Не делай больше глупостей

Удар за ударом сыпались на хрупкое тело, отдаваясь ноющей болью в груди и рёбрах. Кажется, одна из костей сломалась: до ушей донёсся неприятный хруст, сопровождаемый очередной порцией жгучей боли. Двигаться было тяжело: конечности совсем не слушались. Глаза застилала пелена солёных слёз, так яростно обжигающих лицо. Как бы сильно ему ни хотелось, остановить их нескончаемый поток он не мог. Не было сил, да и желания тоже. Хотелось кричать, нет, выть от отчаяния, но горло уже охрипло от холода и истошных воплей. Сейчас он абсолютно беспомощен. Рокма больна, и защитить его просто некому. Наверное, вот так он и умрёт. Побитый и жалкий. — Боже, как же ты жалок, — голос слышался смутно, но даже так Широгане чувствовал яд, которым пропитаны эти слова. Такие острые, колкие, словно лезвие ножа, они ранили душу и и без того изрезанное сердце. Волк ничего не ответил. Уже просто нет смысла что-то отвечать. Что бы он не сказал, его проигнорируют. Его игнорировали все и всегда. Никому не было дела до того, что чувствует жалкий и трусливый волк. Хотя нет, был всё-таки кое-кто, кому на него не плевать. Юкисада был добр ко всем жителям Айсберга и всегда поддерживал его. Этот наивный совёнок, словно маленькое солнышко, согревал и давал надежду на то, что когда-нибудь всё обязательно наладится. Как жаль, что он, Широгане, доставляет ему столько проблем. — Знаешь, вот тебе один совет, — продолжил язвить Идате, — Освободи этот мир от своего ничтожного существования. Широгане, словно сквозь воду, слышал, как хрустел снег под ботинками косатки. Он медленно сомкнул тяжёлые веки и сделал болезненный вздох. Лёгкие, как и всё тело, невыносимо болели. Любое, даже самое малейшее движение давалось ему с огромным трудом. Дабы больше не испытывать жгучую боль во всём теле, волк старался не двигаться. Он просто лежал на холодном снегу и думал о словах Идате. Может, он прав? Может, ему действительно стоит избавить этот мир от своего жалкого существования? Он ведь всего лишь слабый, ни на что не способный трус. Он — ходячая неприятность. Он доставляет всем только проблемы. В частности Юкисаде, которого он безгранично сильно любил. Какая ирония: он причиняет вред даже тем, кто ему дорог. Как же он всё-таки жалок. «А может… Может и правда стоит покончить со всем этим?» — задал сам себе вопрос волк, уже зная ответ на него. Стоит. Чтобы больше не страдать, чтобы не усложнять больше жизнь самому дорогому и любимому Юкисаде своими проблемами. Чтобы ему больше не пришлось раз за разом спасать его, жалкого труса, из цепких лап отчаяния. Сделав очередной тяжёлый и болезненный вздох, Широгане медленно, прилагая огромные усилия, поднялся с холодного снега и неуверенно пошатнулся. Мир перед глазами резко качнулся, накренился куда-то вбок. Ноги совсем не хотели держать хозяина, но он, не без усилий, всё же удержался от падения. Мелкими, неуклюжими шажками, стараясь не упасть в сугроб, волк направился к месту, где заканчивался Айсберг и начиналось море. Он уже всё решил. На самом дне моря его не найдут. Да и искать никто не будет. Он мирно опустится на гладкое дно и простится там с жизнью. Быстро и безболезненно. Ледник рядом с морем был скользким от воды, которую заносил с собой Идате. Достаточно сделать всего лишь один неловкий шаг, и тело само собой полетит вниз, в холодную воду. Именно такой неосторожный шаг намеренно сделал Широгане. Он специально оступился, дабы не тянуть время. Чем раньше он покинет этот мир, тем лучше будет для остальных. Падая вниз, Широгане вспоминал всё хорошее и плохое, что с ним произошло за столь короткую жизнь. Множество слёз, побоев и оскорблений смешались в одну кашу с улыбками, счастливым смехом и ощущением тепла, такого приятного и родного. Он помнил всё: каждую колкость, каждое ласковое слово, каждый побой и заботливое прикосновение мягких крыльев. Каждый день он чувствовал себя никчёмным, и каждый день добрый голос убеждал его в обратном. Широгане был самым несчастным, но вместе с тем и самым счастливым существом в мире. Как жаль, что длилось это недолго. — Прости меня, Юкисада, — с лёгкой улыбкой на губах прошептал, закрывая глаза, волк перед тем, как погрузиться в ледяные объятия смерти. Холодная вода заполняла уши и лёгкие, окутывала собой всё тело Широгане. Его одежда потяжелела, стала камнем, который неотвратимо тянул его вниз, но он совсем этому не сопротивлялся. Он умел плавать, но сейчас это ему не требовалось. Он позволил ледяным рукам смерти забрать его с собой, в лучший мир. Мир, где он не будет доставлять близким проблем. — Широгане!.. Чей-то надрывный голос раздался откуда-то сверху. Он казался до боли знакомым, но затуманенный разум никак не мог определить, кому он принадлежит. — Широгане! Широгане!.. Голос стал ещё более отчаянным. А потом… Потом только пустота и приятное, родное тепло.

