Где-то на юге

Я очнулся от тряски. Темно, тошнит, отрыгнул лимонадом – полегчало. Где я? Ну, конечно, в своей машине. И в моём багажнике. Какой же я дурак! Сходил в ресторанчик – «отдохнул» на свою голову! Оркестр из двух дохлых музыкантов прилично надоел. Напротив – красивая аборигенка с приятной улыбкой жаловалась на скуку и жару. Подсел. Лёгкий ни к чему обязывающий разговор, шутки. Выпил предложенный лимонад с приятной горчинкой и всё... Это, видимо, национальная черта – травить гостей. А всё повелось в стародавние времена от скуки. Караваны – редкость, и чтобы хоть как-то разнообразить жизнь, повадились травить путников. Сначала кумысом, разбавленным свежей водой из ближайшей лужи. И вот, что было вашим, стало нашим. Времена изменились, а привычки остались. Теперь продвинутые пользуются клофелином и снотворным. Да чтобы я не открыл свой багажник?! Получилось! Меня выкинуло на какой-то кочке, прямо мордой в пыль. Несколько секунд приходил в себя. Темень – хоть глаз выколи. Где-то за городом. Машина удалялась. Во рту, как в тандыре, горело от проклятого лимонада. Неуверенно встал на четвереньки. Вдруг машина остановилась, кто-то вышел, крики. Хлопнул багажник. Машина стала разворачиваться, и я дал дёру, даже не встав на ноги – всё равно упаду. Отполз подальше за какой-то куст колючки. Машина пролетела мимо, остановилась гораздо дальше, чем я. Опять развернулась. Я не стал испытывать судьбу. Шатаясь, побежал куда-то в темноту. Даже не интересно, куда. Наступившее холодное утро застало меня чёрт знает где. Пить хотелось ужасно, до головокружения. Стало припекать, а я всё брёл – лишь бы подальше от дороги. Вот нашёл себе приключеньице на свою задницу! За глоток воды отдал бы год жизни, но воды не было. Брёл, как в тумане – тихо, песок, колючки. День подходил к закату. Господи! Впереди какие-то дома. Заброшенный аул – очень давно. Пустые дверные проёмы, вот и колодец в центре. Родной мой! Бетонные кольца, а рядом ни ведра, ни верёвки. Что лучше? Утонуть в колодце или сдохнуть от жары около водички – холодной, живительной и недоступной? И, когда я теряя сознание, уже собирался туда свалиться, к звону в ушах добавился ещё один какой-то посторонний звук. Оглянулся – почти рядом огни какой-то машины. Кто они? Убьют сразу или смилостивятся и просто утопят? Из последних сил побрёл в темноту. Упал внутри какой-то глинобитной постройки без крыши и готов был уже потерять сознание. Смех приезжих заставил очнуться. Трое хохоча вылезли из машины – местные, обкуренные, страшно довольные. Пошли к моему колодцу. Вот и ведро нашлось в выкопанной ямке, прикрытое тряпкой. Суки, куркули проклятые! Чтоб та вода вам колом встала! Достали воду, заколдовали что-то зажигалкой. Всё ясно. С помощью шприца, резинового жгута, подсвечивая себе зажигалкой, отправились в рай, повалившись прямо у колодца. По всему видать, они здесь не впервой – сразу затихли. Если их не трогать, то до утра. Подошёл и с жадностью стал глотать холодную воду ртом и ноздрями до тошноты. За несколько секунд превратился в бурдюк с водой. Сразу замёрз до дрожи, будто тысячи холодных иголок впились в кожу. Побрёл к машине. Старый жигуль. Залез внутрь – пыль, грязь. Из еды в бардачке две грязных конфетки. Хоть что-то! Под ногами хозяйственная сумка. В ней вонючий терьяк. Очень тяжёлая, килограммов десять. Цены не меряной. Видимо, урожайный год выдался на хлопковых полях. А это – просто дешёвые курьеры. Официально, наверное, есть