Нисхождение

6-й день после заражения: Она трясущейся рукой взяла пробирку с собственной кровью. Та буквально выпрыгивала из немеющих пальцев. Снова уронит, снова разобьет, снова мучительный процесс забора, который она уже вряд ли осилит. Ей не попасть иголкой в напрочь исколотую вену, не удержать трубку. Женщина перевела дух, тщетно пытаясь справиться с оглушающим гулом в голове. Последние два дня он уже не прекращался, как будто бы в ее черепную коробку набилась целая площадь галдящего народа. Каждый там кричал громко и на свой лад, мешая ей сосредоточиться хоть на чем-то. Она по несколько часов прислушивалась к этим «голосам», стоя согнувшись над своими записями, бессмысленно выводя одни и те же ничего не значащие слова, путая буквы, забывая, как должна выглядеть строка. Она царапала бумагу вдоль и поперек, порой выводя обыкновенные каракули, а затем усилием воли возвращала себя назад. Пока еще могла… Сопротивляемость у нее оказалась явно получше, чем у мартышки Зигги. Конечно, у нее было мало времени, но она не рассчитывала даже на столько. Прямое попадание в кровь. Все, кто был инфицирован таким образом, уже были монстрами. И она скоро станет. Только один сумел избежать, только один… ее самый главный вопрос, ее пациент номер «ноль». «Это действительно безопасно?» «Да», - никогда ее ответ не звучал более самоуверенно. «Ты привязалась к нему?» «Он упрям, безрассуден и совершенно безразличен к собственному будущему…» «Он хочет ходить и наша задача помочь ему в этом…» Хочет ходить, чтобы трусливо сбежать, не оставив ей никаких зацепок. Почему? Какого… спрашивается, он не заразился самым первым? Конечно, странно было обвинять в этом далекого от науки парнишку-инвалида, который и без того согласился на весьма мутный эксперимент, только бы снова почувствовать ноги. Странно было обвинять кого-то, кроме себя и Андерхилла. Они зашли слишком далеко, и он подставил ее. А она позволила манипулировать собой, словно маленькая девочка. Что это было – тщеславие или желание поскорее решить множество проблем одним, но верным способом, побыстрее помочь сотне людей излечиться, встать на ноги, снова почувствовать себя полноценными? Она ведь просила разрешения прекратить испытания, когда все вдруг стремительно пошло не так. Ведь просила же… Сейчас трудно было сосредоточиться на всех этих воспоминаниях. Казалось, последних недель просто не было. «Мама, ты должна все это прекратить, пока не стало слишком поздно…» «Все под контролем, Кей». «У тебя всегда все под контролем, потому что тебе на все наплевать. Есть только ты и твоя работа!» «Ты обвиняешь меня в том, что я достигла успеха? Меня предупреждали, что с детьми это будет невозможно…однако…» «Да очнись же ты, мам. Люди в плохом состоянии. У всех такие же симптомы, как у Питера. Болезненная чувствительность к свету, мигрени, легочная инфекция, потеря сил…» «Мне нужно больше времени на дополнительные исследования…» «Ты скрываешь симптоматику. Вирус не стабилен. Если есть хоть малейший намек на то, что это заразно, ты должна немедленно приостановить испытания! Прислушайся ко мне хоть раз…» Доктор Ньюман зашлась сиплым кашлем, разрывающим грудную клетку. Невыносимая, палящая неба сухость во рту. Жажда, которую практически не возможно было утолить, учитывая и тот факт, что запас питьевой воды у нее был не так уж велик. Близился момент, когда его нужно будет пополнить, покинув относительно безопасное место – ее собственный кабинет. Голод она перестала испытывать примерно на третьи сутки после инфицирования. Рука снова дрогнула,и темно-бордовая, почти что черная субстанция пролилась прямо на страницу с последними адекватными записями о ее собственном состоянии, слава богу, записи о «нулевом» пациенте давно были подписаны и убраны, как положено. Их найдут, она молилась только о том, чтобы все это нашли. Она не успеет закончить исследования, никогда не найдет лекарства, но возможно, ее работа поможет кому-то другому найти его. Конечно, она в этом сомневалась, все неумолимо указывало на то, что лекарства нет. Но надежда все же теплилась где-то в глубине уже пораженного вирусом сознания. Вдруг она поможет кому-то другому понять, исправить ее ужасающую ошибку. Может, кому-то другому удастся… - Мама! Галлюцинации стали привычным делом. Ей даже показалось, что она слышала звук шумящего двигателя. Нет. Этого не может быть. За ней никто не приедет. Сюда могли приехать только для зачистки, как и в первый раз. Никто не станет звать ее. Тем более ее девочка. Откуда ей здесь быть? Они просто пустят газ, как и собирались. Или уже пустили. Так будет лучше, главное, чтобы не пострадали записи. Ее девочка. Она не послушалась ее, как всегда слишком много беря на себя. «Правда в том, что ты нужна мне, Кей. Без тебя я не справлюсь…» - она сказала ей это абсолютно искренне, прося присоединиться к ее исследовательской группе, почему же потом забрала свои слова назад? Почему потом вдруг ослепла и оглохла? Как хорошо, что она уехала… как хорошо, что успела уехать! Старшая дочь никогда не убегала от нее сломя голову, как это порою дела младшая. Руби. Порывистая, своевольная, недалекая. Кей была другой. Ее решения всегда были взрослыми и взвешенными. Рассудительная, сдержанная, талантливая, совестливая. «Остановись. Я во всем помогу тебе, правда, мам…» «Мне не нужна твоя помощь…» По глазам полоснуло, словно остро заточенным лезвием бритвы. Они ведь так и не поговорили