Cette danse

«Учиться никогда не бывает поздно» Еще за недели до бала среди представителей знати начинается уже обыкновенная для высшего сословия суета. Юные леди стремятся закупить самые роскошные кружева в столице, дабы завоевать сердце какого-нибудь франта, а господа примеряют новые фраки из дорожайших тканей и готовятся раскошеливаться на наряды для своих дам. Они — настоящие обыватели подобных мероприятий. Они как никто иной лучше знают, какой танец следует первым, а какой завершающим, во сколько подадут вино и когда оно закончится, сколько блюд будет на столе и сколько еще подадут к его концу. Однако Скотт уже очень долгое время не присутствовал на подобных мероприятиях. И не удивительно — в его положении просто невозможно все время находиться в городе. Бывает, что приглашение и вовсе было нельзя отдать адресату, ведь тот уже месяц как находился в военном походе или его местоположение и вовсе оставалось загадкой. Но всему порой приходит конец. Однажды рыцарю все же пришлось задуматься над отдыхом, ибо никак нельзя было жить одними военными походами и сражениями. И Скотт, наконец, решил влиться в эту предпраздничную суету. Уже на следующий день после получения приглашения мужчина выбирал ткань для костюма, но одним нарядом трудности не закончились. Деньги на одежду у него были, как и у любого, кто на постоянной основе участвовал в военных походах, сражениях. Ему не хватало лишь одного, что так необходимо на балу — умения хорошо танцевать, а если быть точнее — вальсировать. В просторном светлом зале под новомодный вальс без устали кружили молодые пары. Подолы легких дамских платьев плавно следовали за своими хозяйками при каждом повороте, приподнимаясь и едва обнажая лодыжки. Кавалеры, взрослые мужчины и юноши, свободно вели своих партнерш. Движения даже самых плечистых и крепких из них были преисполнены легкости и изящества. Но вот музыка прекратилась. Франциск поблагодарил партнершу по танцу и не без гордости заявил, что все присутствующие достигли за время обучения немалых успехов. — Но еще большего вы сможете достигнуть, практикуясь. Посещайте вечера, балы, ужины, общайтесь и…. танцуйте! — мужчина улыбнулся на последних словах, по залу прокатился добродушный ропот. Пока пары собирались уходить и то и дело перешептывались друг с другом, Франциск обратил внимание на грузные шаги, доносившиеся из коридора, и вскоре смог лицезреть в дверном проеме мужскую фигуру. Скотт с чинным спокойствием оглядел зал и проводил взглядом уходящих. — Добрый день! Что-то вы припозднились, — все с той же дружелюбной улыбкой подметил Франциск, направляясь к новому ученику. — У нас осталось совсем немного времени, но я смогу показать вам основные позиции. Не волнуйтесь, вальс — не самый сложный танец, у вас все должно получиться. Франциск был немного удивлен опозданием Скотта. Казалось бы, взрослый, солидный мужчина, не стал бы приходить позже назначенного времени без веской причины. Любой другой давно бы осудил его, нарек невежей, но лишь Франциск, благодаря своей проницательности, вскоре пришел к довольно забавному выводу. «Ах, должно быть он просто стесняется! И правда, остальным юношам едва ли исполнилось двадцать лет. Думает, верно, что слишком поздно решил учиться. Но это вовсе не проблема…» — Вивьен! Попрошу тебя задержаться, — послышался частый цокот каблучков, и в зал вбежала совсем молоденькая девушка, лет шестнадцати на вид. — не составишь ли ты пару господину Макаллистеру? Девушка легонько поклонилась и, поглядывая своими лукавыми глазами на слишком серьезное лицо господина, подошла к нему вплотную. Франциск давал указания: какую руку следует положить на талию, с какой ноги начинается поворот, кому следует вести танец. И не скажешь, что у Скотта не получалось. Скорее наоборот, каждое его движение казалось необыкновенно тяжелым, жестким, строго сделанным по «инструкции», а между шагами всегда была небольшая пауза, во время которой мужчина старался не наступить на ногу даме. Старания его были небеспочвенны. Женская фигура казалась ему совсем хрупкой и мягкой, будто бы ее можно сломать одним неверным шагом, и именно поэтому мужчина не мог выпустить из ежовых рукавиц свое громадное тело, дать волю чувствам и порывам. — Нет, все не то, не то…. — вдруг Бонфуа остановил неуклюжие попытки. — Вивьен, благодарю вас. Вы как всегда энергичны и неустанны! А вот с вами, господин Макалистер, мне еще нужно поработать. Скотт кинул на своего преподавателя взгляд, полный не то недоумения, не то смятения. Но еще более округлились его глаза, когда Франциск встал на место убежавшей Вивьен. Его бросило