***
Снеговая белая туча, огромная, как небо, обтянула весь горизонт и последний свет красной, погорелой вечерней зари быстро задернула густою пеленою. Вдруг настала ночь. .наступил буран со всей яростью, со всеми своими ужасами. Разыгрался пустынный ветер, взрыл степи, вскинул их до небес. .Все одел белый мрак, непроницаемый, как мрак самой темной ночи! Все слилось, все смешалось: земля, воздух, небо превратились в пучину кипящего снежного праха, который слепил глаза, занимал дыханье, ревел, свистал, выл, стонал, бил, трепал, вертел со всех сторон, сверху и снизу, обвивался, как змей, и душил все, что ему ни попадалось… — Холод, — проговорил Осман с железной уверенностью, которую от него можно было услышать редко. — Последний раз я видел, как замерзают люди, когда был еще наполовину мальчишкой. Тогда все говорили о снегах глубиной в сорок футов, о том, как ледяной ветер, воя, налетал с севера, но главным врагом являлся холод. Он добирается до тебя бесшумнее, чем воздушный маг, и сперва ты только поеживаешься и стучишь зубами, а потом топаешь ногами и мечтаешь о подогретом вине с пряностями и чудесном жарком очаге. Мороз жжет. Ничто не обжигает, как холод. Но лишь поначалу. А потом он проникает внутрь тела, наполняет тебя, пока у человека не остается сил сопротивляться. Легче просто сесть и уснуть. Старые люди говорили, что, замерзая, перед концом не чувствуешь никакой боли. Просто слабеешь и тихонько засыпаешь, все словно блекнет, а потом как будто проваливаешься в море теплого молока, в мир и покой…- Он оглянулся на учеников академии. Многие из них в ужасе смотрели на разворачивающееся за окном бедствие. Было страшно.Учителя всеми силами поддерживали стекла, не позволяя стихии ворваться внутрь замка.***
За 39 часов до этого
Изматывающая полуденная жара, наконец, сходит на нет, оставляя после себя приятное тепло. Солнце приближается к горизонту, его яркий свет смягчается, а тени удлиняются. Лёгкий ветерок касается сосновых веток и отовсюду становятся слышны птичьи голоса. Небо чистое, на нем нет ни облачка. В траве не умолкают кузнечики, а по цветам порхают бабочки. Всем дышится легче, даже растения, утомленные зноем летнего дня, взбадриваются, ощутив приближение вечерней прохлады. По мере приближения к горизонту солнце приобретает оранжевый оттенок, а небо — нежно-розовый. Настоящим украшением летнего вечера становится закат. Он дарит непередаваемую гамму эмоций, которые сложно описать словами. Окружающий мир окрашивается в разнообразные и сочные цвета от пылающего красного до лилового. Нужно заметить, что преображается не только небо, но и верхушки деревьев, даже трава приобретает более теплый оттенок. А на поверхности озера появляются багровые блики. Воздух постепенно становится прохладнее, запахи ощущаются ярче. Ветер затихает, и, готовясь ко сну, замолкают птицы. К сожалению, вечер длится не долго, вскоре ночь вступает в свои права, незаметно оттесняя своего предшественника. Просыпаются ночные обитатели. Насекомые начинают свой концерт, который будет длиться до глубокой ночи, слышно шорохи птиц, вышедших на поиски еды… Бывает так, что любовь просто разрывает твое сердце и очень трудно найти правильные слова, чтобы выразить всю гамму чувств и эмоций, показать, насколько она сильная и всепоглощающая… Как так получилось, она не понимала, но одно знала точно — ОН был ей дорог. Каждый раз, когда в сердце начинало ныть, девушка раз за разом повторяла, что это лишь магия, связывающая господина и его рыцаря… Увы, с каждым разом эти слова помогали все меньше и меньше. Было неприятно в те моменты когда он был рядом с другой… Мозгом она понимала, что девушка, гоняющаяся за парнем, никогда не добьется его уважения и расположения. Понимала, но и сделать ничего не могла… Тогда, во время сражений, несмотря ни на что, она была рядом с ним. Это ничего не дало. Возможно привязанность или человеческую симпатию, не больше… С его стороны. Сама же она, как ни старалась отрицать, понимала — дорог, дорог, дорог… Изменить это не в ее силах. А еще она прекрасно понимала, что любой маг, выше класса треугольник почувствует ЭТО. Как почувствовали старейшины, блюстители порядка престола Галлии. Когда у представшей пред ними юной принцессы, они почувствовали, а может некоторые и заметили ЕЕ. Метку, что появляется у источника анимы, которая рождает магию. Там, чуть ниже шеи, словно знак. Этот символ не смыть и не изменить, он словно документ. Бумага, которую невозможно скрыть. Символ, носящийся замужними дамами и женатыми мужчинами с гордостью. Знак духовного партнера… Старики оценили девушку, ее поведение, манеры и пришли к выводу — на вольную не похожа, а значит в скором времени представит Галлии своего будущего супруга. Откуда им было знать, что однажды злотокудрая девушка Монморанси приготовила запрещенное зелье для своего возлюбленного, и оно непонятным образом оказалось на одежде Сайто. Что этот парень даже не вспомнит произошедшего и как ни в чем ни бывало, отправится к своей хозяйке — Луизе, которая так ни не сможет понять, в силу особенности своей магии…С тех пор прошло уже довольно времени, и наконец она решилась…
