Три слова

— Так, Джесс, соберись! Ты взрослая, замужняя женщина. Ты спасла целую страну от вооружённого конфликта, а тут, всего-то. Хах! Дело-то пустяк! — тараторит девушка, стоя напротив зеркала в ванной. Её пальцы крепко сжимают края раковины, словно это единственная в мире вещь, что способна сейчас удержать Джессику на ногах. На лице будущей матери резко и довольно кардинально сменяются эмоции: от полной уверенности до панического страха. — Чёрт, что ж так в фильмах всё это просто?! — стонет Хьюз. Внезапный стук в дверь заставляет девушку вздрогнуть и разжать пальцы. — Дорогая, у тебя всё в порядке? — голос по ту сторону кажется довольно тревожным, от чего ноги только сильнее подкашиваются. — А? Эм… да… — неуверенно говорит она. — То есть, да, всё замечательно! — с нервной улыбкой Джессика открывает дверь. На пороге стоит весьма озадаченный и жизнью, и родной женой Адам. Его лицо выражает крайнюю степень недоверия к словам женщины. Он слышал, что в одной северной стране после подобной ничем неприкрытой и неумелой лжи, люди и работу, и свободу теряют, если конечно не успели припрятать средства в заграничных банках. — Хватит так на меня пялиться! — поймав подозревающий взгляд супруга, ворчит Хьюз. — Просто мой любимый крем закончился, и я «слегка» не рада этому, — покусывая нижнюю губу, оправдывается она. Адам же в этот момент цепляет взглядом баночку крема, которую он вчера сам ей принёс. Он конечно знал, что девушки чуть ли не купаются в своих кремах, но чтоб настолько буквально — да бред же полный! — Выкладывай, — хмурится мужчина, скрещивая руки на груди. Пусть и женаты они от силы недели три, но за всё время, что он знает Джессику, он может сказать точно о неё три вещи: говорить ей оставаться в стороне — бессмысленно; она — самая невероятная женщина на Земле; когда она нагло врёт — жуёт губу. — Я совершенно не понимаю о чём ты вообще, — Джессика обходит мужа и хочет пойти в спальню, как крепкая мужская рука хватает её за локоть. И уже в следующую секунду горячее тело прижимает её к стене. — Ты очень плохо лжёшь, — тихо шепчет он на ухо любимой врушке. Его большие ладони ложатся нежные женские бёдра, плотнее прижимая Джесс к себе. — Плохая девочка, обманывать мужа… ай, отшлёпаю! — смеётся Адам и шутливо хлопает жену по ягодице. — Хэй! Ты прибегаешь к запрещённым приёмам, Адам Хьюз, — девушка пристально смотрит в карие глаза. — Вот возьму и напишу в Ричарду в Сагар, скажу, чтоб забирал своего подданного назад — не прижился в Нью-Йорке, — её руки оказываются поверх ладоней Хьюза. — Так вот, значит, как ты заговорила… — в его словах коварная усмешка. Он не спустит ей эти угрозы, пусть они и пусты, как мифическая баночка крема. — Джессика Хьюз… — Для тебя графиня Джессика, ну, так, вдруг ты забыл… — парирует девушка. В абсолютной тишине они просто стоят и смотрят друг другу в глаза. Молчание, порой, бывает куда красноречивее. Улыбки медленно сходят с их губ, оба понимают: игр достаточно. Адам первый хочет задать вопрос, на этот раз серьёзно, без глупых шуток, но Джесс не даёт ему этого сделать. Стиснув его ладони в своих, она медленно и очень осторожно направляет их вверх по своим бёдрам, останавливает на талии и смещает на центр живота. — Ты станешь папой, — шепчет она, чувствуя как тепло от его рук разливается по всему телу. И только сейчас к ней приходит осознание — все страхи, все опасения были напрасны. Адам — самый родной и дорогой для неё человек. Ради него одного она и живёт, как и он для неё, и бесконечная любовь и нежность в его глазах сейчас лишь подтверждает это.