Несчастный случай

Родители всегда чуют нутром все наши беды. Родители Валерки Аркадина исключением не были. Мама с самого утра позвонила и заявила, что «ей приснился дурной сон» и велела заверить её, что с Аркашей всё хорошо. Аркаша, торчавший в пробке, не стал лукавить и признался, что всё хреново. Катя собрала вещи и ушла. Спустя столько лет совместной жизни, а особенно — последних нескольких месяцев, состоящих лишь из упрёков, оскорблений, битья посуды и постоянных угроз: «если ты не изменишься — я уйду!» Валерка меняться не торопился. Вообще, сложно измениться, когда тебе пятый десяток. Вдвойне сложно измениться на заказ. Аркаша, на самом деле, знал, чего ждала Катя, но дать он ей этого не мог. Потому что не хотел. Как ни крути, но дети в его планы не входили совсем. Никогда. Ни с одной из дам. Вэл сразу предупреждал избранниц, когда в его стаканчик в ванной опускалась вторая зубная щётка, что ни о каком продолжении рода речи идти не должно. Дамы сначала кивали головами, надеясь, что уют, который они все, поочерёдно, собирались создать в гнёздышке, смягчит Аркашу и он растает, и сам запросит сына или дочку. Но время шло, а Валера не просил. И дамы страдали, забирали щётку, кружевные трусики, собачек-кошечек и гордо уходили из Валеркиной жизни. Аркадин долго не переживал. Пожалуй, он вообще не переживал. Переживала мама и это единственный момент, который его расстраивал во всём этом конвейерном процессе. Катерина продержалась дольше всех, но и её терпению настал конец. — Валерка, извинись перед Катенькой! — скрипучим старческим голосом увещевала мать по телефону. — Мам, да не буду я, — по-детски отнекивался Аркаша и хмурил густые брови. Бесило всё. Ещё и пробка эта… Ему уже звонили со студии — Валера видел вторую линию на экране смартфона, но прервать сейчас разговор с мамой было бы сродни самоубийству. — Валерка! Вэл слышал, как сухонькая мамина ладошка ударила о край кухонного стола. — Ладно, хорошо! Пробка начинала рассасываться. — Не «ладнохорошо», а позвони! Скажи, что дурак и больше так не будешь! А потом поедь за ней и забери домой! — Мам, я сто раз обещал, она не поверит уже! — Значит, твоя задача сделать так, чтоб поверила. — Мам, я на работу сейчас, а после — наберу. Я за рулём так то! — Хорошо, — сжалилась женщина. — Я тогда пока сама ей позвоню. Как будто бы, я не в курсе вашего развода. Поболтаем, подготовлю её, чтоб тебе было легче вечером. — Мамочка, — расцвёл Аркаша. — Ты такая замечательная у меня! Я так тебя люблю! — Не подлизывайся! Херишь девок, а я должна всё за вас разгребать, — вновь повысила голос мать, но Вэл слышал, что она больше не злится. Вторую линию разрывали звонки со студии и Аркадин поспешил попрощаться с мамой, заверив её ещё раз, что вечером созвонится с Катей и потом обязательно напишет, как успехи. — Ты где?! — рявкнул в трубку Ренегат. — Еду, — фыркнул Валера. — Тут Ленинский еле тащится! — А ты там самый медленный! И херли ты через Ленинский поехал? — Да поворот проебал… — Итти ж твою, ты ещё и слепой! Приедешь, я тебе… Визг тормозов заставил Леонтьева резко замолчать, но тут же опомниться: — Валер! ВАЛЕР! ЧТО ТАМ? — Саш, я, кажется человека сбил, — прошептал мертвецки бледный Аркаша и сбросил вызов. На асфальте лежал ещё более бледный, чем Аркаша, мужчина. Чёрные волосы разметались по асфальту, тело неестественно распласталось, а из-под головы вытекала тоненькая струйка крови. Через пятнадцать минут, за которые Валера поседел ещё, скорая увезла бедолагу в приёмный покой, а самого Аркашу сцапали менты. В участок приехал Ренегат, с кем-то