Make your choice / Делай свой выбор

— Я не идиот, Широяма, и не вчера родился. Нужно быть слепым, чтобы ничего не заметить, и ты совершаешь ошибку! — Ты пришёл только затем, чтобы сказать мне об этом? Поздно спохватился. Это всё? — Да включи же ты мозги! Мы друзья, мы работаем вместе уже хрен знает сколько лет! — Акира повысил голос, не замечая, что пятится назад, в то время как Юу неторопливо надвигался, глядя ему прямо в глаза. — А ты, значит, такой заботливый друг и захотел меня образумить? — Называй, как тебе угодно, но не втягивай в это меня. И… что ты делаешь? Стой, где стоишь, — прорычал Сузуки. — Не втягивать тебя… в это, ты сказал? — Аой склонил голову набок, заметив, как участилось дыхание загнанного в угол блондина. — Никуда я тебя не втягивал. Ты сам притащил свою задницу ко мне на ночь глядя. Так какого ты тут забыл, если тебе всё равно? — Ты вообще меня слушаешь? — почуяв нависшую угрозу, Акира толкнул его в грудь, чтобы сохранить дистанцию между ними. — Я здесь, потому что мне как раз не всё равно! Я не собираюсь отказываться от нашей дружбы только из-за того, что ты… — он запнулся. — Из-за того, что я… ну? Что? — Юу недобро прищурился. — Выходит, ты из побуждений истинного благородства и альтруизма решил устроить разбор полётов? И это ты-то просишь меня включить мозги? — Да что с тобой, Юу? Зачем ты… хватит! — Рейта вновь упёрся ладонями в разгорячённую грудь подошедшего непозволительно близко Широямы, останавливая его. — Хватит? А мне почудилось, что ты ну очень хочешь, чтобы я тебя переубедил, — пальцы Аоя невидимым глазу движением обхватили запястья. — Не верю ни единому твоему слову, — похожее на змеиное шипение — и через долю секунды Акира оказался прижатым к стене. …Мог ли Рейта получасом ранее предугадать, во что перетечёт их разговор? Конечно, нет… Он шёл к Юу по улицам вечернего Токио с уверенностью, что пора поставить точку в бесконечности властвовавших над его рассудком метаний, покончить с этим недоразумением, в которое превратилась их с Широямой дружба. Слова, взгляды, жесты, прикосновения невзначай — всё стало таким странным и двусмысленным, что Аки потерял прежний покой, а с ним — уверенность в своём отношении к брюнету. Что, в конце концов, между ними происходит? Сузуки спрашивал себя об этом раз за разом, пока не пресытился недосказанностью, вопросами, на которых не было ответа, и не решил, что с него достаточно. Чем бы это ни было, нельзя позволить этим чувствам пустить корни и прочно завладеть всем его существом. Однако его уверенность таяла с каждым шагом, сделанным по направлению к двери в квартиру Юу. Не допустил ли он ошибку, вознамерившись остаться с Широямой тет-а-тет для разговора, призванного выстроить между ними барьер, пересекать который будет недозволительно обоим? О, что ж… ответ пришёл к нему сам, отозвавшись покалыванием в передавленных грубыми пальцами запястьях. «Это… спальня? — глупо подумал Акира, краем глаза заметив, как вокруг, словно по щелчку, сменился интерьер. — Мы только что были в коридоре! Когда мы…», — мысли обрываются с ударом затылка о стену. — Убери руки! — он выкрутил запястья и схватил Широяму за плечи, развернув его стене. — И приди, наконец, в себя! Проспись лучше, — он отошёл, намереваясь забрать с тумбы свою куртку, — поговорим завтра, в студии. Сузуки повернулся к нему спиной, и это было главным его промахом, определившим продолжение вышедшего из-под контроля вечера. — Никуда ты не пойдёшь. Блондин даже не успел среагировать и ответить — талию обвили жилистые руки, намертво притиснув его к телу сзади. — Почему бы нам не решить всё прямо здесь и сейчас, а, Рей? Или ты такой наивный и считаешь, что и я ничего не замечаю? — О чём ты? — Акира вцепился в его предплечья и дёрнулся. — Отпусти немедленно! — О том, что мы можем выбирать, с кем нам быть. — Ты бредишь… — Это ты бредишь, если так свято уверен, что пришёл ко мне лишь из-за беспокойства. Я не хуже тебя знаю, как могут пугать чувства. — Я ничего не боюсь! — Опять врёшь… — один широкий