Ночью мир словно замирает и преображается. Синхронно гаснет свет в окнах домов, улицы пустеют, появляются звёзды и луна, которые вместе с фонарями освещают ночные улицы. Ночные улицы городов невероятно красивы и приобретают некий особенны шарм. Темнота главная лишь до рассвета, ведь после ночи всегда наступает рассвет. В небе вспыхивают миллиарды звёзд на ночном небе. Ближе к полуночи небо условно делиться на две части: одна часть неба светлеет, а вторая часть медленно загорается бледным заревом. Спустя пару минут взойдёт бледная полная луна. Даже с земли видны причудливые рисунки на луне, созданные её рельефом. Взошла луна. На улице стало намного светлее и можно спокойно различать различные силуэты: домов, растений, деревьев, скамеек ... Теперь их чёткая тень падает на землю. Мир покрытый серебряной краской предстаёт перед нашими глазами лишь до рассвета. Ночью всегда очень тихо, но всё равно доносятся отдалённые звуки. Это может быть собачий лай, пьяная брань, голоса людей . Всё это слышно очень хорошо и создаётся впечатление, что всё это происходит рядом с тобой. Лунная дорожка на прудах, водоёмах и реках — особенное украшение ночной природы. Это очень красиво. Ночь это время откровений — ведь это время суток приносит некую особенную атмосферу. Именно в такое время, Табаса шла к комнатке, в которой обычно собирались Рыцари Ундины по вечерам. Было стыдно, а в голове только и вращались слова Кирхе: Любовь нельзя понять, ее можно только почувствовать, почувствовать душой и телом… Когда внутри все переворачивается, и сердце наполняется необьяснимым счастьем и радостью. Твое дыхание быстрее, чем обычно, и ты не можешь скрыть улыбку, полную света, тепла и нежности. Любовь, подобно хищному цветущему растению, манит своей красотой и беспощадно поглощает очередную жертву. Она прекрасна, словно пение сирены, но и так же опасна. Любовь, как молния, бьет точно в сердце, поражая реальное восприятие действительности, искажая его до безрассудства. Любовь может быть теплой, нежной, ласкающей, как игривые лучи солнца в начале мая, или легкая морская волна. Также она бывает страстной, горячей, палящей и обжигающей сердца влюбленных, как пылающее яркое светило в летний знойный день, или безудержное пламя огня. Любовь, как ураган, как буря, сильная и мятежная, но иногда хрупкая и непрочная, как тонкая пластинка льда, над которой нельзя дышать, иначе она даст трещину и рассыпется в прах, или растает, оставя лишь холодную воду, которая испарится и исчезнет высоко в небе. Любовь-самое высокое чувство, которое только может испытать человек. Можно бесконечно сравнивать это чувство со зримым, но просто невозможно найти точное определение, ведь любовь-это ВСЕ! — впервые она чувствовала, что полностью понимает ее… В слегка дрожащей руке девушка сжимала листочек, на котором она написала слова, которые хотела донести до парня. Подойдя к комнате, она прислушалась, Было тихо.Табаса как можно тише проскользнула внутрь, лишь для того, чтобы услышать. — Родная. Ты самая красивая, добрая, желанная девушка во всем мире. Девушка, которая полюбила именно меня. И только с тобой я хочу создать семью, завести крохотных детишек. Ты та, с кем я хочу встретить старость. Луиза… Я такой дурак, что так долго оттягивал этот момент. Ведь я с самой первой встречи знал, что ты — моя судьба. И вот, после стольких лет, я понимаю, что только сильнее полюбил тебя. Я не могу представить своей жизни без тебя. Я так сильно люблю тебя! Позволь мне сделать твою жизнь счастливой. Любить и заботиться о тебе каждый день. Носить тебя на руках, готовить завтраки, приглашать тебя на свидания даже спустя 50 лет. Быть рядом в самые лучшие и самые тяжелые моменты твоей жизни. Позволь стать твоим мужем. Прошу, выходи за меня замуж! — Внутри что-то оборвалось, хотелось бежать, и она побежала, а на полу остался листочек с выведенными на нем буквами, очерченными множество раз:Есть люди, с которыми не хочется расставаться даже на мгновение. Таких людей хочется постигать, в них хочется растворяться. Они пленяют сердца, и восхищают разум. Таких людей мало, но всё же они есть. Когда мне плохо, я знаю, что увижу тебя, и мне станет хорошо. Когда мне хорошо, я знаю, что увижу тебя, и мне станет ещё лучше! Любовь делает людей оптимистами. Она даёт им крылья и заставляет лететь навстречу своей мечте. Я к своей уже долетела. Подобно птице, летит моя душа, когда ты рядом со мной. Теперь я понимаю смысл слов «выросли крылья», ведь если твой любимый человек с тобой, ты будто начинаешь летать. Мне посчастливилось испытать это чувство, и встретить своего любимого человека. Ты ослепил мое сердце.Когда ты рядом у меня внутри горит огонек, мне нравится его тепло, и то, как он меня согревает. Мне уютно с тобой, когда ты меня обнимаешь. Когда я слышу твой голос, я мечтаю поскорее тебя увидеть… ведь взгляды говорят искреннее слов. . Я люблю тебя, и мне хочется, что бы об этом знал весь мир, но в то же время это было нашей маленькой тайной. Я хочу читать тебя, как открытую книгу, но в то же время пытаться разгадать тот секрет, что спрятан у тебя внутри…
