Последний рассвет.

Рассвет. Солнце медленно поднимается вверх, освещая вот-вот начинающий пробуждаться лес. Яркие лучи падают на землю, и маленькие капельки росы на травинках начинают блестеть, словно куча мелких брильянтов. Птички только-только открывают свои сонные глазки, ёжатся от утренней прохлады и начинают что-то чирикать на своём никому непонятном птичьем языке. Лес просыпается. Лес просыпается, а вместе с ним просыпается Саске Учиха. Черноволосый парень чуть хмурится от нежных прикосновений к своим волосам и что-то недовольно бубнит. — Чего это ты там ворчишь? — раздаётся прямо над ухом чей-то громкий голос. Но Учиха лишь отмахивается, постепенно погружаясь в сон. — Эй, Саске! Не засыпай. — взволнованно говорит всё тот же голос, и чья-то тёплая рука трясёт Учиху за плечо. А Саске и не спит. Просто лежит с закрытыми глазами. Тут так тепло... Ещё минутку... — Не спи! Саске, не смей засыпать! Чёртов Наруто, ещё совсем рано. Учиха не открывает глаз. Но что-то в глубине души знает, что если заснёшь - уже никогда не проснёшься. Но так чертовски хочется спать... — Саске, пожалуйста! — голос Узумаки дрожит. Наруто никогда не плачет. — Пожалуйста очнись! Саске борется. Хочет очнуться. Ведь так хочется посмотреть в эти голубые глаза! Чёрт. — Саске, посмотри на меня! Посмотри на меня, Учиха. Посмотри... И Саске смотрит. Открывает глаза. Но видит только голубое небо. А где Наруто? Саске поворачивает голову. Лежит тут, на траве. Совсем рядом. Тело почти не слушается, но Саске находит в себе силы дотянуться до почему-то совсем холодной руки, не обращая внимания на боль из-за глубокой раны в животе. — Почему ты такой холодный? — спрашивает Саске. Но Наруто не реагирует. Не жмурится и не улыбается, как делал это всегда при виде Учихи. Не открывает глаза. Не лезет обниматься... — Наруто?.. — на грани отчаяния шепчет Саске, дотрагиваясь рукой до смуглой скулы. — Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь! Пожалуйста. Ты не можешь... вот так...— Учиху начинает трясти. Осознание того, что он вновь теряет близких людей сдавливает горло, заставляя беспомощно хрипеть, впиваясь ногтями в уже бесполезный кусок мяса, валяющийся рядом с Саске на земле. Слёзы капают на мёртвое тело, перемешиваясь с ещё не засохшей кровью изо рта Узумаки. — НАРУТО! Саске трясёт его за плечи, сжимает чужую руку до тех пор, пока все кости в запястье не сломаются, целует холодные губы. Учиха не верит. Не верит в то, что Наруто... Идиоты же всегда живут долго, правда? — Зачем... Повсюду мёртвые тела шиноби. Повсюду лужи крови. Солнце полностью взошло. Где-то чирикает старый соловей... Саске никогда не простит судьбу за то, что проснулся. А перед глазами стоит его улыбка и... — По чему ты будешь скучать больше всего, а, Саске? — спрашивает вдруг лес голосом Узумаки. — По твоим бездонным голубым глазам, в которые я когда-то влюбился без памяти. — отвечает Учиха чему-то улыбаясь.