Тишина башни Ретан

Когда смолк последний хриплый вздох, внутри спальни поместья Хлаалу воцарилась тишина. Пепельно-серое тело Райнасы Ретан вздрогнуло в последней конвульсии и замерло, источая вонь палёных одежды, волос и плоти. Рядом тихо скрипнул невысокий стул с узорчатой спинкой. Закинув ногу на ногу, Элвена равнодушно рассматривала светлые стены залы, украшенные неровным орнаментом багряных брызг: следов, которые она, волшебник Дома Телванни, оставила в крепости Дома Хлаалу. Заметив склизкий кусочек мяса, прилипший к рукаву дорогой синей мантии, Элвена поморщилась, подцепила его ногтями и швырнула на пол, стараясь не попасть на собственный сапог. Затем она прикрыла глаза, желая услышать внутри себя хоть что-нибудь, но ответом на непроизнесённый вслух вопрос по-прежнему служила тишина. Никаких эмоций. Лишь усиливающийся голод давал о себе знать: позавтракав незадолго до рассвета острым вяленым мясом со свежим хрустящим хлебом, Элвена не баловала себя пищей до настоящего момента — то есть, более двенадцати часов. Пользуясь тем, что распростёртые тела и раскиданные по спальне конечности ещё не начали нестерпимо вонять разложением, она повернулась к круглому столу. Тёмно-серые перчатки, покрытые крупными тёмными каплями, упали на пол рядом со стеклянным сапогом. Душноватый воздух в поместье казался не менее освежающим, чем весенний ветерок. После двенадцати часов работы Элвена была рада снять плотные перчатки. Взяв из миски сочное, по всей видимости, недавно купленное у имперцев яблоко, Элвена надкусила румяный бок и прикрыла глаза. «Нужно уходить, — проскочила единственная рациональная мысль. — Скоро здесь станет небезопасно». Разомкнув веки, Элвена взглянула в стеклянные глаза покойной и вновь не ощутила ничего. «Наверное, должна была ощутить», — вялые мысли, словно клубок насытившихся змей, вернулись в недалёкое прошлое, когда призванные дремора и алчущий набросились на Райнасу Ретан — одного из лордов Великого Дома Хлаалу. Удар даэдрическим молотом выбил коленную чашечку из сустава. Истошный, наполненный болью крик заглушил хруст ломающихся костей. Элвена зажмурилась на мгновение и непроизвольно сглотнула, когда горячие солоноватые капли упали на губы. Дремора не останавливался, ударами сдирал светло-пепельную кожу, рвал сухожилия и превращал органы в блестящую тёмную кашу. В обезумевшем от боли взгляде не было отныне ни ненависти, ни обиды, ни страха. Наконец последний вздох тихо проскользнул между губ, словно Райнаса желала попрощаться со своей убийцей. Укол осознания собственных действий, пропущенных через призму морали, неуловимо и резко пронзил сердце невидимой иглой. Лицо Элвены скривилось в болезненной гримасе: разве этому учат АЛЬМСИВИ? Но память, холодная, словно лёд далёкого севера, вернула всё на круги своя: Райнаса поступила бы с ней так же. Война — государств, Великих Домов или двух соседей с восточной улицы Балморы — неразрывная спутница жизни. Так стоит ли жалеть вражеского бойца? Уместно ли сострадание там, где принято говорить на языке крови, не чуждом даже милосерднейшим из богов? Дверь с тихим скрипом закрылась, оставив мёртвую Райнасу и её слуг созерцать потолок. Элвена двинулась в сторону Тель Воса, забрав с собой ответ на извечный вопрос.