Стрела

Серхио, лениво развалившись в кресле, ждёт своей очереди идти в душ. Лука вечно умудряется просочиться туда первым, вот и сейчас, даже не удосужившись прикрыть дверь, мурлыкает какую-то веселую песенку. Судя по всему, он опять намылился куда-то на ночь глядя. Серхио хмурится. Не то чтобы он жаждал совместного препровождения… Конечно, жаждал, вот только никогда не признается Но в шестой раз подряд это просто неприлично. Лука тем временем выключает воду в душе, вылезает из кабинки, и Серхио с интересом смотрит на его едва заметный на противоположной стене силуэт. Ну, а что: сам виноват, что дверь не закрыл. Силуэт скользит по стене туда-сюда, копошится, выжимает влажные волосы и в конце концов неожиданно выпрямляется, разводит крылья — недлинные, от силы по пол метра, — встряхивает ими и складывает обратно. Серхио ошарашенно моргает, а в следующую секунду на пороге ванной появляется Лука в одном намотанном на бедра полотенце. Насвистывая себе под нос, проходит мимо, и Серхио прослеживает взглядом его голую спину, все еще не понимая, как такое могло ему почудиться. — Что-то не так? — безмятежно уточняет Лука, абсолютно беззастенчиво одеваясь прямо под пристальным взглядом. Скидывает полотенце, натягивает трусы и джинсы. — Нет, все хорошо, — Серхио встряхивает головой и уточняет, — Куда опять собрался? — Прогуляться, — беспечно отзывается Лука. — Только волосы высушу. Ты вроде в душ хотел? — Ага… — машинально откликается Серхио и медленно встает с кресла. — Хорошей прогулки… — Спасибо, — кивает Лука. Серхио закрывает за собой дверь ванной, встает под душ и вскоре слышит, как хлопает дверь номера — он остается один. Он смывает шампунь, наносит на волосы какой-то бальзам и растирается полотенцем. Внезапно его взгляд цепляется за что-то в углу ванной. С бешено колотящимся сердцем Серхио протягивает руку и поднимает с пола гибкое белое перо, не похожее на перо ни одной известной ему птицы. Оно гладкое на ощупь, шелковистое, волоски идеально подогнаны друг к другу. Значит, не показалось… Спустя пару часов мучительных самостоятельных поисков в интернете Серхио наконец обращается к брату — не зря же тот именует себя специалистом по мистическим созданиям — и через две минуты получает ксерокопию одной из страниц старой энциклопедии. Ну, или чего-то вроде. «Купидоны, в некоторых источниках — эроты. Происхождение неизвестно. Первые упоминания относятся к античности. Внешне похожи на людей с одним отличием: имеются крылья, которые большую часть времени скрыты…» Текст длинный и скучный, Серхио пробегает его глазами по диагонали. Но вот взгляд цепляется за что-то поинтереснее: «Согласно преданиям, у каждого человека есть родственная душа. Их судьбы соединятся, когда кровь обоих коснется одной стрелы. Это и есть прямая задача любого купидона — воссоединить как можно больше пар. Купидоны "охотятся" в основном ночью, стараясь как можно незаметнее получить кровь обоих родственных душ. Как только кровь человека попадает на стрелу, его имя появляется на древке. Если капля крови человека попадает на чужую стрелу, она разрушается, а человек теряет возможность обрести свою.» Признаться честно, в голове укладывается плохо. Серхио хмурится, закрывая компьютер, и пытается переварить всю полученную информацию. В принципе, похоже на правду — Лука частенько сбегает куда-то ночью с базы, да и эти его сумки, к которым он никого не подпускает… Может быть, там и спрятаны стрелы? Так ничего и не решив, Серхио укладывается в кровать и, когда Лука возвращается, тихо