Galaxy Quest

Сначала был свет – блёклый, мутный, будто непроглядный туман. Потом был звук – глухой, далёкий, скрипучий, будто камень истирался в песок. Потом всё кружилось. Потом был голос, он говорил что-то, кричал что-то, но ничего было не разобрать. И хотелось бежать, и бежать было некуда... Щелчок, ещё щелчок. Он поморщился от непривычно яркого света, хотел прикрыть глаза рукой, но рука была вялой и не слушалась. Свет заслонили два силуэта. - Слышите меня? Слышите? Кивните, пошевелите чем-нибудь, - велел чей-то голос, и в ушах неприятно зазвенело. Он помотал головой, пытаясь остановить этот звон. - Слышит, - отозвался другой голос. – Жить будет. От всей души ему сочувствую. - Что?.. – язык его едва слушался. А как вообще должен слушаться язык? Он и не помнил как будто. – Что... с... с... со... м... мн... мной? Глаза медленно-медленно привыкали, хотя с трудом, с болью. - Не насилуйте себя, - посоветовал первый голос. У него уже появилась голова и расплывчатое лицо вполне человеческого цвета. – Всё восстановится само собой, просто дайте вашему организму немного времени. - Расслабься и получай удовольствие, – язвительно «перевёл» обладатель второго голоса, у него тоже начали появляться очертания. – Слушай, а что ты с ним так формально? - Я всех приветствую формально, в конце концов, положение обязывает. - Положение? Чонсу, ты смеёшься? Никому тут твои эти расшаркивания не нужны. - Послушай, ну, должен же быть хоть какой-то поря... - Г... г... гыде... где... я? Ему пришлось столько сил приложить, чтобы выдавить из себя даже два коротких слова, что на учтивость и все эти вежливые формы ничего не осталось. Собеседники вроде тоже особых манер от него не ждали. Оба голоса почти синхронно вздохнули. - Твоя очередь, - буркнул второй. - Это звездолёт. Предположительно класса Gamma-GFX. Предположительно рассчитан на сверхдальние-тире-сверхдлительные перелёты. - Пыр...пыр...пыред...? - Предположительно, да. На борту ни одного документа – бумажного, пластопоролонового или цифрового, на микро- или нано-носителе – с информацией о звездолёте. - Н-но?.. - Но Чонсу откуда-то помнит, что это класс Gamma-GFX, - пояснил второй голос. - Не помню, а знаю... – отозвался Чонсу. – Я Пак Чонсу. Это Ким Хичоль. Товарищи по несчастью. Это была первая реплика одного из этих незнакомцев, после которой он не попытался ничего из себя выдавить. Он ничего не понимал и ничего не помнил. Но... как будто бы знал. - Мне кажется, для этого всё же рановато, - задумчиво сказал Хичоль. – Дадим ему ещё пару часов, а то тут и так крышу рвёт. Все ещё не очень чёткий Пак Чонсу покивал. - Да, ты прав... А вы поспите немного. - Отходняк от анабиоза – дело непростое, а тут ещё и с камерами явно не всё порядке. Он скорее услышал, чем чётко увидел, как они отошли от – теперь он знал – анабиотической камеры. От их шагов все ещё отлетало эхо. Он снова попробовал сказать, спросить. - М...мм... моё... им...я? Он вдруг подумал, что, возможно, они не знают его. Но вдруг. Потому что это было самым безумным, самым непонятным, самым раздражающим – хуже слепоты, глухоты, онемения всего тела: он не помнил своего имени. - Ли Сонмин, - ответил Хичоль. – Тебя зовут Ли Сонмин. Надеюсь, с этим знанием тебе лучше будет спаться. Ли Сонмин. А он ведь как будто и знал это. На самом деле, уже, в целом, становилось лучше: уже прошёл гул в ушах, глаза почти привыкли к свету, даже размытые очертания предметов постепенно становились всё чётчё и чётче. Ему даже показалось, что он вполне может встать. Ли Сонмин? Нет, он не помнил, но да, вроде знал. Сонмин очнулся, когда Чонсу и Хичоль снова появились возле камеры. Ему ничего больше не снилось, и ощущение было, будто он только на мгноевение прикрыл глаза. Он наконец-то нормально слышал, сносно видел, наконец-то смог сесть. Руки задрожали, когда Сонмин на них опёрся, но выдержали. Чонсу оказался улыбчивым – с тем типом улыбок, за которыми обычно скрывается прорва чего-то совершенно не способствующего улыбкам. Хичоль оказался пронзительным – с тем типом насквозь проникающих взглядов, за которыми прячется неуверенность в себе и болезненная чувствительность. - Лучше? – без промедлений пытливо спросил Хичоль. - Да, гораздо, - кивнул Сонмин. – Разве что с памятью что-то не то: даже имя своё вспомнить не смог. Чонсу кивнул. - Анабиотические камеры сбоят: у всех те же проблемы. - У всех? – Сонмин нахмурился – у мышц его лица проблем с памятью не было. - Нас тут в общей сложности пятеро. Все только что – день-два как – вышли из анабиоза, - ответил Хичоль. – Никто не помнил ни своего имени, ни кто мы, ни где мы, ни куда летели, ни почему больше не летим, какого дьявола все в анабиозе, сколько в нём были и, самое главное, что теперь-то делать, когда мы проснулись. Сонмин посмотрел на него с сомнением. - Даже если никто ничего не помнит, неужели в базах данных корабля ничего нет? В архивах? - В базах данных корабля нет даже информации о самом корабле, - вздохнул Чонсу. - На самом деле, если совсем быть точным, то самой базы данных практически нет. И тем более архивов. - Как это?.. – Сонмин даже усмехнулся, но уголок его губ непроизвольно дёрнулся. - Тебе бы сейчас неплохо ионизирующий душ принять, - после небольшой паузы сказал Хичоль. - Но ионизатор тоже барахлит. - Лучше пройтись, - добавил Чонсу и кивнул в сторону выхода из – это Сонмин тоже уже понимал – анабиотического отсека. Только теперь он обратил внимание, что дверь в отсек была закрыта лишь наполовину и каждые несколько секунд пыталась закрыться, но в середине пути останавливалась, вздрагивала и отъезжала обратно на середину. Сонмин осторожно спустил ноги на пол. Ступни начало покалывать – от онемения, а ещё от холода. Сонмин вдруг осознал, что он абсолютно голый. В смущении осмотрев себя, он поднял было взгляд, чтобы спросить, но... потом понял, что откуда-то знает и сам: в анабиотической камере может находится только органическая материя. - Бельё, кое-какая одежда там, - Хичоль указал на часть отсека, отгороженную стеной из оркангласа. – На