шаг вперёд, Юу зажимает Сузуки между собой и дверью в спальню. Лихорадочно колотящееся сердце сотрясало грудную клетку, мешая соображать трезво, Рей пытался освободиться, брыкался, как дикий зверь. Ведь так не бывает, это противоречит здравому смыслу, но все его потуги вырваться будто делали Широяму сильнее. Аой отступил от стены и рывком развернул Акиру к себе лицом, всунув колено между его ног и надавив на пах. Глаза Рейты злобно блестели, щёки пылали, их лица были в сантиметре друг от друга. — Долго ещё будешь играть в недотрогу? — скучающе поинтересовался брюнет. — Ты веришь в то, чего нет, — оскалился Акира, понимая, что не может… просто не может сделать что-либо, чтобы спастись. — Выдумал сказочку о чувствах и сам в неё поверил. — Неужели? Я знаю тебя много лет, Аки. И знаю, что ты — ты! — при желании давно мог бы освободиться, — Аой встряхнул его. — Если бы действительно хотел… ты же хочешь? Ну так давай. Сделай что-нибудь, ударь меня, оттолкни. Сузуки молчал, он отказывался принять и поверить, что происходящее — не сон и не игра воображения. Рассудок на разный лад вопил о том, что он должен бороться, но тело превратилось в безвольную марионетку, обмякнув в руках Юу. — Я так и знал, — удовлетворённо усмехается Широяма. — Ты не сможешь. Либо Акира зря уповал на свою физическую форму, либо поджарый, худощавый Юу сильнее, чем кажется, но факт есть факт. Подтолкнув блондина к кровати, Аой завёл стопу за его лодыжку и потянул на себя, тем самым лишив равновесия. Сузуки и ахнуть не успел, как оказался придавленным к матрасу всем весом Широямы. — Чёрт бы тебя побрал, Аой! — рявкнул Рей, тщетно стараясь выпутаться. Где, где этот дьявол научился такому? Акира по определению должен быть сильнее! Он давился вставшей в горле колючим комом беспомощностью и смотрел, как Юу угрожающе медленно выпрямляется над ним, не сводя с жертвы взгляда антрацитовых глаз. Эти глаза в полумраке спальни стали похожими на чёрные дыры, которые стремительно вытягивали из взбешённого Акиры волю, полностью подчиняя её проснувшемуся демону. — Будешь брыкаться — сделаю больнее, понял? — голос Аоя тих и обманчиво мягок. Там, в глубине обволакивающего бархата чарующих нот, звенела сталь. Рейта кивнул — что ещё он мог сделать? К тому же, можно попробовать выждать удобный момент и застать Юу врасплох. Параллельно с набирающим обороты сердцебиением в низу живота всё стянуло, а в горле стало сухо, точно в пустыне. Он судорожно сглотнул… Широяма отнял пальцы от его запястий и комфортно устроился на напряжённых бёдрах. — Надо же, Рей-чан, мне ведь это не кажется? Брюнет пододвинулся ближе к его паху и дразняще, по-кошачьи изогнулся. Сузуки прикусил изнутри нижнюю губу, мгновенно ощутив на языке противный привкус крови. — Тебе нравится, — Широяма потёрся о его пах своим, видя, как отчаянно сжимает губы мужчина под ним. — Нет, ты правда завёлся… — прерывисто выдохнул он — член Акиры твердел с каждой секундой, и Юу отлично это чувствовал. — Скотина, — зашипел Рей и рванулся вперёд, намереваясь сграбастать его. Но реакция Юу была молниеносной. Тяжело дыша, он вновь схватил Сузуки за предплечья и вмял его в матрас, пальцы и ногти впились в кожу, теперь Широяма разве что не рычал, сверля добычу взглядом. — Я тебя предупреждал, — процедил он и придавил одно плечо Аки коленом. — Не хочешь по-хорошему? Ладно… — хищная улыбка, исказившая манящие, пухлые губы не сулила ничего доброго. Рейта забился под ним, но Аой без труда удерживал его на месте. Не церемонясь с расстёгиванием пуговиц на своей рубашке, Юу одним резким движением сорвал их все. Он наспех стянул с плеч рубашку, затем обмотал рукавом и поднял к изголовью одно запястье Акиры. — Вот так, — деловито кивнул он, привязывая руку Рея к металлическим прутьям. — Проклятие, Юу, это не смешно! — А я разве смеюсь? — с неподдельным изумлением проговорил Широяма и занялся вторым запястьем. Через минуту обе руки Сузуки были надёжно привязаны к изголовью, шансов на освобождение — ноль целых, ноль