***
Настоящее время
Старейшина Османд смотрел на пургу и вспоминал легенду, давным - давно расказанную ему его братом: Далеко на западе, там, где хмурый прибой Северного моря с грохотом обрушивается на неприступные скалы, жила-была Ледяная Ведьма. Жила она так долго, что сама уже и не помнила, когда пришла на эти берега. Сосны и ели роняли шишки к порогу ее пещеры, шустрые белки потихоньку воровали орехи из ее запасов на зиму, отощавшие косули в трескучий мороз робко просовывали нос в пещеру, надеясь поживиться сухой травой, пучки которой во множестве были развешаны под сводами ее жилища. Иногда на огонек забредал ворчливый Водяной, обитавший в омуте недалекой речушки: негромко бормотал у порога, шаркал мокрыми лапками о плетеный из стеблей крапивы половичок и бочком пробирался поближе к очагу. Ведьма поила его отваром из чабреца, угощала диким медом и похлебкой из водорослей и ракушек. Водяной долго, с опаской дул на суп, придерживая плошку перепончатыми лапками, длинным зеленым языком облизывал деревянную ложку, полную прозрачного меда, и делился новостями, которые приносили на своих чешуйчатых хвостах веселые русалки. Ведьма недоверчиво покачивала головой, слушая, что совсем неподалеку — всего в дне пути — пришлые люди корчуют лес и распахивают поля, что на высоком холме грозный рыцарь строит замок и что рыбаки из селения за дальним холмом поймали странного зверя с большой круглой головой и восемью гибкими руками. Посмотреть на диковинного зверя было любопытно, но большое скопление людей всегда пугало Ведьму: она помнила времена, когда среди скал на много дней пути нельзя было встретить ни одного человека. Прошла осень с холодными нескончаемыми дождями, наступила зима. Снегу выпало столько, что пещеру замело выше свода. Ведьма прокопала тоннель для косуль и укрепила его заклинанием. Подолгу бродила она зимними ночами по лесу, прислушиваясь к глубокому сну деревьев и животных, спускалась по тропинке между скал на морской берег, чтобы вглядеться в отражение крупных звезд в ледяной воде. Смутная тревога исподволь овладевала ее сердцем, будущее расплывалось зыбким туманом, и даже простые заклинания погоды инеем рассыпались в воздухе, не успевая застыть изящными снежинками. Странное предчувствие будоражило воображение, болезненно сжималось сердце. Ледяной Ведьме казалось, что где-то рядом бродит Неведомое. Однажды разразилась снежная буря — да такая, какой Ведьме не приходилось видеть за всю ее долгую жизнь. Ветер ревел в кронах деревьев, мокрый снег налипал на ветки и столетние дубы с грохотом падали, сминая тонкий подлесок. Ведьма прислушивалась к завыванию бури, разглядывала отблески очага в плошке с водой, потом решительно закуталась в шерстяную накидку и вышла из пещеры. Буря обрадовалась новой забаве, и пришлось долго убеждать ее, что эта игрушка ей не по зубам. Ведьма шла и шла сквозь снежные вихри, ведомая чутьем даже более сильным, чем у животных. Если бы кто-нибудь спросил, что она стремится отыскать в буране, она бы не смогла ответить — просто знала, что должна это найти. Невысокий снежный холмик, на который она набрела во мраке, мало напоминал очертания человеческого тела, но, тем не менее, ведьма принялась его прилежно раскапывать. Мужчина, занесенный снегом, был сильно изранен: кольчуга висела на нем клочьями, в толстом войлочном подкольчужнике зияли прорехи, бледные края ран с едва сочившейся кровью уже подверглись губительному действию холода. Однако сердце билось без перебоев, хотя и довольно медленно. Ведьма вздохнула, сняла накидку, с трудом перевалила на нее раненного и прошептала заклинание, отгонявшее духов холода и смерти. Потом взялась покрепче за края самодельной волокуши и потащила ее через сугробы к пещере. Долго выхаживала Ведьма найденыша: перевязывала раны, сидела рядом, держа прохладные ладони на пылающем лбу, прислушивалась к бреду — обрывкам слов, слетающих с потрескавшихся губ, и вплетала в него успокаивающие заклинания. Короткие периоды спокойного сна сменялись очередным приступом лихорадки, но раненый упорно цеплялся за жизнь. Сначала Ведьме пришлось бороться с воспалившимися ранами, потом — с последствиями обморожения, но сильный организм мужчины сумел превозмочь смертельный недуг и болезнь отступила. Темные глаза гостя все чаще вполне осмысленно следили за передвижениями хозяйки по пещере: как она варит зелье из трав и минералов, угощает косуль пучками травы, расчесывает длинные волшебно голубые волосы с блестящими в них серебряными нитями лет. Потом выздоравливающий заговорил. Он рассказал о замке, стоящем на высоком