выбор и форма есть. - Да... – пробормотал Сонмин, осторожно вставая на ноги. Чонсу попытался ему помочь, но он хотел сам. Хичоль не оговорился про форму: поблёкшая, потрёпанная, вся в подтёках, будто долгое время лежала в воде, но вполне добротная – сама настоящая форма пилота. - Форма Звёздного флота Земли, - констатировал он. - Вполне логично для земного корабля. Сонмин захотел примерить её, но передумал. Непонятно откуда, он точно знал, что она идеально подойдёт ему. - Это моя форма. Я лейтенант? Ему не ответили. Сонмин подумал, что на Чонсу и Хичоле формы не было. И у этого могло быть множество разных причин, но Сонмин решил одеть штатское. Руки, ноги были ватными, но кое-как слушались. Они вышли в коридор, и Чонсу продолжил. - Память бортового компьютера повреждена. Может, у вас получится его расшевелить, - вы же как раз айти-специалист? Мы смогли выкачать только личные дела. Иначе бы даже имён своих не узнали. - Если ты прямо сейчас не перестанешь выкать, я взорвусь. Они шли по длинному, плохо освещённому коридору в носовую часть, и уже по состоянию коридора Сонмину многое становилось ясно. Местами вспученный, как от подземных взрывов, пол, вываливающиеся из стен панели, обнажающие покрытые налётом, грязью и слизью клубки проводов и кабелей. Освещение тоже было далеко не в норме: часть галофосфорогеновых ламп под потолком вообще не работала, часть мигала, шипела и всячески сопротивлялась работе. А ещё вода. Повсюду была вода: растекалась лужами на полу, стекала слёзами по остаткам стен. - Система кондиционирования с ума сходит, - пояснил Хичоль. - Ещё удивительно, что в принципе работает. Но корабль весь гниёт. Они шли и шли дальше. Его звали Ли Сонмин... Лейтенант Звёздного флота Земли Ли Сонмин. Айти-специалист. И всё это было правдой, он знал и понимал это. Но не помнил. Ничего не помнил. И этих двоих – Пак Чонсу и Ким Хичоля – он тоже не помнил. И они тоже не должны были друг друга помнить. А разговаривали так, будто знали друг друга вечность. Так оно, наверное, и было, Сонмин и сам начинал привыкать. По левую руку была ещё одна неработающая дверь – закрытая на четверть и, судя по наростам, давно в этом положении застрявшая. Сонмин невольно заглянул внутрь и остановился. Чонсу обернулся. - Это нанобиблиотека. Судя по размерам, хранилище колоссальное. Но всё залито. - Вы всё проверили? - За два дня?.. Нет, может, куда-то и не затекло, но... это как иголка в стоге сена. Сонмин зашёл внутрь помещения нанобиблиотеки. Хичоль и Чонсу переглянулись, но за ним не последовали. Там было пусто, влажно и пугающе. Стены представляли собой соты из наноячеек с иоттабайтами информации. И помещение ведь было совсем небольшим, но его хватало на объёмы данных, которые не укладывались в голове, – как в прямом, так и в переносном смысле.. Вряд ли многое из этого было полезно, но... - Которые сейчас год? По наше... по земному календарю? - Понятия не имеем, - отозвался из коридора Хичоль. – В личных делах говорится, что мы улетели с Земли в середине 23 века. Но непонятно, сколько мы были в анабиозе. Так что мы не знаем ни где мы, ни когда мы. Сонмин медленно обвёл глазами все четыре стены. В той, что соседствовала с коридором ячеек не было. Было другое: стена вся была равномерно испещрена чёрточками. Блоками по пять – четыре вертикальные и одна, перечёркивающая их под диагонали. Блоков было много. Как будто здесь был заперт узник, считающий дни заточения. Сонмин сделал шаг вперёд и почувствовал неровность под подошвой. Посреди грязной лужи, в которой плавали гнилые ошмётки, лежало что-то твёрдое. Сонмин задумчиво поднял гвоздь – мокрый, обросший ржавчиной, как шубой. - Вы там в порядке? - Пак Чонсу. - Хорошо, хорошо... Сонмин, ты в порядке? Сонмин кивнул, как будто бы кто-то мог это увидеть, ещё раз оглядел библиотеку. Ему казалось, что вот-вот что-то забрезжит, что какое-то, может, самое маленькое и незначительное воспоминание всплывет на поверхность сознания, а за ним подобно водопаду хлынут другие... Но ничего не менялось. Он всё равно не помнил. - Повсюду плавает гнильё... – пробормотал он, выходя из нанобиблиотеки. - Да... – кивнул Хичоль. – Из-за влаги всё, что не из металла, превратилось в гнилую кашу... Даже в капитанском сейфе лежат комья гнилья. - Вы нашли пароль от капитанского сейфа? - На наше счастье, там настроена идентификация по сетчатке глаза. - А в чём счастье, Чонсу? – пробурчал Хичоль. – В том, что ты оставил сам себе кучку говна? До рубки дошли молча, потому что Сонмин переваривал, приноравливался, а Чонсу и Хичоль его не трогали. Дверь в рубку на удивление работала. - Хорошие новости! – сообщил вошедшим упитанный мужчина, склонившийся над раскуроченной бортовой панелью. - У нас хорошие новости, - с заметной ноткой сарказма повторил другой. В противоположность человеку у панели этот был худой и жилистый. - Двигатели практически в норме, - даже не повёл ухом упитанный, а потом повернулся и посмотрел на Сонмина. – А вот и последний... Ну, добро пожаловать в мир неизвестности и на дорогу вникуда. Шин Донхи, очень приятно. - Ну, почему же сразу вникуда? – не согласился худой. – Двигатели же в норме. Можно вниз, вверх, вправо, влево. У нас бесконечное количество векторов на выбор. - Ли Хёкджэ, - представил худого человека Хичоль. – Безуспешно пытается отобрать у меня звание главного циника команды. - Вы сказали, что все только день-два, как проснулись, - усмехнулся Сонмин. – А ощущение, будто вы уже тут давно вместе. - Да, ощущение такое есть... Донхи, так что, двигатели точно в норме? - Точно, я каждый собственной тушей обтёр. Электронику несколько раз перебрал. Ну, где-то что-то проржавело, где-то что-то окислилось, но ничего критичного и ничего непоправимого. Двигатели в порядке. Хичоль обвёл присутствующим взглядом и развёл руками. - Ну, тогда кто-нибудь мне ответит, почему мы висим на орбите, если двигатель в норме? Ли Хёкджэ взглянул из-за спины Донхи на приборную панель – она тоже была не в идеальном состоянии, но горела, урчала, и дорожки данных по