Последний лепесток

Слэш
R
Завершён
346
автор
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
346 Нравится 2 Отзывы 58 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Солнце ярким светлым пятном отражалось в голубых глазах. Ресницы трепетали, когда бард силился их открыть, чтобы ещё раз взглянуть на солнышко красное, изумрудную травку и шумящую от каждого дуновения ветерка молодую дубраву. На зеленой поляне с множеством пестрых цветов было бы сказочно красиво, если бы не была она залита багряной кровью. Очередной болезненный спазм заставил Лютика болезненно закашляться. На бесцветных губах выступила темно-красная кровавая пена, но он ещё дышал, пусть и дыхание прерывалось странными булькающими звуками. Грудь тяжело вздымалась, и ему приходилось прилагать усилия, чтобы не заснуть навсегда раньше времени. Некогда дорогой золотистый камзол окрасился в алый от крови. Он купил обновку совсем недавно, почти и не успел в нем покрасоваться, да видимо не придется ему уже погулять по миру и спеть новых песен о его ведьмаке, Геральте из Ривии. Сердце сжалось от боли от одной мысли о Белом Волке. Он не скоро узнает, как нашел свою погибель глупый бард, отдавший свое сердце в горячие ладони мужчины с золотистыми глазами. Юлиан ведь даже не успел сказать ему о том, что долго в сердце таилось, да болезненный шепот не услышит ведьмак, далеко в деревне остался. Лютик повернул голову, рассматривая кровавую полосу на руке, оставшуюся от меча, когда он по глупости попытался защититься от лезвия, медленно вспарывавшего живот. В голове мигом пронеслись воспоминания о том, как оставляла широкий росчерк холодная сталь. Делали все быстро, да Лютику повезло. Ему попался совсем молоденький ещё разбойник, который вместо того, чтобы сразу в сердце вогнать старый, но острый меч, выкупленный на старом городском рынке, решил покрасоваться, сделав быстрый росчерк под грудью. Только силенок не хватило. Удар вышел таким, что оставил короткий след, пусть и глубокий. Юлиан попытался закрыться тогда, да не сумел. После только ослабевшей рукой пытался прикрыть зияющую рану и беспомощно хватал губами воздух. Перед смертью воздух казался сладким, пусть в нем были запах навоза от перегоняемых коров и железный запах крови. В буйной головушке из ниоткуда всплыл терпкий запах пота и выделанной кожи, которые Лютик чувствовал, находясь рядом с ведьмаком. Он упал на колени, оказываясь недалеко от обоза, на котором до этого распевал свои песни и пару раз шутил о красоте местных женщин с возницей, но так, чтобы маленькая девочка, сидевшая рядом с бардом, не расслышала. — Все сюда, скот гоните в лес, — хриплый голос звучал как сквозь пелену или толщу воды, Лютик вроде как смог разобрать чужие слова, да только в голове слышится другой, немного низкий голос, отчитывавший его как нашкодившего щенка. На глазах выступили злые обречённые слезы. С губ, на которых остались алые капли крови, было готово сорваться заветное имя, но вышел только задушенный хрип. Если бы послушал Геральта, который долго не хотел его отпускать, и не пошел с обозами до соседнего города всего лишь на пару дней, то сейчас бессильно не хватался бы длинными пальцами за зелёную траву. Рядом с ним уже было приличное пятно, но видно у него оставалось ещё несколько минут в запасе. По щеке медленно скатилась слеза, когда бард вспомнил, как уговаривал отпустить его. — Геральт, это же глупо, со мной ничего не случится. Здесь тише, чем в борделе в нерабочие дни. Самое страшное, если козлёнок под мягкое место пнет или закидают помидорами, когда в песне ошибёшься или сфальшивишь чутка. Я скоро вернусь. Как куплю кое-что, так сразу обратно, — в который раз за пару дней увещевал ведьмака радостный бард, устроившийся с неизменной лютней на стоявшей напротив Геральта лавке. Она была скрипучей и старой, но все равно добротной, выдерживала елозенье барда на ней, в попытках убедить ведьмака согласиться