Не-сказка

      Рону показалось, что он ослышался. Этого же не могло случиться, так? Просто не могло. Рапира продолжал что-то говорить, но Рон не слышал: только переводил взгляд с Гарри на Гермиону и обратно. Они молчали, но потемневшее лицо одного и слёзы, капавшие из глаз второй, лучше любых слов убеждали в реальности произошедшего.       — Джинни, — голос был хриплым и непослушным.       Гарри отвернулся, а от сострадания во взгляде Гермионы становилось только хуже. Кровь гулко билась в ушах, хотелось закричать, разбить что-нибудь, топать ногами, требовать, чтобы кто-то сильный и мудрый объяснил «почему», а лучше — всё исправил, но это были пустые и тщетные желания, которые ничего не могли изменить.       Продолжать сидеть здесь и ничего не делать или снова рыться в чёртовых книгах казалось невозможным, почти кощунственным; его взгляд лихорадочно метался по палатке в поисках чего-то, но он и сам не знал, чего именно.       — Пошли, — внезапно сказала Гермиона.       Она уцепилась за руки Гарри и Рона и с силой потащила их за собой из палатки. Аппарация оказалась неожиданной.       — Где мы? — спонтанное перемещение выбило из колеи ещё больше, и голос Гарри прозвучал зло.       — Чейзвуд. Муффлиато, — невозмутимо ответила она и, резко повернувшись, махнула палочкой, оглушительно прокричав:       — Бомбарда!       Ближайшее дерево со зловещим треском разлетелось мелкой щепой. — Бомбарда! Бомбарда! Бомбарда! — уже через несколько секунд на три голоса вопили они, яростно посылая заклятия во все стороны.       Было сложно сказать, как долго продолжалось это безумие, но в какой-то момент Гермиона обессилено упала на траву, тихо всхлипывая. Лицо Рона уже давно было мокрым от злых слёз. Дольше всех бесновался Гарри, под конец выкрикивая просто бессвязные магловские проклятия, не имевшие никакого отношения к магии.       Но в конце концов и он угомонился.       Они некоторое время все вместе молча сидели на траве.       — Надо уходить, — подал голос Гарри, — мы знатно нашумели.       Он поднялся, пустил из палочки струйку воды, чтобы смыть с лица древесную труху; Гермиона и Рон тоже умылись. Все наскоро отряхнулись от опилок и щепы, обильно усыпавших волосы и одежду, привычно взялись за руки и аппарировали.       Вокруг снова был лес.       Рон вопросительно посмотрел на Гермиону — именно она обычно направляла совместную аппарацию, как самая способная к сосредоточенности и знакомая с количеством мест, в несколько раз большим, чем Гарри и Рон вместе взятые.       — Парк Мэйрик. Я подумала, что нам стоит пройтись.       Шли молча, тупо перебирая ногами и стараясь ни о чём не думать. Получалось неплохо, вот только Гермиона несколько переоценила их возможности, и спустя некоторое время настоятельное желание присесть уже довлело над всеми тремя. Они брели по Олд-Крайстчёрч-роуд, до дома было ещё неблизко, а укромного местечка для аппарации в обозримом пространстве не наблюдалось.       Спасением выступил паб, гостеприимно и маняще подмигивавший окошками страждущим прохожим.       Они зашли и с огромным облегчением устроились за одним из столиков, неосознанно выбрав угловой, с хорошим обзором. В прошлые посещения подобных заведений ребята пили пиво — единственный относительно знакомый напиток, правда, совсем непохожий на свой магический сливочный аналог по вкусу, причём отличался он в худшую сторону, а потому по кружке на человека им хватало на весь вечер. В этот раз их мучила сильная жажда — активное выплёскивание негативных эмоций и долгая пешая прогулка по летней жаре сделали своё чёрное дело, — и опомнились они только на третьей пинте, но было уже поздно, и алкоголь, бродивший в организмах, побуждал к разговорам: они вспоминали Джинни и всё то хорошее, что было с ней связано.       Когда очередные порции подошли к концу, они отправились, наконец-то, домой, но буквально в паре шагов от него Гарри встал как вкопанный, вытаращившись на одну из витрин.       — А помните, она тогда пошутила над сплетницами...       — Да, — подтвердили Рон и Гермиона, последовав за его взглядом на вывеску тату-салона.       — Это было бы символично, — немного вопросительно произнёс Гарри.       — Ой, да пошли уже, просто сделаем это, — Гермиона решительно толкнула дверь.       Они потом долго не могли понять, каким чудом им удалось под носом у маглов незаметно достать из безразмерной сумочки «Волшебные животные и где их искать» и Петрификусом заставить иллюстрации замереть, когда мастер потребовал изображение «хвостороги» и «клубкопуха», не удовлетворившись невнятными словесными описаниями. Позже, на трезвую голову, заклинание категорически отказывалось работать на книгах, хотя Гермиона была весьма настойчива. Рон вообще подозревал друзей в тайном применении конфундуса, но ни один из них не признался.       Клубкопухов решили изображать также на груди, но времени и места они отняли значительно меньше, чем хвостороги.       Добрались домой они уже затемно и совершенно обессиленные. Вповалку, даже не раздевшись, рухнули на первую попавшуюся кровать, положившись только на охранные заклинания, и уснули практически мгновенно.       Сон Рона был беспокойным: ему мерещились угловатые тени, протягивающие к нему руки и скребущие когтями грудь; липкое болото, медленно и неумолимо затягивающее на глубину, и, внезапно, чьи-то губы, целующие лоб и прогоняющие кошмары прочь.       Утром наступила закономерная расплата за излишества: у всех троих болела голова. Гермиона откопала какое-то магловское средство, оно немного помогло, но всё равно было муторно. И не в последнюю очередь — от вчерашних новостей.       Нестерпимо чесались свежеприобретённые «украшения». Решение, казавшееся таким замечательным затуманенным алкоголем мозгам, на свежую голову отдавало наивным и дешёвым пафосом.       Завтрак прошёл в траурном молчании.       Аппарировавший «с работы» Рон застал друзей всё в той же сосредоточенной угрюмости. Он присел, ожидая хоть чего-нибудь, но тщетно. Закашлялся, собираясь начать разговор и задать наболевший вопрос «Что делать?», но Гермиона не дала ему такой возможности.       — Раздевайтесь, — ультимативно приказала она. Гарри и Рон вытаращились на неё в немом удивлении.       — Смотреть не могу, как вы чешетесь. Надо обработать ваши татуировки, а то заразу занесёте, — Гермиона закатила глаза, показывая всю глубину своего разочарования их мыслительными способностями. Рону показалось, что она несколько переигрывает, смущённая и вчерашним, и предстоящим не меньше их самих.       Настойка бадьяна приносила несказанное облегчение зудящей коже, и он наконец-то решился спросить:       — Что мы теперь будем делать?       — Очевидно, что наши прошлые действия не принесли должного результата. Главный вопрос — почему. Что нам стоит сменить: стратегию или тактику?       — Тактику, а тем временем — попытаться разработать новую стратегию? — предположил Рон.       — Я тоже так подумала, а значит...       — Стоп-стоп-стоп, — прервал Гермиону Гарри. — С каких это пор вы двое разговариваете на одном языке, мне непонятном? И объясните, будьте так добры: что это значит.       Рон немного смутился, а Гермиона растолковала:       — Пока у нас нет другой идеи, кроме поиска тех, кто был так или иначе близок ты-знаешь-к-кому, мы будем продолжать это делать, но не так, как раньше, — она закончила с обработкой зельем груди Рона, и его место занял Гарри, — обратимся к специалистам — в магловскую полицию.       — Но почему мы не сделали так раньше? — с негодованием спросил Рон, а Гарри согласно кивнул и вопросительно уставился на Гермиону.       — Потому что это опасно, незаконно и неизвестно, во что выльется, если вообще получится, — спокойно объяснила она. — В лучшем случае обойдёмся Конфундусом, но могут понадобиться Обливиэйт и Империус, а вдруг всё выйдет из-под контроля? Мы рискуем ненароком открыть маглам правду о существовании мира волшебников, к тому же представ перед ними не в самом выгодном свете. Кто знает, чем это закончится. Гражданская война? Нас будут ловить и изучать в лабораториях или убивать на месте? Вы-знаете-кто станет нашим союзником в борьбе за существование вида?       