Если

саунд Reamonn - Million Miles Ты который день изводишь меня как змей-искуситель. Не торопишь, не подгоняешь события, внешне спокоен, и только сцепленные зубы и быстрые жадные взгляды, которые ты бросаешь на меня, думая, что я ничего не вижу, говорят мне много больше твоих слов, что ты готов ждать сколько угодно долго. Но ты не заговариваешь о том, что у тебя на уме. Нет. Вместо этого ты плавишь меня на медленном огне своего желания и взамен отдаешься мне сам. Наше пребывание в Гонконге слилось в череду немыслимого, жаркого, обоюдного сумасшествия, когда каждый укромный уголок, каждое разлапистое дерево, чьи ветви спускаются до земли и могут укрыть от посторонних взглядов, становятся поводом для того, чтобы целоваться, жестко лапать друг друга, задыхаться, а потом пытаться делать вид, что все в порядке. Хотя какое на хер в порядке?! Если губы искусаны, глаза пьяные, ширинку рвет, а руки как приклеенные тянутся приласкать, погладить, сжать. Даже совместный поход в ночной клуб закончился жестким сексом в соседней темной подворотне, когда я полностью одетый вбивался в тебя без смазки, без подготовки, без всего вообще. Ты хватался руками за пожарную лестницу, вжимался лбом в кирпичную стену перед собой и позволял мне абсолютно все, потому что меня снова коротнуло. Если бы ты не кончил от такого садизма так бурно, что прокусил подставленную мной, чтобы глушить твои стоны, ладонь, я бы сдох от стыда. Но ты завелся не меньше моего. Что до меня… Я давно тебе отдался мысленно. Я не хочу только брать, потому что больше всего на свете мечтаю увидеть умиротворение на твоем лице, а не сжатые губы и неудовлетворенное желание. Ты зверь. Безумный, сильный, гордый и равный мне по силе, который пошел ради меня на многое. Видя, как ты кончаешь на моем члене, я ощущаю зависть, понимая, что это другое и пока недоступное мне наслаждение. А представляя тебя над собой, чувствую безумное возбуждение. Но какой-то блок в моих мозгах стопорит меня в самый последний момент. Доминант, бля. Везде и во всем. Всех под себя подмять, всех выебать, но только вот ты — не все. Ты — мое исключение из сотни, если не из тысячи правил. Ты… я пока не могу дать тебе определение, кроме одного. Ты — мое счастье. Стоит мне сказать это однажды, и я понимаю, что это правда. Ты подарил мне то, чего давно в моей жизни не было. И как бы сильно меня сейчас не колбасило, ты рядом и, значит, все получится… … — У меня к тебе предложение, — говоришь ты с деловым видом, намазывая джем на хрустящий тост. Мы завтракаем на открытой террасе отеля, и я маюсь напротив со второй чашкой капучино и коварными замыслами затащить тебя обратно в постель, точно зная, что этот номер не пройдет, ибо есть еще одна вещь помимо секса, которая вставляет тебя похлеще всего остального, — путешествия и осмотр достопримечательностей. А сегодня у нас по плану поездка куда-то там и осмотр чего-то там. Лично мои глаза будут приклеены к тебе, и я снова ничего не запомню. — Все что угодно, — говорю я обреченно, на сто процентов уверенный, что сейчас последует предложение включить в нашу и так насыщенную программу осмотра еще один пункт, но все не так просто. — Точнее будет сказать, что это не предложение, а условие, — говоришь ты, впиваясь в тост зубами, а я возвращаю чашку на стол. Ставить мне условия чревато, но ты продолжаешь невинно: — Сегодня мы пойдем в сексшоп, и ты выберешь себе пробку. — Какую-такую пробку? — вжимаюсь я в спинку сидения, пытаясь проанализировать, чем мне все это грозит. — Обычную анальную пробку, — спокойно поясняешь ты. — Без нее у нас ничего не выйдет. — А без пробки никак? — сглатываю я, чувствуя себя на приеме у стоматолога как минимум. Ты дожевываешь тост, делаешь глоток чая и внятно говоришь: — Ты мне вчера чуть палец не сломал, девственник гейский, когда я попытался его в тебя ввести. Ты зажимаешься всякий раз, стоит мне приблизиться к твоей заднице. Я вижу, что ты меня хочешь, но у тебя сам собой включается режим паники. Хочу, чтобы ты сам без спешки и суеты убедился, что все на самом деле не так уж и сложно. Поверь, это облегчит