отпустить Юлиана одного. Не мог бард признаться, что собирался выбрать Геральту подарок на праздник Весны. Не поймет он, а бард должен, чувствовал, что должен, купить ему что-то. Открыто ж никогда не признается весёлый бард в своих чувствах, только в песне если. Потому что ответом ему станет или холодной взгляд, или приказ убираться, куда глаза глядят. Он ведь уйдет, а потом помрёт с тоски или найдет смерть в какой-нибудь таверне или дешёвом постоялом дворе. — Хорошо, — Геральт взял тонкую тряпицу, в очередной раз проводя по блестящему в свете маленькой свечи мечу. Он уже сверкал весь, но ведьмак упорно продолжал его полировать, оставаясь единственным, кто видел мелкие пятна грязи, крови и слизи на серебристой стали. — Но ты должен будешь вернуться через пару дней. Я не буду ждать тебя дольше. — Обещаю, — закивал бард усердно, так что одна из пуговиц выскользнула из петлички, открывая вид на грудь и шею. Радостный Лютик и не заметил вовсе взгляда, которым скользнул Геральт по обнажившейся коже, слишком радостным был, что ему позволили отправиться с крестьянами на городскую ярмарку. Он бы мог и без разрешения направиться в город, да только уйдет ведьмак без него, что он делать будет? Лютик сделал очередную попытку перевернуться, чтобы не захлебнуться кровью раньше уготованного срока. Ещё несколько минут у него было повспоминать сильные руки, которые крепко сжимали клинок, а могли бы прижимать к горячему тренированному телу глупого влюбленного барда, или золотистые глаза, смотревшие так, словно огнем обжигали. А о губах, которых не мог коснуться, Лютик совсем не вспоминал. Больно ему было. Не успел он сказать ничего о чувствах, сделал тоже мало. Об том жалел лишь, что не узнал, каково это — целовать возлюбленного. — Расходитесь, не на что тут смотреть, — громко оповестил староста, направляясь в сторону от площади. Было то пару часов назад, когда Геральт провожал взглядом небольшую повозку, на которой расположился Лютик и сразу же завел песню про храброго белого волка. Неспокойно было ведьмаку, не хотел отпускать он барда. Но Юлиан так просился, заглядывал в глаза жалобно, что не устоял ведьмак, дал добро. Не он один тревожным взглядом провожал длинную вереницу из людей, животинки и обозов с товарами деревенскими: тут тебе и то, что на грядке собрали, и то, что из хлева вывели, а были и изделия, вышитые своими руками, чтоб люди полюбоваться дивными узорами смогли. — Боязно мне что-то, Таша, — девчонка возле ведьмака заголосила, как только укрыл лес всех путников. — Надо к бабке сходить к той, она все знает. Остальные жители боязливо заозирались по сторонам, ища смельчака, чтобы к ведунье отправить. Храбрецов среди сельских было маловато. Никто не хотел ходить в старый ветхий дом, что находился у самого края болота, рядом с мелкой трясиной. Вызвались трое: мальчонка, чей отец ушел со всеми продавать пряжу, девчушка лет семнадцати, жениха отпустившая в город и сестру, да ведьмак. Девочка показывала дорогу, мальчишка шутки шутил, а ведьмак следил, чтобы не утопли. Так и дошли до нужного места, несколько раз обходя зыбкую трясину. Домик и правда оказался старым, перекошенным, а все равно был он крепкий, добротный, ещё столько же лет простоять должен был. Деревни не будет, а тот странный домишка на отшибе останется. Внутри их встретила чистота, порядок и запах капусты квашенной, кисловатый, а все равно вкусный. — Поздно вы пришли, — все обернулись на скрипучий звук, похожий на то, что если б заговорила с ними сама избушка. Маленькая старушка, морщинистая, но глаза живые и умные, в них таилась вековая мудрость. — Что такое? — Скоро дойдет до них беда. Если поторопитесь, может кого и спасёте. Дети рванулись к выходу, но были остановлены сильной рукой за шкирку, как нашкодившие котята. Топи спешки не любили. Он поблагодарил низенькую и сгорбленную старушку, стараясь хоть внешнее спокойствие сохранять. Если не пришла ещё