законы, запрещающие употреблять. Наверное, где-то есть. Наверное, может быть... Надо выбираться. В машине даже нет кружки – значит, всё это где-то недалеко. И ехали в город. И мне туда, но без них. Завёл мотор, поехал на удачу по еле заметной дороге. Куда – чёрт его знает! Километров через пятьдесят почуял: есть аул. Наверное, по запаху. Останавливаться нельзя. «Родня» не обрадуется белому на угнанной машине. Забьют палками. Пролетел тощие десять дворов. В зеркале позади засветились огоньки. Проснулись! Надо драпать! Ехал куда-то в темноту. Часа через два впереди засерело небо. Значит, там восток. А мне надо на юг! Один чёрт, другой дороги нет. Вот и мотор затих, упершись в ивы. Где я? Я брежу? Ивы в пустыне! Да нет, не брежу. Ивы есть – остатки советской цивилизации. Есть и какая-то постройка. Есть и вода, очень много воды – целый канал! Здесь может быть только один канал – Каракумский. Имени Ильича. Не знаю, именем какого президента его сейчас обозвали. Всё равно всё вернётся на круги своя. Шатаясь, добрался до воды и прямо в одежде упал в тёплую кристально-чистую голубую воду. Стало легче. Солёный пот перестал щипать кожу. Выполз. Рядом – лодки-самоделки (лишь бы на воде держались). Лачуга, почти пустая, топчан, голый стол, чайник, мелочь, зато снаружи нашёл целые гирлянды сушёной рыбы. Наплевав на то, что красиво, а что нет, стал с жадностью её есть. За двое суток чуть не сдох с голоду. Голодание явно не для меня. Сдамся врагу первым, продам родину за мешок картошки. За мной не занимать!.. От усталости уже мутило. Стали слипаться глаза. Но здесь оставаться нельзя. Надо плыть дальше! Прихватив мою добычу (с ней будет легче поторговаться, случись что), спихнул лодку, улёгся и почти сразу уснул – течение само привезёт, куда надо. Проснулся уже вечером. Как меня никто не заметил – просто чудо! Почувствовал, что город рядом – вода стала мутной. Куском доски направил лодку к чистому берегу. Вот я и в цивилизации! И я полностью ей соответствую: грязная обувь, мятый – чисто бомж. Надо пробираться в гостиницу – там документы, деньги, карточка (деньги, надеюсь, ещё не спёрли). А без документов я – никто! Годы уйдут, чтобы выбраться к своим, если доживу. Спрятав поживу в кустах, побрёл в город. Поначалу вроде везло. В сумерках прокрался почти до места, как меня сцапали двое ряженых в американскую одёжу и, не слушая мой скулёж, затолкали в машину. И уже через минуты запихнули в очень чистый подвал, но мочой воняло до рези в глазах. Это было удивительно: чистый крашеный топчан и вонь. Можно было догадаться, что мочой несло из-за плинтусов. Через час, видимо, подъехало молодое начальство. Очень гордое своей обязанностью, положило перед собой чистый листок и вопросительно посмотрело на меня. После первых слов я понял, что оно ничего не поняло. Русский был для него, как для меня, китайский. — Эй, Сапар! Кель манда. Подошёл старик с погонами без просветов. По-видимому, он здесь чалился за переводчика. — Русо туристо! – начал я, не очень надеясь на понимание. — Облико морале, – закончил он, грустно улыбаясь. — Мне бы в гостиницу. Там документы в номере. Он начал переводить. Все захохотали. — Ай, берекела! [Ай, молодец!] — Я сказал, что мальчишки тебя столкнули в канал и ты ждал, пока высохнешь, чтобы прийти в гостиницу переодеться. Сейчас тебя отвезут. И вправду, через минуту уже был в гостинице. Взял ключ и был уже дома. Достал паспорт и кучу справок, разрешающих