Друг у меня, значится, был

      В тот день все резко скатилось в пизду. Утро было самое обычное — а к вечеру в Хартии только ленивый не болтал о том, что Берата пришили, и теперь Джарвия за главного. Фарен как сквозь землю провалился.       Рика поймала Дэйлана на улице и требовательно дернула за руку:       — Где мой брат?       — А я почем знаю, — сердито ответил он, пиная ногой камешек. — С утра его не видел.       — Берат говорил с нами утром, — она сглотнула, — сказал, если что-то не так пойдет, он нам жизни не даст… — Снова вцепилась в Дэйлана: — Неужели правда что-то случилось?       — Ну, Берата вроде пришили.       — Я не про Берата, дурак! — Рика всхлипнула. — Фарен! С ним что-то случилось! Он бы давно вернулся!       — Да ищу я его, ищу, — огрызнулся Дэйлан.       Она вдруг стиснула его в объятиях, вжимаясь в кожу холеными пальчиками.       — Найди, пожалуйста, — прошептала Рика. — Кроме тебя, никому веры нет.       — Угу.       Дэйлан и сам чувствовал, что случилось что-то страшное. Фарен в тюрьме? Берат решил ему отомстить? И кто вообще убил Берата, кому такое под силу? Фарену — вполне. Но никто не говорил, кто именно разделался с Бератом — просто «пришили», и все. И про Фарена ни слова.       Сплюнув, Дэйлан направился в логово Хартии.       Сначала расспросы ничего не дали, но потом один из его давних корешей проговорился, что видел, как из комнаты Берата утаскивали два трупа. Один был бератов — доспехи и бородищу хрен с чем перепутаешь, а вот второй изувечили так, что опознать было невозможно. Бератову тушу уволокли хоронить как положено, а жмурика просто выкинули на свалку, как и прочих бесполезных для Хартии. Дэйлан еле нашел силы дослушать все это до конца, пробубнил что-то в ответ и ушел. Он нутром чуял, чем дело кончилось — но иначе поступить не мог, да и не собирался.       Ради Фарена все оно того стоило.       На свалке валялось много свежих трупов, но все выглядели одинаково — жмурики как жмурики, ничего такого. Но из-под кучи торчала чья-то рука с отрубленными пальцами. Вздрогнув, Дэйлан спихнул нескольких жмуров сверху и отогнал крыс, чтобы получше рассмотреть этого. У него еще никогда так не тряслись руки. Даже привычный уже запах дохлятины бросился в нос.       Кто-то действительно постарался, чтобы изгваздать труп до неузнаваемости: выколол глаза, ножом отрезал куски кожи с лица, отрубил пальцы на одной руке и вторую чуть не до локтя. Но, ощупывая уцелевшую окровавленную кожу, остатки бороды и волос, Дэйлан стискивал зубы до боли, чтобы не начать реветь прямо там.       Это был Фарен. Узнать друга можно было по любой мелочи, даже куску тела. Пусть запах изменился, кожа остыла, а от лица осталось невнятное месиво — Дэйлан узнал бы его даже спустя время. Они слишком долго были вместе, и в памяти была каждая мелочь.       — Сука, сука, сука… — дрожащими губами пробормотал Дэйлан. Глаза застилали непрошеные слезы, которые были охренеть как невовремя. Надо было получше осмотреть труп. Над живым так не поиздеваешься — значит, его кто-то сперва должен был убить. А Фарена убить было не так-то просто, это вся Хартия знала. Неужели Берат? А его тогда кто? Нет, Берат был слишком силен, его бы только Фарен завалить и смог. Что ж там случилось-то…       Яростно утерев глаза кожаным наручем, Дэйлан принялся рассматривать туловище друга. Его, в отличие от лица и рук, толком не трогали: были только обычные боевые царапины, какими никого не удивишь. Аккуратные раны с боков обнаружились не сразу. Дэйлан, шмыгая носом, разрезал по шву кожаную кирасу и осмотрел их повнимательнее. Он знал такой удар: надо подойти сзади и двумя кинжалами пырнуть с обеих сторон, а потом еще крутнуть лезвия. Дохнешь в мучениях минут через пять. Дэйлан не раз видел такой удар в действии, даже сам умел так, хотя и предпочитал обычно действовать проще. А еще он знал, кто его своему коронному удару научил.       Леске.       Он нашел подельника в таверне. Леске уже хорошенько набрался и, увидев Дэйлана, криво ухмыльнулся:       — О, Растопырка. А я-то думаю, где ты есть. Джарвия там всех по яйцам пинает. Кроме меня: говорит, я ей пригожусь. Здорово, а?       Дэйлану очень хотелось прописать ему в пятак прямо тут, но он сдержался. Лучше было обставить все по красоте.       — Слышь, — сказал он, — я тебе два серебряка должен. Хошь, верну?       Леске засмеялся:       — Нашел время.       — Завтра не предложу, себе нужнее. Ну?       Его глаза блеснули жадностью. Леске всегда был падок на деньги.       — Ладно, Растопырка, уговорил. Давай сюда свои гроши.       — Я че, дурак, с собой такое носить? Пошли, у меня в особом месте все лежит.       — Ну ты, бля, даешь.       Но эль сделал свое дело: Леске пошел с Дэйланом. Тот, все еще кое-как держа себя в руках, спросил:       — Слышь, а кто Берата убил?       — А то непонятно, — фыркнул Леске.       — Непонятно.       — Ну да, ты ж тупой… В общем, пришел Фарен к Берату разбираться, сцепились они, как начали того-этого… Веришь ли, друг друга урыли.       — Ни хрена ж себе.       — А, — Леске понимающе кивнул, — ясно. По любовничку убиваться будешь. Ну, такова жизнь. Берат его предупреждал не раз и не два, что нехуй тут и там высовываться. Все, досовался. Знаешь, я вот как чувствовал, что оно тем и кончится.       Он продолжал пиздеть про то, как Фарен сам напросился, как будто веря собственным словам. Дэйлан не встревал. Ему не было дела до болтовни Леске. Пусть уж пиздит, пока пьяный, больше растреплет.       И Леске, когда они уже подходили на место, проговорился:       — Ну он, конечно, Берата знатно потрепал… сильный был, падла, его хрен возьмешь. Разве что со спины зайти, иначе вообще никак. Берат тоже не сообразил, иначе, глядишь, жив был бы…       Словно поняв что-то, он замолчал и недовольно покосился на Дэйлана:       — Слушай, мы уже идем-идем, а своих денег я что-то не вижу. Давай уже.       — Лови.       Нож вонзился в живот Леске. Пока он скорчил удивленную рожу и попытался было вырваться, Дэйлан успел нанести еще удар. Потом еще и еще. Три раза по пять ударов. Тут бы любой умер. Когда Леске с расхреначенным животом свалился к его ногам, Дэйлан спихнул его с обрыва. Еще одному клейменому трупу никто не удивится.       Потом он хотел вытереть нож и спрятать обратно, но руки задрожали. Зажимая рот ладонью, Дэйлан начал всхлипывать — тихо, как мог. Леске было не жалко: он бы его еще раз убил, рука бы не дрогнула.       Фарена было жалко.       За что Леске убил его, интересно? Ради милости Джарвии? Так он же сам ее ненавидел. Ради денег? Ради того, чтобы Фарен больше не был самым сильным, самым опасным и самым лучшим в Хартии? Да, это уже вернее было. Леске ему завидовал, это было видно. И, наверное, когда Фарен убил Берата, просто подошел сзади и пырнул своим коронным ударом. Может, еще тупо пошутил на прощание.       Сука.       Заслышав, что кто-то идет, Дэйлан быстро спрятался за мусорной кучей и продолжал беззвучно всхлипывать. Сам не замечал, что кусает себе руку.       Фарена больше нет. И никогда не будет. Никогда больше он не подойдет, не потреплет по щеке, не залезет в трусы, не вцепится в губы. Никогда больше не набьет никому морду. Никогда больше не порвет никого на тряпки ради сестры и Дэйлана.       Никогда больше его не будет.       Дэйлан еле собрался с силами, чтобы перестать плакать и пойти к Рике. Она должна была знать, в конце концов.       Глаза у него, наверное, все еще были красные, так что она все поняла. Но Дэйлан все равно объяснил:       — Леске убил Фарена. А я убил Леске.       Накрашенные губы Рики задрожали, и она кинулась ему на грудь с громким ревом.       — А ну заткнись, Рика, — раздался из комнаты недовольный голос их с Фареном вечно пьяной матери. — У меня от твоего ора башка болит.       Но Рика продолжала реветь, крепко вцепившись в кожаный доспех Дэйлана. Тот, подумав, неловко похлопал ее по спине. Рика ему была никто — но он понимал, что ей сейчас так же хреново, как и ему.       — Я как чувствовала, — тихо проговорила она. — Как увидела Леске и его довольную рожу… думала, что глупости, но сердце подсказывало…       Берат нанял ей учителей, поэтому она говорила красиво. Слишком красиво для Пыльного города.       Вдруг Рика посмотрела Дэйлану в глаза и серьезно спросила:       — Ты точно убил Леске?       — Чтоб мне тут провалиться.       Она стиснула его в объятиях до боли.       — Спасибо, Дэйлан.       И это ни хрена не помогло.