десятых. Рядом на коленях сидит Аой и сканирует его пытливо-пронзительным взглядом, от которого внутренности покрывались инеем, а биение пульса отчётливо ощущалось в раскалённых висках. Но почему… это так возбуждает? Эта беспомощность и невозможность пошевелиться, тепло стройного тела Юу, которое Аки чувствует сквозь ткань одежды. Подтянутый торс и широкая грудь, худощавые руки с ясно очерченными, крепкими мышцами, великолепная линия плеч и ключиц… Широяма являл собой исключительное сочетание силы и изящества. И Акира был бесконечно зол, но не на него, а на себя. На то, что он так легко сдался, что плоть выдаёт его истинное желание, ведь это — самое явное доказательство, что он хочет Широяму, этого дерзкого брюнета, что с наглой ухмылкой скользит по его торсу пожирающим взором. — Ты что собрался делать? — Акира больше не мог выносить эту пытку, хотя Аой ещё даже не приступал. — Тебе любопытно? Юу наклоняется к приоткрытым губам, впиваясь в них. Больно… повреждённая губа Рейты снова начала кровоточить, но Широяма был абсолютно безжалостен. Он жадно сминал его губы, насильно раздвигал их языком, чтобы добраться наконец до языка Аки. Его ладони легли на грудь блондина, большие пальцы безошибочно нашли под хлопковой тканью соски и потёрли их, отчего те затвердели. Затем ладони поднимаются выше, к горловине футболки, пока язык Юу сплетался с языком Сузуки, проводил по рядам зубов, возвращался к губам и обводил их контур. Собственное тело перестало быть подвластным Рею, он и не заметил, как с пылом начал отвечать на поцелуй, кусая и проводя языком по губам Аоя. — На тебе слишком много одежды, — Широяма нехотя оторвался от него и захватил пальцами ворот футболки. В тишину комнаты ворвался оглушительный треск — и разодранная надвое футболка Акиры легла по обе стороны от его торса. — Ты спятил?! — воскликнул он, но Аой накрыл его рот ладонью и покачал головой. — Не кричи, — вторая рука скользит вниз по гладкой коже живота, к пуговице и молнии джинсов, — а то кляп вставлю. Джинсы и нижнее бельё легли бесформенной грудой за кроватью, полностью обнажённый Рейта неотрывно наблюдал за каждым движением брюнета, а внутри всё трепетало. Его член неприятно пульсировал, в паху всё как свинцом налилось, но Аой не торопился прикасаться к нему. Издевается… — Чего-то всё-таки не хватает… — Юу с деланной задумчивостью потёр подбородок. — И я знаю, чего. Он подобрался ближе к замершему Сузуки, взял ближайшую к себе половину футболки и оторвал ровный, широкий лоскут. — Это не кляп, не бойся, — засмеялся он. — Заткнись… — прорычал Акира, зачем-то дёрнув на себя руки, но те были надёжно зафиксированы. — И грубить не обязательно, — осуждающе цокнул Широяма и остановился у изголовья. — Приподними голову. Ты же не хочешь, чтобы я сам её поднял за твои чудесные белокурые волосы? — добавил он — пленник не спешил исполнять просьбу. Стараясь вложить во взгляд как можно больше ненависти, Аки поднял голову над подушкой. Да, весьма убедительно, если учесть, что его член стоит колом, и он близок к безумию от пылающего в нём ярым пламенем вожделения. Юу сложил лоскут вдвое, накрыл им глаза Рейты и завязал концы ткани на затылке. Больше Акира ничего не мог видеть — лишь чувствовать и слышать. И сейчас он слышал звонкий звук расстёгиваемой молнии, потом — шорох снимаемой одежды. Боже… сердце его и так билось, точно подорванное, но теперь, когда все чувства обострились, Рею казалось, что его тело содрогается с каждым ударом пульса по венам, как смешанный с кровью адреналин проникает в каждую клеточку. — Ты знаешь… — тихо произнёс Аой и вернулся на бёдра Сузуки, намеренно прижимаясь к его члену своим. — Обычно, мне импонирует твоя дерзость. Но мне стало любопытно — каково тебе будет оказаться в подчинении? — он провёл по краю уха Аки кончиком языка. Пальцы брюнета стиснули подбородок Рейты до того, как тот успел ответить. Юу провоцирующе двигался на его бёдрах, но Рей сдерживался, он только сдавленно мычал сквозь до побеления сжатые губы, чувствуя, как их