экрану мониторов бегали. - Даже не знаю, может ли это быть причиной, - сказал он, но топливо у нас практически на нуле. Хичоль резко повернулся к нему, явно желая ответить что-то язвительное, но внезапно передумал и пожал плечами. - Да, шансы, что причина именно в этом, есть. Чонсу сел первым. Это выглядело очень естественно: он не помнил, что он капитан, но чувствовал себя именно, как капитан. Остальные послушно расселись следом. - Спрашивай, - велел Сонмину Хичоль. Их пять кресел располагались в два ряда, но каждое поворачивалось на 360 градусов, и они сели почти в круг. Сонмин взглянул на мониторы, а потом в иллюминатор. Все посмотрели вслед за ним. - Мы на орбите планеты. Что это за планета? - Мы предполагаем, что она называется Веста, - ответил Донхи и пояснил: - В наших личных делах говорится, что мы входим в состав экспедиции на планету Веста, Солнечная система. Долетели мы или оказались у другой планеты, нам неизвестно. Ни одна навигационная карта не работает. Сонмин посмотрел на Чонсу, тот кивнул. - Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, - ответил Сонмин. – Если... вспомню. - Скорей всего, ты это просто знаешь, так что может и получиться. - Но теоретически, если карты заработают, мы можем уйти в космос? - Теоретически можем, - отозвался Донхи. – Нам должно хватить на рывок с орбиты, но дальше мы уйдём в дрейф, а куда лететь и как далеко, пока непонятно. - Хорошо, что насчёт самой планеты? На ней что-то есть? Цивилизация? Жизнь? - Ответ всё тот же: мы не знаем. Эта информация в базе данных пропала. Сонмин с сомнением оглядел их. - Не понимаю... если мы исследовательский корабль, то на борту должны быть зонды. Вы пробовали их отправить? - На борту должны быть зонды, - согласился Хёкджэ. – По крайней мере, есть отсек и шлюз для зондов. Но самих зондов нет. - Но... как? Куда они могли деться? - Видимо, все использовали до того, как легли баиньки? – пожал плечами Хичоль. – Здесь ничего не соответствует ожиданиям. Вся техника барахлит, если вообще работает. Ты про гниль спрашивал: здесь есть пара десятков роботов-уборщиков, но все в нерабочем состоянии. Парочку Донхи привёл в чувство – хоть в каютах не течет и не воняет. Сонмин нахмурился. Снова посмотрел в иллюминатор: планета была серо-жёлтого цвета. - То есть узнать, что там на планете, мы можем только, если спустимся на неё? - Как-то так. - И мы можем спуститься? - Можем, - ответил Хёкджэ. – Нам опять же хватит на рывок с орбиты, дальше всё сделает гравитация. Если повезёт, хватит немножко, чтобы мягко сесть, а не в лепёшку. - А если окажется, что там ничего нет?.. – спросил Сонмин. - Именно поэтому лучше приземлиться мягко, - вздохнул Донхи. - Пара внешних камер ещё работает: судя по обшивке, нас уже очень знатно успело потрепать. Если сядем жёстко, от корабля вообще может ничего не остаться. - А я считаю, что именно поэтому спускаться на поверхность планеты нельзя. Мы там застрянем и сгинем, - отчеканил Хичоль. - Я согласен, - кивнул Хёкджэ. - Правильно, лучше застрять на орбите или в открытом космосе, - так будет гораздо лучше, - огрызнулся Донхи. - Так мы хотя бы... – начал было Хичоль. Чонсу поднял руку: - Перерыв. Сейчас всё равно спорить бесполезно. Давайте поедим – режим надо соблюдать. Переспим со всем этим. Сонмин сам сделает выводы, может, вытащит карты. Ещё наспоримся – вечность впереди. Сонмин понял: они уже два дня спорили о том, что делать, и не могли договориться, потому что не знали ещё даже про состояние двигателей. А ещё потому, что их было четверо: два на два. А теперь проснулся Сонмин. Ли Сонмин, лейтенант Звёздного флота Земли, участник экспедиции на планету Веста, Солнечная система. Айти-специалист звездолёта класса Gamma-GFX под названием... под названием... да, как же он назывался-то?.. Ели там же в рубке: Донхи объяснил, что пищевой блок в таком состоянии, что не справятся даже возрождённые к жизни роботы. Это лишило их разнообразия в питании, но на их счастье нетронутым остался запас питательных порошков. - Питательные порошки – гениальнейшее изобретение человечества, - Чонсу пытался заставить себя говорить с энтузиазмом, но выходило плохо. – Абсолютно безвкусно, но – как и обещают – питательно. Одного такого пакетика человеку средней комплекции хватает на сутки. Требований к хранению минимум, срок годности практически не ограничен, а благодаря компактности держать на корабле его можно очень и очень много. С голоду не умрём – не в ближайшую сотню лет. Сонмин был не против. Порошок, действительно, был безвкусным, но все ещё приходящее в себя после анабиоза тело было и за это благодарно. И да, он всё это знал, - не помнил, но знал. Но было полезно услышать – память отзывалась. Это хорошо, что он проснулся последним. Сонмину и стыдно было за такую мысль, и в то же время он радовался: как будто на всё готовенькое попал. - А вода? - С водой примерно то же самое: хранится в необъятных количествах в порошковой форме – её хранить чуть сложнее, но нам повезло: блок хранения на удивление не сбоил, - пояснил Хёкджэ. - Возвращается в жидкое состояние при соприкосновении с кислородом. Вода, конечно, на вкус мерзкая: как опреснённая морская... вот не помню вроде, чтоб пил опреснённую морскую воду, а знаю... - Хорошо, - кивнул Сонмин. – А кислород?.. - Вот да, кислород – это наше слабое место. Кислорода на нас пятерых хватит года на два. Но его в случае чего можно сэкономить в анабиозе, - Донхи улыбнулся: - Да и вообще в такой ситуации лучше быть оптимистом. - Да, лучше быть оптимистом, - эхом отозвался Сонмин. На двери каюты висела табличка с его именем. Внутри, на кое-как постеленной койке лежал листок пластопоролона – распечатка его личного дела. Он несколько раз перечитал его, но ничего из того, что там было написано, не вспомнил. Только почувствовал бесконечную грусть. Время на корабле текло странно: оно было привязано к суткам на Весте, которые были примерно равны земным, поэтому организм звездолётчиков воспринимал такой график ровно. Вот только на орбите не было закатов и