переговорил и Валерку отпустили. — Я там, как надо, всё сделал, — вздохнул Реник, имея ввиду валютную составляющую. — У нас тур скоро, ты мне нужен. Но учти, что машины у тебя не будет пока. Надеюсь, что пока. Пока разбирательство идёт. Аркаша молча кивнул. Леонтьев, ожидавший другой реакции на свои хлопоты, как-то обиженно заглянул Аркаше в глаза: — Но это же лучше, чем в камере сидеть? — Да, да! — поспешно согласился Валерка уже вслух и потёр пальцами виски. — Только есть нюанс во всём этом вопросе, — снова вздохнул Ренёк. — Тебе нужно съездить в больницу и поговорить с этим пострадавшим. Чтоб он подтвердил, что сам тебе под колёса кинулся и не обращался никуда. Не знаю… Пообещай ему что-нибудь, только не запугивай, конечно. — Господи, — возвёл глаза к небу Вэл. — Опять уговорить, поговорить… А домой его не привезти, с вещами? — Что? — уставился на коллегу Реник. — Да, не обращай внимания. От меня Катька ушла просто. По идее, мне нужно было уговаривать сегодня её. А я вот — мужика поеду. — Бля, — хохотнул Леонтьев.- Очередная баба покинула твою скромную обитель? Которая по счёту? Может, пора уже и в самом деле с мужиками начать встречаться? Пиздуй в госпиталь! Дима его зовут, твоего убиенного. Хакимов Дмитрий Абдулович. И он музыкант. Барабанщик. У него и группы есть две. Но я названий не запомнил, если честно. — Хакимов? — Аркаша пожал плечами и взял протянутый Сашей листочек с адресом. — Не слышал такого. Видимо, группы тоже такие себе. Никакие. — Тем проще будет договориться, если личность не шибко медийная. Да едь ты уже! И Валерка поехал. На метро. По пути позвонил маме, сказал, что сегодня до Кати он точно не доберётся, потому что у него большие проблемы на работе и времени не будет. Получил порцию пиздюлей и воспрял духом, ведь всё-таки, хорошо, что не убил человека. А без прав… Ну что ж теперь, есть электричка, в конце-концов. Да и давно Валерка мечтал перебраться в Москву из Химок своих. Опять же, к маме поближе — старенькая она стала совсем… Дима спал, когда Аркаша вошёл в палату. Голубые сонные глаза, очерченные длинными ресницами, распахнулись и уставились на гостя. — Привет! — Валерка неловко поздоровался и присел на стул рядом с кроватью. — Привет, — настороженно ответил Дима. — Ты кто? — Я — тот урод, из-за которого ты тут. — Аа-а-а, — вяло протянул Хакимов. — И что тебе надо от меня, урод? — Ну, навестить пришёл, — Аркаша протянул руку. — Валера. — Ясно. Дима Снейк. — Почему Снейк? — Долгая история. — Окей, понял. В палате наступила тишина. — Ты это, извини… Я не знаю, что в таких ситуациях говорят, я ни разу никого не сбивал, — вздохнул Валерка. — Я вот тебе фруктов принёс… — Спасибо. Они снова помолчали. — Иди давай, чего ты сидишь то? — Дима посмотрел на Аркашу и улыбнулся. — Жить буду, не помру. — Дак я это… Тебе, может, надо что? Лекарства там какие? Купить? — Ничего не надо, — Хакимов махнул рукой. — Сотрясение и перелом, через пару дней уже домой отпустят. — Ну нет, я так не могу, — нахмурился Аркаша. — Я ведь чуть не убил тебя, а ты рукой машешь. — Ну не убил же? Не убил. Можно сказать, Валер, ты мне сегодня вторую жизнь подарил. Знаешь, поговорка такая есть: «Когда ты летишь с моста, все твои проблемы кажутся решаемыми, кроме одной — ты уже летишь с моста». Вот и у меня сегодня так же вышло, считай. Если есть время — могу рассказать. Валерка подумал, что сейчас всё, что угодно — может быть лучше, чем выяснения отношений с Катей и торопиться ему некуда. А ещё ему и в самом деле было интересно, что такого могло произойти у Димы, что он попёр на Ленинском