Безумие палача

POV Крис Стрелки часов уже давно перевалили за полночь, а я всё лежал на кровати, подложив руки под голову. Слушал тихое тиканье; скрипы старого дома; редкие капли дождя, бьющие в стекло. Мир словно был вокруг меня, вот только я не был в нём. Все мои мысли занимала Нами — наверняка свернувшаяся клубком в глубине клетки, в попытке согреться и успокоиться. Я представлял её худые руки, тёмные круги под глазами, искусанные губы — и мне хотелось выть от боли и отчаяния. Та, кто должна была стать апогеем моей ненависти, стала причиной душевной дрожи и бессилия. — Все беды от женщин, не впускай их в своё сердце! — твердил дед, и я ему искренне верил. Так, как может верить семилетний малыш единственно любимому человеку. Я ведь действительно долгое время был один. С тех пор, как дедушки не стало, а и без того скверные отношения с отцом сошли на нет, я уехал в Канаду, где только и занимался тем, что искал будущих жертв своих кровавых экспериментов. Многие сорвались с крючка, другие не подходили, но я никогда не отчаивался, действуя больше доверяя чутью, чем по каким-то иным соображениям. Дед, прошедший через войну, познавший в полной мере мир жестокости и кровавой бойни, многому меня научил. Не бояться, не терять голову, сохранять трезвость рассудка даже тогда, когда с кончиков пальцев сочится чужая кровь — вот были те заветы, что я впитал в себя с детства. Женщина — синоним слов «зло» и «грязь». Ими можно пользоваться и нужно убивать. Но я не слукавлю, если скажу, что убивал их лишь для того, чтобы унять дикий страх, плавящийся на дне души. С каждым убийством рука дрожала всё меньше, а взгляд становился спокойнее и осмысленнее. Моя цель — причинить боль Минсоку, чья мать разрушила мою семью. И чтобы сделать это совершенно, я не жалел чужих жизней. И вот теперь Нами, которая должна стать венцом всего, к чему я шёл столько лет, сводит меня с ума одним взглядом из-под полуопущенных ресниц. И пусть глаза её покраснели от слёз и совсем не блестели — они самое прекрасное, что я видел в своей жизни. Осознание этого пришло неожиданно и от того казалось столь пугающим. Я резко сел в постели и сжал голову руками. Надо срочно что-то с этим делать. Выдвинув один из ящиков стола, достал шприц и блеснувшую в темноте ампулу. Криво усмехнувшись, разложил вещицы по карманам, после чего накинул на плечи пиджак и вышел на улицу. Хоть темноту и освещал лишь бледный диск луны, я чувствовал себя словно рыба в воде. Спокойно обходил деревья, перепрыгивал кочки и миновал ручьи. Этот лес был моим домом — местом, где я провёл детство. До сих пор задаюсь вопросом, а знал ли отец, чем мы занимались с дедом, уходя погулять вдвоём. Запираясь в подвале, где когда-то на моих глазах была убита мать Минсока, мы рассматривали многочисленные оружия, и я учился правильно ими пользоваться. Раньше я даже представить не мог, что если держать нож под правильным углом, он обязательно прошьёт сердце насквозь и не встретит никаких препятствий. Неожиданный шорох за спиной заставил меня вздрогнуть и резко обернуться — ни души. Лишь ветер стал холоднее да сорванная с деревьев листва больно ударила в лицо. Тонкие ветки будто шептали моё имя, вызывая нездоровую дрожь в теле, поэтому я предпочёл идти быстрее. Но чем дальше я двигался, тем сильнее чувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд. — Кто здесь? — повернув голову, крикнул я. В десятке метров от меня стояла худая фигура в белом. Она моментально испарилась, но мне хватило и доли секунды, чтобы испугаться не на шутку и броситься вперёд. Нет, я вовсе не боялся привидений. Даже не верил в них. Но страх металлическими когтями уже царапал черепную коробку, вызывая болезненную дрожь. Крышка люка показалась спасительной, и я легко её откинул, ныряя внутрь. Мешком свалился на пол и с трудом поднялся, нащупывая выключатель. В подвале действительно было холодно и сыро. Где-то в углу противно пищали мыши, а с низкого потолка капала мутная вода. Я со вздохом достал шприц и, сдёрнув с него обёртку, некоторое время стоял не двигаясь, пытаясь унять дрожь в руках. Наконец, отломал кончик ампулы и, набрав лекарство, подошёл к клетке. Нами спала, вот только не клубком, а болезненно раскинув руки, казавшиеся сейчас сломанными крыльями. Стараясь не шуметь, открыл дверь и зашёл внутрь. Сел на корточки, долго смотрел на измождённое лицо, а потом резко воткнул иглу в плечо, быстро впуская снотворное в чужую кровь. Нами легко дёрнулась и, что-то коротко выдохнув, растеклась по грязному полу. Отбросив шприц в сторону, подхватил на руки неожиданно лёгкое тело и зашагал к выходу. Снаружи было всё так же темно и ветрено, ещё и мелкий дождь вновь накрапывал, причиняя дискомфорт. Чувствуя беспокойство, я быстро шагал к дому, прижимая к груди Нами. От её волос пахло грязью и кровью — этот запах выворачивал меня наизнанку, я даже чувствовал во рту вкус овощного салата, съеденного на ужин. Наконец я переступил порог особняка и смог вдохнуть облегчённо. Эмма, к счастью, уже спала, поэтому я, не боясь быть замеченным, поднялся по лестнице и зашёл в свою комнату. Аккуратно сложив худую фигурку на ковёр, набрал полную ванну горячей воды и добавил пару капель ароматной пены. Вернулся к Нами — она всё так же спала и забавно шевелила губами, будто с кем-то разговаривала во сне. Легко отодвинув тёмные волосы, я подцепил лямки грязной рубашки и легко разорвал ткань. Подхватив обнажённую девушку на руки, аккуратно положил в ванну и опустился рядом на колени. От воды поднимался белёсый пар, пахнущий теперь лавандой и мятой. Хотелось окунуться в него с головой и смыть не только внешнюю грязь, но и душевную, въевшуюся в меня намертво. Со вздохом я потянулся к бутылке с шампунем и, выдавив нужное количество на ладонь, принялся растирать его между влажных волос Нами. Внезапно почувствовал себя отцом, отмывающим любимого ребёнка. Хотелось быть нежным и ласковым — таким, каким никогда не был. Пропуская белоснежную пену сквозь пальцы, я даже не чувствовал как расплескавшаяся по полу вода впитывается в ткань брюк. Легко сминая мочалку, едва касался израненного худого тела, смывая засохшую кровь и грязь. Увидев выбитый посиневший палец, поморщился и стиснул зубы. Долго вытирал влажное тело огромным махровым полотенцем. С трепетом, стараясь не причинить боли, перебинтовал палец. Несколько минут рылся в шкафу, пока, наконец, не выбрал белоснежную рубашку, тут же облачив в неё Нами. Положив девушку поверх простыни, долго любовался влажными волосами, раскиданными на подушке, и нежной улыбкой, коснувшейся искусанных губ. — Идеально, — прошептал я, едва коснувшись пальцами чужой скулы. Всё ещё не желая спать, придвинул кресло поближе к кровати и сел в него, опустив на колени ноутбук. Бессмысленно рылся в Интернете, даже пытался посмотреть фильм, но сон пришёл как-то неожиданно, заставив закрыть глаза и безвольно растечься по мягкой поверхности.