прикрывая за собой дверь, уже видит десятый сон. На следующий день Серхио внимательно наблюдает за ним. Прямо-таки пялится. Даже больше, чем обычно. Лука ведет себя… нормально: точно так же, как и все остальные, бесится на тренировке, не выискивает взглядом потенциальную жертву, да и вообще ничем не выдает своей мифической сущности. А впрочем, с чего бы ему это делать? Серхио ловит себя на том, что совершенно необоснованно постоянно ожидает от Луки чего-то особенного. Все внимание Серхио уходит на это, он периодически упускает легкие мячи, врезается в игроков и чуть ли не о свои собственные ноги спотыкается. В конце тренировки даже Зидан со своим ангельским терпением уже не выдерживает: — Рамос, спустись наконец с небес на землю! Пятнадцать кругов вокруг поля дополнительно, живо! Остальные свободны. Когда Серхио после душа и массажных процедур возвращается наконец в раздевалку, там остается только Лука. Он, уже одетый, сидит на скамейке и залипает в телефон. — Наконец-то, — ворчит он, завидя Серхио. — Зидан сказал передать тебе, что автобус ждет только тебя. И мы все хотим вернуться в отель как можно раньше… — Ой, ну извините, — язвит Серхио и начинает переодеваться. — Как будто я сам себе назначил это наказание. — Кстати, — тут же цепляется за эти слова Лука. Серхио напрягается, и не зря, — Ты что на меня так смотрел? Всю тренировку глаз не сводил, как будто у меня хвост вырос. Что-то не так? — Тебе показалось, — бросает Серхио и поспешно отворачивается к шкафчику. — Не показалось, — Лука серьезно возражает и поднимается на ноги. — Серхио, это уже не в первый раз, ты думаешь, я ничего не замечаю? На плечо Серхио внезапно опускается теплая ладонь, другая ложится на поясницу, и он чувствует чужое дыхание между лопаток. — Что не так, Чехо? — мягкий голос обволакивает все тело, заставляя коленки подгибаться. Но купидон вроде числится как бог чистой любви, а не секса?.. — Ты о чем-то хочешь поговорить? Серхио поворачивается и, наклонившись, резко целует его. От неожиданности Лука не сопротивляется, а спустя мгновение Серхио отстраняется сам, тихо шипя: — Тоже мне, купидон. Всех влюбляешь, а прямо перед своим носом ничего не видишь. Лука только ошарашенно моргает, стараясь понять, где он допустил ошибку и чем выдал себя, а Серхио, натягивая футболку, быстро удаляется прямиком к выходу со стадиона. Он злится — хватило малюсенькой провокации, пары невинных прикосновений, чтобы он сорвался и выдал себя с головой. Как мало, оказывается, ему надо, чтобы спалиться. В автобусе приходится сесть порознь, а в отеле они оба делают вид, будто ничего и не произошло. Лука опять отправляется на свою охоту, прихватив длинный узкий чехол (видимо, со стрелами), и Серхио опять засыпает до его прихода. Предсезонка идет своим монотонным ходом — новые города, стадионы, но все тот же распорядок дня, наполненный встречами с болельщиками, тренировками и короткими перерывами на отдых. Серхио нравится вся эта суета, особенно после длинного отпуска, но времени и сил на страдания нет. Лука к тому же и правда спокойно отнесся к этой вспышке эмоций, как называет свой порыв Серхио. Будто ее и совсем нет. А вот Серхио не до шуток, и мысль о том, что Лука предназначен ему, не покидает головы. Мысль глупая, но привлекательная и заманчивая до неприличия. Она пускает корни так глубоко в сознание Серхио, что практически становится для него реальностью. Наваждение спадает лишь иногда, когда Серхио резонно размышляет, что, будь они с Лукой родственными душами, тот не стал бы долго тянуть.