мимо пешеходного перехода. — Яблочко только помыть надо, — Снейк осторожно сел на кровати. — Я помою, — Валерка встал и дотянулся до пакета с фруктами. — Тебе какое? Красное? Зелёное? — Синее, — усмехнулся Дима. — Любое давай. Аркаша помыл яблоко и порезал его на тарелке, затем подал Снейку и вновь уселся на стул, приготовившись слушать. Как оказалось, Дима и вправду являлся барабанщиком двух групп: «Мэд Дог» и «Янг Ганз». Группы были не очень популярными и еле сводили концы с концами, а тут ещё и Димина девушка объявила, что беременна. — Вообще, она мне уже давно не девушка, — вздохнул Снейк. — Мы расстались почти два месяца назад. Ума не приложу, почему она раньше молчала? Хотя… Что бы это изменило? Я не люблю её… Иногда мне кажется, что я вообще никого не люблю. Даже себя. — Ну себя то ты точно не любишь, — Аркаша покрутил пальцем у виска. — Тебе теперь в три раза внимательнее надо быть, а ты дорогу перебегаешь где попало! У тебя же ребёнок будет! Это же ответственность такая и вообще… — Валер, — перебил его Снейк и внимательно посмотрел прямо в глаза. — А что тебе будет за мою выходку эту? — А что тебе судмедэксперт сказал? — Заключение через два дня, сказал, направит в отделение ГИБДД. Там, вроде легкий вред здоровью, говорит… — И что это значит? — Хер знает, — пожал плечами Снейк. — Но мне бы не хотелось, чтоб ты со мной летел с моста… — Подожди, — улыбнулся Аркаша. — Я сейчас позвоню знакомому, у него брат в ДПС работает. Глаза у Хакимова блестнули и он принялся жадно вслушиваться в телефонный разговор Валеры, параллельно рассматривая Аркадина. Диме и в самом деле было очень грустно, что он подставил хорошего человека. А в том, что Валера хороший, Снейк не сомневался почему-то. — Ну что, — завозился он на кровати, когда Аркаша закончил беседовать. — Да как сказать… Тут две новости. Первая: ждёт меня, скорее всего, административка. Дима выдохнул. — А вторая новость, — Валера замялся. — Ждёт она меня только в том случае, если ты не будешь подавать гражданский иск в суд с требованием о компенсации морального вреда, причинённого ДТП. Но тут уже тебе решать, как говорится. Снейк захлопал длинными ресницами и уставился на Аркашу, явно не ожидав услышать последнюю фразу. — Ладно, — вздохнул Валерка, которому резко расхотелось кого-то уговаривать и о чём-то просить. — Я пойду. Тебе отдыхать надо. Да и мне тоже… Денёк сегодня был, мягко говоря, дурацкий, — он встал со стула и протянул Диме руку. — Давай, пока! — Пока, — Снейк пожал протянутую ладонь. Ему было немного досадно заканчивать разговор на такой ноте, поэтому решение пришло в голову само собой. Когда Аркаша уже открывал дверь в палату, Хакимов негромко его окликнул: — Подожди! Вырвав лист из лежащего на тумбочке блокнота, Дима поспешно написал на нём свой номер и протянул Валерке. — Давай поужинаем, когда я выйду отсюда? Аркаша, зажав листок между указательным и средним пальцем, растерянно посмотрел на Снейка, но истолковал его желание встретиться после больницы — как простой оттяг времени на раздумье по поводу заявления. — Давай, — он осторожно свернул листочек и положил в карман. Гость ушёл, а Дима ещё долго не мог успокоиться и всё косился на яблоко, которое не доел, и которое мыл, и резал для него Аркаша. Естественно, никаких заявлений Снейк никуда писать не стал, а выйдя из больницы через три дня, первым делом навёл справки о Валерке и знатно удивился — под чьи колёса его занесло. Репетиционная база Аркаши находилась не далеко от Диминой и Хакимов решил заглянуть в гости. На ресепшене молодая девушка подтвердила, что