Друг у меня, значится, был

      После того, как убили Фарена, все закрутилось. Сначала Джарвия захватила власть в Хартии. Потом умер король Эндрин, и Джарвия решила забраться в Общинные залы, чтобы всех подмять под себя. Потом в Пыльный город пришла какая-то банда наземников — они называли себя Серыми Стражами — и убили нахрен Джарвию и половину Хартии вместе с ней. Дэйлан затаился, пока шла чистка, и справедливо решил, что возвращаться в полупустую Хартию смысла нет: без Берата и Джарвии никто бы не стал на него охотиться.       Тем более что ему еще надо было понять, как жить без Фарена.       Первое время хотелось только реветь. Запершись в доме, Дэйлан давал себе волю, то рыдая, то стуча кулаками по стенам, то дроча на погибшего друга. Тоска одолела и затопила его, словно куча нажьего дерьма. Дэйлан целыми днями слонялся по дому, не надевая даже трусы, бессмысленно бормотал что-то себе под нос, катался по полу, вдруг принимался искать какие-то вещи, к которым хоть раз прикасался Фарен — и, найдя, снова принимался реветь. Рика однажды зашла к нему, думая, что он оголодал за несколько дней сидения дома (Дэйлан действительно жил на каких-то крошках и кувшине грязной воды, но ему было не до того) — и застала его забившимся в угол, дрожащим и до боли стискивающим в руках свой хуй. Она не стала задавать вопросов, понимающе вздохнула, поставила на пол сумку с едой и ушла.       Умная она все-таки была баба. Как и брат ее.       Как схлынула первая тоска, Дэйлан начал выходить из дома — то напиться, то к Рике. Он не хотел видеть больше никого; Рику тоже не то чтобы хотел, но она его понимала. Ей тоже было плохо без Фарена. Даже их мамаша заметила, что он помер, и будто стала меньше пить. Хотя и ненамного. Дэйлан, наоборот, пробовал было заливать тоску помойным элем, но это ни хрена не помогало — только снова и снова наводило на мысль о том, сколько же вокруг дерьма.       Без Фарена весь этот блядский мир стал еще хуже, чем был.       Вскоре Рика вдруг перебралась в Алмазные залы: оказывается, ее таинственным хмырем оказался новый король Белен. Тот, надо ему отдать должное, был мужик честный, женился на Рике и принял ее вместе с вечно бухой матерью в семью. Рика отдавала Дэйлану немного денег — в благодарность, что ли. По ее меркам это теперь было «немного», а ему можно было жить без Хартии и без работы, просто топить тоску в попытках заменить друга.       Ничего не получалось.       Дэйлан спустя пару месяцев все же решил встретиться с кем-то из давних любовников, и вроде даже все шло нормально — но когда его брали особенно крепко, все сразу шло наперекосяк. Пальцы, что держали его за бедра, были не те. Хуй в заднице был не тот. И вообще это был не Фарен. От мыслей, что друга рядом нет, и что больше никогда ему не отведать животной фареновой страсти, у Дэйлана на глаза наворачивались слезы — и приходилось потом оправдываться, что, дескать, это от счастья. А потом идти домой и снова реветь, дрочить и биться головой об стену. «Не могу я так, — шептал он, до синяков сжимая собственную жопу, — не могу, не могу…»       После пары таких раз он перестал пробовать с кем-то трахаться.       От тоски и безделья хотелось выть. Без Хартии, конечно, было лучше, но делать было нехрен. Дэйлан, наверное, рано или поздно выпустил бы себе кишки, если бы вдруг король не издал указ, что, дескать, неприкасаемым теперь можно на работу в Общинных залах устраиваться. Рика подсказала, наверное. Дэйлан шансом воспользовался и постучался к Фигору, который как раз недавно открыл гостиницу для наземников в память о Серых Стражах. Тот, конечно, сначала не верил клейменому, но спустя время убедился, что Дэйлан его обворовывать не собирается, и взял на службу. Конечно, другие к нему все еще относились как к неприкасаемому — но все-таки это была честная работа, за которую Дэйлан получал деньги, а не просто обещание проснуться завтра живым и с целыми конечностями. Да и Фигор нормальным хозяином оказался, платил честно, про клейменых не бубнил, относился хорошо. Теперь даже деньги от Рики были не особо нужны.       Вот только без Фарена все еще было тоскливо.       Много лет прошло — пять, что ли? или больше? — и вдруг в Орзаммар опять явились Серые Стражи. И как раз остановились в фигоровой гостинице. Занятная была компания: человечиха с буйным нравом, немая гномка из Молчаливых Сестер (знатная, судя по манерам) да рослая баба-кунариха с обломанными рогами и здоровенными сиськами. А возглавлял их человек — молодой еще, пацан совсем. И вот однажды Фигор послал Дэйлана с ними на рынок, чтобы помочь покупки донести — а этот пацан возьми и предложи Дэйлану в Серые Стражи вступить. Да еще начал гладко и бойко рассказывать, как его там примут, уважат и все такое прочее. Знатная гномка рожу скривила, а остальные покивали, дескать, хорошая идея. Дэйлан подумал… и согласился. В Орзаммаре без Фарена было пусто и скучно. Неужто на поверхности хуже? Конечно, все говорили, что небо вот-вот на головы наземникам упадет, но зато там никаких Хартий нету, клейменых нету, все вроде как свободные ходят где хотят. Чего б не попробовать?       