холме, и о себе — его владельце, Рыцаре на службе у Короля. Замок был осажден неприятелем, но его защитники отличались упорством и отвагой и смогли продержаться до прихода союзных войск. Враг был разбит, но сам Рыцарь был тяжело ранен во время ответной схватки. Друзья в пылу преследования не заметили, как он упал с лошади, а может, сочли мертвым. Он пытался ползти, но быстро потерял силы. А потом началась снежная буря… Как не храбрился выздоравливающий, он был еще слишком слаб, чтобы вернуться в замок сквозь снежные заносы, и пришлось ему задержаться в гостях у синеволосой Ведьмы. Дел зимой было немного, Водяной и русалки крепко спали в реке, скованной льдом, короткие дни пролетали быстро, заполненные нехитрыми заботами о хозяйстве. А долгими вечерами Рыцарь и Ведьма вели беседы, сидя у пылающего очага. Рыцарь рассказывал ей истории о древних королях и сплетни придворных, она учила его понимать повадки зверей и толковать движение звезд на небе. Он просил объяснить, как обнаружить засаду по крикам встревоженных птиц, она же выслушивала советы, как общаться с испуганными или недовольными крестьянами. Им было чем поделиться друг с другом. Иногда Рыцарь брал ее за ладонь и шептал, заглядывая в глубину синих глаз: — Ты прекрасна… — Я слишком стара для тебя, — отвечала Ведьма, отнимая руку, чтобы подкинуть хворост в угасающий огонь. — Разве мы виноваты, что родились в разное время? — спрашивал Рыцарь, обнимая ее за угловатые плечи. — Разве мы виноваты? Постепенно их беседы становились все откровеннее, объятия — все крепче. Вскоре и этого стало недостаточно, и тогда губы жадно искали друг друга, а пальцы судорожно впивались в плечи или нежно ласкали кожу. А потом на пещеру наткнулись охотники. Уже через день у пещеры толпились вассалы и придворные дамы, вытаптывая кривые тропинки в лесных сугробах. Они с восторгом благоговейно перешептывались, взирая на Рыцаря — Спасителя Замка и вежливо благодарили Ведьму за то, что вылечила их повелителя. Придворные были обходительны с хозяйкой пещеры, но во взглядах и легком движении бровей она чувствовала насмешку. Это раздражало ее и приводило в замешательство. Какое-то время она еще надеялась завязать с ними дружеские отношения, потом просто замкнулась в себе, односложно отвечая на равнодушно-вежливые вопросы. Так продолжалось около недели. Теперь дни были наполнены людским шумом, дымом походных костров вокруг пещеры и терпким запахом пудры придворных дам. А ночью Ведьма просыпалась от приглушенного бряканья оружия при смене караула. Неотложные дела требовали присутствия Рыцаря в замке. Ведьма в последний раз перевязала его почти затянувшиеся раны и передала замковому лекарю баночку с мазью на случай, если боль в обмороженных пальцах снова помешает сну их владельца. Верные вассалы подвели коня, Рыцарь уселся верхом и гордо выпрямился в седле. Потом прикоснулся рукой к щеке Ведьмы: — Прими мою благодарность, я постараюсь навещать тебя, — торжественно, как клятву, произнес он. Ведьма уперлась взглядом в его стремя и промолчала. Молчала она и когда кавалькада всадников тронулась с места вслед за своим предводителем. Вассалы стремились оказаться поближе к Рыцарю, сразу позабыв о хозяйке пещеры. — Интересно, на что она рассчитывала? — уловила Ведьма негромкое замечание одной из придворных дам. — Она так безобразна, а в Замке ценятся исключительно красивые вещи. — И всадница кокетливо поправила локон, выбившийся из-под шапочки. Ледяная Ведьма с трудом дождалась, пока кавалькада скроется в глубине леса, и только потом вскинула голову. Мелькнула молния, раздался громкий раскат грома. Над лесом бушевала зимняя гроза — чрезвычайно редкое явление в этой местности. Три дня в ярости и горе металась Ведьма по пещере, не находя себе места. Белки в ужасе забились в свои гнезда и голодали, боясь показаться ей на глаза. Еще три дня просидела она в полной недвижности, уронив голову на руки, лежащие на столе. Косули осторожно касались ее холодными носами, перед тем как сорвать очередной пучок сушеных трав, но она даже не чувствовала их прикосновений. На седьмой день Ведьма пришла в себя. Резко поднялась она с места, расшвыряла угли в потухшем очаге и с натугой поволокла на улицу огромный котел, до сих пор служивший ей исключительно для хозяйственных нужд. Пришло время вспомнить его истинное предназначение. Как только под котлом разгорелся огонь, разразилась снежная буря. Ревущее море кидалось на прибрежные скалы, грозя смыть их с лица земли. Стонали могучие буки, едва видимые сквозь плотную завесу несущегося снега, а рябины и березы просто легли на землю, надеясь хоть так спастись от урагана. Ветер сердито швырял горсти снега в котел, в котором медленно кружилось колдовское варево, прошитое ледяными иголочками, хотя пламя под котлом бушевало как в жерле вулкана. Над котлом сформировался смерч, вовлекая в свое движение небо, деревья и землю. Летели в бешеном круговороте снежинки и тучи, соленая