он буквально увязал в Арчере, его плоть пульсировала в такт чужого сердцебиения. Энви дрожал, упершись в грудь мужчины, чтобы отдышаться.       Арчер начал терять сознание — от потери крови, догадался Зависть. В последний раз он схватил жертву за волосы и дал ему пощёчину, заставляя очнуться:       — Кому ты принадлежишь? — спросил он.       Зрачки Арчера расширились настолько, что Энви едва мог разглядеть цвет его радужки.       — Я…я… — сорвалось с разодранных губ, — Я принадлежу тебе, — а потом он улыбнулся. Испачканные тёмно-красным зубы сверкнули на обезображенном лице.       Энви засмеялся, после прижимая ладонь к чужим губам и носу. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы сознание в глазах Арчера окончательно померкло, хотя его сердце всё ещё трепетало рядом с грудью гомункула. Всё ещё бьется. Всё ещё жив.       Тихо простонав, Зависть поднялся на ноги. Скоро прибудут доктора. Они остановят кровь, залечат раны, может даже приведут его в исправное состояние.       Но его разум…       Энви улыбнулся Арчеру:       — Твой разум теперь принадлежит мне.       И всё ещё находясь на вершине, позволяя блаженству заполнять его существо, он ушёл и запер за собой дверь. Не было смысла искушать судьбу.