Так и узнал, что Роман ему изменяет и, видимо, уже давно.
Глаза уже начинают наполняться слезами, но Губанов задерживает дыхание, резко выпускает воздух из лёгких и встаёт. Нужно уходить. Не важно куда, просто отсюда. И, к счастью, собрав всю валявшуюся где попало одежду, он собирается довольно быстро и наспех пригладив свои волосы, чтобы те не торчали в разные стороны, оставляет на кухонном столе листок бумаги, на котором уже успел своим не очень ровным почерком, но хоть что-то написать. Взглянув напоследок на парня, которого было видно через дверной проём, он уходит вон. Куда угодно, только бы разорвать все связи. А Фильченков же просыпается, буквально, за секунду, как хлопает входная дверь. Голова тяжёлая и больная, но отдыхать уже не особо хочется. Может, ему показалось, что Хесус ушёл? Место, где он спал, было ещё тёплым. —Лёш? - вопрос в пустоту. Всё-таки, он ушёл. Но почему? Поводов уходить в магазин не было, личных причин и срочных дел, вроде как, не было тоже.. Игнорируя внезапно появившуюся темноту перед глазами, ибо встал слишком резко, чем положено, парень шагает босыми ногами в гостиную, в надежде найти хоть какое-то объяснение внезапному уходу Губанова из дома. Обычно он никогда не уходил так резко без предупреждений и прочих слов, а тут, видимо, правда произошло что-то серьёзное. Осматривая разные поверхности на наличие хоть какого-нибудь клочка бумаги с ответом на его вопросы, Фильченков замирает, заметив белый лист на тёмном дереве стола, что стоял в кухне. Подходя к нему, взяв в руки и начав читать, он буквально падает на колени.« С добрым утром. Последним утром, которое мы встречаем вместе. Знаешь, с тобой всегда было хорошо, казалось, я делал всё, чтобы быть рядом всегда и делал всё, чтобы тебя всё устраивало. Говорят, пьяные скажут правду, даже если кажется, что сболтнули что-то не то.. И в этом я убедился. Я не хочу стоять между тобой и кем-то там, имя которого я и помнить не хочу. Не хочу делить тебя с кем-то ещё или вести куколдно-свободные отношения. Думал, ты не так ужасен, а ведь так хорошо врал мне всё это время. Чувственный секс обернулся предательством. Прощай. Надеюсь, хоть его ты не бросишь так, как бросил меня. Спасибо за всё, Рома. Хватит. Пошёл ты нахуй. »
Уже конец писанины, видно, был написан не очень аккуратно, местами ручка расплылась от капель слёз, что не сдержал стример. А сейчас над этим листом бумаги рыдает Роман, сминая его и прижимая к груди. Тихо заскулив, он сгибается к полу и ударяет рукой по кафелю, чувствуя боль. Боль душевную, а не физическую. Сквозь слёзы зовёт Губанова; с тоской и ненавистью к себе понимает, что больше он не отзовётся. Он ушёл и возвращаться не собирается. Парень понимает свою вину, а ведь мог всё предотвратить, чтобы не разрывать сердца на части.[Вечер того же дня]
Более или менее успокоившись, сидя на кухне и завернувшись в плед, потому что почему-то пробирал холод до костей, Роман держит в дрожащих руках кружку с остывшим чаем, иногда забывая его пить. Трудно сказать сколько уже времени он смотрит в пустоту перед собой, то думая обо всём, то не думая ни о чём совсем. Что ему теперь делать? Что говорить любовнику с Лёшей и как действовать вообще? Взгляд останавливается на фотографии, что была в рамке и висела на стене. Два счастливых лица, прекрасный рассвет, что они встречали с общими друзьями ещё несколько лет назад. Снова слёзы. Парень встаёт с места, проходит мимо фотографии с опущенной головой, не в силах больше смотреть на неё. Уходит в спальню, но и здесь всё напоминало о Лёше: смятые простыни, его уже еле уловимый запах, что был похож на аромат только что заваренного горячего шоколада. Мысль о том, что возможность позвонить всё ещё есть, не оставляла в покое, но было страшно хоть что-то делать. Его по факту не простят. Взяв телефон с прикроватной тумбы, Фильченков разблокирует его и уже нажимает на нужный контакт. Вызов. Идут гудки, а затем, вешают трубку на другом конце. Парень решает повторить.«Телефон данного абонента выключен или находится вне зоны действия сети.»
Телефон, что жил на протяжении двух лет, летит в стену, с хрустом ударяется и разлетается на части. В точности, как и телефон Губанова, что успел разнести пол квартиры. Соседи уже стучали по чему только угодно, но это не причина, чтобы остановиться. Всё равно билеты заграницу уже куплены. Понадобится достаточно времени, чтобы принять факт о том, что больше между ними нет ничего общего и больше их ничего не связывает.