Валерий Андреевич сейчас, действительно, здесь и указала на чёрную дверь с табличкой «Перед тем, как войти — подумай, а на хуй ты тут нужен». Снейк усмехнулся местной креативности и постучал. В маленькой комнате было накурено так что хоть топор вешай. Валерка сидел за столом с кружкой кофе и гитарой, ловко пристроив её на коленях, и что-то записывал на листке бумаги обломком простого карандаша. — Привет, — Дима замер на пороге. Аркаша поднял голову и улыбнулся: — Привет! Тебя выписали уже? Проходи, присаживайся! Кофе? — Пожалуй, можно. Валера поставил перед Снейком банку и сахар, налил из термопота кипяток. — На входе отвратительная кофемашина, — словно бы оправдываясь, отшутился Вэл. — Настолько отвратительная, что мы пьём растворимый. Но с добавлением молотого, что уже делает нас слегка мажорами! На бардак внимания не обращай, у нас через два дня тур и мы собираемся… Хотя, чего я обманываю, тут всегда срач! А как ты меня нашёл? — Знающие люди подсказали. — О, ну хорошо, что они знающие, — Аркаша снова улыбнулся. — Я совсем запарился тут с этим туром! Столько всего ещё не готово, а отдуваюсь я один с утра. А как ты себя чувствуешь? — Уже лучше. Намного лучше! Они закурили, наполняя, и без того синий воздух, новыми клубами дыма. Снейк рассматривал маленькую комнатушку с постерами известных музыкантов на стенах, кучу аппаратуры, Аркашину гитару, самого Валерку и его кружку с отбитым краешком… Поймав на себе Валеркин взгляд, Дима обжёгся кофе и закашлялся, смущаясь. — Надо форточку открыть, а то накурено, — отвёл Аркадин глаза и потянулся к окну, а Дима понял, что очень скучал. Они ещё около получаса трепались на разные темы, касаемые музыки и даже нашли общих знакомых, которых оказалось столько, что оба были удивлены, как раньше не пересеклись нигде. И чем больше Снейк с Валерой общались, тем больше Вэл понимал, что его тянет к этому голубоглазому брюнету. — Аркаш, я тут знаешь, что подумал? Ой, здрасьте, — вошедший Ренегат явно не ожидал, что в комнате помимо гитариста есть кто-то ещё. — Саш, знакомься, это Дима Хакимов, — Валера поднялся. — Дим, это Саша Леонтьев. — Очень приятно, — Снейк протянул руку и Реник пожал её. — И мне, — он заулыбался. — Вы тот самый? Кого наш ненаглядный Валерий Андреевич сбить изволил-с? — Тот самый, — смутился Дима. — Ну и как Вы? — Спасибо, хорошо. Вот, гипс только остался и почти уже не тошнит. — Ну и чудненько! Значит, мы сможем мирно всё уладить и никуда никаких заявлений Вы писать не будете? Сколько? — Что «сколько»? — Сколько Вы за это хотите? Лицо Хакимова вытянулось и губы дрогнули: — Вообще-то, я и не собирался ничего писать! Вины Валеры здесь нет и под колёса прыгнул я сам. А вот Ваше предложение про деньги… Извините, я пойду. Всего доброго! Валер, пока! Снейк быстрым шагом направился к дверям, не дав опомниться музыкантам и в одно мгновенье выпорхнул прочь. — Ёбнврот, Саша! — Валерка цокнул языком и бросился догонять Хакимова. Он настиг своего знакомого уже на выходе из здания и, косясь на молодую девушку — администратора, с интересом наблюдавшую за ними, вытолкал Снейка на улицу. — Дим, ты извини! — Аркаша перевёл дыхание, запыхавшись от бега. — Ренегат… Он просто очень переживает, что тур сорвётся. Он поэтому и ляпнул про деньги, потому что не знал, что ты… ну… не такой! — А какой я? — моментально вспыхнул Дима и опустил глаза. — Ну, не знаю, — смутился, как школьник, Аркаша. — Не такой, как все. Хакимов открыл, было, рот, но промолчал. Они закурили. — Дим, а то предложение с ужином, оно в силе ещё? — улыбнулся Валера. — В