плоти скользят друг о друга. И это было невыносимо… так хотелось начать двигаться ему навстречу, но что-то останавливало Сузуки. Оставшиеся крупицы гордости? Но это же смешно… потому что Юу победил, и блондин вынужден сдаться на его милость. Тяжесть обнажённого тела Аоя, тесное соприкосновение их бёдер кружили Аки голову, он хватал ртом воздух, проклиная всё на свете. — Упрямишься, — хмыкнул брюнет и отпустил его подбородок. — Зря. Широяма продел руки под спиной Акиры и прижал его к себе, сразу втянув в рот кожу у ключицы. Он с упоением целовал солоноватую шею, оставляя на ней метку за меткой и млея от мягкости кожи. — Спорим, ты любишь, когда их ласкают? — прошептал он на ухо узнику, коснувшись кончиком пальца вершины соска — Рейта вздрогнул. Насытившись трепещущей шеей, Аой спустился к груди блондина, с удовольствием отмечая, как тот учащённо дышит и изгибается, неосознанно потираясь членом о плоский живот мучителя. Язык то быстрее, то медленнее теребил тёмные соски, обводил ареолы, а Сузуки едва не скулил от отчаяния. Ему было и слишком хорошо, и плохо одновременно. Хорошо — от того, что Аой умело находил его слабые места, как если бы Рей сам поведал ему о них. Плохо — от бьющего через край возбуждения, нехватки воздуха в лёгких и… от того, что Юу извращался над ним, не прикасаясь к ноющему члену, ведь блондин так желал этого! Ощутить мягкие, горячие губы на своей плоти, чтобы язык ласкал влажную от смазки головку, но он не посмел бы просить об этом. Зубы Юу сомкнулись на его соске, и Акира, признавая своё поражение, вскрикнул и зажмурился до боли в веках. Он сейчас полжизни отдал бы за то, чтобы освободиться от повязки на своих глазах и увидеть, как Широяма самозабвенно покрывает его грудь и живот поцелуями, чередуя их с укусами. А ещё, чтобы перетянувшая его руки рубашка разлетелась в клочья, и он мог обнять брюнета, расцарапать его спину до крови, смять пальцами густые чёрные волосы… но вместо этого он заходился стонами, впивался ногтями в ладони. — Знаешь, чего я хочу? — Юу полностью лёг на него. — Хочу довести тебя до изнеможения, — шептал он в губы онемевшего Акиры, — чтобы ты умолял меня остановиться. — Дохрена… хочешь, — Сузуки с трудом выговаривал слова сквозь сбившееся дыхание. — М-м, посмотрим. В голосе Юу сквозила железобетонная уверенность, это и пугало, и завораживало. На что способен Аой, если бросить ему вызов? — Твоё тело… бесподобно, — ладонь Широямы легла на колено Рейты, переместилась на внутреннюю сторону бедра, спускаясь всё ниже и ниже… — Я давно хотел почувствовать тебя, попробовать на вкус тебя и твои губы. Услышать, как ты стонешь… так что не отказывай мне в этой маленькой слабости, — сильные, натренированные годами игры на гитаре пальцы смыкаются на подрагивающем стволе, — стони громче. Сузуки шумно вздохнул… сжимающая его член ладонь начала медленно двигаться по всей длине. Он ничего не видел, но ощущал всё в стократ ярче благодаря хитрому ходу с повязкой. Он полностью сосредоточился на пронзающих его сладостно-острых вспышках, на дыхании нависшего над ним Юу, на том, как легко скользит нежная кожа вслед за пальцами брюнета. Затем — требовательное прикосновение губ, на которое Аки отвечает, позволяет проворному языку завладеть своим ртом. Он протяжно простонал в поцелуй — пальцы Аоя массируют головку, огибают венец, задевают уздечку, аккуратно поглаживают невероятно чувствительное основание члена, подушечки повторяют рисунок оплетающих плоть вен. Но как Широяме удаётся контролировать себя? Ведь он также возбуждён не меньше Сузуки, последний явственно ощущал, как в его бедро упирается член Юу. Но он не прикасается к себе, не делает ничего, чтобы приблизить себя к разрядке. — Юу… — пробормотал Акира, когда Аой отстранился от него, давая сделать вдох. — М? — но ласкать его член Юу не прекращал ни на секунду. — Ты… ты ведь тоже хочешь… чёрт! — Аки вжался затылком в подушку — пальцы крепче сминают ствол. — Человек в твоём положении вряд ли что-то сможет для меня сделать, — Широяма