рассветов в их обычном представлении. Сонмин не помнил, что ему снилось. Он оделся в то же, что и накануне, и нащупал в кармане гвоздь. Гвоздь, обросший ржавчиной, как шубой. В его голове были вопросы. Он выспался, тело наконец-то привыкло не спать. И разум, кажется, тоже. Анабиоз отступал. Остальных он нашёл в рубке. Было понятно, почему. Когда дверь открылась, они все резко повернулись к нему, будто вот прямо сейчас он должен был принести им спасительную идею, но её не было. Были только вопросы. - Почему мы вышли из анабиоза? – с порога спросил Сонмин. – Это был сбой камер? Они переглянулись. - Вроде нет, - осторожно ответил Донхи. – Ну, камеры сбоят, конечно. Но они нас вышибли почти синхронно: если мы проспали несколько лет, день-два – это смешная погрешность. На единовременный сбой не похоже. - Тогда таймер? - Может, и таймер. - Не таймер, - вступил в разговор Хёкджэ. – У них есть такая функция, да: вроде «проснуться через два года». Но они были иначе настроены. На триггер. На сигнал. - Какой сигнал? – нахмурился Чонсу. – Здесь же ничего не работает. Связь на нуле. - Что значит, ничего? – возразил Сонмин. – Что-то работает. Электричество. Системы блоков хранения. Двигатели. - Двигатели! – воскликнул Донхи, резко поднимаясь с места у пульта. – Камеры сработали, когда остановились двигатели! Поднялся и Чонсу. - В смысле? В смысле, мы долетели до места... и проснулись? - А есть другое объяснение? - Даже если и нет, как это объясняет состояние корабля? - вздохнул Сонмин. - Видимо, мы летели не так спокойно, как предполагалось? – неопределённо кивнул головой в сторону Хёкджэ. - И дольше, чем предполагалось... – мрачно подытожил Хичоль. – Раскрыли большую тайну. Это ничего не меняет. Сонмин занял своё место. Своё, но чужое. Он не помнил. Знал, но не помнил. - И какие варианты у нас теперь? – спросил он и посмотрел на Хичоля. – Хотите сесть на Весту? - Я?!.. Да ты в окошко взгляд брось! Да-да, вон туда! Видишь?.. – его палец взметнулся к иллюминатору. Планета Веста, затянутая серо-жёлтыми клубами дыма. Песок, пыль, пыль, пыль... – От неё веет смертью. Нас ничего там не ждёт. Мы должны отсюда улететь. - Но куда?.. – глухо спросил Сонмин. - В открытый, сука, долбаный космос! – Хичоль откинулся в кресле. - Навигационных карт нет, - Сонмин взглянул на остальных. – Связи вроде тоже нет. Не с Землёй, нет? Куда мы полетим?.. - Куда угодно... – взмолился Хичоль. – Хоть в преисподнюю... Мы должны отсюда улететь... - Но мы ведь летели сюда с какой-то целью?.. На Весту?.. Чонсу громко вздохнул. - Если это, действительно, Веста... - Мне кажется, я знаю, - сказал Донхи. – Мне... приснилось как будто. Я... не помню, но... вроде как помню... - Что? Он повернулся к ним приставил пальцы к своим вискам, видимо, надеясь так простимулировать память. - В свое время в галакснете... вы ведь знаете, что такое галакснет?.. Помните?.. В галакснете пустили утку, будто бы Веста, планета Солнечной системы, – это прежняя Земля, человечество её довело до плачевного состояния и переселилось, а информацию о «переезде» постепенно подтёрли, так что через несколько поколений никто об этом уже не знал. - А ещё Земля плоская, - сказал Хичоль и отвернулся. - Никто и не поверил. - Потому что бред. - Ну, ты знаешь, версия не такая уж и бредовая, - сложил руки на груди Хёкджэ. - Она бредовая. - Но... если это правда, зачем такое скрывать? – спросил Сонмин. - А ты не догадываешься? – взмахнул бровями Хёкджэ. - Тебе кажется, что с Землёй – той, которая наша, в Системе Галилео, - не то же самое происходит? Сонмин похолодел. Они не помнили Землю. Знали, что с неё родом, но не помнили?.. - Человечество не присосалось к ней как паразит, не загадило моря, не отравило воздух, не извело большую часть минеральных ресурсов? – продолжал Хёкджэ. – А теперь, представь, что это не в первый раз. Если в первый, то можно успокаивать себя тем, что в следующий раз мы будем умнее. Но мы не умнее, все снова повторяется. Я понимаю, почему такую правду стали бы скрывать. - Какой только бред не пишут в галакснете.... – раздражённо буркнул Хичоль. Все замолчали. - Предположим... – начал Сонмин. – Давайте предположим. Из того, что мы помним... знаем. Земля на грани гибели – вы согласны? Чонсу наклонился в его сторону. Все молчали, но этот капитанский жест был важнее слов. - Вполне логично, что с Земли отправили экспедицию – найти новую пригодную для жизни планету. Выбрали Весту. Не так важно, населяли ли её когда-нибудь люди. Просто подходящая планета. Это похоже на возможный вариант? - Нет, это важно... - не согласился Хичоль, но продолжать не стал. Хёкджэ буквально просверлил его взглядом. - Ты хочешь сказать, что настолько отдалённую и не изученную планету не могли выбрать просто так. Если бы не знали, что у неё есть шанс быть живой, потому что она уже была однажды живой? - Я ничего не хочу сказать, кроме того, что в галакснете пишут бред, а мы должны отсюда улететь, - с еле заметным напряжением ответил Хичоль. - На Землю?.. А она точно существует?.. Нечего было говорить. Земля казалась мифическим, выдуманным местом - как Авалон, как Тир на Ног, как Китеж-град... И откуда он их все знал?.. - У меня осталась на Земле жена... – задумчиво пробормотал Сонмин. Все посмотрели на него. - Да, это было в твоём личном деле, - пробормотал Чонсу. – Надеюсь, ты не против, что мы читали? - Я не помню ничего, даже как она выглядит... - пожал плечами Сонмин. Он подумал, что ещё он не помнит, а, возможно, и не знает, что и кого оставили на Земле остальные. И они подумали о том же. - А у меня на Земле было хобби, - усмехнулся Донхи, бодро, но грустно. – Только я не помню какое. - У меня есть кот, - объявил Хичоль. Под его пронзительным взглядом все смешки разом прекратились. - А у меня была мечта... – печально улыбнулся Чонсу. - Какая? Улыбка Чонсу стала ещё больше и ещё печальнее. - Хичоль, а ты помнишь, какой у тебя был кот?.. Хичоль отвернулся: в личных делах не писали ни о мечтах, ни о хобби, ни о домашних животных. - Нам некуда лететь, - подытожил