беда, значит успеют спасти, а детям в болоте нечего было жизнь оставлять. В это самое время телега, что шла первее всех, попала в небольшую яму, отчего все встали. — Какой дурак здесь яму вырыл? — мужчина в широкой рубахе окликнул других, чтобы подсобили ему вытащить колесо. Им ещё повезло, что не отвалилось. Лютик перевесился через край и посмотрел на то, как несколько мужчин с шутками и матом поднимали груженную телегу, да только ещё одна встала из-за камней на дороге. Обычно такого не случалось, но люди к работе были привычные, сразу стали все осматривать да латать. Теперь придется им задержаться на небольшой поляне, через которую проходила узкая дорога, вся утопавшая в зелени и цветах полевых да лесных. — А можно я пока соберу цветочки? — маленькая девочка лет семи посмотрела на Лютика серьезными голубыми глазами, умилительно складывая тонкие ручки на коленях и неловко теребя светлое платьице. Звали маленькую прелесть Эреной, но все кликали Ириской или Ирис. Почему? Может потому, что росли возле дома ее семьи, да в таком количестве, что бывало в глазах рябило, а может за яркое-синие, словно окрас того самого цветка, глаза. — Давай, может я тоже возьму несколько, сделаем веночки. Ты умеешь их плести? — девочка отрицательно покачала головой, но с таким серьезным видом, что Лютик с трудом сдержал мягкую покровительственную улыбку. Глядя на нее, сложно было не улыбаться, а внутри появилось какое-то странное тепло. Так всегда у него было, когда встречался он с хорошими людьми, даже если они едва доставали тебе до пояса. Малышку с собой взял в дорогу отец, чтобы посмотрела, как люди в городе живут. Да и порадовать малышку, которая ещё ничего кроме деревеньки их маленькой не видела, тоже хотелось. Эрену посадили на повозку, рядом с мешками с овсом и несколькими бочками хорошего хмельного пива, но это было всяко лучше, чем плестись за обозами на своих двоих. Рядом с ней устроился бард, который заплатил за свою поездку несколько звонких монет. Он девочке понравился сразу. Красивый такой, смешливый. Костюм у него был забавный, а голос чудо как хорош. Для нее он спел о дальних берегах, о замках, о чудесах, а главное о том, что добро всегда побеждает. Малышка слушала его, раскрыв рот. С любопытством, присущим всем детям, Эрена расспрашивала о его путешествиях, ведьмаке, которого она совсем не боялась. Как бояться то, если бард сказал, что у него большое сердце и помогает ведьмак другим. Лютику она верила с детской наивностью, а Юлиан на это только улыбался и кормил сладостями из небольшого мешочка. Ведьмак — друг барда, значит точно должен быть большим и сильным, потому что Лютика надо защищать, да и других тоже надо защищать. Тогда ей, маленькой и беззащитной, не страшно будет ночью спать, потому что все страшные существа побоятся идти туда, где будет храбрый ведьмак. Лютик отложил в сторону лютню и легко перемахнул через бортик, резво оказываясь на ногах. Он немного потянулся, давая уставшему телу размяться, а затем легко поднял и опустил на землю легонькое тело. Девочка со счастливой улыбкой бросилась собирать красивые цветочки: желтенькие, синенькие, беленькие, цветастые — любые, что попадались перепачканной соком ладошке. Далеко она не отходила, чтобы в поле зрения взрослых оставаться, но нет-нет, а подойдет к самой кромке леса, где росли молоденькие деревца. Лютик тоже времени не терял, насобирал себе ромашек. Золото, окруженное белыми лепестками. Лютик приложил один цветок к губам, вспомнив Геральта. Погадать что ли? Бард начал методично отрывать лепестки, негромко проговаривая: — Любит, не любит, любит, не любит, любит, не любит, — так продолжалось с минуту, пока на стебельке не осталось всего ничего до ответа. Лютик улыбнулся, хотел уже сорвать последние лепестки, да не успел. Звонкий детский крик заставил всех замереть. Из леса на них наступало с десяток человек, все вооруженные и с такими зверскими рожами, что если