бездна декаданса

— Угадай, кто это! Это дура, потерявшая голову и вернувшаяся с Луны! Даже угадать не дала. Почти в открытую призналась. Раздался треск, и каблук из сплава пробил камень рядом с пещеркой. Таинственная фигура в белых одеяниях завалилась на бок и нелепо замахала руками в попытках удержать равновесие. Их встреча должна была быть трагичной, полной печали и грусти — все же Фосс вернулась с Луны, и что-то в ней совершенно четко изменилось — но Киноварь не чувствовала, что настроение сейчас подходило под эти робкие надежды и ожидания. Фосс изменилась, только вот глубоко в душе все еще осталась собой, такой же глупой и громкой. Они стояли друг напротив друга в тесной пещерке, что была убежищем для Кино уже больше столетия, и Фосс улыбалась. Улыбка у нее тоже была дурацкая под стать ее поведению, совершенно не шла чужому лицу, и Кино поморщилась. Как Каирнгорм выносила ее? Такая проблемная. Вечно все портит. Даже возвращение с Луны испоганила. Не взглянула на нее таинственным мрачным взглядом, сверкнув жемчужиной в глазу, а сразу показала, что это была точно она — и никто иной. И что бы там Эвклаз ни подозревала, Фосс оставалась собой. Никто бы не сумел заменить эту идиотку, уж слишком настоящим было ее глупое поведение. Киноварь сказала бы, что ненавидела Фосс всегда, и, пусть звучало бы правдоподобно, это была бы чистейшая ложь. — Почему ты здесь? — неохотно спросила Киноварь. Она повела плечом. — Или ты нашла на Луне способ занять меня? Как вывести ртуть? Она так искренне хотела спросить это, чтобы избавиться от своего недуга, чтобы стать нормальной, но не смогла вымолвить ни единого слова. Ртуть была ей подругой долгие одинокие столетия, избавиться от нее, отказаться от того, что делало ее собой... Кино считала это непростительным. Как если бы Фосс вдруг перестала быть идиоткой. Некоторые вещи не должны были меняться, и это была одна из них. Пусть и затаилась где-то в ее поведении крохотная загадка, которую та явно не расскажет. Ну, может, не сейчас. Луна наблюдала за ними своим слепым белым оком, и Кино чувствовала, как ей неприятно думать об этом месте. От него было столько проблем, столько проблем... Все ругали Луну, обвиняли ее в своих неудачах, даже глупую Фосс, которая сама во всем виновата была — и в потере своего тела, и в пропаже двух напарниц — немного жалели, говоря, что это все Луна. Киноварь хотела, чтобы эти мгновения — их встреча — произошли наедине, без назойливого лунного ока. А потому она, не дав Фосс и слова сказать, схватила ее за руку и потащила вглубь пещеры. На Киновари были перчатки, но ей подумалось, что сплав Фосс был слишком мягким, чтобы разбить ее на части. Пусть он и пробивал камни одним лишь ударом. Но камень для Фосс не был другом... Были ли они друзьями с ней, если подумать? — Какие глупости!.. На Луне лишь белый песок и невыносимые принцы, — держа Кино за руку крепко, Фосс бежала следом. — Там не то, что работу, там вообще тяжело найти что-то кроме разочарований. Словно свалка эмоций. Хорошо, что ты тогда давно не полетела. Там абсолютно нечего делать. Потом замялась. — Куда мы идем? Тяжело отдышавшись, Фосс остановилась в темноте пещеры, едва не врезавшись в Кино. Ее глаз сверкал так ярко во мраке, что это разозлило Киноварь еще сильнее. Вечно Фосс все портила. Не вернулась таинственно и мрачно, даже в темноте не могла их оставить из-за этого глупого глаза. О чем можно было говорить с ней, если все, что делала Фосс, было неправильно и глупо? Совсем не так, как было нужно. Это было хорошо. Но и плохо тоже. Кино разрывалась между ответами, не зная, нравилось ли ей подобное или все же нет. — Подальше от лунных принцев, которые смотрят на нас сверху, — вызывающе ответила она, чувствуя, как дрожит ртуть в такт эмоциям. Словно пульсируя, ее шарики летали вокруг, и Киноварь чувствовала — еще чуть-чуть, и они выйдут из-под контроля. Не хотелось бы, но ей отчего-то подумалось, что Фосс на такое будет уже все равно. Была ли это интуиция, или логика подсказывала, что на Луне та уж точно