нам обоим жизнь. Запрешься от меня в ванной, как следует проиграешь с пробкой сам. А там посмотрим. Я открываю рот, чтобы придумать очередную отговорку, но понимаю, что ты прав, а мы оба измучены. И я наконец заставляю себя мыслить конструктивно. Ты прав, но ё-моё! Последний раз в сексшопе я был пьяный и по приколу. Какая на хер пробка? Я со стыда удавлюсь, но тут ловлю твой взгляд и беру себя в руки. Прочищаю горло и начинаю задавать конкретные вопросы по форме, материалам и прочей дребедени, молясь внутренне, чтобы по дороге нам не попался ни один из подобного рода магазинов. По закону подлости (или по счастью?) подобного рода заведение выскакивает на нас буквально в самом начале нашего туристического маршрута. Не иначе знак. Я вздыхаю и с видом мученика тащусь внутрь, пока ты подпираешь дверь с равнодушным видом и чертями в глазах. Внутри меня встречает не знойная красотка, не сладенький гей, а смешной пенсионер, похожий на замшелый гриб. По моему мнению, такой давно забыл, как этим занимаются, не то чтобы давать советы, и этот факт меня расслабляет. Я выдыхаю и начинаю рассматривать ассортимент, давя в себе желание заказать самую большую по размеру. Я ж мужик! У меня большой джип, большой дом, и… Однако старичок косится на меня с недоверием и уточняет уж не «beginner» ли я. Я каюсь, что да, новичок, и мне торжественно вручают небольшой черный предмет из какого-то замудренного материала. Я хмыкаю, щупаю, колупаю пальцем с видом знатока, хотя вообще ни хера не понимаю и велю пробивать. Мне вручают еще флакон смазки в подарок, и я пру на свежий воздух с каменным лицом, стараясь засунуть покупки в карман, но они, сука, не засовываются. Ты пристраиваешься рядом, не задавая никаких вопросов, и следующие несколько часов мы шаримся по городу, делая вид, что ни ты, ни я не думаем в этот момент о тест-драйве, который мне предстоит вечером. Адреналин бьет так, что я даже не замечаю, сколько километров мы отмотали пешком. Впрочем, я сейчас вообще ничего не замечаю. Добравшись до номера, я прихватываю со стола бутылку вина (анестезия!) и молча закрываю перед твоим носом дверь ванной, успевая заметить твое деланно безразличное лицо. Сейчас проверим, какой из меня гей, думаю я ехидно и включаю воду. Делаю щедрый глоток вина, этак на треть бутылки. Присаживаюсь на край ванной. Прикусываю губу и извлекаю девайс из упаковки. Ничего страшного на первый взгляд. Черная, небольшая, прикольная на ощупь. Кладу ее на бортик, провожу некоторые гигиенические процедуры, пока набирается вода, и для начала погружаюсь в теплую ванну, чтобы хоть как-то расслабиться. Сердце частит как накануне экзамена. Если бы не ты, ноги бы моей сейчас здесь не было. Если бы не ты, я бы не мучился сейчас дилеммой: засаживать себе в зад непонятный каучуковый предмет или нет. Если бы не ты, я бы сейчас спал на ледяных простынях, погибая от одиночества, вытягивающей душу тоски, в полной уверенности, что именно так я и закончу свою жизнь. Я делаю еще один глоток вина и веселею. Твою мать! По крайней мере мне не скучно! Пробка покоится на краю ванной, пока я осторожно веду пальцем вокруг своего ануса. Мои глаза закрыты, но передо мной ты. Под моими веками всполохами твои глаза, в которых безумной птицей бьется желание; твои губы, терзающие ли мой член, целующие ли меня, шепчущие ли мне на ухо все, чем ты пытаешься заглушить правду, которую я рано или поздно все равно услышу, пусть не ушами, но сердцем; твои голодные, ищущие руки, обхватывающие меня, закрывающие от всего мира. Какого черта я творю? И какие вопросы я пытаюсь задать себе? Я давно твой с потрохами. Сразу два мои пальца кружат вокруг ануса, пробивая меня колкими иголками удовольствия, пока я вспоминаю тебя и завожусь безмерно от предвкушения. Первый палец ныряет в анус легко. Его обхватывает плотное кольцо мышц, но кожа словно прошита нервами. Импульсы летят в мозг, расслабляя, срывая тормоза. Второй палец проскальзывает как по маслу, возможно дело в теплой воде или вине? Но нет ни боли, ни дискомфорта, только странное иррациональное желание быть счастливым и