пена и валуны, и древняя колдовская песнь подгоняла их. Ветер рвал накидку, залеплял лицо Ведьмы прядями волос, но охрипший голос звучал все сильнее и сильнее. А потом треснул и раскололся котел, взметнулось колдовское зелье и застыло изящной фигуркой молодой девушки — прекрасной и свежей, как первый снег, незаметно опустившийся на землю ранним морозным утром. Ведьма долго вглядывалась в свое творение, потом невесомо прикоснулась губами к холодному рту девушки и прошептала главное СЛОВО. Затрепетала грудь, вбирая первый глоток воздуха, распахнулись красные глаза… А ведьма, сгорбившись и с трудом передвигая ноги, добралась до пещеры и навзничь упала на каменное ложе, устланное лапником и шкурами медведей. Краска схлынула с ее щек, бессильно вытянулись руки и ноги, и лишь тихое движение воздуха у лица давало знать, что жизнь еще не покинула это тело. Через два дня после того, как утихла снежная буря, у ворот Замка стояла девушка. Уже потом стражники спорили, с какой стороны она подошла к замку. Может, пришла из ближайшего городка, расположенного за соседним холмом, а может, просто соткалась из инея, густо покрывшего ветви орешника, растущего на опушке леса. В одной они сходились единодушно: подобная красота редко встречается на этой земле, все больше родившей крепких крестьянок с круглыми лицами и широкими бедрами. Девушка пришлась ко двору. Сначала выяснилось, что она умеет вышивать, и замковый кастелян поручил ей украсить постельное белье, предназначенное для Рыцаря и гостей замка прекрасными белыми завитками, напоминающими морозные узоры на стеклах. Потом придворные дамы разузнали о тонком кружеве, которое, казалось, возникало из самого воздуха, если его касались тонкие пальцы белошвейки, и затеяли ссору, кому достанется первый клубок замечательной, волшебной тесьмы. Слухи об искусной белошвейке достигли ушей самого Рыцаря. И хотя обычно он не вмешивался в дела замковой челяди, в этот раз он решил самолично проверить, как ведется хозяйство. Немного взволнованный кастелян бежал впереди него, отпирая замки, предъявляя на свет исходящие слезой сыры и душистые окорока, штуки тонкого полотна и воловьи кожи, предназначенные для выделки. Рыцарь рассеянно кивал головой, заглядывая в каморки слуг и темные переходы в толщине замковых стен. Наконец, поднявшись по узкой винтовой лестнице под самую крышу Замка, он обнаружил белошвейку. Она расшивала серебром воротник рубашки, и игла невесомо порхала по белому полотну, искрящемуся в лучах веселого солнца, подглядывающего в узкие бойницы башни. — Что ты здесь делаешь? — Рыцарь попытался придать голосу должную суровость. — Почему сидишь здесь, а не вместе с другими девушками? — В людской шумно и душно, а моя работа требует тишины и простора. Даже ты не счел за труд подняться сюда, наверх. Тогда и мне не стоит привередничать, если ты выбрал это место для нашей встречи. Невнятно хрюкнул кастелян, в ужасе ожидая разноса за дерзость белошвейки. Но Рыцарь лишь усмехнулся, глядя в поразительно розовые глаза, опушенные густыми ресницами. — Как тебя зовут? — спросил он, силясь сбросить наваждение. Память о других глазах — пронзительно синих, но обладающих схожей силой воздействия — до сих пор не давала ему спокойно спать по ночам. Девушка слегка пожала плечами: — В замке меня чаще всего окликают «Эй, ты!». А как звали до этого… я уже забыла. — И она смущенно прикрыла глаза ресницами, как будто легкой дымкой затянуло порозовевшее восходное небо. — Я буду звать тебя Игнес, — сообщил Рыцарь, скользя взглядом по светлорозоватым волосам, поддернутым легким румянцем смущения щекам, маленькой груди, прикрытой простой белой рубашкой, опускаясь ниже, до босых узких ступней, выглядывающих из-под подола холщовой юбки. — Отныне ты будешь работать в просторной светлой комнате рядом с моими покоями. — Благодари господина! — услужливо прошипел кастелян, но Игнес лишь упрямо вскинула голову в ответ на легкий толчок в спину. — Пожалуй, так и впрямь будет удобнее, — согласилась она с Рыцарем. Когда Рыцарь назначил день свадьбы, по Замку поползли слухи. Шептались, что невеста — видимо дочь соседнего рыцаря. Несколько лет назад он погиб во время осады замка воинственным племенем фризов, а девочка-подросток бесследно исчезла. Думали, что она разделила участь отца, но выходит — сумела спрятаться, а потом найти приют у крестьян или ремесленников. Особенно настаивал на этой версии кастелян, важно рассуждая на вечерних посиделках в людской, что простая девушка никогда бы не осмелилась так отвечать человеку, стоящему неизмеримо выше ее по происхождению. Теперь придворные дамы вели себя намного тише. Одно дело — спорить друг с другом, кому первый достанется изящная тесьма, изготовленная простой белошвейкой, и совсем другое — смиренно ждать подарка от владелицы замка. Кое-кто из них даже присаживался рядом с будущей госпожой, стараясь овладеть искусством вышивки или создания кружев. Постепенно у придворных