посещать платные туалеты и почти бесплатно любоваться портретами очередного кормчего. Получив по доллару, довольные полицейские ушли. Спасибо старику! Он, по сути, спас меня. Ну а мне как-то надо вернуть мою машину. Пусть она старенькая, но она моя, до боли знакомая – могу отремонтировать с закрытыми глазами. С утра выспавшись, не стал бриться. Пусть это будет модная небритость. Шапочку с козырьком, розовые очки (да простят меня мужики!). С утра уже ошивался около ресторана, но повезло только вечером. Эта «красавица» меня не узнала. Я не в белой рубашке, а в чёрной и в очках. Всё так же улыбалась, жалуясь на жару и скуку. Я не поддавался. Хотелось вычислить её подельников. И таки-дождался. Двое уже пожрали и не торопились уйти. Они терпеливо сидели, ожидая свой выход. И дождались. Какой-то нерусь, довольный своей неотразимостью, плюхнулся к моей знакомой и был награждён поощрительным взглядом. Его аж распирало от самодовольства, (как и меня недавно). Все дураки одинаковые. Не прошло и пяти минут, как он послушно уткнулся носом в стол. Два друга не спеша подошли, взяли его под руки, как старые знакомые, и бережно потащили к выходу. Я незаметно проскользнул за ними. Вышли на тёмную аллейку, усадили его на скамейку, вывернули карманы и, как я понял, взяли только деньги. Документы засунули обратно. Как всё просто – сам всё пропил и не помнит, пьянь. Я залез в пыльные кусты, ожидая, что будет дальше. К моему удивлению, они не пошли обратно, а, пройдя метров двадцать, подошли к старой чёрной волге, совсем незаметной в темноте. Внутри зажёгся свет. Внутри – двое полицейских. Друзья протянули деньги. Все громко рассмеялись. Я стоял, как дурак, привыкая к ситуации. Закурили. Ну и сволочи! Сначала было огромное желание запустить камень в стекло, но при любом раскладе я буду виновным. Ладно, не буду спешить. Пойду в гостиницу. Пока шёл, в душе кипела злоба и на себя, и на мир. Поклялся, что не уеду, пока не отомщу и не верну свою машину. Но без своего человека в полиции мне не обойтись. Единственный, кто мне помог, это был старик Сапар. Больше обратиться не к кому. Утром подстерёг его у входа: — Здравствуй, уважаемый. — Русо туристо?! — Хочу отблагодарить тебя за помощь. — От благодарности грех отказываться – бог накажет. Но, чувствую, не за этим ты пришёл. Удивительно, как чисто он разговаривает на русском! Для начала я опустил в его сумку пакет с деньгами. Сапар даже бровью не повёл. — У меня машину украли дней пять назад. Белый жигуль. Хочу вернуть. — Знаю, дорогой. Всё знаю. И даже, где она, знаю. — ?! — Я много, чего знаю, и мало, чего могу. Видишь ли, дорогой, у нас, как никогда, совпали интересы. Ты поможешь мне – я помогу тебе. Приходи на обеде в скверик – поговорим. Еле дождался обеда. Гнал от себя плохие мысли. Наконец, явился Сапар. — Рассказывай всё, что знаешь, что помнишь. Я без утайки всё рассказал. — Ты на девочку зла не держи. Она моя дочь. Пойми, работы нет, кормить детей нечем, да и наказывает она только одиноких ослов. У меня кроме неё ещё пятеро. И все мальчики. уже большие. Опять же нет работы. И каждому надо собрать калым, чтобы жену купить. Я не могу их устроить к себе в полицию – сам на птичьих правах. К несчастью, я не принадлежу к их роду. Держат почти из жалости, как переводчика. Заодно машины мою, двор мету, кусты поливаю. Но есть очень хорошая идея. Ты ещё не забыл, где спрятал сумку? — Нет, там какая-то канава. — Хорошо. Вечером