Пора возвращаться домой

Комнатку освещал тёплый свет ночника. Которую ночь подряд он горел от наступления темноты до самого утра. Родители Се Ляня смирились: их ребёнок придумал себе демонов и призраков, по ночам проходящих куда-то через его комнату, и с того времени боялся выключать свет. В конечном итоге, почти все дети верили в призраков и демонов. «Перерастёт, — пожимал плечами отец, — ещё год-два — и перерастёт. Не надо было рассказывать ему ту историю, что, мол, среди простых людей всё ещё ходят дожившие до наших времён демоны и перерождения тех, кто когда-то являлся богами». Мать лишь пожимала плечами. Она просто рассказала ребёнку ту сказку, под которую она сама засыпала в детстве. Кто же знал, что он воспримет всё настолько серьёзно? Что поверит в неё, как в реальность? Се Лянь не спал, вслушивался в ночную тишину, ожидая скрипа половиц и тихих фраз тех, кто каждую ночь проходил через его дом в место под названием «Призрачный город». Половица скрипнула в опасной близости от самого Се Ляня. Мальчик вздрогнул, убеждая себя, что ночные незваные гости скоро уйдут. Они никогда не трогали его, но пугали одним своим видом и разговорами. — Почему ты спишь с включённым светом? — раздался рядом бархатистый низкий голос. Он звучал иначе, чем другие: не вызывал страха, скорее, симпатию и интерес. — Демоны… — отозвался Се Лянь, утыкаясь в подушку ещё сильнее, — они страшные и не дают мне спать. — А я тоже страшный? — с лёгкой усмешкой спросил Хуа Чэн; на секунду, поддавшись старой привычке, даже потянулся рукой, чтобы погладить по щеке, но отпрянул. Нельзя. Рано. — Не бойся, посмотри на меня. Я не причиню тебе вреда, обещаю. Се Лянь помедлил несколько мгновений, а после всё же поднял лицо от подушки. На полу, оперевшись о батарею, сидел юноша в красных одеяниях (кажется, в исторических книгах, которые стояли у его матери, они назывались «ханьфу»), тёмные пряди ручьями стекали по плечам. Се Лянь успел разглядеть ещё повязку, прятавшую правый глаз, а после его увлекли кружащие вокруг гостя белые бабочки. Одна из них перелетела с пальца демона к Се Ляню, устраиваясь на щеке. — Страшный? — повторил он свой вопрос, улыбаясь. Он слегка приподнялся, меняя позу, позволяя разглядеть себя чуть лучше. — Нет, красивый… — мальчик покачал головой, завороженно смотря на гостя в красных одеяниях. — А вы тоже демон? — Да, — он вновь улыбнулся, — моё имя Сань Лан. — Сань Лан, — повторил мальчик, улыбаясь ему в ответ, — а я Се Лянь. А почему другие демоны приходят по ночам и пугают меня? — Они приходят не для того, чтобы пугать тебя, — ещё одна бабочка перелетела от демона к мальчику, устраиваясь в каштановых волосах, а сам Хуа Чэн задумался, что, возможно, стоило появиться в более юном облике, чтобы меньше пугать ребёнка — но успокоил себя тем, что от Се Ляня не исходило ни капли страха, — много лет назад, когда мир был совсем другим, люди сторонились этих мест, называя их Тропой Демонов, ведь по ночам призракам и другим существам, не принадлежащих миру живых, открывалась возможность пройти в Призрачный город, принадлежащий одному из Демонических Князей — Кровавому-Дождю-Укрывающему-Цветы. Времена изменились, люди перестали верить в небесных чиновников и демонов и перестали сторониться запретных территорий. Хуа Чэн несколько секунд помолчал, а потом провёл рукой по щеке, имитируя лёгкий удар, осознав свою ошибку: — Пожалуй, мне стоит тебе объяснить, — Хуа Чэн сжимал руки, в попытке сдержать беспокойство и желание прикоснуться. Нельзя. Он видел красную нить, на мгновение мелькнувшую между ними, вновь оказавшуюся на пальцах. Главное подтверждение. Он не ошибся. Но рассказывать всю правду ребёнку, утратившему память прошлой жизни, он не спешил. Дождавшись лёгкого, несколько неуверенного кивка, он продолжил: — Призрачный город — место, созданное Кровавым Дождём для призраков и других демонов разных рангов. Тропой Демонов называли те дороги, на которых расположились магические проходы, открывающие путь в Город. Таких существовало с десяток в разных местах. — А кто тогда этот Князь Демонов? — Се Лянь не удержался в позе, которая больше всего напоминала планку и упал, утыкаясь лицом в подушку. Он рассмеялся, поднимаясь и устраиваясь удобнее. — Кого называли Князьями? — Я рад твоему любопытству, — Хуа Чэн позволил себе чуть приблизиться к кровати, но всё равно оставался на расстоянии чуть большем, чем вытянутая рука, — демонов разделяют на четыре ранга. Самый сильный из них — это Непревзойдённые, их также со временем стали называть Князьями Демонов. Закончив фразу, Хуа Чэн не сумел сдержать лёгкого смешка. Воспоминания о прошлом отдавали горечью и отчаянием, в котором единственным проблеском