***

Широгане медленно разлепил тяжёлые веки. Голова гудела, двигаться было невероятно сложно. Он даже не сразу понял, где находится. Осознание пришло к нему лишь тогда, когда он услышал знакомый и ставший таким родным голос Юкисады. Он был невероятно счастливым, но каким-то сиплым, будто совёнок очень долго и громко кричал. — Широгане! Слава Богам, ты наконец-то очнулся! — радостно повторял он, крепко обхватив холодную руку волка своими тёплыми крыльями. — Господи, я думал, что ты уже никогда не очнёшься… Зачем ты вообще туда полез?.. Широгане молчал. Ему нечего было ответить, и поэтому он молча глядел на друга, понимая, что Юкисада в очередной раз спас его. Он снова причинил неудобства и заставил переживать самого дорогого Юкисаду. Как же он всё-таки жалок. — Прости меня, Юкисада, — хрипло прошептал волк, виновато опустив уши. — За что ты извиняешься, Широгане? — недоумённо взглянул на него тот. — За то, что вечно доставляю тебе проблемы, — Широгане опустил взгляд, слегка сжав свободной рукой одеяло. Пальцы совсем заледенели и почти не слушались, и от того движения были болезненными, но он, невзирая на боль, продолжил: — Тебе всегда приходится спасать меня… Даже сейчас… — его голос дрогнул, а на глаза навернулись жгучие слёзы. — Даже сейчас, когда я был на грани, ты спас меня… — волк выдержал небольшую паузу, а после, сделав глубокий вдох, добавил: — Ты спрашивал, зачем я это сделал… Я хотел освободить тебя и этот мир от лишних проблем… Я хотел, чтобы ты перестал больше страдать из-за меня, но… Он запнулся и замолк. К горлу подступил горький комок. Хотелось ещё столько всего высказать, но Широгане не мог больше вымолвить и слова. Он просто молча лежал, роняя на одеяло маленькие слезинки. Внезапно мягкие крылья сомкнулись на холодной шее, и волк почувствовал, как его макушки что-то коснулось. Подняв удивлённый взгляд, он замер. Сейчас он видел перед собой бледное лицо Юкисады, в уголках глаз которого блестели изумрудные слезинки. Его губы дрожали, а сам он мог в любой момент расплакаться. — Широгане… — слабым голосом произнёс Юкисада, всхлипнув. — Какой же ты дурак, Широгане… — уже прошептал он, зарываясь носом в мокрые белые волосы. Широгане ошарашенно глядел на него ещё с минуту, а после устало закрыл глаза, мягко обхватив друга руками. Юкисада прав. Он самый настоящий дурак. Потому что не подумал о чувствах самого дорогого существа, потому что поддался отчаянию и позволил себе совершить глупость. А самым главным было то, что он сделал больно тому, чью жизнь хотел облегчить. Тому, кого он безгранично сильно любил. Тому, кого поклялся сам себе же защищать. Идиот… Какой же он идиот… — Прости меня, Юкисада… Я такой идиот… — зарываясь носом в родное плечо, прошептал Широгане. — Пожалуйста, не делай больше глупостей… — тихонько попросил совёнок, шмыгнув носом. — Не буду. Теперь не буду, — пообещал волк, зная, что на этот раз сдержит обещание. Он больше не позволит себе совершить глупость. Рядом с Юкисадой — ни за что.