засмеялся низким, мелодичным, грудным смехом, какого Рей ещё никогда не слышал. — Но я ценю твою заботу. Я отыграюсь, не переживай. Кроме того… мне нравится смотреть на тебя. На твои связанные руки, — свободная ладонь огладила грудь Акиры. — Мне нравится, что я могу делать с тобой всё, что захочу. Он пережал основание члена Рейты и сполз вниз, склонившись над его пахом. Дрожь с новой силой ударила блондина, стоило ему ощутить жар и влагу на своей плоти, язык, ласкающий подвижную кожу. Широяма вбирал ствол почти на всю длину, сжимал вокруг губы, проводил языком по головке, вылизывая её — всё так, как и представлял Акира. Он изнывал, извиваясь и хватаясь за связывающую его запястья рубашку, тяжесть в паху усиливалась, ещё чуть-чуть — и он будет готов излиться на эти губы, дарящие ему невероятное наслаждение, но пальцы Широямы по-прежнему пережимали основание, не давая кончить. Это дико, жестоко! Рейта измождённо стонал, но не мог попросить Юу прекратить это издевательство и подарить ему долгожданное освобождение. Язык не слушался его, намертво прилипнув к нёбу. Словно догадавшись о мучениях жертвы, Аой ускорил темп и интенсивнее надавил языком на член, из-за чего Акира сорвался на крик. Низ живота горел, его разрывало, блондин выгибался так, что, казалось, его позвоночник вот-вот сломается пополам. — Перестань… — хрипло выдавил Рей. — Нет! Хватит! Но Юу вобрал плоть настолько глубоко, что головка коснулась задней стенки горла, ладонь быстро двигалась вверх и вниз у основания. Как же ему нравилось терзать Акиру, впитывать его стоны-крики, мучительно-лихорадочную дрожь… — Пожалуйста… — умоляюще простонал Аки, его голова металась из стороны в сторону. — Я не могу больше! Победная улыбка — и Юу разжимает пальцы. Сузуки упал на кровать, обильно кончая на его губы и свой живот. Судороги оргазма долго скручивали его, и он не мог их остановить. Широяма взял полубессознательного Аки под коленями и развёл его ноги в стороны, сев между ними. Он облизнул губы, пробуя на вкус выплеснувшееся семя, и погладил всё ещё содрогающегося Сузуки по бедру. — Ты хочешь… моей смерти, — слабо произнёс еле отдышавшийся Рейта. — Ничего подобного. Я говорил, что ты будешь умолять меня остановиться. — Ты поступил нечестно! Ты не позволял мне кончить. — Ах, вот как… то есть ты хочешь, чтобы я играл честно? Матрас по обеим сторонам от головы Акиры прогнулся под весом Юу. Блондин не видел, но физически, кожей чувствовал, как властно, может, даже чуть насмешливо смотрит на него Аой. А ещё ему не понравился переливчатый отзвук в голосе брюнета, что так напоминал… угрозу? Нет. Юу не может ему угрожать, навредить, нарочно сделать больно. Хотел того Аки или нет, но он снова бросил Аою вызов, неосмотрительно распалив его азарт. — Юу, развяжи меня, — какая слабая попытка продемонстрировать решительность. — И сними уже эту повязку. — Ты на вопрос на ответил. Мне играть по-честному? И ты, вроде, достаточно отдохнул, раз осмелел для таких просьб. — Я не… не надо, Юу, — взмолился Аки, услышав звук свинчиваемой крышки. Он до конца не пришёл в себя после этой безбожной пытки, чувствовал себя бесконечно уставшим, но это совсем не волновало Аоя. — Что значит — не надо? — брюнет с наигранным удивлением воззрился на него, как если бы Рей мог его видеть. — Мне показалось, или ты выказал беспокойство относительно моего… состояния? — Придушу, — шипел Акира, — только развяжи меня… — О, я тебя развяжу, — перебил его Широяма, — когда мы закончим. Не размениваясь на прелюдии, Юу ввёл в его тело сразу два пальца, обильно смазанные прохладным гелем. — Да что ты творишь?! — блондин поперхнулся на вдохе, инстинктивно сжавшись. — Прекрати! — Тс-с-с, тише, — поистине пугающее спокойствие. — И лучше расслабься, так ты скорее привыкнешь. От возмущения и пронзившего его дискомфорта Акира не мог найти слов, чтобы в красках расписать Широяме, какой тот подлая скотина, как он его ненавидит за это! И всё-таки крупицами сохранившегося здравого смысла блондин понимал — если он