в жар. — Положите руку на талию, держите ладонь. И не бойтесь двигаться, вы, все же, учитесь танцевать, а не маршировать. Ну же, смелее! Я поведу. И он повел. Стройная его фигура беспрепятственно парила над полом. Франциск очаровывал всей своей легкой и возвышенной сущностью, какая могла быть только у человека искусства. Казалось, будто каждый шаг, каждый крутой поворот давался ему без каких-либо затруднений, будто он никогда в жизни не учился этим пластичным движениям, будто искусство всегда было у него в крови. Еще минуты назад железная осанка и расправленные плечи давали мужчине какой-то царственный вид, который непременно бы отпугивал, если бы не почти ласковая, лучезарная улыбка глаз, рта и всего его существа. Сейчас же Скотт забыл. Забыл не правила, не последовательность шагов и не такт. Он забыл, как дышать. Вначале он еще нервничал, то и дело тормозился или застревал на полушаге, но сейчас широкую его грудь сковал восторг, тело двигалось в каком-то известном лишь Франциску темпе, и ему нисколько не приходилось бояться, ведь пока он делал один шаг, Франциск уже мягко тянул его вперед и вел по залу. Вскоре господин Бонфуа все же заметил проступивший на чужом лице здоровый румянец и притормозил, подняв на рыжеволосого серьезный взгляд. — Если вам стыдно репетировать с мужчиной, я могу попросить задержаться мадам Бопре. В вальсе ей нет равных, — он уже собрался отстраниться, но чужая рука так и не сошла с талии, и, более того, хватка даже немного окрепла. Пауза позволила Скотту глубоко вдохнуть. Он молчал некоторое время, пока широкие его плечи плавно поднимались и опускались вместе с грудью. — Стыдно было бы отдавить ноги партнерше во время первого танца. Сейчас же мне нисколько не стыдно. Прошу, продолжайте, — крепкие пальцы аккуратно сжали мужскую руку, и Скотт сделал шаг назад, как попытку взять ведущую роль. Голос его не дрогнул, взгляд был взволнованный, трепещущий, но не теряющий былой твердости. Началось обучение продолжительностью в почти неделю. Для многих юношей и девушек занятия успели окончиться чуть раньше, но Скотт отчего-то всегда задерживался и оставался последним в зале, если не брать в счет красавицу Вивьен, что всегда соглашалась составить ему пару. Не то от волнения, не то по другим причинам он все никак не мог побороть природную неловкость и уже несколько раз, чуть было, не отдавил девушке дорогие туфли. Но стоило Франциску встать на ее место, как движения мужчины снова становились уверенными, плавными, и даже в какой-то степени грациозными. Загадка эта оставалась неразгаданной до самого конца. «После бала» По невероятной случайности Франциск мог наблюдать плоды своих стараний — успехи ученика. Скотт все так же создавал впечатление здорового крепкого мужчины, не обладающего достаточной ловкостью, но когда начинался вальс, и тяжелые твердые шаги сменялись легкой гибкой поступью, Франциск не мог не оценить по достоинству их совместный труд. Но вот праздник начал стихать. Голоса кавалеров и шелест дамских платьев постепенно сходили на нет, дело шло к завершению. Большая часть гостей собиралась уйти еще после танцев, некоторые же, в основном уже немолодые пары, посчитали необходимым остаться на банкет. Разговоры и смех смолкли. Одинокая фигура стояла перед высоким резным окном и сосредоточенно рассматривала чету уходящих гостей, угасающие вдали за домами огоньки карет, чернеющий горизонт. Откуда-то издалека все еще слышалась игра скрипок и виолончелей, несмолкавших с самого начала торжества. — Было приятно вспомнить молодость, — знакомый мужской голос вывел Франциска из раздумий. — благодаря вам я смог наверстать упущенное, пускай и на тридцатом году жизни. Скотт благодарно и даже как-то смущенно улыбнулся, встретив своего учителя. И на душе снова стало так же легко и светло, как ощущал он себя в первое занятие. — У вас большой потенциал, просто кому-то нужно было его раскрыть. Но не забывайте практиковаться дальше. На балу вы обделили вниманием стольких дам, а ведь они, как я заметил, на вас засматривались, — на устах его заиграла все та же ласковая улыбка, а глаза улыбались вместе с ними. — Виноват, немного устал под конец, — господа поравнялись у окна. — но, может быть, не все потеряно? И да, прошу простить мне мою хитрость на занятиях. Мне искренне жаль ее туфли… — Какую это хитрость? — Франциск подал ладонь и спустя мгновение посмотрел в умиленные глаза собеседника так, словно его осенило. — Ах вы обманщик… Коротким эхом из отдаленного коридора поместья донесся добродушный мужской смех, и тут же смолк, сменившись тихими плавными шагами в так музыки.