С привкусом льда

Адам напоминает огненную бурю, сокрушительную мощь неуправляемого пламени, которую пытается удержать внутри хрупкая человеческая оболочка. Ему снятся кошмары. [Ему постоянно снятся кошмары.] Эту бурю невозможно усмирить. Она полыхает в нем видениями наяву и во сне, страшными картинками недавних событий. Он не помнит её лица — только кровавое месиво, в которое его превратили те подонки. [Мертвы.Они все мертвы.] Он не хочет говорить об этом ни с кем — ни с матерью, ни с доктором Фостер, ни с Аль са-Хиром. Он хочет забыть — и никогда не забывать ни малейшей детали. Он не помнит её лица. Почему он не помнит её лица?! [Мертвымертвымертвымертвымертвымертвымертвымертвымертвымертвымертвы] Кристина роняет стакан. Стекло разбивается с пронзительным звоном, от которого хочется закричать. Но он не имеет права произнести хоть один звук. [Мертва.Она мертва.] Организацию с подпольными боями без правил он находит сам — иногда ему кажется, что знания деда превратили его в идеального преступника. Большинство этих знаний ему передала она. Но она мертва. Теперь она мертва [И он должен выучить последний урок.] Максвелл тащится за ним. Остается рядом. Встает с ним плечом к плечу. Побеждает, хотя само участие в крошеве человеческих надежд по смешным ставкам вызывает у него презрение. Макс единственный, кто понимает. [Он единственный, кто знает, что такое гореть в огне ненависти заживо.] Первый бой заканчивается сломанным ребром и вывихом плеча, который Макс вправляет ему прямо на ринге. Боль слегка ослабляет жжение в груди и позволяет забыться сном. Сном, в котором кошмар отступает. [Но возвращается вновь.] Это становится зависимостью. Он приходит сюда вновь и вновь, поднимает ставки, выигрывает бой за боем, не считая и не отдавая себе отчета, насколько глубоко увяз. Макс давно не просит его остановиться. [Адам не уверен, что не сбрасывает его в ту же пропасть, в которую падает сам.] Мерлин узнает обо всем спустя полгода. Может и раньше, но Адаму все равно — учитель выходит на ринг против него, и в глазах Аль са-Хира отсутствие жалости. В них предупреждение о том, что этот бой будет в полную силу. [Но не кончится смертью.] Мерлин целеустремленно его уничтожает. Бьет в полную силу, не подыгрывая и не уча. Но преподавая урок. — В тебе слишком много гнева, Инд аль-Гул. Рука Демона. Мерлин впервые называет его так, заставляя принять разгромное поражение вцентре беснующейся толпы. [Но она этого никогда не увидит.] — Если бы облава случилась на час раньше, ты попал бы в центр расследования, которое поставило бы крест на твоей будущей карьере. Где бы ты ни решил её делать. Он молчит. Смотрит в потолок, пытаясь игнорировать отца. Словно это он виноват в том, что случилось [Словно он виноват в том, что выжил там, где она умерла.] — Гнев — это не слабость, Адам. Слабость — не уметь превращать гнев в свое оружие. В созидание, а не разрушение. В защиту своей семьи, а не в проблемы и боль. Гнев — это единственное, что у него есть. [Нет.Все, что у него есть, это семья.] — Что ты теперь будешь делать? Максвелл смотрит на него так, как никогда не смотрит никто другой. Бьёт сильнее, чем кто-либо из учеников Аль са-Хира. Выбивает меч из руки, чтобы приставить его к горлу. — Отомстишь? В этом нет смысла. Те, кто посмел напасть на их семью давно мертвы. И те, кто пытал и убил Луизу, умерли совсем не простой смертью. — Или вернешься к подпольным боям? Нет. Теперь он знает, что должен делать. [Теперь он знает, что его гнев обладает привкусом льда.]