И Дэйлан ни разу об этом не пожалел. На поверхности было куда веселее: народу хоть отбавляй — и люди, и гномы, и эльфы, и кунари даже иногда. Под небом хорошо дышалось. А еще Дэйлана и правда в Серые Стражи приняли, как родного, и ни разу клейменым не назвали, не посмеялись даже. Нормальные бабы и мужики там были, никто на клеймо не смотрел — и как узнали, что Дэйлан по мужикам, тоже смеяться не начали. Таких на поверхности тоже было в достатке, хоть и меньше, чем кто по бабам. И бордели были, куда Серых Стражей с охотой пускали — но Дэйлан не решался туда наведаться. Боялся, что его опять накроет, как в прошлый раз, и в самый ответственный момент он вспомнит друга. Но в уме идею держал.       А потом появился в Башне Бдения, крепости ихней, один мужик. Хоть и человек, но красивый, зараза, как незнамо кто. Высокий, крепкий, волосы длинные, глаза дикие. Дэйлан его уже видел один раз, когда они по дороге из Орзаммара напоролись на дракона и все вместе его заковыряли. Тот мужик, оказывается, тоже Страж был, просто шарился где-то зачем-то. Дэйлан сначала думал, что он старший брат Кейра — того пацана, который его в орден позвал: уж больно они похожи были. И еще лорда одного напоминал, которого Дэйлан часто грабил, потому что тот хоть и красивый был, но тупой. Когда мужик вернулся и поселился в Башне Бдения, оказалось, что его звать Феликс и что он всех в гробу видал. Мрачный, хмурый, глядящий на всех волком — и при этом такой красивый, что у Дэйлана чуть не слюни текли. Впервые после Фарена он видел мужика, который был хоть куда.       Ну как тут было не захотеть.       Дэйлан прощупал почву у местных сплетников: оказалось, Феликс вообще ни с кем из баб не спит. А ведь бабы в Башне были ничего себе, и мимо них никто не проходил. Значит, шансы были. Подрочив на красавца для пробы, Дэйлан решил дело в долгий ящик не откладывать, прямо к нему подошел и предложил потрахаться. Причем хорошо так предложил, с намеком, как у наземников принято. Феликс, правда, не оценил и сразу его прогнал. Оказывается, мужики ему тоже никуда не уперлись. Дэйлан поначалу обиделся, но потом передумал. Аккурат после того, как все случилось, Феликс вдруг начал вести себя, как умом поехавший: сначала на родную сестру накинулся, потом с Кейром подрался и чуть его не убил, а потом, за решеткой сидючи, ревел как не в себя. Тут-то Дэйлан и понял, что, наверное, у Феликса тоже помер кто-то, ну или еще что плохое случилось — иначе не стал бы он на ровном месте такой херни вытворять. Как он на свободу вышел, поспокойней стал, но все равно смотрел волком — будто боялся, что кто-то исподтишка ударит. Жалко его было. Хороший мужик, красивый, а в башке незнамо что. Дэйлан рад был бы его приутешить, да только Феликс никогда не просил. Он вообще мало с кем разговаривал — разве что с кунарихой Асаарой, с сестрой своей да с Командором, на остальных только косился. И все ж таки было в нем что-то такое же дикое, звериное, что и в Фарене. И дрочить на него никто не запрещал.       Когда его куда-то послали с поручением, Дэйлан решил еще раз попробовать поговорить. Уж если не потрахаться, так хоть так. Феликс очень удивился. Каждый раз удивлялся, что к нему подходят поговорить. Боялся чего-то, наверное.       — Э… здрасьте, — осторожно начал Дэйлан. — Так, это, правду говорили, значится?       — Какую правду? — хмуро спросил Феликс.       — Ну, что ты уйти решил, потому что тебя тут не любят.       Тот аж дернулся. Сам же прекрасно знал, что его тут и правда не любят — и все равно хорохорился.       — Я ухожу, потому что у меня приказ Командора, если тебе так уж надо знать, — сказал он — так же напыщенно, как лорды делают. — Нечего слушать и распространять сплетни.       — Это оно да, — согласился Дэйлан. — Неправда же. Ты имей в виду, если вдруг что, я завсегда…       Феликс опять вздрогнул:       — Создатель, ты опять ко мне пристаешь?!       Боялся так, будто Дэйлан ему предложил, чтобы Феликс прямо тут его отымел. Не что чтобы идея была плохая, конечно…       — Да не, — покачал головой Дэйлан, — я не то имел в виду. Я завсегда тебя поддерживал, вот оно что.       Феликс настороженно моргнул. Как зверь.       — Почему?       — Ну, а чего нет-то? У нас в Хартии такие мудаки были, а ты еще ничего так. Одного лорда мне напоминаешь, я его раз пять грабил. — Дэйлан вздохнул, вспоминая того бородача в золоченых доспехах. — Один раз у него цельный гарнитур ценный стащил. Хорошее было время.       — Восхитительно.       Феликс цедил слова так же равнодушно — но плечи слегка опустил. Боялся уже меньше.       — Хотя обидно, что ты не по мужикам, — сказал Дэйлан. — Тут с этим негусто…       — За поддержку спасибо, но даже не смей при мне жаловаться на недостаток личной жизни. Иди к Адвену и изливай душу ему, в конце концов.       И ушел, не слыша вялых оправданий Дэйлана, что он уже к Командору с таким вопросом обращался. Тот, кстати, отнесся понимающе, хотя и покраснел: тоже был молоденький, наивный, да еще эльф. Хотя вроде женатый. А этот ушел…       Жалко.       Дэйлан хоть и дрочил на него потом, но уже разочарованно. Не про него все-таки был этот Феликс.       И уж точно Фарена не заменил бы никогда.       Жалко.