этот мир так хорош за секунду до взрыва

Чанбин всегда легко относился к их походам и смеялся над предостережениями более опытных охотников. «Мы непобедимая команда» говорил он довольно, и Минхо щелкал его по лбу за самонадеянность. «Не обратился еще тот зомби, который посмеет на меня пасть разинуть», ухмылялся Чанбин, привычно щелкая затвором пистолета и проверяя запас патронов. «Не ссы, без тебя я точно никуда не пойду, занудный хён». Он больше не смеется. Когда разгоряченный стычкой Минхо втыкает нож в глазницу последнего зомби, с вызовом отряхивает руки и, улыбаясь, поворачивается к Чанбину, тот смотрит не на него, а на свою раненую руку, и ответной улыбки на его лице нет. Минхо кажется, что он леденеет и покрывается инеем — от нахлынувшего ужаса осознания тело парализует, нет сил сказать ни слова, даже шевельнуться. Он молча смотрит на Чанбина, пока тот не поворачивает голову, в глазах отражение того же ужаса, что чувствует сам Минхо, и не говорит коротко и жалобно: — Хён… Тот подлетает к нему моментально, хватает ладонь в свою и долго молча гипнотизирует взглядом предплечье. Рана глубокая и очевидно от зубов, вряд ли Чанбин мог не заметить ее в бою, то ли храбрился, то ли ранили под конец — сейчас уже неважно. Минхо молчит, потому что прекрасно знает — вакцины от укусов зомби нет, зато есть нечто другое, о чем больно даже думать. Заботливое правительство, пока так и не сумевшее придумать противоядие, создало нечто настолько же лицемерно-жуткое, насколько и гуманное: «капсулы мгновенного сна». Доступные для каждого жителя, эти капсулы убивали мгновенно и безболезненно, тех, кто не мог даже помыслить о том, чтобы превратиться в зомби, тех, кто сделал бы все, лишь бы не стать угрозой для друзей и семьи. Тех, у кого не было выбора. Минхо держит окровавленную руку Чанбина, а в голове набатом стучит единственная мысль: «Как только яд попадет в организм, она станет холодной». — Ты не обязан это делать, — говорит он. Собственный голос кажется хриплым и скрипучим, как будто он не говорил долгие годы и давно разучился. — Пожалуйста, не надо. Есть шанс, что все обойдется. Чанбин молча качает головой. Шанса нет, и они оба это знают.  — Я сейчас, — шелестит он и лезет в карман сумки за аптечкой. Аптечкой, в которой хранятся лекарства от смерти, и… сама смерть. Светло-голубая капсула выглядит безобидно и, полупрозрачная, поблескивает в лучах яркого солнца ядерной пустыни, когда-то бывшей окрестностями большого города. Минхо с ненавистью смотрит на нее, будто от силы этого взгляда она сгорит и не сможет забрать у него Чанбина. Забрать единственное, что у него осталось после всего пережитого. — Ты ведь говорил, что ни за что не уйдешь без меня, — шепчет он укоризненно. — Я тебя там подожду, — заверяет Чанбин, часто кивая. — Но обещай слишком уж не торопиться. Минхо долго смотрит на него огромными темными глазами. Он не хочет прощаться, но все понятно и без слов. — Обещаю. Они обнимаются крепко-крепко, и Чанбин секундной слабостью тихо всхлипывает и прячет лицо у Минхо на груди. Он зажмуривается, стараясь преодолеть в себе стылый страх смерти, сводящий пальцы истерикой. И сжимает зубы на таблетке.