Будь собой, Поттер! (от 16)

В один далеко не прекрасный день, Поттер явился в дом Северуса Снейпа и остался на ночь. Бывший преподаватель Хогвартса был настроен решительно и пытался воспротивиться этой вопиющей наглости, но вскоре сдался. Втянув Национального Героя с крыльца, на которое оный герой был выброшен часом ранее, обратно в дом, Снейп некоторое время ходил вокруг Поттера, сжимая кулаки, скрежеща зубами и сопя внушительным носом. В общем – всячески выказывал признаки недовольства и злости. Но единственный зритель, который мог бы по достоинству оценить богатую мимику и разнообразие лестных эпитетов (произносимых молча… пока), находился в блаженном небытии, благоухая алкогольными парами на весь дом. Планируя этому самому блаженному жуткую месть, которая непременно должна настигнуть того ранним утром, Снейп отлевитировал тело на диван в гостиной и отправился спать. Утром его ждал сюрприз и некоторое разочарование. Поттер оказался более предусмотрительным и не пил виски без запаса антипохмельного в кармане. Задумчиво понюхав оставленный на журнальном столике флакон из-под зелья, Снейп выбросил его и свои воспоминания о прошлом вечере в мусорное ведро. Через неделю Поттер явился снова, в таком же неадекватном состоянии. Снейп не стал повторять свои прошлые ошибки и, устроив бывшего студента (наглого, ленивого, надоедливого, излишне активного, когда не надо, мелкого засранца) на диване, Северус первым делом обыскал его карманы в поисках спасительного зелья. Карманов оказалось очень много, мусора в них – на целое ведро ( ведро - не ведро, но выбросил Снейп предостаточно), однако, искомое вскоре все же нашлось. В кармане, кроме флакона, Снейп обнаружил потрепанную фотографию со своей удивительно оживленной физиономией. Снейп вертел колдографию и так и этак, но припомнить момент съемок не мог. И понять, зачем Поттер таскает его фото с собой – тоже. Забрав зелье и нелегальное фото, Северус, мурча что-то немелодично-фальшивое, удалился в свою спальню и уснул с чувством выполненного долга. А утром, с греющим душу злорадством, наблюдал за потугами Поттера собраться в кучку. Герой всея и всех со стоном сел на диване, хватаясь за голову и ругаясь сквозь зубы. На Снейпа посмотрели жалостливо-умоляющие зеленые глаза. - Во–первых, пить надо меньше, - Северус прошелся перед диваном в одну сторону, эффектно развернулся и направился обратно. – Во-вторых, спать нужно у себя дома, на крайний случай – в канаве, где самое место таким пьяницам. – Зельевар снова эффектно развернулся и энергично прошагал мимо позеленевшего Поттера. - Сэр… не мельтешите, меня тошнит, - слабым голосом пробормотал страдающий с похмелья парень и закрыл глаза, нервно сглатывая. Только жалость к своим коврам ( которым было самое место в той самой канаве, куда Снейп посылал бывшего ученика), заставила зельевара смилостивиться и поднести Поттеру стакан с антипохмельным. Потом гриффиндорец вынужден был уйти. Ну а как же… жить на крыльце Снейпа, куда его выставили, он не подписывался. Через неделю Поттер пришел снова. Трезвый и с сумкой. Снейп опешил до такой степени, что не сразу захлопнул дверь перед носом наглеца. Который приподнялся на цыпочках, чмокнул бледную щеку и, пробормотав: "Пасиб, Сев", потопал на второй этаж и захлопнул за собой дверь гостевой спальни. Выковырять его оттуда было очень трудно, но Северус справился. Когда через пару часов он выглянул в окно ( раз в двадцатый за эти два часа), Поттер так и сидел на пыльной траве, курил, опираясь локтем на туго набитую сумку, выселенную одновременно со своим владельцем. Северус сам не понял, почему, уже в сумерках, открыл дверь и ушел в дом, оставив ее открытой настежь. Он спрятался в своей спальне, не желая видеть, как Поттер захватывает территорию. Но вскоре чувствительное обоняние уловило запах готовящейся еды, а голодный желудок откликнулся тревожным урчанием и бульканьем. - Северус, ужин! «А легкие у Поттера работают хорошо», - удрученно вздыхая, подумал Снейп, спускаясь вниз. «И готовит неплохо», - отвалившись от стола, как напившийся крови вампир от шеи жертвы, лениво отметил Северус. «Но болтает слишком много», - недовольно подумал зельевар, слушая щебетание Поттера, который без умолку говорил, моя посуду