Любимые пирожные

Химура скептически окинул взглядом коробку пирожных и бутылку лимонного гаража. — Ты же в курсе что мне нельзя алкоголь, верно? — произнес он, оглядываясь на устало вздохнувшего Нура. Альфа кивнул, забрал бутылку и совершенно спокойно ответил. — Это мне, потому что больше трезвым, в три часа ночи, я за гребанными пирожными не поеду, даже если начнется конец света и от этого будет зависеть выживем ли мы. Омега фыркнул, открывая коробку. Снисходительно улыбнулся мужу и ласково произнес, заставив того поперхнуться уже сделанным глотком гаража. — Конечно поедешь. Довольно прищурился, рассматривая мягкие кремовые шапочки приятного, нежно-фиолетового цвета. Парочка сахарных сердечек того же цвета что и крем, несколько цветочков лаванды, видимо засахаренных. Любимые пирожные Химуры. Нур усмехнулся, зевнув и склонился к омеге, касаясь его скулы губами. — Сделать тебе чай, пуся? Не будешь же ты их всухомятку есть. — спросил он, поглаживая спину омеги и довольно щурясь. Химура потянулся, погладил машинально живот и кивнул. За два месяца беременности появилась эта дурацкая привычка постоянно поглаживать едва наметившийся живот. Ей-богу, он вообще никогда не думал что у него будут дети, хоть и родился омегой. А потом как-то случайно в его жизни появился Нур. Тот самый, который сейчас чертыхаясь пытается заварить нормальный чай, чтобы беременный муж был доволен. У него никогда не было особых навыков в кулинарии, но уж чай он сделать способен. Наверное. Он на это очень надеется. Химура широко улыбнулся, счастливо щурясь и наблюдая за альфой. Думал ли он когда-нибудь, что будет вот так, небольшая кухня в общей квартире, теплая ночь на двоих и коробка пирожных, потому что Хима ну очень сильно их захотел, а Нур никогда не мог отказать ему хоть в чем-то. Знакомство, долгая дружба, неоднозначные взгляды приятелей и общих знакомых, когда они говорили, что не намерены заводить общие отношения. Совместное творчество, редкие встречи раз в месяц, от чего было порой грустно. Постепенное осознание что они и правда что-то большее чем просто друзья. — Если ты завяжешь эту дурацкую петлю, то я соглашусь с тобой встречаться. — брошенное в шутку, не особо трезвое. Но Химура тогда и правда в тайне, совсем немного, надеялся, что альфа завяжет чертовы наушники. И он завязал. И приехал, спустя почти месяц. И остался уже навсегда, пока Хима сам не выгонит. А Химура и не собирался выгонять. Кто ради него ещё, после тяжелых рабочих будней, вылезет из-под теплого одеяла, и поедет на другой конец города? Никто, наверное. Из мыслей омегу выдергивает тихий, чуть обеспокоенный голос. Заботливый. — Чай, пуся. Ты чего, засыпаешь? Хорошо себя чувствуешь? Тонкие пальцы Нура осторожно сжимают плечо, привлекая внимание и Химура поднимает на него теплый взгляд, мягко касаясь тонкого запястья губами, показывая, что всё в порядке. — Да, нормально. Просто задумался, не волнуйся. Хочешь пирожное? Если будешь хорошим папочкой я даже подумаю о том, чтобы поделиться. — хитро улыбается, поддразнивая альфу. Нур только легонько щелкает его по кончику носа, смеясь. — Уверен, я буду самым лучшим папочкой. И для тебя и для ребенка. Химура лишь закатывает глаза, усмехаясь. — Какой самоуверенный. Ему было хорошо. Пирожные вкусные, чай, на удивление, тоже, теплый, родной Нур сидит рядом. Что ещё надо в три часа ночи человеку для счастья? Хима