начнёт вырываться, то сделает лишь хуже себе. Юу полностью завладел им, и он вынужден подчиниться. — Умница, Аки-чан, — довольно протянул Аой, осторожно разводя и сводя внутри пальцы. — Захлопни пасть, Широяма. — Как пожелаешь. Скоро тебе будет очень хорошо. Сузуки стиснул челюсти, чтобы не сказать в ответ чего-то такого, что вынудит его истязателя изменить ход действий и переключить тактику на более грубую. Но, вопреки опасениям, Юу был аккуратен, растягивая тугие, гладкие мышцы. Однако это вовсе не возбуждало, всё, что чувствовал отчаявшийся Акира, это слабая боль и дискомфорт, опутавший ягодицы и поясницу. Брюнет почему-то не торопился заняться его членом, хотя обещал, что ему будет хорошо. Широяма повернул внутри пальцы вокруг оси… а затем Рейту подбросило, будто кто-то невидимый потянул его на себя. Он громко охнул, в боль стремительным потоком влилось наслаждение, пробежавшись разрядами вдоль позвоночника и выгнув спину. Аой легко отыскал наичувствительнейший комочек нервов, массируя его кончиками пальцев, и Сузуки колотило, как на лютом морозе. С той только поправкой, что ему было дико жарко, настолько, что на лбу и груди заблестели бисеринки пота. Юу продолжал стимулировать простату, упиваясь картиной перед собой: такой разгорячённый, мечущийся по кровати Акира, изнывающий от подготавливающих его рук. Аой мог заслуженно гордиться собой, глядя, как твердеет член блондина, отзываясь на сладостные ласки. Третий палец проник внутрь, не встретив сопротивления. Не прерывая поступательных движений, Широяма окунул пальцы свободной руки в смазку, чтобы нанести её на свою плоть. Он вот-вот получит вожделенную награду, к которой шёл так долго… и от этой мысли брюнета мелко потряхивало. Он хотел слиться с Акирой, стать с ним одним целым, войти в него глубоко-глубоко, чтобы эти мышцы сжимали его член так же, как сжимают сейчас его пальцы. — Ты не представляешь, каково это — смотреть на тебя и думать, что ты недосягаем, — негромко произнёс Юу с, как показалось Рею… горечью? — Хотеть тебя и не знать, ответишь ли ты взаимностью. Обескураженный этим признанием Рейта не сумел найти нужных слов, но нужно ли было что-то говорить вообще? А Широяма, словно устыдившись секундной слабости, резко тряхнул головой. Напряжение достигло своего пика, отдаваясь пульсацией в паху. Руки дрожали, когда Юу извлёк пальцы, а затем вошёл одним плавным, уверенным толчком до конца. — Тебе так будет удобнее, — он дотянулся до одной из подушек и подложил её под поясницу Аки, услышав благодарный и расслабленный вздох. Аой помедлил, поглаживая бёдра блондина и давая ему привыкнуть. Возможно, Широяма был куда терпеливее, чем он о себе думал… ибо находиться глубоко в вожделенном теле, плавясь от его жара и желания двигаться в нём — настоящее издевательство над собой. Но он терпел… эгоистичное «я» незаметно перевоплотилось в «мы», и это удерживало крепче любых цепей. — Не жди, — вдруг прошептал Сузуки, подаваясь навстречу. — Точно? — Да… да. Юу недоверчиво нахмурился, но выполнил просьбу, стараясь двигаться осторожно. Не делать Сузуки больно, ни в коем случае… Медленно выйти и вновь войти. Полностью опуститься на влажное тело и почувствовать, как ноги Акиры оплетают худощавые бёдра. Ещё одно движение вперёд, уже смелее. Тихий стон, как подсказка, что они на верном пути. Оставить несколько поцелуев на пылающем лице Рея, а потом — и на шее. Стиснуть его в объятиях до сбитого дыхания у обоих и ни на миг не прекращать двигаться. Этого Широяма и хотел — быть с Сузуки близко-близко, смешивать свои стоны с его, пропускать сквозь пальцы светлые волосы и целовать алые, приглашающе приоткрытые губы. Забыв обо всём на свете, Рейта отдался на волю сумасшедших ощущений, раздирающих его на клочки изнутри. И не только им. Он отдался рукам Аоя, полностью. Ни с чем не сравнимое блаженство — чувствовать, как их тела вжимаются друг в друга, как Юу заполняет его собой и целует — со страстью, но без былого напора. В этом поцелуе угадывается чувственность, как и в каждом