света являлся его возлюбленный. Его единственное истинное божество. Его Се Лянь. Хуа Чэн слегка склонил голову, продолжая любоваться ребёнком. «Я так долго ждал твоего возвращения, свет моей души, — подумал он, — и буду ждать, что память вернётся к тебе вместе со всеми чувствами. Буду ждать, даже если для этого потребуется вечность». — Но ведь вас видят не все… — во взгляде ребёнка одновременно читались удивление и любопытство. — Призраков и демонов мелкого ранга действительно видят не все, — кивнул он, — говорят, что такой дар открывается только тем, кто родился потомком небесных чиновников или сами являлись ими когда-то, но погибли. Ну и тем из небожителей, кто прожил так же долго, как демоны. Последние, правда, можно считать, что с годами просто обратились в бессмертных, но всё же людей. Ведь их сила зависела от чужой веры. — Мама рассказывала мне такую сказку! — воодушевился Се Лянь, с ещё большим любопытством смотря на демона. — Это не совсем сказка. Недоказанная теория. Не то чтобы дожившие и переродившиеся стремились встречаться с нами и открыто заявлять о своих происхождениях, — Хуа Чэн лёгким движением направил ещё одну бабочку в сторону Се Ляня, — годы… вражды, пожалуй, наши взаимоотношения можно так назвать, не дали нам возможностей особо контактировать, когда вера начала иссякать. — А небожители и демоны всегда… враждовали? Хуа Чэн улыбнулся: даже после перерождения Се Лянь не утратил прежнего любопытства. — Небожители защищали людей, многие демоны питались людьми, поэтому… — демон покачал головой, — впрочем, наша история сохранила несколько легенд о двух небожителях, взаимно полюбивших двух князей демонов. Если бы его сердце билось, то явно пропустило бы хотя бы один удар. Нахлынувшие воспоминания были одновременно наполнены радостью и болью. — А вы… — Се Лянь запнулся, боясь, что и так сильно напрягал демона своими вопросами, но всё же договорил, смущённо опустив лицо, — расскажете мне эту историю? «Всё, что пожелаете, Ваше высочество, —Хуа Чэна на мгновение охватило тепло и, если бы мог, покрылся краской, — возможно, благодаря моему рассказу, ты что-то вспомнишь, гэгэ». — Расскажу, — он коротко кивнул, потянувшись, — когда-то давно наследный принц спас маленького мальчика, который пытался завершить свою жизнь из-за тех невзгод, которые ему принесло рождение под несчастливой звездой. Хуа Чэн прикрыл глаз, позволяя сознанию окунуться в воспоминания ещё глубже. — Он был очень ласков и доброжелателен к мальчику, пытался разговорить и всеми силами доказать, что не причинит ему вреда. Но мальчик сбежал. Тогда в нём было слишком много недоверия к людям, а каждая ласка или забота отдавала страхом, что протянутая для помощи рука может в одно мгновение обернуться занесённой для удара, — Хуа Чэн отвёл взгляд на мгновение. Он давно мучил себя вопросом: как бы всё сложилось, если бы он не сбегал тогда? Они бы пережили меньше боли? Или, наоборот, больше? Хуа Чэн не спал ночами, проигрывая разные варианты событий. — Но они же встретились вновь? — ребёнок выглядел слегка взволновано. — Конечно, — Хуа Чэн вспомнил их вторую встречу и едва сдержал тяжёлый вздох и стон боли, тело отдало фантомной болью сломанных несколько тысяч лет назад костей, — и вновь принц спас его. Его избили и протащили в мешке, привязанном к повозке. Принц вытащил его и отвёл к лекарям. Позаботился и даже думал о том, как бы оставить его во дворце, хотя бы в качестве прислуги. — Но он снова сбежал, да? — взгляд Се Ляня на секунду изменился, стал таким, каким его помнил Хуа Чэн. — Да, — Хуа Чэн усмехнулся. Возможно, стоило обсудить это в те времена, когда Се Лянь ещё был жив как небожитель, — но от Судьбы не сбежать, как выяснилось после. Судьба вновь свела их, когда принц уже стал одним из небожителей. В тот день он произнёс фразу, которая в корне изменила жизнь мальчика и о которой сам принц вскоре жутко пожалел. — И что же такого страшного сказал он? — подал голос Се Лянь, не отводя заинтересованного взгляда от демона. — Он сказал, — Хуа Чэн на мгновение замолчал, переживая те эмоции снова, — «если у тебя нет смысла жизни, то живи хотя бы ради меня». Се Лянь коротко выдохнул, прикусив губу. Будто вспомнив, что эти слова несколько тысяч лет назад произнёс именно он. — Многие, как и сам принц, посчитали, что эта фраза была неправильной и такого не стоило говорить, но именно она позволила мальчику участвовать в войне, а после смерти возродиться призраком, следующим за изгнанным с небес божеством. Его единственным истинным божеством, — Хуа Чэн сам не заметил, когда вновь закрыл левый глаз, и резко распахнул его, когда почувствовал, как его обняли маленькие тёплые руки. — Вы дрожите, — тихо