силе, конечно, — глаза Снейка блестнули. — Давай, я из тура вернусь и посидим где-нибудь. Пивка попьём! Я знаю один отличный бар: там тихо, спокойно, вкусное пиво и музыка такая… тата-там-там-та-та… Аркадин напел, закрыв глаза и наигрывая себе в воздухе на воображаемом рояле. — Идёт, — рассмеялся Снейк, глядя на Валеркино лёгкое сумасшествие. — А когда ты вернёшься? — Через две недели, шестнадцатого числа. Дима вздохнул — так долго ждать, но выбора не было и они, договорившись, что по приезду Валера обязательно Снейку позвонит, разошлись. Но на дисплее Хакимовского айфона Аркашин номер высветился уже на следующий день. — Алё, — удивлённый Дима был рад звонку, но внутри всё-равно что-то ёкнуло. — Привет, — поздоровался Вэл и замолчал. — Привет, привет! Случилось что-то? Тишина. Только Аркашино дыхание в трубке. — Алё, Валер! Ты слышишь меня? Алё-о-о! — Дим, а какие у тебя планы на ближайшие две недели? Снейк задумался: — Да, в принципе, никаких… — Поедешь с нами в тур? — Ааа… — Нет, ты подумай, конечно! Я ж не прям сейчас ответ прошу. К вечеру. — А гостиница, билеты? — У нас один человек не смог поехать, вот место и освободилось. Правда, тебе придётся собирать и разбирать аппарат теперь, — Валерка улыбнулся, чувствуя, как напрягся собеседник. — Шучу! Ничего тебе не надо делать будет. Просто отдохнёшь, погуляешь по Самаре, Перми, Ижевску, Новогороду… — Я согласен, — пожал плечами Дима, перебивая Аркашу. — Так быстро? — удивился Вэл и Снейк не понял, рад тот или нет. — Ну конечно, а чего тут думать? Пока я решаю до вечера, вдруг, кто-то ещё найдётся на место этого несчастного техника. — Больше никто, — почти шёпотом произнёс Валера и у Хакимова перехватило дыхание. Они попрощались, а Дима ещё минут пять сидел и глупо улыбался, глядя в одну точку и не веря своему счастью. Не верил он даже и тогда, когда его чемодан, вместе с остальными вещами участников загрузили в поезд и Ренегат, похлопав Снейка по худому плечу своей широкой ладонью, произнёс: — Дим, ты извини! Я не прав был! Валера мне всё потом рассказал и объяснил. Я целиком доверяю этому чертёнку и очень ценю тех людей, которых ценит он! Добро пожаловать в наш скромный коллектив на эти прекрасные гастрольные дни! Если что, то имей ввиду, — и заговорщически подмигнул. Потом Яков, Пашка, Саня, ещё один Саня и другие парни, имён которых Дима даже не запомнил, подходили, жали руку и знакомились. Последним подошёл Валерка, по-деловому и с серьёзным лицом, представился, протянул ладонь и, выбросив окурок, утащил греться в тёплое купе. Поезд тронулся, а вместе с ним потихоньку, от близости Аркаши, поехала и Димина кукушечка. Они сидели с Валерой в купе вдвоём и пили сладкий чай. — Покрепче вечером будет, — ухмыльнулся Вэл. — Нам ещё надо организационные вопросы порешать с Реньком и Яхой. Ты меня не теряй, я вернусь скоро. Дима кивнул. Валера сунул ему Михаила Афанасьевича в твёрдом переплёте и, тихо прикрыв дверь, вышел из купе. Снейк улёгся на полке, немного порылся в телефоне, пока была связь, а потом открыл книгу, удивляясь попутно, что кто-то в двадцать первом веке ещё читает их, бумажные. Через какое-то время, сон сморил его и, когда Валера вернулся, Хакимов сладко спал: томик Булгакова на груди, здоровая рука сверху. Аркаша осторожно опустился на противоположную полку и с удовольствием залюбовался на спящего Диму. Чёрные волосы разметались по белой подушке, на губах играла лёгкая улыбка… — Что ж тебе снится, крейсер «Аврора»? — вздохнул Валерка и тоже лёг. В голове, сами собой, всплыли слова Ренегата: «Может, пора уже и в самом деле с