красавиц из замка вошло в моду хвастаться собственноручно изготовленными украшениями для шляпок или корсажей. Игнес одобрили влиятельные соседи и простые кнехты. Даже сам Герцог прислал подарок к свадьбе и пообещал когда-нибудь, проезжая мимо по военным делам, остановиться в замке верного вассала, чтобы самолично увидеть молодую жену прославленного героя. Рыцарь был счастлив. Пышная свадьба и знатные гости совсем вытеснили из его памяти события прошедшей зимы. Образ Ледяной Ведьмы все больше и больше тускнел в его памяти; он уже и сам не понимал, как мог влюбиться в какую-то невзрачную дикарку, возраст которой был неизвестен даже ей самой. Теперь, обучая кнехтов основам воинской науки или возвращаясь с объезда владений, он непроизвольно искал взглядом Игнес, деятельно снующую по Замку. Придворные дамы никак не могли привыкнуть к ее постоянным перемещениям. Стоило им собраться в комнате госпожи, прихватив с собой корзинки с рукоделием, как выяснялось, что она сейчас на конюшне, успокаивает строптивого жеребца — любимца Рыцаря, потому что тот не дает конюху себя подковать. Только дамы надевали наряды для верховой езды, как слуги доносили, что владелица Замка уже возится на заднем дворе в маленьком огородике с лекарственными травами. Дамы, взяв корзинки для срезанных цветов, неуклюжим галопом неслись в сад, но с горечью выясняли, что снова опоздали: госпожа уже беседует с заезжим купцом, подбирая ткань, жемчуг и золотую тесьму для нового покрова на престол в замковой церкви. Вечера Рыцарь и Игнес проводили вместе: разговаривали, делились впечатлениями, спрашивали друг у друга совета. Рыцарь обучал Игнес восточной игре, где разноцветные фигурки передвигались по клетчатой доске — каждая строго в соответствии со своими правилами. Игнес задумчиво говорила, что игра напоминает ей кружево, в котором каждая ниточка ложится по-своему, а в целом возникает неповторимый узор. Рыцарь усмехался, сетуя на странности женской фантазии, и протягивал к ней руки. Наступала ночь. Утром они с трудом размыкали объятья, и новые дневные заботы приходили на смену ночным откровениям. Замок процветал. Его неприступные стены возносились ввысь над окрестными полями, соседний городок разрастался — привлеченные возможностью мирно трудиться в него стекались мастеровые. Каждый цех стремился преподнести богатые подарки Рыцарю и его жене — ведь всем было известно, что именно Замок обеспечивает надежную защиту в случае набега неистовых викингов. Однажды в Замок приехал с визитом младший брат Герцога, недавно вернувшийся из крестового похода. Особого богатства и славы ему снискать не удалось, но насмотревшись на сарацин и их обычаи, брат Герцога считал себя весьма просвещенным человеком. Платье его расцветкой и украшением напоминало шкатулку с драгоценностями, еду он накалывал на странный маленький трезубец, а когда подсаживался к придворным дамам, смесь терпкого запаха мужского пота и розового масла заставляла падать в обморок особо чувствительные натуры. Придворные дамы сочли гостя неотразимым и целыми днями толклись в замковых переходах, мечтая попасться на глаза, а еще лучше — оказаться в его постели. Рыцарь развлекал гостя охотой на диких кабанов и медведей, показывал ему военные укрепления и хвастался выучкой кнехтов. По вечерам в замке устраивались пышные трапезы, на которых менестрели воспевали подвиги воинов и любовь к прекрасным дамам. «Прекрасные дамы» мило краснели и бросали томные взгляды на гостя, слегка осоловевшего от обильных возлияний. Гость рассказывал удивительные, необычные вещи о дальних странах: о смуглых горбоносых язычниках-сарацинах, об их кровожадных обычаях, когда добрым христианам — рыцарям без страха и упрека — могли отрезать язык или раскаленным кинжалом выжечь глаза. Или подрезать сухожилия, и беднягеоставалось только ковылять, испытывая сильную боль. Самым чувствительным дамам становилось дурно. Гость самодовольно наслаждался произведенным впечатлением. — Скажи нам, о добрый христианин, а всегда ли крестоносцы бывали милосердны к врагам? — звонкий голос Снегурочки перекрыл гул взволнованных голосов и звяканье посуды. Брат герцога обиженно засопел, ему совсем не хотелось терять ореол героя. Он воровато бросил взгляд по сторонам и решил пропустить вопрос мимо ушей. — Но не все обычаи сарацинов достойны порицания, — заметил он, обращаясь непосредственно к Рыцарю. — Женщины их скромны и знают свое место в доме. Они готовы поклоняться мужчине, как повелителю, и скорее согласятся отрезать себе язык, чем осмелятся прервать разговор достойных мужей. Придворные громко захохотали — им понравилось сравнение с повелителями. Женщины одобрительно закивали, каждой хотелось казаться скромницей — в песнях и балладах трубадуры воспевали именно таких. Снегурочка медленно повернула голову в сторону мужа — что он ответит? — Весьма полезный обычай, — одобрил тот. — Иногда наши женщины, и правда, совершенно невоздержаны в речах. Им