Мазохист

      Он идёт. Он опаздывает. Опаздывает к НЕМУ на занятие. Пропускает время с НИМ! Как он может забыть про НЕГО? Как он смеет вести себя так с ЕГО садистом-учителем?       А он смеет… Потому что он — мазохист!       Он боится его, но и безгранично любит всем своим сердцем. Он не хочет опаздывать к нему на дополнительные занятия, но в тоже время он желает наказание за это. Он не хочет выглядеть перед ним глупо, но в то же время желает упасть в его глазах ниже плинтуса, чтобы боль усилились вдвойне, а то и втройне!       Он делает это специально, потому что хочет узреть за своё неповиновение жестокую расплату, от которой он неделями сидеть не сможет. Он хочет почувствовать весь кайф боли, что принесут любимые руки, любимый человек… Его садист.       Парень восемнадцати лет не торопясь, взбирается по лестнице на второй этаж своего колледжа и медленно, но бодро шагает к двери аудитории, в которой проходят все их дополнительные занятия с учителем. Он уже предвкушает сладостную боль, что получит за свою оплошность в виде опоздания на двадцать одну минуту от занятия.       Вежливо постучав по двери три раза и быстро шмыгнув в помещение, парень сразу же наткнулся на ледяной взгляд голубых глаз, что будто хотел прожечь дырку во лбу ученика.       Учитель спокойно сидел в своём кожаном кресле, опираясь локтями на плечики стула и сложив ладони в форме треугольника у нижней части лица. Его ноги были широко раздвинуты, от чего возбуждённому мальчику напротив, открылся пикантный вид. На лице и мускул не дрогнул, лишь холодные глаза, что всё ещё прожигали «жертву», наполнились недобрым огнём похоти и желания. — Неужели явился не запылился! — сказал, как отрезал мужчина и резко встал со стула, поправляя свой костюм. — А я уж думал, что забыл…       Садист медленными шагами хищника, что охотился на бедного травоядного, направился в сторону Саши, что сейчас весь сжался под этим взглядом любимых глаз. И вот опять он чувствует это!.. Страх и в тоже время вожделение к своему садисту-учителю-математики. Каждый раз он пробуждает эти эмоции в нём, и каждый раз загнанный мазохист принимает их, поддаваясь жгучему желанию души. Он отдаётся ему беспрекословно, утопая в собственных чувствах и задыхаясь в любви, что пылает в сердце… В их сердцах…       А в их ли сердцах или только в одном?..       Плавая в своих мыслях, парень и не заметил, как садист в плотную подошёл к нему больно хватая за руку и с наслаждением слушая шипение, смешанное со стоном. Его член в узких штанах с интересом дёрнулся, а на лице расплылась адская ухмылка, что ввела бы в страх любого, но только не мазохиста…       Для него эта улыбка была самая возбуждающая и прекрасная, что только взглянув на лицо учителя с такой гримасой, парень впадал в экстаз, вспоминая как тот грубо втрахивал его в учительский стол, рыча от переполнявших в тот момент эмоций и сильно, до крови, кусая его за шею, где потом на неделю оставались синяки и раны.       Он получал огромный кайф от этого, как от большой дозы никотина. И сейчас он ощущает те же эмоции, чувствуя боль от сильных рук математика.       Насладившись тихими стонами удовольствия своей «жертвы», мужчина быстро подхватил его под ягодицы, направляясь в сторону кожаного стула. Весь его вид говорил об одном: он отыграется с Саши сполна!       Быстро сев в кресло, Слава усадил своего мальчика к себе на бёдра, смотря прямо в очи напротив, что искрились зверским желанием и страстью. Не выдержав, мужчина впился в желанные губы поцелуем. Он терзал их. Кусал и облизывал. Мял их и с наслаждением вжимал парня в себя, не давая отстраниться. А тот, задыхаясь от страсти и от не хватки воздуха, забрыкался на бёдрах, возбуждая «животное» всё больше и больше.       В лёгких Саши адски зажгло, а разум на секунду полностью отключился. Он плавился в этих руках, как сыр в микроволновке. Он чувствовал нужду в кислороде, но с удовольствием отмечал, как приятное жжение внутри приносит райское наслаждение и жуткий кайф. Голова кружилась, а разум так и кричал: кислород, кислород, кислород. Но ему было глубоко без разницы! Главное, что он с ним. Главное, он рядом…       Наконец-то отстранившись на достаточно долгое время, Слава держа Сашу за руку, оттолкнул назад, чтобы тот встал. Усадив того на колени, он раздвинул свои ноги так, чтобы парень мог легко поместиться между ними. Зазвенела пряжка ремня и уже через минуту брюки вместе с бельём полетели в сторону.       Перед мазохистом открылся вид на колом стоявший член. — Я думаю ты знаешь что делать, котёнок… — завораживающим шёпотом проговорил мужчина, широко ухмыляясь. — Давай же! Возьми его в ротик…       И тот послушался. Вначале осторожно водя язычком по вздувшимся венкам, а потом нежно посасывая головку, пытаясь взять в рот как можно больше. Подавляя в себе рвотный рефлекс, Саша заглотил до конца, утыкаясь носом в лобковую часть паха. Из карих глаз покатились солёные слёзы.       Младший хотел отстраниться, но как только он начал это делать послышался рык, перемешанный со стоном недовольства, и на волосы мальчика легли ладони, что резко схватили его и со всей силы вернули назад. Не отпуская парня, мужчина вдалбливался в маленький ротик, смотря затуманенными от удовольствия глазами на Сашу, что сейчас чувствовал и адский дискомфорт и райский кайф.       