движении бёдер. — Быстрее, — всхлипывает Сузуки у его губ и поднимает ноги выше, окольцовывая ими талию брюнета. — Быстрее, Юу. Рей недовольно простонал, когда Широяма выпрямился, лишив его своего тепла, но быстро умолк… Аой подхватил его одной рукой под коленом, ладонью второй сжал член, входя быстрее и резче. Акира, как мог, отдалял тот самый последний, полный наслаждения миг, но Юу почти не оставил ему шансов. — Давай же, Аки… — выдохнул он. — Я хочу, чтобы ты кончил для меня. Этих слов и нескольких отрывистых движений ладонью по стволу хватило, чтобы Сузуки излился на пальцы Юу и… потерял связь с реальностью. Как сквозь сон он услышал последний стон брюнета и тяжесть его измождённого тела на своей груди. Акиру словно оглушили… он почти не чувствовал себя, он был полностью выжат, измотан до предела, но вместе с тем ему вдруг стало так легко, как если бы тело потеряло вес. …Неизвестно, сколько прошло времени, прежде чем в глаза внезапно ударил приглушённый свет торшера, и Рейта рефлекторно зажмурился, услышав над ухом виноватое «прости». Ничего… ему всего-то надо привыкнуть к свету после вынужденного пребывания в темноте. Широяма снял с его глаз повязку и небрежно откинул её в сторону. Следом он потянулся к привязанным к изголовью рукам блондина. — Ками, мои руки… — наморщил нос тот и потянул на себя затёкшие плечи. А Юу, увидев, как покраснела и стёрлась кожа на его запястьях, заметно помрачнел. Брови сурово сдвинулись к переносице, и от Аки это не укрылось. — Что… что такое? — Твои запястья, — пояснил Аой, помогая ему вернуть руки в привычное положение и бережно разминая пальцами одеревеневшие мышцы. — А что с ними? О, — Рей осёкся, когда заметил ссадины. — Но это же ерунда… — Не ерунда. Тебе больно. — Ни капли. Правда. — Прости, — повторил Широяма и сжал его кисти в своих ладонях. — Я перестарался. — Зато есть, о чём вспомнить, — Сузуки попытался заглянуть в карие глаза. — Юу? — Подожди минуту. Аой отнял руки, встал с кровати и вышел из спальни, оставив не успевшего оклематься блондина одного. Рейта стащил с себя то, что пару часов назад ещё можно было назвать футболкой, и усмехнулся: действительно, ему будет, о чём вспомнить. Но футболка — дело наживное, куда больше Рея волновало, что будет дальше, за пределами этой ночи, которую они с Широямой разделили на двоих. Это же полное безумие… о том, как и чем может закончиться его визит, Акира и близко не догадывался. Однако… вряд ли он смог бы сказать, что он зол, разочарован, что хочет как можно скорее собрать вещи и уйти. Может, это всё потому, что он непомерно устал и не в силах даже пальцем шевельнуть? Но это… так себе объяснение, имеющее мало чего общего с правдой. Да только какая она — правда? Вернее… как облачить её в слова? Вернувшийся Юу принёс с собой пару ватных дисков и какой-то пузырёк с бесцветной жидкостью. — Давай руки сюда, — спокойно попросил он, и Аки послушно положил пострадавшие кисти на его колени. — Антисептик, чтобы воспаления не было. Аой обрабатывал его запястья прохладным — наверно, из холодильника — раствором, а Сузуки непонимающе и растерянно хмурился. — Юу? — снова позвал он. — Я понимаю — я, ты мне почти все мозги вытрахал, но с тобой-то что? Широяма не ответил. Он молча обработал первое запястье, потом второе. — Пойдём на кухню, — невпопад бросил брюнет, поднимаясь. — Или можешь сначала сходить в душ, если хочешь. — Да, это мысль. Жди меня на кухне. — Твоя футболка… — Дай мне какую-нибудь свою. — Что ж, я здесь, — Акира оправил просторную футболку, которую ему дал Юу, выдвинул из-под стола табурет и сел, тут же поморщившись. После столь бурного секса пятая точка вполне ожидаемо ныла, но он постарался сделать так, чтобы сей конфуз не нашёл полного отражения на лице. — Вижу. И удивлён, — Аой сел напротив и поставил на стол две чашки с мятным чаем. — Чему? — Думал, ты захочешь уйти. — Разумеется, — блондин закатил глаза, — а перед этим закатил бы истерику, дал тебе по роже и сказал бы, какая ты сволочь, что воспользовался