Афродизиак и его (не) печальные последствия

      Уолтер сидел за столом, пытаясь разработать формулу для очередного гениального изобретения. Вокруг него уже лежало порядка десяти-двадцати исписанных и исчерканных бумажек - гадкая формула никак не хотела выводиться.       Задумка Уолтера заключалась в том, чтобы создать такую сыворотку, которая бы обостряла все важные органы чувств человека. Зрение, обоняние, слух, по задумке ученого, должны были работать на сто десять процентов.       Как итог - два часа ночи, а формула еще не готова, хотя парень хотел закончить ее до завтра. Просидев еще полчаса, Уолтера вдруг осенило.       «Ну конечно! Я шел от первого ко второму, а тут же ясно, как день, что нужно идти от обратного!» — ученый восторженно подпрыгнул на стуле, следом откатываясь от стола и крутясь вокруг оси.       Чуть не упав, в самый последний момент схватившись за стол, Беккет подкатился вплотную и воодушевленно начал что-то чиркать на бумаге.       Еще через минут тридцать парень с победным возгласом снял колбу со спиртовки, остудил, и, не сомневаясь в своей гениальности, выпил ту залпом.       Уолтер замер, прислушиваясь к своим чувствам. Первое время не происходило ничего, однако спустя пару минут ученый почувствовал, что что-то происходит. По задумке «что-то происходить» должно было, например, в глазах или в ушах. Однако же...       Беккету стало очень жарко, а потом бросило в холодный пот. Ученый свалился на близстоящий диван, глубоко дыша и пытаясь понять, что за побочные эффекты у этой сыворотки.       Вдруг ученый почувствовал жар внизу живота, который нельзя было перепутать ни с чем другим. С ужасом Беккет заметил, что, похоже, у него действительно встал, и, о Боже, за что ему это все.       Беккет перевернулся на живот, свернулся калачиком и попытался унять неуместное возбуждение, однако тщетно.       Когда же ученый думал, что хуже даже быть не может, он услышал щелчок дверного замка. Тогда-то Уолтер понял, что конкретно влип. Глаза Беккета забегали по комнате, ища что-то, чем можно было бы накрыться.       — Господи, Уолтер, что я говорил по поводу экспериментов в доме? Пахнет как в подвале, — голос Лэнса раздался совсем рядом с комнатой, где Уолтер в панике искал одеяло.       В тот самый момент, когда дверь комнаты приоткрылась, Уолтер резко укрылся полностью.       — Уолтер? Что с тобой? — шаги раздались очень близко.       — Н-ничего, Лэнс, ты н-наверное устал после миссии. А я... я вот поспать лег! — голос Беккета звучал хрипло и нездорово, как если бы ученого одолела лихорадка.       Стерлинг ни на йоту не поверил словам друга и попытался аккуратно убрать одеяло с трясущегося комка, но то не поддалось, тогда Лэнс резко сдернул ткань, открывая себе вид на сжавшегося, что-то скулящего, ученого.       Лэнс оглядел покрасневшего парня, старательно закрывающего... эм... район паха? Агент приподнял бровь. Интересно.       Уолтер почувствовал, как чужая ладонь легла на его лоб. Не увидел, потому что глаза Беккета были крепко зажмурены.       — Да ты весь горишь. — голос Стерлинга звучал непривычно обеспокоенно.       Рука со лба переместилась на щеку, затем на подбородок, поворачивая лицо ученого в сторону агента. Уолтер приоткрыл один глаз, обнаруживая Лэнса, стоящего на одном колене у дивана. Лицо того было настолько близко, что парень мог ощущать чужое горячее дыхание. Волна дрожи прокатилась по телу ученого, когда ладонь Лэнса переместилась на шею, немного поглаживая большим пальцем кадык Уолтера.       Ученый не смог сдержать тихого стона, от которого Лэнс выругался под нос.       — Черт, Уолт, что ты со мной делаешь...       Тело Беккета жаждало прикосновений, и ученый слабо выгнулся навстречу руке Лэнса, перемещая ту ниже, себе на грудь. Сознание ученого затуманилось, он совсем не отдавал себе отчета в том, что он делает.       — Лэнс... пожалуйста... — Уолтер вздрогнул, когда рука агента прошлась по твердому соску, — Б-боже, Лэнс!       Состояние Стерлинга можно было бы описать как шок, если бы этот самый шок не доставлял агенту удовольствия. Пожалуй, Лэнс уже понял, что стряслось с ученым.       Агент забрался под футболку друга, оглаживая рукой плоский живот парня, поднимаясь чуть выше, вновь задевая соски и вызывая этим вскрик младшего.       — Черт, нахер все. — с такими словами Лэнс вскочил, стянул с себя пиджак с галстуком, расстегнул три верхние пуговицы рубашки, не отрывая взгляда от Уолтера, который, к слову, времени не терял — нашел в себе силы стянуть футболку.       Лэнс сел рядом с Уолтером, продолжая расстегивать пуговицы рубашки. Ученый же с готовностью уселся на колени агента, задевая внушительный бугор на штанах того своим уже полностью вставшим членом, вызывая этим шипение Лэнса.       Руки агента легли на бока Уолтера, передвигаясь ниже, к ягодицам парня. Учёный заскулил, когда почувствовал, как под ткань трусов забираются большие, крепкие ладони, в следующую секунду обхватывающие обе половинки упругой задницы ученого.       Несмотря на весь раскрепощенный вид, ученый боялся коснуться агента в силу своей застенчивости.       