кажется, что они умнее нас, мужчин. Что он хотел сказать, кого приструнить — жену или ее болтливых фрейлин — так и осталось неразгаданным. Зато гость воспринял ответ совершенно однозначно и пренебрежительно окинул взглядом жену хозяина замка. Этой ночью Игнес долго стояла у высокой бойницы башни. Замок спал крепким сном, набираясь сил перед новым днем. Мелодично посапывали дамы, уткнув свои точеные носики в плечи мужей и случайных кавалеров, богатырски храпели кнехты, разбросав могучие руки и ноги по кабаньим шкурам, свернулись клубочком служанки, досматривая самые сладкие предрассветные сны. Тревожно и неуютно чувствовала себя Игнес, пожалуй, впервые за все время пребывания в Замке. И даже луна, то сияющая обнаженным серебром, то кокетливо прикрывающаяся легкими клочками ночных тучек не могла отвлечь ее от слов мужа, произнесенных сегодня при госте. — Показалось, — прошептала она луне. — Мне просто показалось… Луна так и не услышала продолжение фразы, но она была проницательна и мудра. И поэтому, когда Игнес бесшумно скользнула под одеяло в объятия спящего мужа, луна снова прикрылась тучкой, чтобы не спугнуть чужую надежду. Наутро, прогуливаясь по саду, брат герцога набрел на небольшой огородик, в котором Игнес разводила лекарственные растения, и презрительно фыркнул: мол, так полагается трудиться садовнику под руководством мудрого аптекаря. Не дело благородной владелице замка заниматься крестьянской работой. Дамы, которые вместе со своей госпожой срезали цветущий зверобой, стыдливо попрятали за спину корзинки. Игнес лишь пожала плечами. — Аптекарь от нас далеко, — коротко объяснила она. — А болеют в замке не реже, чем в городе. — Вот пусть и едут в город за помощью, — наставительно заметил гость. — А кто не может это сделать, пусть молит Бога о милосердии. — И он благочестиво поднял глаза к небу. — По крайней мере, мне и брату помощь всегда оказывается вовремя. Через пару недель высокородный гость заскучал: охоты приелись, дамы наскучили, трапезы не доставляли удовольствия. Но тут гонцы принесли весть о рыцарском турнире, который проводит Герцог в своем замке на берегах полноводного Рейна. Приглашение получил и Рыцарь. Сборы были недолгими. Уже на следующий день гость и хозяин в сопровождении оруженосцев и нескольких слуг покинули замок. Игнес долго стояла на крепостной стене, глядя вслед удаляющимся всадникам, и смутная тревога одолевала ее сердце. Дни шли за днями, Замок и деревеньки вокруг него жили своей привычной жизнью. Крестьяне сжали овес и ячмень, готовились к осенним праздникам, как только выкопают морковь и репу. Кастелян замка отрядил несколько стрелков на охоту, чтобы побаловать придворных дам и челядь блюдами из жирных серых гусей, готовящихся к отлету на юг. Простые же воины предпочитали жаркое из кабанов и лосей, поскольку считали блюда из дичи слишком нежными для своих луженых желудков. В Замке варили осенний эль, чтобы услаждать животы и сердца долгими зимними вечерами. От Рыцаря прибыл верный человек. Он сообщил, что летний турнир закончился, но хозяин решил немного задержаться — очень уж привлекает его герцогское окружение: рассказы других рыцарей, побывавших в крестовом походе, изящество и утонченность придворных дам… Да и сам герцог весьма благосклонно отнесся к храброму вассалу, чей замок защищает северные рубежи государства. Снегурочка грустно вздохнула, но сетовать на судьбу не стала. Рано ли, поздно ли — затоскует Рыцарь в душном дворце и вернется в свой родной Замок, овеваемый хмурыми ветрами Северного моря и согреваемым неярким осенним солнышком. Будут у них вдвоем еще и задушевные разговоры долгими вечерами, и жаркие объятия на оленьей шкуре у горящего камина… А пока следует заняться делами, которых и так каждый день было не мало, а сегодня — в особенности. Уже и первые снежинки закружились в студеном воздухе, а Рыцарь все не возвращался. Зато из другого замка, расположенного в двадцати милях восточнее, прискакал вестник с горькими новостями: земли соседей подверглись нападению — воинственное племя ободритов переправилось через полноводную Эльбу и подступило к стенам крепости. Воины держат оборону, но собственными силами обратить врага в бегство не смогут — слишком малочислен гарнизон замка. Вот если бы сильный сосед напал на врага со спины… Узнав, что Рыцарь отсутствует, гонец совсем опечалился. — Некому больше прийти нам на помощь, — посетовал он, склоняя голову. — Будут разорены наши земли, даже если не падет сам замок. Долгие годы придется восстанавливать порушенные дома окрестных деревень. Уговорила его Игнес отдохнуть и поесть перед обратной дорогой, а сама поднялась на крепостную стену, где нес караул седой ветеран, сопровождавший Рыцаря во многих походах и битвах. Рассказала ему про беду и спросила напрямик, удастся ли чем-нибудь помочь? Повеселел бравый вояка и сообщил, что помочь соседям можно. Он готов выполнить повеление хозяйки и сумеет командовать отрядом. Жаль