руками, а не с помощью магии, как все нормальные маги. Не дослушав очередную безумную историю, Снейп поднялся и побрел к себе, сытый и сонный. Утром его разбудил жуткий грохот, раздавшийся из соседней комнаты, где спал Поттер. Прибежав туда в одной ночной рубахе, Снейп пнул ногой дверь и с изумлением огляделся. Поттер полностью переставил всю мебель и сейчас, насвистывая, мыл пол. Тряпкой. На карачках, выпятив попу и пытаясь достать особо пыльный участок под шкафом. Северусу пришлось держаться за дверную ручку, чтобы не вбежать в комнату и не пнуть задницу наглого мальчишки, обтянутую спортивными штанами с дыркой на ягодице. Пыльный Герой выпрямился и оглянулся, сверкая веселой улыбкой: - Я тут уберусь, ладно? А то пылью заросло, а мне тут жить. - Тебе не жить, Поттер, - процедил Снейп, только теперь заметив, чем именно недоумок моет пол. Самая давняя, самая уютная, самая любимая, грязно-серая и застиранная ночная рубашка! Таких больше нет и не будет! Но Северусу удалось сдержаться. В Азкабан жуть как не хотелось. Чтобы не видеть и не слышать Поттера, Снейп заперся в лаборатории и сидел там почти сутки. Ночью он тихонько выбрался и едва не полетел кубарем, наступив в темноте на что-то мягкое и громко завопившее. В свете Люмоса с пола сонно моргал Поттер. Рядом стоял поднос с остывшей снедью. Перехватив взгляд Снейпа, Поттер забормотал, зевая на каждом слове: - Я звал тебя ужинать, стучал в дверь. Я переживал, Северус. Ты бы хоть иногда показывался… Я уже подумывал дверь выбить… - Уйди с глаз моих! – процедил сквозь зубы Снейп и, дождавшись, когда Поттер скроется, нагнулся за подносом и унес его в лабораторию. Задумчиво пережевывая сэндвич с курицей, Северус принял несколько решений. Осталось только озвучить их. Но озвучивать было некому. Утром Поттера в доме не оказалось – только заботливо окутанный согревающими чарами завтрак напоминал о том, что гриффиндорец здесь был. К вечеру Снейп уже заволновался. Он несколько раз заглядывал в комнату Поттера, хотя понимал, что тот не мог появиться там, минуя входную дверь. К утру тревога усилилась, отвлекая от работы. Еще немного - и Снейп отправился бы искать это недоразумение. Но оно нашлось само. В весьма плачевном состоянии. В крови, своей и чужой, оборванный и злой. - Поттер? Обязательно портить мои ковры и мой чудный, спокойный день своим отвратительным видом? – Снейп брезгливо поморщился, разглядывая раздетого Поттера. «Когда это я успел его из одежды вытрясти?» - удивленно мелькнуло в голове Северуса, но тут Поттер упал прямо на пол, под ноги своему бывшему учителю. Который развил бурную активность, приводя Героя в чувство, залечивая раны и вливая в приоткрытый рот отвратительные на вкус зелья. И как-то так получилось, что Поттер прижился. Снейп даже перестал удивленно приподнимать брови, когда видел что-то, напоминающее о том, что он в доме не один. Привык к запаху еды и маггловского стирального порошка, к негромкому аромату парфюма Поттера, постепенно проникающему во все щели. Не мог привыкнуть только к самому гриффиндорцу. Тот слишком много говорил, слишком много смеялся, слишком громко топал ногами по ступеням, сбегая вниз, слишком часто мелькал перед глазами Снейпа. Слишком соблазнительно выглядел, выползая из своей комнаты утром и сонно ворча у плиты, слишком провокационно потягивался, задирая на впалом животе коротковатую домашнюю футболку, просто неприлично облизывался, когда ел что-то вкусное. Поттера в доме становилось все больше и больше. Снейп вздыхал с облегчением, когда герой уходил геройствовать. И был счастлив, когда тот оставался на каком-то дежурстве. Тогда он сидел в гостиной до самого утра, попивая огневиски и глядя на входную дверь. Через несколько недель Снейп вдруг понял, что с Поттером вполне можно ужиться. Нужно только немного приглушить его активность, сделать поспокойнее. Тогда герой будет вести себя тише, будет иметь возможность сначала подумать, а потом действовать. И Снейп будет меньше раздражаться, злиться и волноваться. Сказано - сделано. Северус прокрался ночью в спальню Поттера, срезал несколько волосков с его растрепанной головы и закрылся в лаборатории. К утреннему кофе зелье было готово и переместилось в желудок Поттера под видом того самого