Часть 1
15 февраля 2020 г., 09:29
Ну, собственно, с этого тогда всё началось. На очередной пьянке - кажется, это был день рождения Йонаса - Виктор запальчиво заявил, что сможет написать песню на любую тему. Тогда, казалось, все слышавшие это недоверчиво поржали да забыли. Все, кроме Бьорна, который ранним-ранним утром около шести часов пополудни (после пьянки у Виктора это почти рассвет) нагло уселся на кровать Вика, растолкал того и вручил лист бумаги и карандаш. Исторгнув пару заспанных матов, Норен-младший сфокусировал взгляд:
- Чего тебе?
- Пиши, - Бьорн прямо-таки лучился хорошим настроением. И - совершенно непростительно - пах только что выпитым без Вика кофе.
- Чего? - мысли положительно не желали приходить в порядок.
- Ты вчера ляпнул, что напишешь песню о чем угодно. Пиши. Про пирожок с клубникой.
- Ебанулся?
- Нисколько. Давай пиши хоть пару строк, и чтобы в тексте обязательно был клубничный пирожок.
Вик со стоном потянул к себе листок. Стараясь, чтобы почерк можно было разобрать, он вывел: "you taste like strawberry pie, but you're gone, love is going to die and i hate this sweet stuff, yeah, life is tough". Бьорн прочел через плечо и хмыкнул.
- Выкрутился.
- А теперь ты! - вскинулся Вик, тут же жалея об этом - голова болела адски. - Ой бля... В общем, да, пиши теперь ты. Про ветряную мельницу.
А потом были "компьютерные игры" и "марафон". И "циферблат", и "апокалипсис", и "почтовые голуби", и "друг в зеркале", и "когнитивный диссонанс". Тексты "песен" день ото дня становились все длиннее, степень концентрации бреда варьировалась от "что ты курил, пока писал?" до "бля, Бьорн, это круто!", пара тупо и без вопросов пошла в наброски к новому альбому.
- Ну а... "октябрь, туман, неприязнь"?
Бьорн, сидящий на полу у кровати, на которой валялся Вик, поднял голову, глядя на друга.
- Смогу, - кивнул, подумав. - "Зверь, игнорировать, Кливленд".
- Какой в жопу Кливленд? Попробую... А про пальмы и знаки? - Вик свесился вниз, с любопытством глядя на Бьорна.
- А про леди Джейн и мизантропию?
- А о небе и крышах Нью-Йорка?
- А о Мике Джаггере?
- А обо мне?
Первые тридцать секунд, пока в наступившей тишине был слышен даже омерзительный тонкий писк комара, Виктор страшно жалел о том, что вырвалось. Вторые, пока Бьорн медленно целовал его, притянув к себе, всё-таки был рад.
Бьорн отстранился, глядя на Вика из-под ресниц, и тихо выдохнул:
- Без проблем.