только, не поведет их в бой сам Рыцарь — вот уж кто всегда был горазд устраивать каверзы вражьим войскам. — Нет у меня вестей о его возвращении, — тихо поведала Игнес. — А ждать мы не можем — уж больно страшна беда, стоящая на пороге. Придется справляться с ней без главного защитника и хозяина. Наутро из ворот Замка выехал отряд хорошо вооруженных воинов, ведомых старым кнехтом. Да ехал обок него гонец от соседей, пообещавший провести отряд самой короткой тропой, о которой не каждому ведомо. Пар от дыхания людей и коней серебристым облачком вздымался над войском, и провожающим их люду показалось, что легкая метель клубится вокруг конников, стараясь укрыть их от зорких глаз недругов. А когда закатное зимнее солнышко коснулось горизонта, запели трубы и к воротам Замка гордо подъехал Рыцарь с оруженосцами, наконец вернувшийся из далекого путешествия. Забегали слуги по двору, готовя достойную встречу хозяину, замахали со стен Замка платочками придворные дамы, приветствуя возвратившегося героя. Повара сбились с ног, готовя праздничный пир. А кастелян по обычаю спешил с длинным списком событий, которые произошли в Замке во время отсутствия его хозяина. Нахмурился Рыцарь, когда узнал, что жена отправила воинов на подмогу соседям без его ведома, и велел позвать ее. В нетерпении мерил он шагами комнату в башне, пока не скрипнула дверь и на пороге не возникла Игнес. — Как ты посмела распоряжаться моими воинами? — с упреками набросился он на супругу. — Тебе не хватает своих женских дел, что ты лезешь в мужские? Неужели нельзя было дождаться моего возвращения? Несколько лишних часов не изменили бы судьбу осажденных соседей, а я смог бы возглавить войско, которое повергнет врага! — Мы не знали, когда ты вернешься, ведь ты не посылал вестей, — попробовала утихомирить его Снегурочка. А оставлять соседей на произвол судьбы мы не могли — ведь, разорив их земли, жадные до наживы ободриты двинулись бы в нашу сторону. Если ты хочешь возглавить войско — садись на свежего коня. Часть кнехтов отправились пешими, ты вполне успеешь соединиться с отрядом у стен осажденного замка. — Ты издеваешься надо мной! — загремел Рыцарь. — Если я брошусь догонять войско, то люди решат, что и я подчиняюсь твои приказам! Прав был брат Герцога — насколько привлекательнее была бы ты, если бы вела себя как подобает женщине! — Значит, именно этого ты от меня ждешь? — побледнев, спросила Игнес. — Тебя это действительно устроит? — Да, именно этого я и хочу, — высокомерно заявил Рыцарь. — Сам герцог просил меня представить красавицу-жену ко двору. Я желаю гордиться красотой и женственностью своей супруги, а не бояться, что она ввяжется в мужские споры, и все придворные станут насмехаться над нами. — Пусть будет по-твоему, — задумчиво ответствовала Игнес, и подобревший Рыцарь поцеловал ее в голубую жилку, трепещущую на виске. Поздней ночью, когда весь Замок погрузился в крепкий сон, осторожно, чтобы не разбудить Рыцаря, выбралась Снегурочка из теплой постели и отправилась по замковым переходам во двор, к конюшне. Звонко цокнули копыта, когда всадница верхом на белоснежной кобыле проскакала по мосту и скрылась во мраке ночи. Но крепок был сон замковой стражи — то ли слишком обильным был ужин, то ли колдовство какое-то сомкнуло их веки. Грозно скрипели сосны под порывами ночного ветра, нервно прядала ушами лошадь, но ее всадница была неумолима. И кобыла неслась сквозь ночной лес, понукаемая бесстрашной хозяйкой, пока не остановилась у темного входа в пещеру. Ни на секунду не замешкалась Игнес, ощупью найдя укрепленный в стене огарочек свечи, как будто бы знала, где его привычное место. Чиркнуло огниво, загорелась свечка и осветила спящую Ледяную Ведьму, укрытую тяжелой медвежьей полостью. Присела рядом с ней гостья, провела рукой по холодной щеке спящей, и дрогнули веки хозяйки пещеры — пробудилась она ото сна. Долго смотрели в глаза друг другу Игнес и Ледяная Ведьма. Потом девушка медленно склонилась и нежно поцеловала Ведьму в самые губы. После пошатнулась она и упала бы, не поддержи гостю сильные руки женщины. Помогла Ледяная Ведьма взобраться Игнес на лошадь и долго смотрела вслед всаднице, временами горько вздыхая. Без приключений вернулась девушка в замок, и никто не заметил ее отсутствия. Зима в этом году удалась на редкость суровой. Башня Замка промерзла насквозь, а тысячи людей замерзли заживо…Никто не до ни после не видал такого бедствия. До этого момента. -Не уж то кто то смог пробудить Ледяную ведьму- в ужасе подумал Османд, - Да нет,нет... - отворачиваясь от окна, он так и не услышал тихий смех, будто льющийся из самой бури. Но роковой ошибкой было,то ,что он не заметил трещины ,побежавшей по стеклу - сил преподавателей перестало хватать, внешняя стена начала покрываться инеем... Резко, в зале раздался оглушительный треск . Луиза как и сотни других студентов,устремила свой взгляд на то место где была дверь, и - Этого не может быть... Ты? -