дарить счастье тому, кто важен, и на ком сейчас сосредоточены все мои мысли. Про пробку я вспоминаю, просто цепляя ее глазами. Хмыкаю и тащу ее к себе, зная наперед, что проблем не будет. Дело не в том, насколько тянутся мышцы, дело в настрое, в моем желании, в тебе, слоняющимся рядом по комнате. Я перехватываю пробку в руке поудобнее и ввожу ее даже не охнув. Широкая часть девайса растягивает меня, отдаваясь легкой болью, но это даже возбуждает. Вход ануса смыкается у тонкой ножки пробки и… все. Она полностью во мне. Я открываю глаза. Закручиваю воду. Аккуратно извлекаю пробку и оставляю ее на бортике ванной. Встаю в полный рост, прихватываю, но забываю повязать на бедрах полотенце, цепляю бутылку вина и выхожу к тебе, в клубах пара. Ты лежишь на кровати и пытаешься «держать лицо», но выходит у тебя херово. — Ну как? — облизываешь меня глазами. Я ухмыляюсь и откидываю ненужное полотенце. Делаю последний глоток вина из горла и ставлю бутылку на столик. — Знаешь… — тяну я почти безразлично. — Все не так плохо. Мышцы тянутся отлично. Никакого дискомфорта я не почувствовал, вот только… Ты замираешь на кровати каменным изваянием, и я продолжаю: — Я подумал, зачем мне пробка, если у меня есть ты. Ты молчишь, переваривая, и я уточняю: — Если ты обещаешь не увлекаться, то я сейчас в весьма подходящем настроении, чтобы продолжить полевые испытания. Вот только я не хочу пробку. Вместо нее сегодня я хочу головку твоего члена: упругую, горячую, нежную. Но только ее. — Водички мне… — хрипишь ты. — И успокоительного. — Нет, ну если ты не готов… — тяну я, зная ответ. — Я на все готов, — тебя срывает с кровати и через мгновение ты рядом со мной. Мажешь жарко губами, цапаешь жестко за ягодицу. — Одно мгновение! — и с этими словами ты исчезаешь в душе. Я валюсь на кровать, чувствуя, как подсыхают на коже капли воды, и бездумно прихватываю член, ведя от основания до головки. Пальцы покалывает от нетерпения и возбуждения. Я ерзаю по простыням, раздвигаю бедра, и тут мою руку перехватывает твоя — ледяная. По моей теплой коже веером разлетаются холодные брызги. — С ума сошел, — смеюсь я, чувствуя боком твою мурашечную прохладную кожу. — Душ. Ледяной…успокаивает, знаешь ли… — клацаешь ты зубами. — Иди сюда, ледышка, — смеюсь я и тянусь к тебе, но толку то — ты заваливаешь меня на спину одним махом. Шаришь по мне слепо холодными руками: от горла к паху. Еще рывок — и я на животе. Только тут я понимаю, что тебя потряхивает. — Расслабься… я никуда не денусь… — смеюсь я, но в эту же секунду ты утыкаешь меня носом в подушку, чтобы я не ржал. — Ты не понимаешь, — говоришь хрипло. — Дело не в нетерпении. Дело в том, что это… Ты. Только тут до меня доходит, как долго ты держался. Как сильно тебя крыло на мне и каково тебе сейчас. Я невольно вспоминаю утро, когда я сам слепо тыкался в тебя, пытаясь совладать с нетерпением и жаждой по тебе. Каково мне было и… это окончательно меня расслабляет. — Послушай… — начинаю я, но еще один тычок руки прерывает меня. — Заткнись… — умоляешь ты, но я упрямо продолжаю: — Я… — Заткнись. — Тебя… — Заткнись! — Хочу…. Вот теперь я утыкаюсь лицом постель, а ты переводишь дух. Секунда — не больше — и ты раздвигаешь мне ноги. Я выворачиваюсь, чтобы посмотреть на тебя, но это не реально. — Не вертись! — снова требуешь ты. Вместо ответа я тащу под себя подушку и замираю. Все, что я могу, — это довериться тебе. Ты неумолимо тянешь меня вверх и ставишь на колени. — Упрись лбом в подушку и смотри на свой член, — командуешь ты. — Зачем? — тяну я. В голове ни единой мысли. Тупо выполняю твои указания: упираюсь лбом и смотрю на головку своего члена, что покачивается между моих бедер. — Смотри, как он будет реагировать на то, что я с тобой буду делать. Что ты видишь? — говоришь ты глухо, и я пытаюсь сосредоточиться, но в этот момент твои губы касаются моего копчика, и меня прошивает — сильно и абсолютно неожиданно. Следом за этим ты раздвигаешь мои ягодицы, и анус согревает твое дыхание. — Головку члена, — хриплю я. — Какая она? — шипишь ты, и я послушно описываю. — Гладкая, блестящая, … — глотаю