кофе. Если Поттер и удивился, когда Снейп явился в его спальню с подносом, то ничем себя не выдал. Хоть и поморщился, допивая напиток, смешанный один к одному. Эффект был мгновенный и пролил бальзам на душу Снейпа. Поттер говорил негромко и спокойно, ходил, а не бегал, ничего не ронял и не чертыхался, зацепившись за разбросанные вещи. Благодаааать. В доме воцарилась долгожданная тишина. Наступило вожделенное спокойствие. Снейп был счастлив. Ровно неделю. Через две стал ходить за Поттером и наблюдать за ним, хмурясь все больше и больше. Он не знал, что столь же пристальное внимание окружает пребывающего в неведении Поттера и в кругу его друзей. Был срочно собран консилиум, на который Героя притащили прямо из Аврората, где он писал какие-то формальные отчеты. Допрос с пристрастием, перетряхивание мозгов, лабораторные и магические исследования доказали очевидное – Поттер теперь не совсем Поттер, а Поттер – опоенный успокаивающим зельем индивидуального изготовления. Зная, с кем живет друг, виновника преступления против личности искать не пришлось. Судя по злобно сузившимся глазам Гермионы, разговор Снейпу очень не понравится. Но Гарри смог переключить подругу на другую цель – зелье-нейтрализатор. Снейп маялся. Он бродил по комнатам, рассеянно касаясь предметов мебели, безделушек, которых натаскал в дом Поттер, открывал и закрывал веселенькой расцветки шторы, подолгу вглядываясь через окно в небольшой сад, где копался Поттер. Снейп проследил за парнем, который вернулся в дом и прислушался. Разочарование подступило к горлу, когда вместо энергичного топота по ступеням прошлись размеренные шаги. Когда, вместо мелодичного пения, из ванной донесся лишь шум воды, когда о приготовленном ужине сообщил только усилившийся запах еды, а не громкий вопль: - Северус, еда на столе, тащи сюда свой скелет! А после ужина, когда Поттер устроился рядом с книгой в руках и молчал несколько часов, стало совсем плохо. Не хватало шумового фона, создаваемого общительным гриффиндорцем, его глупых и смешных рассказов, постоянного дерганья: – Северус, ты слушаешь? Северус, ответь! Северус, – бегемот пролетел! И Снейп снова отправился в лабораторию. Новое зелье успешно попало в Поттера, но никакого эффекта не дало. К огромному удивлению Снейпа, уверенного в правильном приготовлении. Он подождал несколько дней, но Поттер так и остался слишком спокойным, слишком уравновешенным, слишком пресным, слишком не-Поттером. Еще две порции (измененные и дополненные версии) были впитаны организмом Поттера. Бесполезно. Бывший гриффиндорец продолжал изображать отдаленную свою копию, нервируя Снейпа. Северус всеми силами старался вывести Поттера из этого состояния. Уверившись, что зелья не помогают, закопался в книги в поисках другого решения. И бедный Поттер стал подопытным кроликом. Его пугали, злили, смешили (эта попытка провалилась), доставали словами, подсовывали помехи под ноги, ворчали и нудели над ухом. Эффект был нулевым. Наконец, Снейп не выдержал. Схватив Поттера за плечи, он начал трясти его, ругаясь во все горло: - Куда, Мордред тебя побери, ты дел моего Поттера? Где эта надоедливая пиявка, выпившая из меня столько крови? Где этот невозможно, отвратительно активный мальчишка, без которого мне в доме так пусто? Гарри схватил Снейпа за руки, останавливая: - Разве ты не этого хотел? Спокойного Поттера? Послушного Поттера? Поттера, не мешающего жить, как ты хочешь? Он есть у тебя. Если это позволит мне быть здесь, в этом доме… Северус запнулся и с изумлением посмотрел на Поттера: - Так ты все это время притворялся? Парень отвел глаза, а Снейп, ежась под табуном холодных мурашиных ног, прогарцевавших по спине, вспомнил все те методы, которыми он пытался «разбудить» Поттера. - Гарри… Слова застряли в горле, и Снейп их сглотнул назад, понимая, что слов будет недостаточно. Он рывком притянул к себе парня, смял его губы яростным поцелуем, обнимая, прижимая к себе. Когда губы Поттера шевельнулись, отвечая, открываясь, чтобы впустить нетерпеливо толкающийся язык, Северус даже зарычал тихонько, смещая руки на задницу мальчишки и жадно тиская ее. Гриффиндорец отстранился и заглянул в глаза: - Так чего ты хочешь от меня, Северус? - Я... я хочу… Я хочу, чтобы ты был собой, Поттер!