Сонмин, ни на кого не глядя. Из иллюминатора им подмигивала серо-жёлтыми клубами пыли планета Веста. - Именно поэтому я считаю, что нам надо спуститься на планету, - сказал Чонсу. – Там есть хоть какой-то шанс. - Какой? – с издёвкой спросил Хичоль. – Сдохнуть от радиации? От кислотных дождей? От чего-то ещё, очём мы даже не догадываемся?.. Мы должны отсюда улететь. - Хичоль, - терпеливо отчетил Чонсу. – Нет. - Ты всегда говоришь «нет»! - Я сказал «нет» всего два раза, - отмахнулся Чонсу. - Ты всегда говоришь «нет»!!!.. Его крик сотряс воздух до звона. Вскочивший Хичоль так и замер со сжатыми в кулаки руками. Потом выдохнул, разжал их и сел обратно. - Два на два, - бесцветно подытожил Хёкджэ, вроде бы ни к кому не обращаясь. Но Сонмин понял, что сказал он это ему. Он суетливо встал, нервно провёл руками вдоль своего тела. Ему надо было всё осмыслить. Он сутки как проснулся, он ничего не помнил. Всё было слишком непросто для спонтанных решений. Для романтики. Он знал, что такое «романтика»: мистическая, стёртая из людской памяти планета, ожившая, ожидающая их прилёта. Планета, на которой, возможно, жизнь, и правда, зародилась снова. - Мне надо подумать, - покачал головой он. – Извините. Я должен ещё подумать. Они разбрелись по звездолёту. Было странно, казалось, что они все очень торопятся принять решение. Хотя Сонмин совсем не понимал, зачем торопиться... или понимал. Для начала Сонмин остался в рубке, пытаясь убедить свои дремлющие после анабиоза пальцы самостоятельно вспомнить коды и пароли системы. На самом деле, всё оказалось очень просто. Слишком просто. Навигационные карты лежали на самой поверхности. Специалисту вроде Сонмина ничего не стоило до них добраться. Как будто прятали их от любителей. Он и не помнил, как это делается, но как будто знал. Всегда знал. Сонмин не хотел никого обнадёживать и паниковал. Поэтому он дождался, пока его оставили в рубке одного, прежде чем он вывел трёхмерный атлас на мониторы. Долго смотрел, изучал каждый закоулок, какждую проекцию, тень каждого астероида. Попытался проложить пару маршрутов. Всё было ясно. Сонмин закрыл доступ к картам и отправился в путь по кораблю. Он дошёл до анабиотического отсека. Осмотрел свою камеру, остальные. Вновь примерился к собственной форме лейтенанта Звёздного флота. Коридоры встречали его лужами и вонючей, желеобразной жижей. Сонмин снова зашёл в нанобиблиотеку и долго стоял возле исцаранной стены с посланием безымянного узника. Заглянул в пищевой блок, долго тёр заслезившиеся от едкого запаха глаза. Донхи попался ему в коридоре, ведущем в двигательный отсек, - толстяк кропотливо спаивал контакты за одной из вспученных панелей. Он дружелюбно улыбнулся Сонмину, почти не отвлекаясь от дела. - Что там с картами? - Я работаю. Надо чуть больше времени, сейчас передохну и вернусь. - Хорошо, - благостно улыбнулся ему Донхи. Сонмин уже было пошёл дальше, но вдруг остановился. - Мы ведь могли бы остаться на орбите? Донхи поднял к нему голову. Можно было подумать, что на него смотрит незамороченный простак, но за взглядом было больше и глубже. - Зачем? Сонмин поёжился. - Чтоб выждать?.. Не знаю... Зачем торопиться? - Зачем оставаться на орбите? – спокойно ответил Донхи. – Это то же ожидание. Лучше уж сразу узнать плохие новости, чем мотыляться по кругу... как ты говоришь? – «выжидая». Сонмин прислонился к одной из невывалившихся панелей. - Но с нынешним запасом топлива, мы там застрянем... Донхи сосредоточенно затачивал один из кабелей. - Мы обсуждали это, - неопределённо бросил он. – Когда ты ещё спал. Этот двигатель рассчитан на разные виды энергии. На психосоматическую тоже. - Анабиоз? - Да. Мы сможем снова взлететь. Просто не сразу. По телу Сонмина пробежали мурашки. Он не помнил этих ощущений, но знал, что они означают. - Но речь же не о днях?.. Не о неделях, даже не о месяцах?.. - Не о месяцах, - согласился Донхи, пуская в дело ультразвуковой паяльник. - Сколько?.. Донхи шумно втянул воздух носом и пожал плечами, так и не поднимая к Сонмину взгляда. - Лет двадцать. Может, больше. Зависит. - Лет двадцать?.. Но это же... да, это смешно по вселенским меркам, но по нашим человеческим... Там на Земле?.. Донхи всё ещё не смотрел на него. - Что ты помнишь о Земле? Сонмин не ответил. - Ты же понимаешь? Сколько мы уже спали?.. И ты хочешь остаться на орбите?.. - Тогда мы могли бы улететь. - Зачем?! – Донхи едва не отбросил в сторону паяльник. – Куда?.. Ты достал карты?.. Сонмин почувствовал немоту в пальцах. И на руках, и на ногах. - Я достану, - потряс головой он. И звучал столь неубедительно, что самому стало не по себе. Донхи тем временем глубоко вздохнул, выдохнул, поводил плечами, оживляя онемевшие мышцы. Перехватил паяльник и вернулся в свой прежний благостный настрой. Это пугало. - Чем-то ещё могу помочь? – дружелюбно спросил он. Сонмину хотелось сказать «нет». Хотелось помотать головой, уйти. Вместо этого он вдруг спросил: - У нас здесь есть что-нибудь против ржавчины? - Против ржавчины?.. – распахнул глаза Донхи. - Думаю, что-то точно есть. Попробуй хозблок на втором уровне. По дороге из хозблока, возле кают, Сонмину попался Хичоль. Он стоял, прислонившись к стене, и швырял в противоположную непонятно откуда взявшийся резиновый мячик. Хичоль швырял, мячик отскакивал от стены в пол, потом возвращался обратно в его руку. Хичоль снова швырял, и всё повторялось. Сонмин смотрел, как заворожённый. Потом стук мячика вдруг прекратился. Хичоль повернул голову, и Сонмин мгновенно понял, что тот ждал именно его. - Мне отвратительна сама мысль, что я буду о чём-то тебя просить, - честно признался Хичоль. – Поэтому просить я не буду. Я буду требовать. Я требую, Ли Сонмин, чтоб ты не вёлся. Эта планета мертва. Мы должны отсюда улететь. И ты проголосуешь именно за это. Сонмин смотрел на него. Лишь сутки после пробуждения – чужой ему человек, незнакомый, резкий, слабый, отчаявшийся пытался неумело им командовать. Это было очень странно. - Мы можем остаться на орбите, - сказал Сонмин и ему тоже. - Зачем? Изводиться