мной. Я не кисейная барышня, Широяма. Мы взрослые люди, и мы переспали, давай называть вещи своими именами. Заодно поговорим, как подобает. — Согласен. Полагаю, у тебя есть вопросы? — Всего один. Озвучу его, но прежде… — Сузуки подкатил к себе сахарницу. — Ты хотел бы что-нибудь сказать? — Вероятно, всё, что я скажу, будет звучать тупо, — усмехнулся Юу, помешивая чай. Металл ложки обжигал кожу на пальцах, но он терпел. — Я знаю, что не смог бы молчать и дальше. И я хотел бы попросить у тебя прощения за это, но тебе… — Но мне понравилось, — невозмутимо выдал свою версию Рейта и отпил чай. — Тебе тоже. — Час от часу не легче, — Юу потёр шею. — Понравилось, но не это главное. — Извини, не хотел перебивать. Тогда что есть главное? — Тебя правда это интересует? — брюнет оставался серьёзным. — Полагаю, тебе стоит знать, что я долго себя отговаривал от последнего шага, потому что иногда просто находиться рядом с тобой становилось невыносимо, а ты наверняка догадывался об этом, иначе бы не пришёл. Единственное, что хоть как-то помогало не натворить глупостей — я постоянно повторял себе, что так я разрушу нашу дружбу, что мы должны работать бок о бок, а не спать друг с другом. Но я никак не мог предвидеть, что ты захочешь прийти ко мне. Надеялся, что хотя бы у тебя хватит ума оставаться подальше от меня. — Охаял ты меня, спасибо. Это всё? — Что тут ещё добавить? — Тогда моя очередь. Почему… — Стой. — Что? — Ты сказал, что тебе понравилось, — уточнил Широяма, как если бы до него лишь сейчас дошло признание Акиры. — Ну… да, — смутился блондин, не понимая, к чему клонит Аой. — И? — И что это значит? Когда ты заявился, мне показалось, что ты хочешь меня убить. Говорил, что у меня бред, но тогда как понимать тебя? Или ты не шутил, когда сказал, что я вытрахал тебе мозги? — Отчасти, — проворчал Аки. — Ладно, если хочешь знать… — он провёл кончиком указательного пальца по ободку своей чашки, тщательно обдумывая всё то, что он должен сказать. — Когда я шёл к тебе, то думал, что смогу или образумить тебя, чтобы ты ни на что не надеялся… или провести между нами границу, чтобы… не знаю, — он запрокинул голову, прижавшись затылком к стене. — Чтобы потом… дать себе обещание и держаться за него. — Обещание? — Юу догадывался, о чём идёт речь, но ему было нужно услышать это из уст Сузуки. — Да. Обещание, что я не похерю нашу дружбу и не позволю себе смотреть на тебя не как на друга. Я боялся… перемен. Мужчины замолчали, каждый глядел в свою сторону, слова застыли в воздухе, смешавшись с тишиной и ароматом чая и мяты. Акира не верил в то, что он нашёл в себе силы признаться, а Юу не верил, что Акира устроил весь этот цирк с напускной бравадой потому, что… испугался своего влечения к нему. — Ну и падла же ты, Сузуки… — наконец, беззлобно усмехнулся брюнет, потерев лоб. — Театральные подмостки по тебе плачут. Может, мозги я тебе всё-таки не вытрахал, а вставил на место? — Мы непременно проведём исследование по этой проблеме, но у меня остался вопрос. Почему я? — Не понял? — Почему ты выбрал меня? — Спроси у сороконожки, как она ползает, и она упадёт. — Ладно, намёк мне ясен. И ещё… если бы мне было плевать, я бы остался дома, помнишь? — Я не провидец, Акира. Мысли читать не умею. Ты вполне мог прийти, чтобы набить мне морду за покушение на твою задницу, это тоже в твоём стиле. — Вероятно. Но я же этого не сделал, так? Ками, Юу… — Рей устало вздохнул. — Прекращай тупить, пожалуйста. — Я не туплю. В отличие от тебя, я хуже понимаю намёки. — Я не стану ныкаться от тебя по углам после этой ночи, тем более что вряд ли она станет первой и последней. К тому же… надо быть полным кретином, чтобы отказываться от такого. Однако имей в виду, что я не собираюсь всё время быть снизу. — Вот как… — Аой наконец-то начал понимать, что хотел донести до него Акира. Затуманенное сознание прояснилось, и Широяма смелее взглянул на блондина. — Допускаю, что иногда можно меняться местами. — Можно. — Договорились. Давай сюда руки, ты в душе весь антисептик смыл.