Уходи.

Дрожь. Джолин вздрагивает, когда отец выходит из нее. Она не открывает глаза, знает, еще немного — заплачет, сводит колени друг к другу, руками прикрывая обнаженную грудь, переворачивается со спины на бок. — Уходи, — раздается в напряженной тишине. Она притягивает одеяло к себе, зарываясь в него с головой, чтобы скорее скрыться от отцовского тяжелого взгляда. Её сил не хватает даже на душ. Она может только повторять в своей голове: когда это стало обыденностью? Отец уйдет, не сказав ни слова, оставив её одну с этой грязью. Тик. Тик. Тик. 7 вечера. Солнце скоро зайдет. Убирайся. Не подходи ко мне. Никогда не была нужна, а теперь пришел? Я всегда любил тебя. Слова вспыхнут всего на мгновение, но сказанные будто совсем недавно, пронесутся в голове с теми же интонациями и голосами. — Это правда? Одеяло раскидано на полу. Съежившись, будто маленькая девочка, Джолин лежит, все еще не находя сил встать. Закат играет лучами на оголенной коже. Но солнце совсем не греет — толк от того, что оно есть? Обреченно осматривает комнату, чтобы отвлечься от мыслей. Папин силуэт на многих фотографиях. И это совсем не радует — какой смысл от его присутствия? Если папе нужна она, неважно как — она готова. И он думает так же. Если Джолин готова любить его — не имеет значения, что он должен для этого делать. Даже если после этого невыносимо жить. — У тебя папины глаза, ДжоДжо. — Это хорошо? — Даже не знаю. – … Когда они снова сольются, без страсти и нежности, а так, будто это работа, будто то, что не нужно им обоим, но почему-то все еще есть в их жизни, она наконец всмотрится ему в лицо. Глаза. У нее — папины глаза. Сейчас они прямо над ней, будто звезды, указывающие путь в ночной дороге заплутавшему странцу. Ведут они её к свету или наоборот, к пропасти — никто не знает. Но если папа будет любить её хотя бы так — она готова полететь вниз. Папины глаза — будто смотришь в зеркало. Джолин забывает, чем они заняты, они — отец и дочь, забывает, что нужно сохранять безразличие, чтобы это могло продолжаться, забывает и падает. Она летит в пропасть. Летит туда, откуда не вернуться. — Джолин, я… — Да. Сделай это. Она обнимает его, нависшего над ней, за шею, будто желая сделать этот момент еще более ненавистным для них обоих, не отрывает глаз, надеясь увидеть там что-то важное. Там она? Он? Они? Есть ли что-то там? Отражение души? Есть ли у её отца душа? Когда Джотаро настигает пика, Джолин не выдерживает. Отводит глаза, жмурится, инстинктивно сгибает ногу и выгибает спину. Её тело окатывает дрожь. Из закрытых глаз бегут слезы. — Уходи. Джотаро надевает плащ. Хлопает дверью. Тик. Тик. Тик. 7 вечера.