ожиданием неминуемой смерти?.. - А что нас ждёт в открытом космосе? - Ты достал карты? – Хичоль сузил глаза, и в голосе появилась хрипотца. - Ты думаешь, карты помогут? Хичоль швырнул мячик в стену с такой яростью, что от пола тот отлетел прямо в потолок, в одну из немногих немигающих галофосфорогеновых ламп. Лампа с треском разлетелась в осколки. Те осыпали Хичоля. Он как будто и не заметил, продолжая сверлить Сонмина взглядом. - Мы должны отсюда улететь, - на удивление спокойно и терпеливо сказал он. – Ты должен проголосовать за это. Сонмина шатало. Должно быть, анабиоз всё ещё сказывался. А если они сядут на планету, если планета окажется не тем, что они ожидают, - сколько ещё ему придётся провести в анабиозе? Что от него останется? От лейтенанта Звёздного флота Ли Сонмина?.. По левому борту от рубки располагалась рекреационнная зона. В одном из отсеков стояли древние, как мир, плазматические экраны. Возле одного из них, в потемневшем от воды кресле, притулился сгорбившийся Хёкджэ. Играл в какую-то допотопную компьютерную игру. Сонмин, стараясь не шуметь, подошёл к монитору, но Хёкджэ его сразу заметил – каким-то особым боковым зрением. Подвинулся, позволяя Сонмину подойти и посмотреь ближе. Игрушка была даже не простенькой, а элементарной, – двухмерная, с рассыпающимся на пиксели главным героем, пробирающимся через рассыпающиеся на пиксели дебри астероидов. - Как она называется? - Вроде Galaxy Quest, - равнодушно ответил Хёкджэ. - Символично. В чём смысл игры? - Обычный квест: летаешь, собираешь артефакты, уворачиваешься от астероидов, дерёшься с инопланетянами. - Сложно? - Да не то, чтоб очень, - пожал плечами Хёкджэ. – Но никак не могу этот уровень пройти: всё время умираю, приходится начинать игру заново. - А в чём всё-таки смысл? Что будет, если пройти квест до конца? - Не знаю. Наверное, возглавлю список победителей... - Обязательно возглавишь? – усмехнулся Сонмин. Хёкджэ оторвался от игры и повернул к нему голову. - А в ней ещё никто не побеждал, - он тоже усмехнулся. – Должно быть, я и до анабиоза не мог пройти этот уровень. - Или кто-то из нас. - Или кто-то из вас... – эхом ответил Хёкджэ. – Послушай, тебе совсем не страшно? Сонмин не знал, что ответить. Он опёрся о влажную, покрытую испариной стену. Рубашка тут же намокла. - А должно быть?.. – то ли спросил, то ли ответил он. Хёкджэ откинулся на спинку кресла, продолжая смотреть на него исподлобья. - Ты проснулся на корабле, который на куски разваливается. Ты не помнишь, откуда ты летел. Ты не помнишь, куда ты летел и зачем. Ты не помнишь людей, с которыми ты летел. Ты самого себя не помнишь. Ты застрял на орбите планеты, не подающей признаки жизни. У тебя ограниченное количество кислорода. Разве тебе не должно быть страшно?.. Сонмин думал. Хёкджэ был абсолютно прав: ситуация, в которой он оказался, должна была вызывать ужас, панику. А Сонмину почему-то совсем не было страшно. А если и было, то по другим причинам. - Может, это именно потому, что я ничего не помню? – задумчиво предположил он. - Возможно. Возможно, когда всего этого не помнишь, – кого оставил, с кем не попрощался, чего ещё хотел бы достичь, - и не страшно. Я, знаешь, сам как раз больше всего боюсь вспомнить. Сонмин молча кивнул. Он тоже об этом думал. - Мы все необъяснимо спокойны, - сказал Хёкджэ. – Это очень странно. В нашей ситуации самое естественное - впасть в отчаяние, биться головами об стену. А мы спокойны, собраны. Каждый проснулся и едва ли не мгновенно смирился с положением вещей, начал мыслить рационально. - Профессионализм? Мы всё же флотские. А скорее всего, всё ещё анабиоз не отпускает... – высказал ещё одну догадку Сонмин. – Возможно, через неделю у меня и начнётся психоз. - Да... возможно, он у всех начнётся. Возможно, поэтому мы так и торопимся что-то решить... через неделю мы себя заживо съедим. И друг друга. - И, как ты думаешь, что мы должны решить?.. Уйти в открытый космос? Хёкджэ вздохнул. - Если бы здесь в принципе был правильный вариант ответа, как просто бы нам было... Я считаю, что нас не ждёт ничего хорошего ни там, ни там. Но если про планету я уверен почти на 100%, про космос я ничего сказать не могу. Может, там и есть что-то поблизости?.. Это уже скорее к тебе вопрос. - Почему ты уверен про планету? – нахмурился Сонмин. – Без зондов, без радиосвязи, без каких-либо данных в памяти корабля? - Ты же её видел? Разве может планета, пригодная для жизни, быть такого цвета?.. - Она не обязательно должна быть пригодна целиком, - возразил Сонмин. – Достаточно, если жизнь есть хоть где-то. - И как ты будешь искать это «где-то»?.. У нас нет такого оборудования. По крайней мере, работающего. - А вездеходы? Здесь должны быть... – Сонмин запнулся. Это было слишком очевидно. – С вездеходами то же, что и с зондами?.. - Ммм... – промычал в ответ Хёкджэ и повернулся обратно к монитору. Но, как оказалось, пока они разговаривали, в героя игры врезался шальной астероид, и на экране горело унылое “Game Over”. - И опять сначала? – спросил Сонмин. - Тебе решать... – пробормотал Хёкджэ. По дороге в рубку Сонмину попался один из роботов-уборщиков. Пузатый, полуокислившийся, полуржавый карапуз провалился в трещину в полу и теперь уныло пытался из неё выбраться. Возможно ли было, что этого робота Сонмину было больше жаль, чем себя? Пак Чонсу, капитан звездолёта класса Gamma-GFX с позабытым названием, сидел в своём кресле, задумчиво глядя на планету, не подающую признаки жизни. - Сонмин? – он поднялся и приветливо улыбнулся. – Как ты? Сонмин лишь покачал головой. - Спокоен, - ответил он. – Сосредоточен. И совершенно потерян. Чонсу понимаюше кивнул. - Ты достал карты? Конечно, они были оставлены там так, чтобы Сонмин мог их найти. И врать Чонсу он не мог. Наверное, никогда не мог. - Да. Хочешь посмотреть? Чонсу едва заметно вздрогнул. Он смотрел на Сонмина печально, безнадёжно. Долго смотрел. Как будто ждал, что Сонмин что-то скажет, но Сонмин молчал. - Нет, - наконец ответил Чонсу и вернулся в своё кресло. - Достаточно, что ты увидел. Ты