мужиками встречаться?» Самое интересное, что в тот момент Аркаша не вспылил по одной лишь причине — день и так выбил его из колеи и в слова Ренька просто не хотелось вдумываться. Но сейчас они не казались такими ужасными. А даже вполне себе ничего такие… Дима не отталкивал его, а наоборот, притягивал. В принципе, Валера уже ловил себя на мысли, не единожды, что ему симпатичны молодые люди, но, при наличии постоянной партнёрши рядом, на мыслях этих внимания не заострял. Со Снейком же ситуация была какая-то иная. К нему влекло. С ним было хорошо. Он был нужен и даже необходим. А внутри разливалось что-то горячее, от чего, когда музыканты пересекались взглядами, тело пробивало на крупную дрожь. Только приходилось смущённо прятать глаза, чтоб не доставлять неудобств новому знакомому. Дима проснулся и с удивлением обнаружил сумерки за окном. Аркаши до сих пор не было в купе и Хакимову стало грустно. Он уже, собрался было, на поиски Валерки, но тот ввалился в купе сам. Руки у него были заняты нарезанным лимоном, ещё какой-то мясной штукой, стопками и бутылкой коньяка, а в зубах зажата шоколадка. — Ааа, профнулфя? — Аркадин осторожно опустил всю добычу на столик. — Долго ты, — с лёгкой обидой в голосе протянул Снейк. — В смысле, долго? Я минут пятнадцать назад вышел. Покурил, да вот, разжился ужином. Шучу! Нет, для ужина — вагон-ресторан. Это так, десерт. — Я проспал всё? — Ну мы так то вместе спали, — хохотнул Валерка. — Ты так сладко сопел днём, что я под шумок тоже вырубился. Снейк улыбнулся: — Пойдём, покурим? Они стояли в тесном тамбуре и выпускали дым друг-другу в лицо. Валера, впервые, не отводил взгляда, а Дима, словно, этого и ждал. Он с удовольствием нырял в тёплую глубину Аркашиных глаз и отмечал про себя, что если сейчас выпьет, то обязательно признается во всём — просто не сможет молчать. В купе пахло лимоном и было душно. — За знакомство! — поднял Валерка рюмку. — А я предлагаю за ваш тур, чтоб всё прошло гладко и легко, при полных залах! — Спасибо, — улыбнулся Вэл. Они выпили, закусили. Потом ещё. В голове приятно зашумело. Снейк уже подумывал, как начать разговор, но в дверь постучали. — Вот они где, — Ренегат распахнул створку купе. — А мы их там ждём! Саш, они здесь! Ребят, а пойдёмте к нам, чего вы тут сидите? Или… Я помешал? — Помешал, — улыбнулся Валерка. — Нет-нет, пойдём, — Дима поднялся и взял бутылку со стола. — Нехорошо от коллектива отбиваться! Аркаша вздохнул и поплёлся следом. Музыканты вернулись в своё купе далеко за полночь. Снейк был в изрядном подпитии и мурлыкал что-то себе под нос, пытаясь расстегнуть рубашку. Валерка любовался им, пьяным и растрёпанным. — Лееер, — заныл Хакимов. — Я не могууу! Одной рукооой то! Он встал посреди купе и беспомощно посмотрел на Аркашу. — Иди сюда, — Валерка усмехнулся и достаточно ловко расстегнул все пуговицы, а потом, сам до конца не понимая, что делает, спустил рубашку с Диминых плеч и провёл подушечками пальцев по его тонкой шее. Снейк судорожно сглотнул и прикрыл глаза, чуть приподняв подбородок и подставляя себя под ласки. И Аркадин не выдержал: прижал к себе поддатливое тело и впился в пухлые Димины губы своими губами. Хакимов глухо застонал, обвивая здоровой рукой Валерку за талию и ещё плотнее прижимаясь к нему. — Леер, — с нежностью выдохнул он, когда Аркаша спустился чуть ниже, покусывая его солоноватую кожу и расстёгивая пряжку ремня. — Лерочка… Снейк толкался в горячую ладонь и, уткнувшись лицом Валерке в шею, низко стонал. — Тише ты, — шептал Аркаша, сам еле сдерживаясь. — Весь состав тебя слышит! Он медленно