съездим, заберём. Дальше – мои заботы. Ты не представляешь, как мы вовремя встретились, дорогой. Вечером почти в темноте забрали сумку. По дороге Сапар рассказал: — Шухер поднялся, когда пропало столько терьяка. Я её подкину в чёрную волгу (за так, что ли, я столько лет мыл её бесплатно?) и позвоню хозяину. Даже не представляешь, кто её хозяин. Он поднял палец кверху: — Очень большой человек, очень уважаемый. И я знаю, как с ним говорить. Он очень будет мне благодарен. На следующую ночь я присел на скамейку на аллейке. Всё шло, как обычно. Чёрная «Волга» привычно принимала мзду. Вдруг её окружили несколько человек – молодые и здоровые хлопцы. Пассажиры испуганно что-то объясняли, но при виде сумки упали на колени. Послышались глухие удары дубинками. Это последнее, что они познали о жизни, такой непростой, короткой и непредсказуемой. Утром встретился с Сапаром у входа. — Ну, как всё прошло? — О! Я был на высоте: такой услужливый, такой подобострастный – жизнь научила. Короче, очень понравился хозяину. Пойдём в мой кабинет. — ?! — Да, теперь я начальник участка. Пойдём чай пить. Надо ещё моих мальчиков оформить на работу, и твою машину сейчас подгонят. — Подгонят? — Не только подгонят, но и валяться в ногах будут. Умолять, чтобы не трогали. А деньги будут в багажнике. Я предупредил: если багажник закроется, а я буду стараться, то привезут ещё столько. Если не закроется – мы в расчёте. Сделай так, дорогой, чтобы тебя боялись и уважали, а то любить не будут, и уже вечером съедят, как глупого барашка. Только мы уселись, робко вошёл тот самый полицейский, что меня принимал. — Сапар-ага, я машину пригнал, как вы просили. При последнем слове (а я его понял) я взвился, как огонь в колючке, схватил со стола пистолет и, приставив его ко лбу бывшего полицейского, прошипел: — Останови меня, тату, ибо он ещё не созрел. Сапар упал на колени и, «забыв» русский, что-то залопотал, бережно взяв у меня пистолет и спрятав его в сейф. Бывший полицейский быстро исчез. Сапар: — Я сказал, чтобы ты меня пристрелил. Я уже старый, уже пожил, а он ещё молодой, у него всё впереди. Короче ещё один багажник денег привезёт и будет у меня в долгу за то, что я ему жизнь спас. Теперь я женю своих мальчиков. Уже и не надеялся. – Он вытер слёзы. – При моей должности полгорода захотят со мной породниться. Калым будет чисто символическим.

* * *

Я ехал домой на своей машине, на моей ласточке. Она шла тяжеловато – слишком много подарков напихали в неё. Голова ещё плохо соображала после свадьбы старшего сына Сапара. На правах почётного гостя я исправно не пропускал ни одного тоста. Первый день ещё помню, потом только отрывками. Меня сопровождала полицейская машина с сыновьями Сапара. Уже через неделю у кого-то из них будет свадьба. Я спьяну пообещал приехать. Сапар уцепился за мои слова и пообещал, если не приеду, он отпразднует свадьбу своего сына у меня дома. Оно мне это надо? Придётся приехать. Господи, скорей бы домой... Спросите, откуда у бедного полицейского столько денег? Хватали всех подряд, особенно пьяных и обкуренных, и сажали в камеру («зиндан»), и родные регулярно выкупали их за немалые деньги. А иначе так провоняешь мочой, что все шарахаться от тебя будут. Спросите: «Откуда автор знает такие подробности?». Ответ: «Оттуда». Дай бог вам всем здоровья и живите дома! Кстати, Сапар после своего назначения приказал поменять замки на всех машинах и заварить багажники. Со стороны посмотреть – чудит старик...