готов теперь принять решение?.. Решение садиться на Весту они приняли вечером по корабельному времени. Решение простым большинством: трое против двоих. Садиться решили утром. Их не должен был встретить рассвет, но выспаться надо было. Хотя Сонмин подозревал, что спали все неважно. Он сам надеялся, что снова провалится. А ещё больше, что наконец-то увидит что-то, что не вспомнил. И боялся этого тоже. Перед посадкой Хёкджэ проверил скафандры: на их счастье они были относительно в норме, хоть и тоже, как и весь корабль, были потрёпаны, покорёжены, исцарапаны. Перед тем, как дать кораблю команду, Хичоль всё же спросил. - Никто не хочет передумать? У нас было мало времени. Может, подумаем ещё раз? Чонсу лишь покачал головой. - О чём думать? – спросил Донхи. – У нас не появится новых вводных, всё и так ясно. - Дело не в новых вводных... – вздохнул Хёкджэ. – Дело именно в решении, которое мы принимаем... каждый из нас. - Мы не знаем даже, какой сейчас год... – сказал Сонмин. – Мы не знаем, что осталось там, позади. Кроме одного: те, кого мы там оставили, уже давно умерли и позабыты. Превратились в пыль. Даже если наша Земля все ещё на месте, нам некуда возвращаться. - Мой кот жив, - упрямо поджал губы Хичоль. - Он меня ждёт, я знаю. Порывистым движением он ввёл команду, с ленивым урчанием завелись двигатели, и корабль медленно соскользнул с орбиты. Садились несколько часов. Планета притягивала корабль как магнит, жадно раззевая свой голодный рот. Донхи и Хичоль маневрировали в четыре руки, будто всю жизнь это делали вдвоём. Не помнили, но знали. Ближе к поверхности топлива стало критически мало. У них не было карт Весты, но внезапно заработала система сканирования, которая педантично донесла им, что место, куда их тянет планета, непригодно для жизни. Кое-как, подхватив безумный воздушный поток одной из, видимо, привычных на Весте песчаных бурь, они позволили ему уволочь корабль дальше – на север. Уже видны были даже невооружённым взглядом очертания континентов и островов. Сканер был беспощаден. Потом не осталось ни топлива, ни ветра, ни выбора. Корабль тяжело вписался в каменистую поверхность... и она рассыпалась под ним в пыль. - С мягкой посадкой нас... – сказал Донхи. Все наконец выдохнули. На планете Веста не было ни единого признака цивилизации. Где-то на подлёте они ещё видели странные нагромождения, отдалённо напоминающие очертания городов, но при ближайшем рассмотрении они все были лишь сгустками пыли. Там, где они сели, не было даже этого. Они молча дошли до шлюза, облачились в скафандры и наконец вышли. Каменистая поверхность под тяжёлыми сапогами мгновенно обращалась в песок и взвивалась в лишённой кислорода атмосфере в пыль. Песок глухо скрипел, ещё более глухим звуком отдаваясь внутри скафандров. Их встречал блёклый свет и скрипучий песок. И ничего больше. - Мы должны были проверить... – сказал Чонсу. – Мы обязаны были проверить... Хёкджэ указал на каменную гряду по левую руку от корабля. За ней ничего не было видно, и это было единственным направлением, куда имело смысл идти. Они молча двинулись. - Мы могли остаться на орбите... – упавшим голосом сказал Сонмин. Связь между скафандрами работала плохо, но все услышали. - Мы не могли, - с треском прорвался к нему в наушник голос Донхи. – Мы должны были проверить. - Мы должны отсюда улететь, - перебил его голос Хичоля. Он пошёл прочь от корабля первым. У них не было оборудования, способного оценить состояние планеты даже в нескольких километрах от корабля, у них не было вездеходов. У них было очень мало кислорода. Донхи присел на корточки и поднял горсть пыли. Сонмин видел лабораторию и понимал, что на анализ что-то брать было бессмысленно. Донхи стряхнул пыль с перчатки. За грядой их ждала такая же каменистая равнина – без намёка на растительность, без намёка на воду. - У меня заработал счётчик Гейгера, - раздался голос Хёкджэ. – Уровень радиации почти не смертельный. - Отличные новости, - саркастично отозвался Хичоль. – Это в корне меняет ситуацию. И они шли дальше. Донхи достиг точки невозврата первым: отметка уровня кислорода ровно на середине. Он подал им знак и отправился обратно. Не оборачиваясь. Следующим назад отправился Хёкджэ. Чонсу, Хичоль и Сонмин продолжили путь дальше, но ничего не менялось. - Сколько мы так пройдём? Несколько километров? А какова окружность Весты? Тысяч 40-50?.. Какой шанс, что нам повезёт?.. Они шли. Камень рассыпался в песок под их сапогами. Началась песчаная буря. Видимость стала не больше 100 метров. Через какое-то время Чонсу силой остановил Хичоля и проверил его датчик кислорода: Хичоль прошёл точку невозврата. Он не сопротивлялся, когда Чонсу перекачал немного из своего баллона, но Сонмину показалось, что инцидент не был случайностью. - Мы просто прилетели слишком рано, - пытался успокоить то ли Хичоля, то ли себя Чонсу. - А, может, наоборот слишком поздно? Может, её уже уничтожили снова? Мы должны отсюда улететь. - Возвращаемся на корабль, - кивнул Чонсу, спокойно, по-деловому, но в этом кивке было слишком много разочарования. Им ничего больше не оставалось, как вернуться. И каждому казалось, что они сдались слишком рано, что они не прошли всего каких-то несколько лишних метров. И каждый знал, что через несколько метров ничего бы не изменилось. Донхи и Хёкджэ ждали их внутри у выхода из шлюза. Вглядывались им в лица с нетерпением, тоже всё ещё надеялись. - Мы должны отсюда улететь, - бросил им на ходу Хичоль, жадно вдыхающий остатки кислорода, - его запас уже был на исходе, когда они добрались до корабля. Они освободились от скафандров, и Сонмин не мог не отметить, что они стали чуть покорёженнее, чуть поцарапаннее, чем до высадки. Все пятеро остановились в коридоре. Казалось, что надо идти в рубку, обсудить. Но нечего было обсуждать. И в рубке осталось только одно дело. На корабле больше не было топлива, и был лишь один путь наверх. - Так значит, обратно в анабиоз? А потом на орбиту? - Мы можем остаться на планете, - предложил Сонмин. - Не можем, - покачал головой