ласкал Хакимова, заставляя того сходить с ума. Думать о том, что завтра придётся смотреть друг-другу в глаза, не хотелось. Дима мелко задрожал и кончил Валерке в в руку, хватая ртом воздух. Аркаша следом, в несколько касаний, довёл себя до разрядки и вытер пальцы салфетками. — О чём думаешь? — не выдержал Хакимов, когда они лежали в тишине. — Не знаю, — Вэл помолчал. — А ты? — Не хочу на свою полку возвращаться. — Так не возвращайся, спи тут. — А утром… — А что утром? — Не пожалеешь? — Я — нет. Снейк задвигал бёдрами, плотнее прижимаясь к Валерке. В его объятиях Диме было хорошо и уютно. Аркаша беззвучно прикаснулся губами к смоляным волосам своего любовника и тихонько поцеловал в макушку. Весь тур, днём, они изображали приятелей и даже самый пытливый не смог бы ничего заподозрить, а по ночам, уединившись в номере или в купе, музыканты отдавались друг-другу, становясь всё смелее в своих ласках и доставляя партнёру всё большее наслаждение. Оба боялись себе признаться в том, что не вспоминают своих женщин и вообще не думают более ни о ком. Оба понимали, что влюбились. Последний концерт в Казани принёс с собой форс-мажорные обстоятельства. Поручик, за день до него, сломал ногу и его ближайшим рейсом отправили домой. Ренегат ходил чернее тучи — срывалось выступление. Он уже готов был выложить информацию в сеть, попросив прощения у фанатов, когда за спиной возник Дима. — Я могу попробовать, — робко предложил он. — Только не гарантирую, что будет один в один. И весь вечер, и следующий день Снейк разучивал партии Поручика. Аркаша принял информацию в штыки: — С ума сошёл? Рука! У тебя рука в гипсе! — Снимем, — невозмутимо хлопал голубыми глазами Снейк. — За пару часов, я думаю, ничего не случится. К тому же, я себя прекрасно чувствую. — Даже слышать не хочу! — А ты не слушай, — Дима прижал Аркашу к стене и шепнул на ухо. — Ты просто смирись и всё… На пару часиков… Ммм? Валера запустил руки Снейку под футболку и теперь уже, в два счёта, прижатым к стене оказался Хакимов. — А что мне за это будет? Если я закрою глаза на твоё поведение? — он нагло раздвинул Димины ноги и пропихнул между ними колено, лишая Снейка возможности дёрнуться. — Мррр, а что ты хочешь? — Дима потёрся о Валерку встающим членом. — Тебя… — Я и так у тебя есть. — Ещё! — Даже не знаю… — А ты подумай! — А у меня есть варианты? — Нет! Вэл опустился на колени и дёрнул за шнурок на спортивных штанах Хакимова. Штаны упали, открывая взору сочащийся смазкой член. Аркаша вобрал в себя плоть, заставляя Снейка прогнуться в спине и громко застонать. — Лееер, — Дима цеплялся пальцами за стену. — Что ж ты делаешь то? — Отсасываю у тебя. — Это я вижу, я в целом спрашиваю! Господи… Хакимов запустил пятерню Аркаше в волосы и принялся задавать темп. Валерка одной рукой дрочил себе, а вторую присоединил к умелому рту. В момент, когда ему в горло ударила вязкая горячая струя, его ладонь уже была в собственном семени. — Теперь я, — отдышавшись, произнёс Снейк. — Поздно, — усмехнулся Аркаша и продемонстрировал руку. — Бессовестный! Зачем? А я? — Хотел одновременно с тобой, но всё-равно, получилось раньше… — Скорострел! — Это всё ты виноват! Не могу долго сдерживаться! — Иди сюда, — Дима притянул Вэла за ворот рубахи к себе и жадно поцеловал, чувствуя у него на губах солоноватый привкус собственной спермы. Концерт прошёл на ура! Фанаты, прознавшие про несчастный случай с Поручиком, тепло приветствовали Хакимова и с благодарностью отнеслись к нему после слов Ренегата о том, что Снейк, директор и барабанщик дружественных групп, поспешил на