Bitch

      Интервью пошло не по плану с самого начала. Володя честно был готов к любым вопросам, даже самым откровенным и каверзным. Он пришел с твердой уверенностью в своей правоте и готов был стоять до конца… Вот только стоило ему увидеть интервьюера, как парень просто-напросто впал в глубокий шок, и любая заранее продуманная стратегия поведения была окончательно и безвозвратно забыта, как и разнообразные речевые обороты.       Верно, Володя был готов к чему угодно… Кроме того, что интервью у него будет брать гей.       Андрей Петров появился в студии за 15 минут до начала съемки, получил несколько комплиментов касаемо безупречного макияжа и укладки, приторно улыбнулся в ответ и, поставив на тумбу почти пустой стаканчик из-под кофе, занял свое место на диванчике. На Володю же его появление произвело неизгладимое впечатление и пятнадцати минут оказалось катастрофически мало, чтобы прийти в себя.       Андрей же лишь снисходительно ухмыльнулся, смотря, как весь такой уверенный в себе в интернете, мальчишка отсел на противоположную сторону диванчика и неосознанно вжался в него. Очень мужественно, ага.       Все интервью Володя бросал на Петрова осторожные опасливые взгляды, иногда неосознанно задерживая внимание на чужих губах. «Ну какой нормальный мужик будет пользоваться такой вульгарной помадой? Точнее, помадой вообще…» — думал парень, даже не замечая как в глазах напротив ирония смешивается с легкой заинтересованностью. Андрею же банально хотелось рассмеяться, наблюдая за попытками мальчишки одновременно хамить и оправдываться, при этом немного путаясь в словах. К тому же, голос Володи перестал дрожать только к середине интервью.       Парниша и сам в принципе понимал, что буквально закапывает себя еще глубже, злится сам на себя, на гребаного Андрея с его ужасно пошлой алой помадой и этой блядской ухмылкой, на кофту, в которой почему-то слишком жарко и тяжело дышать… В общем, он просто злится. И если поначалу от его резких высказываний Петров выглядит немного оскорбленным и самую малость обиженным, то под конец ему просто весело.       Съемка заканчивается, студию заполняет шум голосов и атмосфера, в принципе, дружелюбная… На Володю, если честно, особого внимания никто не обращает. И ему бы уйти себе спокойно, прогуляться или в кафешку зайти, может быть… Но нет, парень накидывает куртку и замирает. Со стороны наблюдает, как собирается Андрей, перекидывается фразами с оператором, Ксюшей Хоффман и какой-то милой девушкой, имени которой Горяинов не знает… Да ему и не интересно почему-то. Что действительно его пугает, это желание подойти к Петрову, попытаться завязать разговор, в конце-концов извиниться…       Собственные мысли вгоняют Володю в такой ступор, что ему приходится потрясти головой, в тщетной попытке их прогнать. Впрочем, у него ничего не получается. И в следующий момент он широко распахнутыми глазами смотрит прямо на приближающегося Андрея. Тот усмехается и подмигивает, забирая куртку с вешалки, что находится на расстоянии шага от тиктокера. Горяинов отшатывается рефлекторно, а Петров на этот раз даже не пытается сдержать смешок. И почему-то Володе становится очень стыдно, щеки и кончики ушей против воли покрывает румянец, и он шипит что-то неразборчивое о «чертовых педиках, дистанции и собственной ненависти». — Хоть себе-то не ври, — склоняя голову к плечу отвечает ютубер.       Андрей — ходячая провокация, смотрит проникновенно-иронично, кривит губы в ядовито-приторной улыбочке. Накидывает на плечи куртку, а потом вдруг облизывается. Язык, выглядящий неестественно светлым в контрасте с яркой помадой нарочито издевательски медленно скользит по губам, и Володя забывает сделать вдох. Ему снова становится слишком жарко, он неосознанно подается корпусом вперед и…        Петров ухмыляется совершенно по-новому, разворачивается на каблуках и стремительно покидает помещение, оставляя тиктокера стоять в недоумении. То, что все вокруг слишком заняты, играет Горяинову на руку, никто не замечает его откровенно дебильного выражения лица и задыхающихся частых вздохов. Парень решительно не понимает, что только что произошло, да и вообще, что продолжает происходить конкретно с ним.       Выбегая на улицу, он замечает только серебристый бок отъезжающего такси.