***

Проснулся я от шороха простыней и удивлённого вздоха — приоткрыл ресницы и усмехнулся. Потрясённая Нами шарила удивлённым взглядом по стенам и явно не понимала, где находится. Заметив меня, нервно дёрнулась и спрыгнула с кровати, тут же с отчаянным криком распластавшись на полу. Я перевёл взгляд на тяжёлую цепь, тянущуюся от ножки кровати к щиколотке девушки, и пришёл к выводу, что всё сделал правильно. — Что тебе нужно?! — истерично крикнула Нами, отползая от меня на максимальное расстояние. — Поживёшь пока здесь. Будешь хорошо себя вести — сниму цепь. — Я переложил ноутбук с коленей на стол и лениво потянулся. — Что хочешь на завтрак? Девушка молчала, глядя на меня будто запуганный зверёк, и я лишь огорчённо поморщился — не такой реакции я ожидал, когда притащил её сюда посреди ночи. — Я сейчас, — коротко бросил я, выходя из комнаты. Эмма уже давно хлопотала на кухне, готовя завтрак. Я на секунду остановился у окна, задумчиво глядя на голубое небо, чуть подёрнутое облаками, после чего достал поднос и уложил на него тарелку с овсяной кашей, гренки и стакан морковного сока. Служанка, так и не заметившая моего прихода, по-прежнему что-то помешивала на плите. Когда я вернулся, Нами снова перебралась на кровать и смущённо одёргивала короткие полы рубашки. Я лукаво ухмыльнулся и присел на самый край. — Прости, у меня дома нет женского белья. Зато есть боксеры от Calvin Klein. — Я подцепил на ложку немного каши и поднёс ко рту девушки. — Попробуй, она вкусная. С клубникой. Нами недоверчиво собрала губами кашу и тут же проглотила, закашлявшись. Я подцепил на ложку новую порцию и, имитируя самолётик, вновь подобрался к девушке. — Что с тобой? — тихо шепнула она, не глядя на меня. — Решил позабавиться перед тем, как убить? — А может, я хочу тебя оставить? — задал я встречный вопрос. Нами подняла глаза, и на миг мне показалось, что в них мелькнула надежда, впрочем тут же скрывшаяся за пеленой страха и отчаяния. — Оставить? Для чего? — пробормотала она. — Оставить, чтобы никогда не отпускать, — неслышно прошептал я и тут же перевёл рассерженный взгляд в сторону некстати зазвонившего телефона. — Хозяин, у нас проблемы — нагрянула налоговая и требуют вашего присутствия в ходе проверки документов, — стоило принять звонок, как в трубке раздался взволнованный голос помощника. — Хорошо, Бэй, я сейчас приеду, — со вздохом ответил я. Пока бегал по комнате, собираясь, Нами не сводила с меня глаз. Может стоит дать ей попытку? Проверить? Вдруг она действительно достойна того, чтобы жить? Улыбнувшись своим мыслям, я нащупал на дне кармана холодный ключ от замка на цепи и уверенно сжал его в ладони. — Я скоро вернусь. Ты обещаешь себя хорошо вести? — спросил я, сев рядом с девушкой. Она ограничилась согласным кивком и сжалась в комок, когда я дотронулся ладонью до гладкой щеки. Поморщившись, я подошёл к двери, но перед тем, как выйти, положил на полку ключ. — Пусть лежит здесь, — не обернувшись, произнёс я. И без того понятно, куда направлен взгляд Нами.