увидишь такую ночью по пьяни, сразу в штаны наделаешь. Эрена бросилась к Юлиану, но один из мужчин, которого первым увидела девчонка и выдала тем самым всех душегубов раньше времени, схватил малышку за руку. В руках блеснул стальной меч, только не такой как у Геральта. Этот был со странными бурыми подтеками, словно давно не пытались его отчистить. Люди, предупрежденные о нападении, успели схватиться за оружие: кто вилы, кто грабли, а кто старые дедовские мечи. Девочка даже не успела и слова вымолвить, как мужчина со странным пугающим смехом занёс тяжёлый двуручный меч над тонким дрожащим тельцем. Только где-то вдалеке послышался крик отца, обычного торговца, но он бы не успел предпринять хоть что-то. Лютик даже не думал, из рук выпали все сорванные цветы, а он сам кинулся на подмогу. Ему ближе всех было, только несколько шагов их отделяло друг от друга. Разбойник не ожидал, что кинется к нему бард, оторопел, выпустив девочку из рук, и отвёл меч в сторону. Этого хватило, чтобы умненький цветочек отбежал в сторону, пока Лютик с силой ударил разбойника по колену. Тот взвыл громко, не как подобает мужчине, и выронил меч, давая Лютику время отскочить на несколько шагов, сжимая руки в кулаки. — Беги, — скомандовал Эрене Лютик, всем телом повернувшись к ней, чтобы увидеть большие напуганные глаза да заметить, как та быстро побежала в сторону леса, где смогла бы укрыться и переждать беду. Когда бард вспомнил об опасности перед ним, было поздно уже. Молодой разбойник решил покрасоваться, оставив глубокую рану на животе. Лютик тогда инстинктивно поднял руку, чтобы защититься. Поэтому в настоящем тонкая кровоточащая царапина красовалась на ладони, перечеркивая ту самую линию жизни, что первым делом искали гадалки в дешёвых лавках, располагавшихся обычно возле борделей. Лютик не удержался на ногах, вместе с кровью уходили все силы. Но на его губах играла улыбка. Пусть он всего лишь бард, но может успел помочь спасти целую жизнь. Главное, чтобы успела спрятаться девочка, а то зря встретился со сталью Лютик. Где-то над головой раздались крики и шум. Люди не собирались отдавать свои пожитки без борьбы. Если бы не предупредила девочка о появлении раньше запланированного разбойниками времени и не ранили злыдни барда, так может не успели бы подготовиться путники, поговорили бы, чтобы хоть жизни выторговать, да только те не собирались им жизни сохранять. Но видя, что случилось с жизнерадостным Лютиком, никто не стал мириться с нападавшими. Зазвенели мечи, закричали люди. Душегубы, хоть и лучше умевшие обращаться с оружием, да только меньше их оказалось, а селяне дрались уже не за скарб свой, за жизнь. Бард чувствовал, как соленая влага горчит на губах. Воспоминания пронеслись в голове за несколько секунд, возвращая в суровую действительность. Над головой медленно проплывали белоснежные облака. Лютик думал о том, как много не успел спеть, сделать, а главное сказать. Да не судьба. Облака были такие воздушные, формы ещё такие причудливые, вот тебе замок, а вот скачущий рыцарь. Юлиан в последний раз вспомнил своего ведьмака. — Геральт, — едва различимо прошептали окровавленные губы. Голубые глаза ещё раз посмотрели на голубое небо и обжигающее солнце, прежде чем опустились веки, а в воздухе послышался еле слышный стон. Но успел Лютик увидеть высокую беловолосую фигуру с обнаженным мечом, а после устало закрыл глаза. Словно сквозь туман он успел услышать громкие крики, топот копыт и чей-то взметнувшийся ввысь крик. Не увидел он уже, как к залитому кровью телу кинулся ведьмак. — Лютик-Лютик, — шептали чужие губы, пока Геральт поднимал едва дышащее тело. Может ещё успеет спасти, как обещала вещунья. Одиноко лежала втоптанная в землю ромашка с оборванными лепестками. Только один лепесток остался на ней — белый с дрожащей каплей алой крови. Один единственный, что нес простой ответ. Любит.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.