прошептал Се Лянь, прижимаясь крепче. — Спасибо, — Хуа Чэн всё же не смог удержаться — коснулся рукой чужих волос, замирая, будто боясь, что его оттолкнут. Но этого не случилось, поэтому рука спустилась чуть ниже, останавливаясь на лопатках. «Как же мне не хватало твоей ласки и тебя, гэгэ. Как же мне тебя не хватало». Стоило им отстраниться друг от друга, в темноте сверкнул алый глаз, ятаган, зафиксированный на поясе, оживился, ощутив чужое тепло. Такое знакомое тепло. «Гэгэ! Гэгэ! Гэгэ! Гэгэ вернулся! Я скучал по гэгэ!» — в сознании Хуа Чэна раздался восторженный голос Эмин, настолько громкий, что у Князя демонов на мгновение заболела голова. Эмин рванул к мальчику, чтобы поластиться, помня, что в прошлом Се Лянь никогда не обделял его вниманием. «Гэгэ погладит!» — Эмин! — рыкнул Хуа Чэн, хватая ятаган, мгновенно переводя взгляд на ребёнка. — Прости, он напугал тебя? Эмин иногда позволяет себе такое, но он бы не причинил тебе вреда. Я обязательно его накажу. Но маленький мальчик лишь удивлённо хлопал глазами и тянул свои маленькие ручки к ятагану, казалось бы не слыша слов демонов. — А можно? — Се Лянь заворожено переводил взгляд от Эмин к Хуа Чэну. «Гэгэ! Гэгэ! — продолжал раздаваться голос оружия в его голове. — Это наш гэгэ! Гэгэ вернулся к нам!» — Хорошо, — Хуа Чэн улыбнулся, протягивая Эмин в чужие руки, — только не вынимай из ножен, чтобы не порезаться. Се Лянь прижал к себе ятаган, проводя вдоль ножен рукой. Эмин довольно урчал, его голос в чужой голове наконец-то стих. — А второй небожитель? — Се Лянь всё же хотел дослушать сказку, несмотря на вышедшую с ятаганом заминку. Кого полюбил он? И что произошло с ними? «Одного из них ты долгое время считал своим другом, а второго другом считал я сам», — Хуа Чэн потрепал Се Ляня по волосам, вновь залюбовавшись мальчиком. Эмин полностью разделял его чувства — скучал по чужому теплу. По теплу одного конкретного человека. — Их история тоже была наполнена не самыми радужными событиями, — Хуа Чэн опустил голову, тёмные, как смоль, волосы спрятали его лицо, а голос стал ниже. Он замолк, — давай о них поговорим в следующий раз, хорошо? — Но… — ребёнок обиженно надул губы. — Эта часть сказки грустная, да и что я буду рассказывать в следующий раз? — Хуа Чэн поднялся с пола, осторожно прикоснувшись к волосам ребёнка. — Я обязательно закончу эту историю, просто тебе придётся немного подождать, хорошо? — А вы… ты… — он немного замямлил, не зная, как правильно обращаться к демону, — ещё придёшь? Точно? — Обязательно, — Хуа Чэн потянулся, чтобы огладить чужую щёку, но всё же не решился позволить себе такую вольность. Пока что, — мы с дянься ещё обязательно увидимся. — А что значит «дянься»? — Се Лянь потянулся, чтобы демон вновь обнял его. — Это я тоже расскажу тебе в одну из следующих встреч, — князь демонов ответил на объятие, а после уложил на кровать, укрыв одеялом. Маленькая серебряная бабочка сидела в изголовье кровати, пока чужое дыхание не выровнялось, показывая, что мальчик уснул. *** — Долго же ты пропадал, — обратились к Хуа Чэну, как только демон вошёл в помещение, исполнявшее функции столовой — в те времена, когда в Доме Блаженств жил тот, кому требовалась еда. Теперь здесь употреблял пищу Хозяин Чёрных Вод — впрочем, ему было всё равно, где именно заниматься этим. — Успели соскучиться? — огрызнулся в ответ демон, смотря на сидящих за столом Хэ Сюаня и Му Цина. — Безумно, — фыркнул Му Цин, поправляя растрепавшийся серебристый хвост, — уже дважды пытались друг друга убить. — Пытались? — бровь Хуа Чэна приподнялась. — И непревзойдённый не убил свирепого? Хэ Сюань, ты стареешь? Хэ Сюань лишь молча окинул обоих недовольным взглядом и продолжил свою трапезу. Еда волновала его куда больше, чем очередные вековые перепалки двух демонов. — Так что? Это всё же он или нет? — тон его голоса изменился, а в глазах блеснула робкая надежда. Хуа Чэн поднял руку с красной нитью судьбы. — Это мне ничего не говорит, — фыркнул Му Цин, поправляя упавшую на лицо прядь, — это лишь значит, что он вновь появился среди живых. — Да, это он, — Князь Демонов сел за стол, потянувшись за бокалом с вином. Уже скоро его жизнь (то, что походило на жизнь) вновь обретёт смысл. Му Цин присоединился к ним несколько веков назад, когда после смерти Се Ляня прошло уже достаточно времени, да и вера в небесных чиновников изрядно уменьшилась. Одна из немногих причин, по которой Кровавый Дождь не выставил его за порог Дома Блаженств сразу же — Му Цин был призраком. Второй причиной был свиток, который бывший бог войны утащил с собой из библиотеки Небес. И его слова, что он может помочь Хуа Чэну вернуть Се Ляня. Только поэтому ему позволили остаться. — И