Хёкджэ. – Породы продолжают разрушаться: уже лет через двадцать нас может так глубоко засосать, что как бы нам не пришлось век спать, чтоб хотя бы на поверхность выбраться. Корабль должен подняться, как только ему хватит на это энергии. - И вернуться на орбиту? - И вернуться на орбиту. Установим таймер на остановку двигателей, проснёмся и будем думать. - Мы не будем думать! – Хичоль резко повернулся к Чонсу. – Тут не о чем думать! Мы должны отсюда улететь! Чонсу вздохнул. - Хичоль, мы все расстроены, мы все разочарованы. Да, мы все надеялись! Не пори горячку. Сейчас мы всё равно никуда улететь не можем. - Чонсу, она мертва! Эта планета мертва! И она никогда не оживёт, ты понимаешь? Проспи мы хоть тысячу лет, ничего не изменится! Они шли бесконечно длинным путём от хвоста корабля по дороге вникуда. От стен отходили панели, из-за них вываливались клубки проводов, подобно кишкам из распотрошённого живота. Корабль был едва ли живее планеты. - Но когда-то же... – начал Хёкджэ, но Хичоль его перебил: - Здесь не осталось воды. На этой планете никогда больше не будет жизни. Мы должны отсюда улететь. - Но мы не видели всей планеты... Хичоль с силой впечатал ладони в панель, и она послушно вмялась. Что-то за ней заискрилось. - Что там видеть?.. Зачем вы это делаете? ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ? Мы видели её всю – вы это знаете не хуже, чем я. Мы должны отсюда улететь. Хоть куда. Хоть сдохнуть в открытом космосе. Что угодно!.. - Хорошо... – вздохнул Чонсу. Ничего хорошего не было, и лететь им было некуда. Сонмин шёл последним. Его поразила странная мысль: за эти дни он кое-что вспомнил, на самом деле, даже многое. Скорее знал, чем помнил. Но не всё. А главное, он не мог вспомнить ИХ: своего капитана, которому всегда можно было довериться, не мог вспомнить Хичоля, язвительного, недовольного, но всегда верящего в лучшее. Не мог вспомнить прежнего Хёкджэ, который, конечно же боялся, но точно не боялся помнить и никогда не был равнодушным. Даже Донхи, всегда прямо глядящий в глаза реальности, прятался за фальшивым фасадом. Он их потерял. Они потеряли себя. И, наверное, себя он тоже потерял? Он не помнил, но знал. Ведь было же?.. Ведь всё было же иначе?.. Когда?.. И почему?.. - Мы должны отсюда улететь, мы должны отсюда улететь... – как мантру, повторял идущий впереди Хичоль. Все молчали. - Мы должны, Чонсу, ты ведь понимаешь?.. Чонсу еле кивнул, но промолчал. - Чонсу?!.. - Хорошо, хорошо, что ты хочешь? – он начал раздражаться. Сонмин видел его профиль и отчаяние. – Хорошо, вернёмся на орбиту, когда вернёмся, и улетим. Ты доволен?.. Сонмин смотрел на них. Смотрел на Донхи и Хёкджэ, которые не участвовали в споре. Которые смотрели на всё равнодушно и устало, потому что на этот спор не было сил. Больше не было. - Оставь отчёт. Хоть что-то. На случай, если мы снова ничего не вспомним. Чонсу!.. Сонмин непроизвольно усмехнулся. На случай, если?.. - Хорошо, как скажешь... – отмахнулся от него Чонсу. – Оставлю отчёт. - Не компьютерный. На бумаге, на пластопоролоне – я не верю машинам. - Хорошо, как скажешь, - Чонсу отвечал всё послушнее, всё спокойнее. - Где ты его оставишь? - Ты издеваешься надо мной? Где, ты хочешь, чтоб я его оставил? - Не в сейфе! – Хичоль развернулся и встал на его пути, смотря глазами, полными отчаяния, в глаза, полные отчаяния. Донхи и Хёкджэ молча прошли дальше мимо них. Сонмин смотрел на лицо Хичоля. – Не в рубке, не в спальнях. Нигде нельзя – зальёт. Можно в блоках хранения. - Нельзя, - устало бросил через плечо идущий прочь Хёкджэ. - В камеру с собой возьми!.. – Хичоль тряс Чонсу за плечи. - Хичоль... нельзя. Чонсу высвободился из его рук и тоже пошёл дальше. Осталось лишь установиться таймеры – на двигателях и на камерах. А дальше их ждал долгий незаметный сон. Хичоль стоял, мотал головой, даже снова стукнул кулаком по одной из панелей – и она тоже отвалилась. Это объясняло. Объясняло все выкорчеванные панели на звездолёте. А потом и Хичоль пошёл. Сонмин остановился перед давно застрявшей на середине дверью нанобиблиотеки и заглянул внутрь. Он тоже всё понял. Не мог не понять. Возможно, Веста, и правда, когда-то была колыбелью человечества. А, может, и нет. А может, они вообше не долетели до Весты, и это была совершенно другая планета. А, может, таких планет было множество. Возможно, - лишь возможно, - они снова уничтожили свой очередной дом. Возможно, они отправились в свой галактический квест, чтобы узнать, не смогла ли первая Земля восстановиться, оставленная своими убийцами в покое. И возможно, где-то в других концах Вселенной их двойники точно так же просыпались на орбитах мёртвых планет, не в состоянии вспомнить, зачем они там и когда они там: слишком рано или слишком поздно. Потом они всегда догадывались. Догадывались, что их амнезия не могла быть результатом единичного сбоя. Догадывались, почему так легко привыкали к ней. Догадывались, почему на их корабле не осталось ни одного зонда и ни одного вездехода. Догадывались, почему корабль разваливался на куски. И почему повсюду их ждали комья гнилья. Всегда догадывались, всегда хотели оставить подсказку будущим себе, всегда понимали, что нельзя, и лишь разыгрывали друг перед другом этот бесконечный спектакль. Только одно-единственное послание дожидалось их пробуждения. - Сонмин, ты идёшь? – где-то далеко крикнул голос, который он не помнил, а лишь знал. – Ли Сонмин? Человек, так и не вспомнивший это имя, снова стоял в библиотеке и смотрел на покрытую испариной стену, испещрённую, будто камера узника, отметками: сотни черточек блоками по пять – четыре вертикальных и одна, перечеркивающая их по диагонали. И снова будет блёклый далекий свет, и снова будет глухой далёкий скрип. С этой орбиты им не сорваться. Если герой квеста умирает, он должен начинать игру сначала. Сонмин достал из кармана очищенный от ржавчины гвоздь, который – он знал – сам же там и оставил. И оставит снова. - Да, я иду!.. Он подошёл к последнему незавершённому блоку из четырёх черточек и со скрежетом перечеркнул их.