я воздух, которого нет. Моего ануса касается что-то теплое, упругое, живое, твердо-нежное. Скользит по кругу. Дразнит, распаляет. — Точно такая же ласкает тебя прямо сейчас, — слышу я жаркий шепот, от которого мне вышибает мозги. Еще секунда и мою ягодицу обжигает короткий шлепок твоей ладони. Я вздрагиваю и понимаю, что следом за этим шлепком, отвлекшим меня от всего на свете, твоя головка уже проскользнула в меня. Секунда — и я рефлекторно зажимаюсь, но твои теплые ладони гладят мою поясницу, а ты, склонившись, шепчешь мне в ухо всякие нежно-глупости про «все-хорошо-расслабься», и меня постепенно отпускает. Ты начинаешь двигаться во мне: ровно, плавно, цепляя ободком головки кольцо ануса, но каждый миллиметр прошивает, хотя не поймешь даже, когда ты двигаешься вперед, а когда назад. Я привыкаю к тебе, ловлю твое тепло, твое желание и расслабляюсь полностью. И в этот самый момент ты выскальзываешь из меня, оставляя взамен легкое чувство пустоты и кошмарное — неудовлетворённости. Ты снова перекатываешь меня — теперь на спину, и я наконец могу видеть тебя — в твоих глазах морок, ты взвинчен выше всякой меры, натянут как струна. Плохо соображая, что делаю, прихватываю тебя за шею и тяну к себе. Ты целуешь — жадно, коротко, глубоко. Наш поцелуй глубже того, насколько ты позволил себе проникнуть в меня. Но ты отрываешься от моих губ и заставляешь меня прижать колени к груди и развести бедра. Скользишь ниже и обхватываешь губами изнывающую головку моего члена, прихватываешь яйца, и меня прогибает в пояснице, чтобы быть ближе к тебе. Прижимаю подбородок к груди, чтобы рассмотреть тебя во всех подробностях, а ты ведешь пальцем по сверхчувствительному анусу, заставляя меня шумно втягивать воздух. Головка твоего члена снова ныряет в меня, на этот раз почти привычно, и я больше не зажимаюсь. Ты входишь чуть глубже, чем раньше, и опять даешь привыкнуть. Гладишь по животу, ногам, прежде чем мягко и плавно качнуться во мне. Совсем неглубоко, на треть. Упираешься на руку у моей головы и шепчешь: — Давай, сокровище мое! Бери свой член в руку и командуй. Твой член все сам скажет тебе. Твой анус. Как ты хочешь? Как тебе нравится? Можно чуть выше или чуть ниже, можно правее или левее, можно под углом, параллельно. Каждый сантиметр имеет значение… Приходит моя очередь затыкать тебя, потому что твой шепот отвлекает меня от главного — от тебя. — Замолчи и просто поцелуй меня! — требую я. Ты послушно склоняешься ко мне и входишь почти наполовину, но мне конкретно похуй. Я жадно целую тебя в губы, а ты меня хаотично и куда придется: в глаза, лоб, нос, щеки и скулы, пока мои руки, воспользовавшись моментом, мнут твою задницу. Ты ерзаешь и возвращаешься на место — на колени между моих бедер. Я смыкаю руку на своем члене, и ты просто замираешь — не мешая и больше не экспериментируя. Ты - во мне, и этого достаточно. Я веду рукой от основания до головки. Понимая, что возбуждение зашкаливает и осталось всего ничего. Ты не отрываешь взгляда от моих рук на члене и гладишь внутреннюю сторону бедра. Я сжимаю руку и меня уносит, выгибает, заставляет все тело содрогнуться от сладкой судороги. Мгновением позже ты выскальзываешь из меня и твоя теплая сперма оседает каплями на моей руке и члене. Тебя, как и меня отпускает, и ты со стоном валишься на кровать рядом со мной. Тянешь меня себе на грудь, но это так по-девчачьи, что я машинально начинаю возмущаться, а потом лениво забиваю на весь мир вокруг. Твои руки ласково шарят по мне. Дико тянет в сон. — Спасибо за подарок, — шепчешь ты. — Это не подарок, — пожимаю я плечами. — Я сделал это для себя. Но справедливости ради стоит заметить, что я никогда в жизни не решился бы на такое, если бы не ты. Для меня это что-то да значит. — Знаешь, — говоришь ты через паузу. — Для меня вот это значит, куда больше даже таких страшных слов, как «я тебя люблю». Я замираю, понимая, что слова и правда страшные, и ни ты, ни я пока их не произнесли. Пока… Но сон накатывает все сильнее, и я решаю оставить все важные и страшные вопросы на потом. Просто тупо засыпаю у тебя на груди.