***

На другой день уже нужно возвращаться в Испанию, и это последняя ночь в одном номере. Серхио удивленно отмечает, что Лука никуда не торопится и вообще, похоже, не собирается сегодня куда-либо идти. — Что такое, ангелочек, погодка нелетная? — язвительно осведомляется он, когда Лука в одних трусах вываливается мокрым комочком из душа и падает на кровать, всем своим видом являя усталость и апатию. — Мне лень, — сонно отвечает Лука и сквозь полуприкрытые веки видит, как Серхио уходит в душ. Он засыпает случайно и быстро, а когда просыпается, видит, что прошло всего полчаса — в неудобной позе телу спать не хочется. Он хочет перелечь поудобнее и вновь заснуть, но внезапно обнаруживает, что Серхио в комнате нет, а его чехол-колчан лежит на полу открытый. Он тут же взвивается на кровати и с облегчением видит, что ключ торчит с внутренней стороны двери — значит, Серхио никуда не ушел. Следовательно, он на балконе. Лука поднимается с кровати и идет к приоткрытой стеклянной двери. Серхио стоит у перил и с интересом разглядывает одну из стрел с острым ярко-алым наконечником, сделанным из стекла. — Это мое, — напряженно говорит Лука, протирая спросонья глаза и щурясь, пытаясь понять, какую из стрел он взял. С такого расстояния плохо видно, но на темном древке светится мягким золотистым светом чье-то имя. Значит, стрела уже наполовину использована. Опасно. — Я знаю, — ухмыляется Серхио. — Взял посмотреть. — Серхио, если ты сейчас уколешься, — Лука говорит тихо, стараясь взять нарастающую панику под контроль, — разрушишь судьбы пяти людей… Свою, своей родственной души и той пары, чью стрелу ты держишь в руках… И мою. Мне голову снимут. В прямом смысле… — Поверь, детка, я предельно осторожен, — ухмыляется Серхио. — А кто это тебе голову снимет? У тебя есть начальство? — Типа того, — цедит сквозь зубы Лука, осторожно приближаясь к Серхио. — Главный купидон. Мы отчитываемся перед ним и берем у него новые стрелы. Серхио, это не игрушки… — А кто играет? — усмехается Серхио. — Тебя не учили, что врать нехорошо? — Что? — Лука теряет нить разговора, Серхио абсолютно бессвязно вворачивает эту клишированную фразочку а’ля полицейский сериал. — Да ты не подкрадывайся, забирай, — Серхио хитро щурится и кладет стрелу на собственную раскрытую ладонь. — Кусаться не буду… Лука делает два шага вперед и, не успев предупредить действий Серхио, внезапно оказывается прижатым к перилам балкона спиной к спасительной двери в номер. Холодный мрамор упирается в живот, Серхио наваливается сверху, а стрела прижата у самого горла. Лука не вырывается, Серхио аккуратно поворачивает его голову к себе, и губ Луки тут же касаются мягкие полные губы. Горячий язык скользит вдоль сомкнутых зубов, а теплая тяжесть чужих бедер, прижимающих его собственные к ограде, неожиданно приятна. — Ничего не хочешь мне сказать? — тяжело дыша, Серхио отрывается от его губ, кончиком стрелы поглаживает тонкую кожу на шее. — На этой стреле уже есть моя кровь, детка… Дело за тобой… Ведь так будет верно, не правда ли? — Мне тебе врезать, чтобы ты перестал меня так называть? — шипит Лука, мучительно размышляя. — Не поможет, — усмехается Серхио. — Ну же… я ведь прав? Лука резко распахивает крылья. Серхио, чудом удержав равновесие, отскакивает в сторону. — Отдай стрелу, — жестко произносит Лука, вытягивая вперед ладонь. Поколебавшись, Серхио протягивает ему стрелу. На его лице — смесь горечи и разочарования. Лука первым возвращается в номер, не преминув, проходя мимо Серхио, хлестнуть его кончиком крыла по лицу. Немного погодя, Серхио идет следом и, растеряв всю свою напускнутую наглость, ложится на кровать лицом к стенке. Потом не выдерживает и как можно незаметнее переворачивается на другой бок, высовываясь из-под края одеяла и наблюдая за Лукой. Тот сидит на краю кровати и задумчиво смотрит на стрелу в своих руках, изредка переводя взгляд на Серхио. Наконец вертит ее в руках, подносит к глазам древко, на котором светится имя «Серхио» и приставляет кончик стрелы к своему запястью. Красное стекло легко прокалывает тонкую бледную кожу, по ней струится контрастно-алая кровь. На древке загорается золотыми буквами второе имя.