когда ты приведёшь его в Призрачный город? — Хэ Сюань наконец-то решил поддержать беседу, отодвигая пустую тарелку в сторону. — Пока что он всего лишь ребёнок, — Хуа Чэн вытянул руку, наблюдая, как вокруг неё кружили бабочки, — и не помнит ничего. Я не поведу его силком сюда. Ты знаешь условия. — Снова будешь добиваться его? — хмыкнул Хэ Сюань. — Почему нет? Один раз сумел, смогу и второй, — Хуа Чэн беззлобно пожал плечами, отводя взгляд в сторону. Где-то внутри червями успел расползтись страх, что время подтёрло чужие чувства, что он не сумеет вернуть Се Ляня. Но Князь демонов гнал этот страх от себя подальше, прятал настолько глубоко, насколько это вообще могло быть возможным. — Помни, что в этот раз у тебя нет восьми сотен лет, — напомнил Му Цин, — да и условия теперь совсем другие. — Я знаю, — не закрытый повязкой глаз сверкнул злобой, — в этот раз мне и не понадобится столько времени. А тебе бы следовало заняться поиском своего утратившего силы Небожителя. Если он, конечно, ещё жив, а не шагнул с небес и не завершил свою жизнь. Му Цин сжал руки, но отвечать не стал. — Ши Цинсюань ещё не знает? — продолжил разговор Хуа Чэн, переключая своё внимание на второго демона. — Как видишь, тут нет никого, орущего «Хэ-Сюн», — пожал плечами Хэ Сюань, — он остался в моей резиденции. Возится с чем-то, принесённым из современного мира. Сомневаюсь, что он чем-то сможет нам помочь, поэтому… — Он не предлагал тебе переустроить дворец в современном стиле? — Му Цин уже добрую сотню лет соревновался с Повелителем Чёрных вод, кто из них сможет вылить больше яда на другого. — Только через мой прах, развеянный по ветру, — у Хэ Сюаня не дрогнул ни единый мускул. — Как категорично, — Му Цин цокнул языком, — он ведь просто не просил тебя об этом? По-настоящему не просил. Так, чтобы ты не смог отказать. — Ну не все же из нас хотят быть студентами по утрам, а демонами ночью. Тем более, я хочу оставить хоть что-то, как раньше, — последние фразы он проигнорировал. Хуа Чэн не сдержал улыбки от ответа Хозяина Чёрных вод. Они втроём формировали какой-то треугольник вечных перепалок, наполненных сарказмом и иногда даже злобой, но всё это прилично разбавляло и развлекало их долгие жизни. Делало их вновь похожими на людей. Хуа Чэну быстро надоело слушать чужой разговор, он потянулся к тому самому свитку, который много лет назад принёс Му Цин, и задумался. В этот раз добиться принца становилось сложнее. Самое главное — продолжать находиться рядом и защищать, как и раньше. Но времени действительно было не так много. Если не разорвать проклятие, душа принца исчезнет навсегда. «Гэгэ больше нас не любит? Мы больше не увидим гэгэ?» — ощущая страх хозяина, забеспокоился Эмин. Хуа Чэн хмыкнул, но временно отбросил ненависть к предмету, содержащему все его слабости, коснулся ножен ятагана прохладными пальцами. «Нет, он нас не разлюбил. Мы его ещё увидим, и он обязательно вернётся». Эмин дрогнул от неожиданного легкого и мягкого касания Хуа Чэна, но на его ответ издал довольный звук. *** Слуга привёл Му Цина в одну из залов, где за столом сидел Хуа Чэн. Скопление тёмной ауры и злобы вокруг него было невероятно огромным. — Зачем ты пришёл? — Кровавый-Дождь-Укрывающий-Цветы окинул свирепого холодным взглядом. — Могу поздравить с тем, что теперь ты призрак. Можешь остаться в Городе, тебе необязательно было приходить ко мне за разрешением. — Я пришёл не за разрешением, чтобы остаться. Мне оно не нужно, как и вновь слушать, что я отброс. Ведь именно это ты скажешь мне? Поэтому не нужно повторяться, Чэнчжу, я запомнил всё ещё на Тунлу, — сколько бы лет не прошло, характер юноши так и не изменился. Даже после смерти. — Как ты смеешь так обращаться к нашему господину? — злобно прошипел один из слуг оставшийся в зале. — Проявляй уважение к Князю демонов! — Всё в порядке, — Кровавый Дождь поднял руку, украшенную перстнями, — оставь нас. Мы поговорим в одиночестве. Призрак поклонился и удалился, всё же бурча что-то под нос про неуважение к самому Хуа Чэнчжу. Му Цин же усмехнулся, делая шаг к Хуа Чэну.  — Я пришёл из-за Се Ляня, — отбрасывая всю свою злость и нелюбовь к Хуа Чэну, произнёс бывший бог войны. Наследный принц в его душе занимал куда больше места, чем ненависть к Кровавому Дождю. Именно поэтому он искал информацию столько времени, а не явился сразу же после перерождения в Призрачный город. Внутри демона всё перевернулось, а боль вновь разлилась по венам. Он не смог смириться с гибелью возлюбленного. Как вообще с этим можно было смириться?! Он не представлял. И не знал, как заставлял себя продолжать жить после того, как потерял его. — Его нет, — рыкнул Хуа Чэн в ответ, — он мёртв. «Я не смог его защитить, как не пытался», — Хуа Чэн не желал произносить это вслух, вновь принимая то, что даже становление непревзойдённым не сделало его достаточно сильным. Достойным быть рядом с наследным принцем. — Убирайся, — Хуа Чэн уже собирался махнуть рукой, приказывая серебряным бабочкам выгнать незваного гостя, — можешь оставаться в городе, но ко мне никогда не приходи. И не упоминай его имя. Иначе я лично уничтожу твой прах. — Он может вернуться, — Му Цин не спешил покидать Дом Блаженств (Хуа Чэн вернулся в него после смерти Се Ляня), подходя к столу и протягивая демону свиток, — не тебе ли знать, что Небесного чиновника не так уж и просто убить? Тем более такого сильного, каким является Его Высочество. — Но кто-то нашёл способ, — в голове вновь появился образ оседающего на землю тела и тихого: «Сань Лан». Он даже не успел поймать его, а когда коснулся упавшего тела, принц уже не дышал. И сколько бы силы демон не вливал в него через поцелуй, он так и не пришёл в себя. Душа больше не находилась в теле. — Не совсем, — Му Цин покачал головой, протягивая демону старый свиток, на поиск которого он потратил так много времени, — нас умело обманули. Этот кто-то умудрился обыграть даже тебя. Убить сложно, практически невозможно, но вот проклясть… Хуа Чэн развернул свиток, внимательно изучая текст. — Никогда не видел подобного проклятия, — Князь Демонов выглядел потерянным. Му Цин никогда не видел его таким, но в тот момент не получил от этого зрелища никакого удовольствия. — Удивительно, — усмехнулся Му Цин, — Кровавый Дождь хоть чего-то не знает. Это очень древнее проклятие, его создали ещё до первого изгнания Цзюнь У. Мне бы хотелось пожать руку тому, кто отыскал его среди сотен запретных свитков. После этого, конечно, свернуть ему шею или что похуже. Проклятие заключает душу в плен, а после заставляет появиться в другом облике, утратив память. При этом создаёт умелую иллюзию, которая не даёт жертве понять, что что-то не так. — И это проклятие можно снять… — он утверждал, но его слова больше звучали вопросом. — Если вы предназначены друг другу судьбой, — Му Цин улыбнулся, взглядом указывая на руку демона, — ведь та нить, что мы видели когда-то давно в той пещере, где ты поклонялся Се Ляню, действительно была Красной Нитью Судьбы? *** Снять проклятие казалось чем-то одновременно простым и абсолютно невозможным. Жертва, которая забыла о своём прошлом, должна вновь полюбить человека, с которым была связана, или вспомнить что-то невероятно важное. Но при этом они должны ещё и быть связаны судьбой — в противном случае отыскать возлюбленного практически невозможно. Во времена создания проклятия такая связь встречалась чаще, но даже с этим исполнение не становилось простым. Душу, сменившую облик и утратившую память, нужно было в первую очередь отыскать, а время её возвращения и образ — неизвестен. Тот, кто придумал проклятие, был жестоким и обозлённым небожителем, утратившим всё и решившим наказать тех, кто его всего и лишил. Позднее его казнили, но ему удалось спрятать своё творение. А много лет спустя кто-то, обозлившийся на Хуа Чэна и Се Ляня, отыскал его, чтобы воспользоваться. Весьма удачно. Проклятию временно удалось обмануть даже связующую их Нить Судьбы. До момента, пока душа Се Ляня не появилась среди людей без памяти, Нить тоже исчезла с третьего пальца Хуа Чэна. Они искали его мучительно долго. В какой-то момент казалось, что найденная Му Цином информация неправда, что Се Лянь уже никогда не вернётся. Но в миг, когда надежда, казалось, утратилась окончательно, узелок на руке Князя Демонов вновь появился. А сама душа наследного принца оказалась так близко, что демонам даже стало смешно. Оставалось только вернуть ему память. Если бы это было так легко… *** Юноша в изумрудном ханьфу с узорами устроился у чёрного озера, из воды высунулась костяная голова дракона. Создание поластилось к сидящему, словно большой и довольный кот. — Они здесь для охраны, а не для того, чтобы ты игрался с ними, словно домашними питомцами, Ши Цинсюань, — холодный голос эхом прокатился по подземелью недалеко от дворца Хозяина Чёрных вод. — Тебя долго не было, вот они и соскучились, — спокойно отозвался демон с лёгкой улыбкой, — да и мне тебя не хватало. Вот мы и решили подбодрить друг друга. Твой разговор с Кровавым Дождём затянулся. Я уже думал, что ты вновь сбежал от меня на сотню лет. Хэ Сюань лишь усмехнулся. — Когда я последний раз тебя оставил, ты стал свирепым. — Мне очень тебя не хватало, как и сил, чтобы тебя найти, — он вновь улыбнулся. Даже после смерти его улыбка напоминала солнце в разгар весны — греющее, но ещё не обжигающее. — Чего ещё стоило ожидать от того, кто несколько сотен