помощь их группе. Валера всё время тёрся рядом и переживал за Диму так, как не переживал даже за себя. Ещё бы — на подготовку были выделены сутки. А за вычетом секса и сна — и того меньше. Но Хакимов был на высоте и свои партии отработал с минимальным отступом от оригинала. — Я горжусь тобой, — Аркаша чмокнул Снейка в висок. — Как рука? — Хорошо, — пожал Дима плечами. — Тянет только немного. — Завтра вернёмся в Москву — первым делом поедем в поликлинику. Пусть новый накладывают. А вещи потом. — Какие вещи? — не понял Снейк. — Твои. — А при чём тут вещи? — При том, что я хочу, чтоб ты переехал ко мне. Глаза у Хакимова заблестели, он судорожно сглотнул слюу, ставшую вязкой и взял Аркашу за руку. — Ты уверен? — Более чем. Я люблю тебя. Не думал, что когда-либо скажу это ещё кому-то. Тем более, парню. Дима тихо вздохнул: — Не верится, что ты мне это говоришь… Знаешь, я узнавал у Ренегата, никакого техника, вместо которого я поехал, не было никогда. У вас полный состав. — Ну да, я просто докупил нужные билеты на твоё имя, а остальное придумал. Нужно же мне было тебя как-то заманить к себе в кровать, — Вэл заржал. — Сволочь, — Снейк надул губы и моментально рассмеялся следом. — Я тоже тебя люблю! Поздно вечером, когда группа уже ехала в Москву, Валерке позвонила мать. — Сынок, как ты? Всё хорошо? — Всё хорошо, мам! — Аркаша разлил по бокалам холодное шампанское, которое они с Димой прикупили по случаю. — Валер, я с Катенькой поговорила, она на тебя не злится… — Мамуль, к чёрту Катеньку, — Валерка улыбнулся. — Я встретил свою любовь! — Господи, — мать всплеснула руками. — Опять? Кто она? — Не опять, а снова. Я сейчас ничего говорить не стану, а когда вернёмся в Москву — я вас обязательно познакомлю. Но успокоительными ты запасись заранее. Дима хмыкнул и когда Аркаша закончил разговор с мамой, он тихо произнёс: — Зря ты это всё… Лучше не знать ей. Не примет она эту новость. — У неё выбора нет, — Аркаша взял Хакимова за руку. — Я не буду просить её полюбить тебя, но с тем что я тебя люблю, ей смириться придётся! — Лер, зря мы вообще всё это начали… Яна ещё, ребёнок этот… Зачем тебе связываться со мной? Валерка закатил глаза и, пересев к Снейку на полку, привлёк его к себе. — Ты чего разнылся то? Помогать будем ребёнку твоему. Готов стать крёстным отцом! Давай выпьем за нас и за то, чтоб у нас всё было хорошо. А остальное — переживём! Аркаша соединил, со звоном, свой бокал с Хакимовским и нежно поцеловал барабанщика: — Люблю… — И я… P.S. Ребёнок Яны оказался не от Снейка, что она поведала Диме через какое-то время, когда поняла, что обратно к ней бойфренд возвращаться не собирается. Снейк был счастлив, а вот Аркаша расстроился. Он уже (впервые за сорок с лишним лет) начал заглядываться на детские вещи и прикидывал, как они завалят мелкого игрушками. Мать у Аркаши оказалась более продвинутой, чем думал Хакимов и успокоительные понадобились больше ему, чем ей — Снейк так разволновался перед знакомством, что его трясло мелкой дрожью и он курил в три раза больше обычного. Женщина пообещала принять Диму, как родного, но пригрозила, что внуки ей нужны и, раз он планирует жить с Валерой — пусть думают, как выкручиваться из этой ситуации. Катерина вышла замуж и уехала в Швейцарию. Она так и не смогла понять, почему Валерка променял её на мужика. Перелом Поручика достаточно быстро сросся и барабанщик вернулся в строй. А Ренегат всё так же зовёт Валерку чёртом и, когда едет с ним в машине, заставляет быть внимательнее и сильно не гонять. Особенно, по Ленинскому. Мало ли, кого ещё вынесет под колёса.