Под конец её голос приобрёл совсем уж зловещие интонации.       — Так, может, не стоит? — неуверенно предложил Рон, сверх меры впечатлённый мрачностью перспективы.       — Ну, это худший вариант, чтобы вы тоже понимали всю серьёзность ситуации, — Гермиона закончила обрабатывать грудь Гарри и, велев ребятам одеваться, принялась собирать в сумочку раскиданные по помещению бумаги, содержащие всё, что им удалось узнать на данный момент.       Они аппарировали, видимым на этот раз остался Рон. Когда, оказавшись на месте, Гермиона вытянула ребят из-под прикрытия деревьев и кустов на улицу, те несколько удивились.       — Парк Актон. Да, это Лондон, — подтвердила она их опасения. — Возможностей больше.       — И риск больше, — проницательно заметил Рон.       — Верно, но нам придётся на это пойти, — она двинулась вперёд, сжимая руку Рона сильнее, чем это было необходимо, и ему оставалось только идти следом.       Они решились воспользоваться автобусом, благо, те были почти пустыми, а вероятность случайного столкновения невидимки с ничего не подозревающим маглом — достаточно низкой.       В полицейском участке всё прошло хорошо. Рона без особых проблем проводили в кабинет к детективу из отделения по борьбе с преступностью, где Гермиона обработала того Конфундусом, внушив необходимость тайного поиска людей из предоставленного списка и снабдив копиями материалов, что они успели наработать по теме. Все сведения детектив должен будет отправлять в письменном виде на имя некой Генриетты Стрейндж в почтовое отделение Мидлсбро, до востребования.       — Вот так просто? — ошеломленно переспросил Гарри, когда они вернулись.       — Не просто, — устало возразила Гермиона, — но куда легче, чем стоило бы.       — Что ты имеешь в виду?       — Заклинание Конфундус удобно и опасно тем, что жертва самостоятельно додумывает необходимые детали, объясняет нестыковки, убеждает сама себя. Как думаешь, почему в судебной системе магического мира не используется сыворотка правды? Немного мозгов, верный соратник, Конфундус и Обливиэйт — и вуаля, преступник будет искренне считать себя невиновным, все концы в воду, особенно если улик нет; а то и просто можно внушить кому-то сделать за тебя грязную работу. Вот как мы сейчас сделали, — она горько усмехнулась, потирая переносицу, — разве что голова от напряжения полчасика поболит.       — Так это что же получается, — с ужасом прошептал Гарри, — Империус, который можно побороть, считается самым гнусным способом манипуляции, а эти заклинания разрешены и общедоступны, но куда хуже по сути. Ты же не будешь даже знать, что нужно бороться.       — Ну, справедливости ради не стоит забывать, что для защиты от них достаточно банального протего. Если успеешь. Да и для изучения они ох как нелегки, — Гермиона ободряюще похлопала его по плечу. — Сделаю-ка я чаю.       — Раз теперь поисками занимается профессионал, нам нужно придумать что-то ещё, — заметил Рон, на что Гермиона недовольно поморщилась.       — Уже год думаем, а толку не очень много, — вяло огрызнулась она. — Как ты предлагаешь, например, реализовать визит в «Горбин и Бэнкс» с допросом на предмет клиентуры их бывшего работника, Томаса Марволо Реддла? Где мы достанем подшивку «Пророка» времён первой магической? Волшебники не хранят газеты, я в библиотеке Хогвартса узнавала. Вламываться в дома Пожирателей с обыском? Спрашивать учителей, с кем он общался в школьные годы, а потом проверять этих людей? Это в магловском мире мы можем спокойно поговорить с человеком, а в волшебном — нет. Лицо Гарри на каждом столбе. Из-за страха или наживы, но ничего хорошего не выйдет, Лавгуда вспомните.       Выдохшаяся Гермиона замолкла, исчерпав все остававшиеся силы на эту речь.