перед ее отъездом. И теперь уж точно не поговорят, да и не увидятся больше. Она навсегда останется в ее памяти такой… Хелен Ньюман – плохая мать, плохая жена и плохая ученая. Антигуманный, беспринципный кусок дерьма. Убийца. - Мама! – стук в дверь. Сильный стук. Ручка дергается, как сумасшедшая, и это уже не кажется. – Открой дверь! Я знаю, что ты там! Впусти меня! Сердце пропускает два удара. Она пришла за ней. Но как? Тело само бросается к двери, но она буквально отскакивает назад к столу. - Нет, Кей, нет! Я не могу… Ты должна уйти отсюда… - Я без тебя никуда не уйду, - голос за дверью мгновенно перестает кричать, становясь сухим и спокойным. Хелен знала и этот тон, и то, что последует дальше. Она действительно никуда не уйдет, она сядет под дверью и будет сидеть там до тех пор, пока то, что бродит по зданию, не унюхает ужин. - Кей, пожалуйста… - Мам, открывай. Нам надо валить отсюда, и как можно скорее. Они привезли два баллона с газом Ви-Экс, - дверь перед ней нерешительно приоткрылась и Кей порывисто прикрыла ладонью рот, чтобы заглушить вырвавшийся наружу дикий стон. Она опоздала. Она просто идиотка! - Нам нужно выбираться, - торопливо бормотала она, попутно стараясь оценить масштабы поражения. Смотреть было больно, но смотреть было необходимо. Есть ли хоть один призрачный шанс, можно ли еще что-то исправить? Мать была больна, но еще не настолько… Господи, кого она обманывала, она никогда такого не видела! - Прости меня. Ты была права, во всем права, мне следовало прислушаться, - убежденно шептала та, виновато пряча неестественно воспаленные глаза. - Мы во всем разберемся, придумаем что-нибудь… обязательно, - Кей приблизилась, чтобы обнять мать, она не испытывала страха или отвращения, только мучительное чувство вины, боль, что постепенно просачивалась из души наружу, отравляя своими ядовитыми парами каждую клетку ее собственного тела. Женщина смущенно отпрянула назад, словно была грязной. - Я уже пыталась, Кей. Только этим и занималась все это время. Достаточно сказать, что в поисках решения, мне самой пришлось стать частью проблемы, - едва уловимая профессиональная усмешка скользнула по ее пепельно-серым губам, а затем она снова виновато потупилась. - Ты ввела вирус себе, – обреченно выдохнула молодая женщина. Давать фразе вопросительную интонацию было бессмысленно. У нее не имелось никаких причин сомневаться в профессоре Ньюман. Слишком уж долго и хорошо они были знакомы. Ее мать допустила страшную ошибку и тут же приняла решение испытать на себе ее последствия. Попыталась найти возможный ответ в собственном теле. Кей почувствовала, как изнутри поднимается тугая, парализующая волна отчаяния. Это все из-за того, что она бросила ее, психанула, как чертова коза, решив разок взять пример со своей взбалмошной и безответственной сестренки. И этот мутноватый Майкл выбил из нее последние мозги. Она приехала работать, а не крутить романы. Хелен была права, указав ей на это. И не это ли так задело ее? Задело в самую первую очередь, а уж потом отрицательная динамика и странные симптомы всех пациентов. Мамаша снова бралась командовать ей. Позволила себе высказаться о ее личной жизни, снова поставить под сомнение ее личный выбор. Думать об этом было невыносимо, поэтому она подумает завтра. А сейчас были дела поважнее. - Только штамм, - оправдательно проговорила Хелен, видя состояние дочери, - не весь вирусный вектор. - Надо вытащить тебя отсюда, - уже не слушая, выпалила Кей, торопливо зашагав по материнскому кабинету. Она спрячет ее ото всего мира, если понадобится «похоронит заживо». Никто ничего не узнает, даже родная сестра. Она больше не ошибется. Она все сумеет сделать правильно… Она снова взглянула на мать. В горле мгновенно заполыхали горящие угли. Дело было дрянь. Явные признаки быстро прогрессирующей мутации, ярко выраженная атрофия кожи, изменения в сетчатке глаз, голосовые связки явно поражены. Она едва стояла на ногах, все время опираясь о стол. Последние лучи летнего солнца кое-где пробивались через плотно зашторенные окна. Та болезненно морщилась, словно они вонзались в нее острыми иглами, но не отходила, не пыталась укрыться. Спрятаться – значит проиграть без боя. - Ничто не должно покинуть Килорен, включая и меня, к сожалению, - просто отозвалась женщина. Она уже приготовилась принять свою судьбу. Расплата за гордыню, что стоила жизни десяткам невинных людей, просто пришедших в это место, в поисках последней надежды. Она подвел их, и Кей это понимала. Понимала, как никто другой. Возможно, она и сама поступила бы точно так же. Но сейчас она не могла позволить. Просто не могла. Если будет нужно, она свяжет ее и утащит силком. - Тогда я останусь с тобой, - вместо этого тихо и мягко проговорила она, внезапно поняв, что так у нее куда больше шансов сломить назревающее сопротивление. Мать подняла на нее глаза, на мгновение показавшиеся прежними, а затем резко отвернулась, снова оперевшись руками о лабораторный стол. Кей отчетливо услышала всхлип. - Никому не будет пользы, если ты умрешь здесь, - совершенно искренне произнесла она. На этот раз не как дочь, а как коллега. Та немного помолчала, уронив голову так, словно она держалась на одной лишь ниточке. - Ты ведь знаешь, что будет дальше… - Давай сперва выберемся отсюда, ладно? – почти что ласково предложила Кей, быстро смахнув слезу. Один бой она только что выиграла. Хелен Ньюман еще готова была пожить.