Пока старший трахает его в рот, ему всё больше кажется, что это мокрый и мазохистский сон. Сновидение, что делает его самым счастливым человеком. И так хочется однажды проснуться от приятного жжения на запястье и увидеть там метку: «AID». И эта одна надпись изменила бы всю его жизнь, ведь его соулмейт — любимый садист Слава…       Но нет. Это реальность, а не глупые фантазии, в которых все твои мечты сбываются за секунду. В жизни не всё так просто, ведь твою родственную душу выбираешь не ты, а судьба. Природа, что не поддаётся на уговоры…       Почувствовав сильную пульсацию члена во рту, задумчивый мальчик начал усерднее сосать, лишь бы принести любимому зверю больше удовольствия. Но как только парень решил ускорить темп, садист вновь сильно дёрнул того за волосы, замедляя скорость до прежней. — Ах, ты должен будешь проглотить всё до последней капли, малыш! — еле выговорил тот, прибывая в предоргазменном состоянии. — Всё. До. Последней. Капли! — и резки стон удовольствия вырвался из его уст.       Прямо в горло Саши брызнула белая и солоноватая субстанция, от которой он поперхнулся, отстраняясь от довольного «животного». Откашливаясь, мазохист почувствовал, как руки любимого быстро сдирают с него джинсы вместе с боксёрами и разворачивают задом. Не сопротивляясь, он сильнее выгнулся в спине и оттопырил пятую точку, открывая для садиста вид на самое дорогое.       Вид девственно-белой, будто фарфоровой кожи, завораживал Славу. Он так хотел оставить там красные следы от ремня, что даже отодрать мальчишку было на втором месте в его пункте, хоть член и изнывал, желая посетить дырку Саши.       Мужчина, больше немедля, вынул ремень из брюк и с кровожадной улыбкой подошёл к ожидающему грандиозного мальчику. Пристроившись поудобней, зверь со свистом замахнулся ремнём и сильно шлёпнул Сашу, плотоядно улыбаясь.       Громкий крик разнёсся по всему помещению.       Казалось, его слышали всё, кто был на втором этаже корпуса. Ну или хотя бы те, кто были поблизости. Но раз их «игры» всё ещё не застали, то сейчас на втором этаже блока никого не было, что к лучшему. Ведь садист намерен отыграться на нём сполна.       В отличии от Саши, Слава не испытывал таких сильных чувств к младшему, как тот. Он всего лишь игрался с ним, с его чувствами и глупыми мечтами для своей потехи. Для своей личности садиста… Но тот будто не замечая явного, продолжал верить в любовь, которой нет, не было и не будет, никогда! Слава всего-навсего нашёл себе игрушку, которая рано или поздно разобьётся и которую, когда надоест — заменят на другую, более глупую или наоборот умную. Но пока жертва верит в искренние чувства, мужчина может с наслаждением рушить его преданную любовь, смотря как тот падает в бездну, из которой почти никто не выбирается…       И так шлёпая парня, мучитель с наслаждением отмечал, как из белоснежной кожи, она превращается в багрово-красную. И как Саша приятно стонет, срывая голос для него… Для бесчувственного садиста.       Но резкий стон, вырвавшийся из уст младшего, стал звонче предыдущих и Саша скорчился то ли от боли, то ли от удовольствия. Но в скором времени и сам садист неожиданно почувствовал жжение на запястье и ремень выпал из правой руки, с грохотом падая на паркет. Закусив губу, тот надеялся, что это не то, о чём он подумал. Но нет… «ТО»       На правой руке садиста, пепельным цветом вычерчивалось аккуратное: «HALD». Скорчившись от мерзости происходящего, Слава резко встал. Его лицо, перекошенное гневом, не предвещало ничего хорошего.       Взгляд метался от одного угла к другому, пытаясь найти бельё и брюки. Он пытался не встречаться взглядом с жертвой, но когда то, что искалось было найдено и надето, мужчина метнул взор на ошеломлённого и в тоже время полного радости Сашу. Его глаза почернели…       Вид довольного, как сытый кот, мазохиста раздражал и бесил так, что хотелось тотчас задушить его, наслаждаясь видом бледнеющего лица и закатывающихся глаз. Но садист быстро преодолев дистанцию в два метра между ними и схватив того за шкирку, грозно прошипел прямо тому в лицо: — Вон от сюда! — Что? — Вон от сюда, идиот! — проорал тот, как сумасшедший и откинул Сашу к двери, будто он провинившийся щенок.       Мазохист, такого не ожидая, упал на колени прямо перед дверью. Но уже в следующую секунду, повернув грустное лицо к садисту, с надеждой посмотрел ему в глаза, только шевеля губами прошептал, вставая: — Я люблю тебя…       Несмотря на то, что Саша сказал это очень тихо, Слава услышал, но лишь вновь в ответ произнёс похожую на предыдущие фразу: — Пошёл вон, щенок.       И тот ушёл. С грустью на лице он повиновался и ушёл, оставляя садиста наедине со своими мыслями и тараканами в голове. Он чувствовал себя ужасно и в тоже время был на седьмом небе от счастья. Он любил унижаться пред ним… Это делало его счастливым.       А мужчина, что остался в просторной аудитории, осел на пол, глупо пялясь на запястье. И ему так хотелось кричать. И ему так хотелось убивать. Но против природы не попрёшь… Они оба понимали это! Как и оба знали, что Саша всё равно придёт через три дня, и Слава пустит его. Он доставит мазохисткое удовольствие тому и садисткое себе. Так, как это было всегда.       И всё же, как Славе забавно наблюдать за попытками Саши быть любимым, но он не такой и таковым являться никогда не будет…