Лэнс припал к губам ученого в поцелуе, сразу вторгаясь в ротик скулящего от недостатка прикосновений парня.       — Пожалуйста, черт, я больше так не могу, потрогай... — прошептал Уолтер в губы агента, обрывая последнюю фразу, и начиная тереться о горячее тело под собой.       Лэнс решил пощадить парня, сдергивая с того штаны, за которыми следом полетели боксеры Уолтера. Агент любовался чудом, сидящим у него на коленях и умолявшим его потрогать. Ну, Стерлинг мог намного больше, чем просто потрогать.       Когда Уолтер решился на то, чтобы самостоятельно поцеловать Лэнса, то почувствовал, как тот крепче подхватывает его на руки и встает, кажется, совсем без труда передвигаясь с Беккетом на руках.       Слава Богу, что спальня была рядом с гостиной, потому что Уолтер чувствовал, что еще немного, и разревется. Что ж, видимо афродизиак получился отменным. Какое счастье.       Лэнс уложил ученого на мягкую, прохладную кровать, и от контраста прохлады снизу и горячего тела сверху Уолтеру захотелось взвыть. Беккет уже было потянулся к своему члену, однако, к ужасу парня, был остановлен рукой Лэнса.       — Потерпи еще чуть-чуть, малыш. — Лэнс быстро избавился от рубашки и брюк, оставаясь в одних боксерах.       Вскоре Уолтер почувствовал, как к его анусу прижался палец Лэнса, и начал потихоньку надавливать на колечко мышц, давая привыкнуть к новым ощущениям и расслабиться.       Когда палец проскользнул внутрь, Уолтер начал задыхаться, это было странно, но ни с чем ни сравнимое чувство растяжения было как праздник для разгоряченного тела парня.       К первому пальцу присоединился второй, и, ладно, насколько это вообще странно, когда парень скулит? Уолтер старался об этом не думать (хотя в любом случае, думать выходило плохо).       Вскоре парень стал сам насаживаться на уже три растягивающих его пальца. И тогда Лэнс не выдержал: аккуратно вытянул свои пальцы и стянул с себя оставшийся предмет одежды.       Уолтер со страхом в глазах оглядел ЭТО. Учёный боялся, что член агента просто-напросто не поместится в нем, или, в худшем случае, порвет его.       — Б-боже, Лэнс, он...       — Прекрасен? — Лэнс гордо усмехнулся, смазывая ствол полностью. Господи. Полностью. Уолтер глубоко задышал, зажмуриваясь.       — Он огромен!       — Не волнуйся, малыш, я буду предельно аккуратен. Ты же знаешь, я не могу облажаться.       Уолтер закусил губу, зависая в нерешительности. Лэнс успокаивающе погладил бедро парня. Решившись, Уолтер зажмурился и раздвинул ноги шире.       Теперь настала очередь агента задыхаться. Лэнс уверен на все сто процентов, что это одна из самых горячих картин, которые ему доводилось видеть.       — Эй, посмотри на меня. Все хорошо, если хочешь, мы можем ограничиться чем-то попроще. — Лэнс обеспокоено нахмурился.       — Что?! Нет, ни в коем случае, я сейчас умру от перевозбуждения! — с этими словами Уолтер сел и кардинально поменял позу — теперь он буквально нависал над Лэнсом. От резкой смены положения агент удивленно выдохнул, но не растерялся, вот уж что.       Уолтер больше не мог сдерживаться и, нависнув над членом Лэнса, начал аккуратно садиться на него.       «Надо же, десять минут назад он даже поцеловать меня боялся» — Лэнс, в принципе, совсем не жаловался.       Стоны Уолтера и Лэнса смешались, когда ученый опустился до конца, сам удивляясь тому, что смог принять орган полностью. Видимо, Стерлинг и в правду не может облажаться.       — Боже, детка, ты восхитителен. Давай же, попрыгай на нем немного, — после этих слов Уолтер весь залился краской, но решил, что стыдиться, по сути-то, уже нечего. Не после члена своего друга внутри.       Беккет на пробу приподнялся и опустился вниз, запрокидывая голову в немом стоне, когда головка члена прошлась по простате. Ощущение было непередаваемым, и Уолтер, немного привыкнув, перешел на быстрый темп, подпрыгивая на стволе вверх-вниз, опираясь обеими руками на крепкую грудь Лэнса.       Руки агента легли на бедра Уолтера, и ученый почувствовал, как Лэнс на полпути поддается вверх, делая толчки еще более глубокими и сильными. Когда тот немного изменил угол проникновения, ученый застонал так громко и развязно, что, кажется, ему могла бы позавидовать любая модель взрослого кино.       Уолтер чувствовал, что конец близко, и начал в темпе толчков себе надрачивать. Учёный наклонился к губам Лэнса и втянул того в глубокий поцелуй. Хоть Беккет был и неумел в плане поцелуев, он это делал с таким рвением, что на это можно было не обращать внимания. Хотя неопытность Уолтера Лэнсу нравилась, что уж тут скрывать.       Кончил Уолтер неожиданно, когда головка члена особенно сильно проехалась по комочку нервов внутри. Изливался он долго, с протяжным высоким стоном.       Тогда Лэнс удобнее перехватил того за бока и подмял под себя, вновь входя и сразу беря быстрый ритм, доводя себя до разрядки и изливаясь глубоко внутрь ослабевшего тела ученого.       Лэнс лег рядом, его сильная грудь вздымалась от глубоких вдохов.       — Уолт, ты в порядке?       —Эм, я... Лэнс, кажется, у меня опять... — Стерлинг перевел взгляд на член парня и понял, что попал.