лет считал меня «лучшим другом»? — Хэ Сюань закатил глаза. — Ты перенимаешь привычки Му Цина, — Ши Цинсюань убрал руку от черепа охранника и поднялся с пола, приближаясь к хозяину этих мест, — закатываешь глаза практически, как он. Не думал, что ваше общение так повлияет на тебя. — Не говори ерунды, Цинсюань, — Хэ Сюань зарылся в распущенные волосы рукой, притягивая возлюбленного ближе, — я принёс тебе новость. — Какую же? — бывший небожитель слегка наклонил голову. — Не медли, Хэ-сюн. — Кровавый Дождь нашёл наследного принца. — Неужели… — Ши Цинсюань приложил сложенный веер к губам, глаза его округлились, — неужели после стольких лет его душа всё-таки где-то появилась? Ведь… мы уже потеряли надежду! — Проклятие спрятало его под личиной маленького мальчика, он поселился недалеко от одного из проходов в Призрачный город. — Даже утратив память, тянется к своему мужу, удивительная связь, — он не сумел сдержать очередную улыбку. С годами его характер чуть изменился, но при этом остался постоянный позитивный настрой. Они контрастировали с Хэ Сюанем, словно солнце и луна, но при этом не смогли разойтись окончательно. Несмотря на всю боль прошлого. — Осталось только напомнить ему, кто он такой. — Ты думаешь, что Хуа Чэн не сможет? Он добился его расположения однажды, добьётся и вновь. — Проклятье сильное, — Хэ Сюань пожал плечами, — кто знает, как всё сложится. Кровавый Дождь, конечно, тоже не слаб, но сам факт, что столько лет никто из нас не мог отыскать душу наследного принца… — Я уверен, что Се Лянь вернётся к нам, — Ши Цинсюань прижался к демону, — мне его не хватало. Не представляю, каково пришлось Хуа Чэну. — Он ждал его больше восьми сотен лет. — Но в этот раз мы век считали, что он умер окончательно. Мы полностью утратили надежду на его возвращение. — Время покажет. — А пока… — Ши Цинсюань коварно улыбнулся, — я тут нашёл кое-что в мире людей… Хэ Сюань тяжело вздохнул. Кажется, спрятаться от возлюбленного ещё на век-другой могло быть не такой плохой идеей. *** С того дня, как Сань Лан говорил с ним, никто не пугал Се Ляня по ночам, мальчик больше не слышал никаких шепотков и разговоров, но всё равно не спешил выключать на ночь свет. Действительно, никто из демонов и призраков не появлялся — кроме одного. Он рассказывал ему сказки о принце, что становился небесным чиновником трижды, о Белом Бедствии и демоне, получившем имя — Кровавый Дождь. Но спустя какое-то время демон пропал надолго. День сменялся ночью, темнота озарялась рассветом — а Се Лянь не спал практически до самого утра, всматриваясь в комнату. Но ни серебряных бабочек, ни их хозяина так и не появилось. Он волновался и боялся, что его обманули, и неожиданный ночной гость больше никогда не придёт к нему. Спустя несколько дней, тянувшихся для Се Ляня вечностью, свет вновь горел в его спальне, а сам Се Лянь ворочался, вновь не сумев уснуть. Ему невероятно хотелось верить, что демон вернётся и расскажет ему обещанную вторую часть самой первой сказки, которую они так долго откладывали на потом. — Неужели… — прошептал он в пустоту спальни, — Сань Лан больше не придёт? Через несколько секунд после произнесённых слов, на его щёку села серебряная призрачная бабочка, а половицы скрипнули, сливаясь со стуком каблуков. — Тебя вновь беспокоят мои демоны? — Хуа Чэну хотелось обратиться к мальчику «гэгэ», как он привык, но это не представлялось возможным. — Ты вновь не выключаешь свет. Это стало уже привычной фразой для начала их разговора. — Нет, — Се Лянь резко подорвался от подушки, радостно смотря на демона в окружении бабочек, — я просто ждал, что Сань Лан вернется. Хуа Чэн улыбнулся, устраиваясь на полу возле кровати. — Я рад, что ты ждал меня, дянься, — несколько бабочек перелетело с наручей Хуа Чэна на кровать Се Ляня, а сам демон пытался побороть бурю эмоций внутри. — Сань Лан… — позвал мальчик, смущённо краснея. Он наконец-то решил напомнить, задать вопросы, которые возникали у него днём после каждой новой истории, — ты обещал закончить рассказывать ту сказку. И объяснить, что же значит «дянься», мне кажется, что я слышал раньше это обращение, но никак не могу вспомнить. «Вспомни… — мысленно попросил Хуа Чэн, — вспомни меня, гэгэ. Ты нужен мне… Пожалуйста. Мой бог. Мой супруг. Вернись». — Дянься — обращение к королевской особе. Ваше высочество. Его использовали в Древнем Китае, — начал объяснять он. — Ваше высочество? — Се Лянь покраснел. — Разве я похож на королевскую особу? Я ведь самый обычный мальчик… «Нет, — усмехнулся Хуа Чэн про себя, — ты никогда не являлся просто обычным. Сколько я тебя знаю, ты был невероятен. Как только вспомнишь меня и себя самого, я больше никогда не позволю тебе