протянул альфе пирожное, заставляя отвлечься от экрана смартфона. Тот недоуменно моргнул, а потом наклонился, кусая сладость. И правда вкусно. Химура усмехнулся, видя, что Нуру нравится. — И всё равно, они не стоят того, чтобы ехать за ними в одну единственную пекарню. Слава всем богам, что она круглосуточная, иначе не знаю что я делал бы. — буркнул альфа, обнимая Химу одной рукой и снова утыкаясь в телефон. Омега закатил глаза, чмокнув его в висок. — Не бухти, пуся. Все равно завтра у тебя выходной. А я встану и сделаю тебе рыбу. Жареную. Как ты любишь. — весело ответил Химура, слизывая с пальцев тающий крем. Нур понаблюдал за этим, а после всё же отвернулся. Порой омега сам не замечал, как дразнил его. — Тебя тошнит от запаха рыбы с самого начала беременности. Так что не стоит, я, конечно, люблю рыбу, но тебя я люблю больше. — с мягкой усмешкой отозвался Нур, утыкаясь в красные волосы Химуры носом. Тепло. По-домашнему. Уютно даже, черт побери, в четыре часа утра, когда дико хочется только спать. Хима зевнул, укладывая голову ему на плечо и бормоча сонное. — Пошли спать, а? Мы, кажется, наелись. Нур улыбнулся, целуя его в макушку. Отложил телефон и осторожно погладил омегу по щеке, обнимая покрепче. — Вы? Ты и голоса в твоей голове? Хима вздохнул, борясь с желанием треснуть мужа по лбу. Какой он всё же иногда ребенок, боги. — Я и наш ребенок, придурок. Пошли уже, правда. — недовольно ответил омега, выпутываясь из рук Нура. Тот как-то обижено булькнул, вздохнул, поспешно запихнул телефон в карман и закрыл коробку с пирожными. Хима зевнул ещё раз, цепляя альфу за запястье и потянув за собой. Нур вздохнул. Оставлять бардак не хотелось, но ещё больше не хотелось оставлять Химуру засыпать одного. Ничего, завтра он встанет и всё уберет. А ещё сам приготовит завтрак, что-то даже серьезнее яичницы. Пуся будет им гордиться. Химура зевнул, потянувшись и оглянулся на Нура. Выглядел тот так, словно только что придумал как захватить мир. Он на сто процентов знал, что это значит. — Ты не будешь ничего готовить. Твой максимум это чай и бутерброды с уже нарезанной рыбой. Не испытывай судьбу, милый. Я не хочу, чтобы у тебя осталось всего три пальца из пяти. — непререкаемо произнес Химура, смотря на мужа абсолютно серьезно. — Но пуся… — как-то разочарованно отозвался альфа подходя к нему ближе и обнимая. Хима накрыл его губы ладонью и отрезал. — Никаких «пуся». Мне всё ещё нужна моя кухню, в рабочем состоянии. И ты, в живом виде. Поэтому ложимся спать, всё. Нур вздохнул, отодвинул его ладонь с губ на щеку и поцеловал, забираясь пальцами под пижамную рубашку, поглаживая голую поясницу омеги. Хима ответил конечно, но всё же отстранился, хмыкнув. — И я всё ещё не поменял своего решения, пуся. Альфа лишь закатил глаза, улыбаясь. Как будто он на что-то надеялся. Под теплое одеяло первым нырнул Химура. Нур стянул с себя футболку, сбросил на стул джинсы и лег рядом, притягивая омегу к себе, чтобы уткнуться в макушку. Хима ещё немного поерзал, потерся кончиком носа о ключицы альфы и расслабился, закрыв глаза. Чувствовал он себя просто превосходно, во рту всё ещё был вкус любимых сладостей, рядом был любимый человек и можно было наконец отдохнуть. — Добрых снов, мой хороший. — прошептал с улыбкой Нур, целуя его в щеку и прижимая к себя поближе. — И тебе, пуся. — пробормотал на грани сна Хима, засыпая счастливым.