искала средство против ядовитого сплава... кто знал? Точно не Кино. — Ты думаешь, он сможет что-то сделать? — Фосс весело фыркает и щурит глаза, отчего света в пещерке становится меньше. — Ему ничего не нужно. Лишь помереть хочет, этот глупый старый призрак. — Тогда он нашел себе хорошего друга в тебе, — холодно бросила Кино. — В смысле?.. — Ты не замечаешь этого, да? Они уставились друг на друга, и повисла тишина — лишь снаружи, далекий, доносился шум волн. На лице Фосс больше не было той глупой улыбки, было лишь удивление, шок, сомнение — что угодно, что не шло ей. Фосс должна была улыбаться и радоваться жизни, потому что именно в такую нее влюбилась Кино. А другая, та, что пережила потерю друзей и отправилась на Луну, это была неправильная Фосс. Лучше бы она не возвращалась. Такая. Имитирующая себя старую, но скрывающая нечто более темное за белым жемчужным глазом. Тот, словно подтверждая фальшь ее черных секретов, светился слишком ярко. — Ну конечно... Никогда не замечаешь... Глупая-глупая Фосс. Опустив голову, Кино вяло улыбнулась и покачала головой. Почему так было каждый раз? Почему они продолжали гнаться за призраками давно ушедшего прошлого? Фосс — за Антарк, за Призрак, а Кино — за старой Фосс, еще не утратившей руки и голову. И пусть они свыклись с новым, с Каирнгорм, в которой все же была частичка и от Призрак и от Антарк, и с новой Фосс, которая была все такой же глупой, они продолжали рыскать в поисках невозможного. — Я не понимаю... — попыталась было сказать Фосс. Но не успела. Была прервана. Схватив с земли одеяло, притащенное когда-то давно сюда Красноберилл, Кино вдруг резко накинула его на голову Фосс, и, когда та отшатнулась, вцепилась ей в плечи тонкими пальцами. Привстала на цыпочки и уперлась головой ей в плечо. Раньше они были одного роста. Теперь же Фосс возвышалась над ней, надо всеми. Она так изменилась, так сильно... Лучше бы не менялась. — Хватит! — отчаянно воскликнула она. Фосс замолчала. Это было хорошо. Наконец-то она выслушает. Наконец-то... Тяжело было в это поверить. И даже как-то не верилось. Но высказаться пора было уже давно, еще тогда, сотню лет назад, когда одна слабая дура пришла на утес в поисках новых возможностей. Не было больше той слабачки. Ах, как хотелось ее вернуть! — Хватит! — взмолилась повторно Кино и сжала Фосс в объятиях крепче. — Прекрати это делать! Сбегать на Луну, словно у тебя тысяча жизней! Мне плевать, что хочет лунный принц, плевать на все это! На остальных тоже! Лучше останься! И прекрати, прекрати искать смерти! Ртуть оставляла на ее лице алые дорожки, смывая пудру, но Кино было плевать. Она лишь крепче стиснула Фосс в объятиях, под одеялом — чтобы не сломаться об нее, не рассыпаться на тысячу осколков. Хотя где-то глубоко в душе она уже давно сделала это. Жемчуг сверкал даже под тканью, словно настоящая звезда. Но вдруг свет исчез. Значит, Фосс закрыла глаза. Чьи-то руки аккуратно обвили Кино и обняли ее в ответ, и вместе они замерли, не зная, что делать дальше. Волны шумели, и в их плеске были слышны их потаенные желания. Пойти глубоко в океан, туда, где солнце не достигало дна моря, чтобы заснуть вечным сном и забыться. — Я не могу, — вдруг сказала Фосс. Яркий свет прорезал тишину, и в этот раз глаза закрыла уже Кино. — Столько надо сделать. Столько дел... — Зачем они тебе? — Так надо, — мягко произнесла Фосс. — Ведь я хочу помочь всем, верно? Особенно тебе. Особенно... Слезы из ртути оставляли на простыне безобразные черные кляксы, а они вдвоем продолжали стоять в объятиях, понимая, что все это было прекрасной ложью. Не было это ни для кого, ни для всех, ни даже для Кино. Фосс искала себя, цеплялась за прошлое и в этой пучине тонула, а вместе с ней на дно сомнений шла и Киноварь. Когда-нибудь это убьет их, подумала Кино. И вспоминать их будет разве что Желли, прожившая слишком долго. — Честное слово? — промурлыкала Кино и прижалась к Фосс еще сильнее. Ее руки — сильные — обняли крепче. — Ну разумеется. Разве я когда-нибудь обманывала? Очередная ложь.