говорить, что ты обычный. Никогда». — Ты недооцениваешь себя, Се Лянь, — демон на миг стал серьёзным. «Ваше высочество… Мой принц. Как напомнить тебе?» Ребёнок поморщился, коснувшись своих висков. — Сань Лан… — прошептал он не открывая глаз, — почему мне кажется, что я знал тебя раньше? Он ненадолго из ребёнка стал тем самым небесным чиновником, которого Хуа Чэн знал и любил, но лишь на пару коротких мгновений. А после мальчик охнул и осел на кровать. — Дянься! — внутри Хуа Чэна всё сжалось, он бросился к потерявшему сознание Се Ляню, легко поднимая его на руки. Се Лянь дышал ровно, лицо его чуть побледнело, но в целом ребёнок был в порядке. Насколько вообще может быть в порядке потерявший сознание. — Сань Лан, — зашептал он, не открыв глаз, — где ты, Сань Лан? Забери меня отсюда. Пожалуйста. Демон зарылся рукой в каштановые волосы, нежно поглаживая. И только держа возлюбленного на руках, Князь Демонов увидел то, чего не заметил в «первую» встречу. То, чего он не ожидал. На шее ребёнка висело колечко на серебряной цепочке. То самое кольцо, которое Хуа Чэн оставил ему в подарок. Прах Кровавого Дождя. Изменилось тело, душа утратила память, но кольцо каким-то образом переместилось вместе с принцем. Его прах всё ещё находился в самом надёжном месте. Он не знал, как это вышло; со многими событиями, связанными с проклятием, ещё придётся разобраться. Но его удача всё ещё была при нём. Это заставило демона коротко улыбнуться. По-настоящему. Как бы их не пытались разлучить, уничтожить всё, что связывало их — всё без успеха. — Я здесь, мой принц, пришёл за тобой, — рука плавно перешла от волос к щеке, обжигая холодом тёплое лицо. Как же сильно ему не хватало этих мимолётных, целомудренных касаний, как не хватало ему самого Се Ляня. Как будто из его груди вырвали что-то важное, оставив в одиночестве без возможности вернуть это «что-то». — Потерпи ещё немного, скоро мы вернёмся домой. Но ответа так и не послышалось. Вернувшееся сознание небесного чиновника вновь уснуло под влиянием проклятия. Но теперь Хуа Чэн точно знал, что докричаться до него возможно. Где-то глубоко внутри Се Лянь всё ещё помнил его, а главное — ждал. Се Лянь лежал на чужих руках около часа. Хуа Чэн практически не двигался, вглядываясь в спокойное лицо. — Что случилось? — ребёнок распахнул глаза. — Ты уснул, — Князь демонов улыбнулся, укладывая его на кровать и накрывая одеялом, — мы долго говорили, и ты постепенно начал засыпать, а потом просто прервался на середине слова. Он не хотел пугать принца, поэтому не рассказывал правду. — А ты так и не рассказал мне вторую часть сказки? — Нет, — он покачал головой, — ты хочешь услышать её сейчас? — Да, пожалуйста, — ребёнок схватился за холодную руку демона, — и не уходи, пока я не усну. — Не уйду, обещаю. «Я больше никогда тебя не оставлю и не позволю никому причинить вред», — дополнил он мысленно. — И, конечно, я расскажу тебе оставшуюся сказку, я ведь обещал. Помимо наследного принца, влюбившегося в демона, был ещё один небесный чиновник. На Верхних Небесах его звали Повелителем Ветра, он славился своим дружелюбием, открытостью, но вместе с тем и наивностью. Он разбрасывался благодатью, называл всех, кто с ним общался, друзьями. Но самым главным являлось то, что его появление на Небесах оказалось незаконным. Его брат — Повелитель Воды — украл чужую судьбу, чтобы спасти младшего от бед и продлить его жизнь. — Но разве… это возможно? — С благословением небожителей никакие запреты неведомы, — усмехнулся Хуа Чэн, вспоминая давнюю фразу, — прости, я говорю слишком сложно. Украсть чужую судьбу можно, для этого нужно соблюсти условия, и брат Повелителя Ветра нашёл способ их выполнить. — И что же было дальше? — в глазах ребёнка с каждым мгновением нарастало любопытство. — Всё тайное рано или поздно становится явным. Человек, чья судьба была похищена, узнал, кто виновен в его страданиях. Узнал он это, истекая кровью, незадолго до своей гибели. И его переполнившая чашу ненависть позволила ему задержаться в этом мире, чтобы свершить свою месть. Для этого понадобилось несколько веков и проникновение на Небеса. — И он убил их? За то, что они разрушили его жизнь? — Се Лянь нахмурился, как будто вспоминая. Или Хуа Чэн просто хотел так думать? Принимал желаемое за действительное? — Старшего брата, который и отнял чужую судьбу ради младшего, — голос его стал тише, — отрубил ему голову. — А младший брат… Он… — Се Лянь всё больше хмурился, и Хуа Чэн не понимал, от чего: он всё же был прав или же мальчика просто смущало, к чему перешла сказка на ночь? — Он пал с небес, вновь став человеком. — Бродягой, который даже так остался довольным своей жизнью, хоть и оплакивал своего брата, — будто бы в трансе произнёс он. — Да, — кивнул демон. — Сань Лан… — изменившимся голосом произнёс мальчик. Голосом, так похожим на тот, каким он был до проклятия, — ты ведь… Хуа Чэн. Кровавый-Дождь-Укрывающий-Цветы. — Да, — прошептал он одними губами. Се Лянь всё ещё лежал на его руках, поэтому демон слышал, как громко билось маленькое сердце. — А кто тогда я? — беспомощно, будто бы моля. — И зачем ты мне это рассказываешь? Хуа Чэн молчал, не в силах дать ответ. Это нарушило бы правила. «Ваше высочество… Пожалуйста». — Дянься… — прошептал мальчик, — дянься значит «ваше высочество». Я… неужели я тот самый принц, что полюбил спасённого мальчика? Да… Я — это он. Секундой позднее яркая вспышка света ослепила демона. — Сань Лан… — послышался голос Се Ляня. Тот самый привычный голос. — Сань Лан, ты нашёл меня. Спас. Прошло ещё несколько минут, прежде чем зрение вернулось к нему. На кровати возле него сидел уже не маленький мальчик, а юноша. Облик, который сохранил Се Лянь, будучи небесным чиновником. — Гэгэ… — если бы демоны могли плакать, слёзы бы полились ручьём из глаза. От радости. — Ты вернулся. *** Прошёл ещё день и целая ночь, прежде чем Хуа Чэн привёл Се Ляня в Призрачный город. Всё это время они лежали на всё той же кровати в опустевшем с разрушением проклятия доме. Наслаждались друг другом. Се Лянь слушал рассказы Хуа Чэна о том, что произошло. Первым, кто встретил их в Доме Блаженств, был Му Цин. — Му Цин… — выдохнул Се Лянь, смотря на старого друга. Он изменился за те века, пока Наследный принц был заключён в клетке, — ты теперь… — Призрак, да, — закончил за него юноша, чьи волосы после смерти и возрождения обратились серебром, — это был мой выбор, Ваше Высочество, не беспокойтесь. Когда в небесных чиновников перестали верить, это оказалось единственным способом сохранить силы, а не блуждать среди людей, неспособным умереть. А мне требовалась сила, чтобы вернуть Его Высочество. — Му Цин… — Се Лянь потянулся к руке старого друга, хватаясь за рукав. — Всё хорошо, Ваше Высочество, я рад, что вы вернулись, — он слабо улыбнулся, не отстраняясь, но и не касаясь. — Се Лянь. Меня зовут Се Лянь. Я уже столько лет не являюсь принцем, меня сбрасывали с небес, а ты всё ещё продолжаешь звать меня принцем. Почему? — голос его дрожал, как и обладатель. — Для меня, чтобы ни случилось в прошлом, ты остаёшься наследным принцем, которым я восхищался и чьим другом всегда мечтал быть, — Му Цин легко улыбнулся. Се Лянь потянул его на себя, прижимая, заставляя услышать, как бешено колотилось сердце принца. — Прости меня, Му Цин… — прошептал он. Ему хотелось повторять извинения целую вечность. Он должен был это сделать. Сколько лет ему потребовалось, чтобы сначала осознать свою вину, а потом решиться произнести извинения. — Прости меня. Я так виноват перед тобой. Будучи рядом со мной, ты… — Не нужно, Ваше… Се Лянь, — Му Цин осторожно погладил его по спине. Касался ли он так его когда-нибудь? Нет, раньше не смел. И не понимал, как позволил в тот миг, даже с учётом чужих слов. — Всё давно в прошлом. Я не злюсь уже много веков. Они стояли в объятиях долго, пока в покои вихрем не ворвался Ши Цинсюань, сразу же уводя Се Ляня, постоянно что-то тараторя. Хуа Чэн с Му Цином остались наедине и, когда последний уже собирался уходить, Князь всё же произнёс: — Ты ведь… — они стояли плечо к плечу, и свирепый видел усмешку непревзойдённого. — Какое тебе до этого дело? — Му Цин оскалился. — Самое прямое, — усмешка его стала злой. — Нет, уже давно нет, — всё же ответил он с неохотой, — я всё ещё ценю его и хочу, чтобы он был счастлив. Во время битвы в Тунлу… Скорее всего, да. Но сейчас можешь не переживать. — Я бы не стал переживать… —… Просто бы уничтожил мой прах? — закончил за него фразу, положа руку на саблю. — Даже после того, как я фактически вернул его тебе? — Нет, — с такой же неохотой произнёс князь демонов, — как бы сильно не хотел, но нет. Они вновь молчали, Му Цин уже сделал шаг вперёд, но все же замер и произнёс: — Он в хороших руках. Береги его, — бросил он легко, будто бы слова ничего не значили. — Обязательно, — улыбка его стала теплее, — куда ты теперь? — Искать своего бога, в которого всё ещё верю и которому верю, — черты лица смягчились, и, хоть они уже не видели лиц друг друга, оба ясно чувствовали изменения в голосах и энергии вокруг, — Его Высочество тоже станет демоном? — Нет, — покачал головой Хуа Чэн, — моей силы и веры хватит на двоих. — Береги его, — повторил Му Цин, прежде чем исчезнуть. — Обязательно, — вторил ему демон, направившись туда, откуда раздавался голос Ши Цинсюаня. Настала пора возвращаться в храм, где они прожили столько веков. Возвращаться домой.