Как-нибудь повторим.

Усталость давит на плечи так сильно, что тяжёлое пальто в сравнении с ней ощущается мягкой пушинкой. Больно. Чисто механическая, привычная, почти родная — боль, кажется, всегда была рядом и уж точно всегда будет. Ноющие от тренировок руки, от постоянной беготни — ноги, от хронического недосыпа — глаза, и от всего вместе взятого многострадальная спина. Но Юкио терпеливый, он выдержит, он приспособится даже к самым невыносимым условиям, если так нужно для обретения большей силы. Сколько же раз его тыкали лицом в чёртову всеми опознанную и безусловно признанную слабость. Болезненный ребёнок с тонкими ручками, в начале жизни не способный даже самостоятельно вдохнуть. Один Юкио знает, насколько сильнее он стал с тех пор. Нет, он больше не ходячее недоразумение с вечно солёными от слёз щеками. Он высокий, красивый, умный, старательный, терпеливый и… Да, сильный. Каждый новый день он воспринимает как возможность стать лучше, отточить до автоматизма движения при выстрелах, победить очередного врага в рукопашной схватке, выучить ещё одну книгу, в которой могут таиться полезные знания. Учиться, трудиться, выбиваться из сил в стремлении стать лучше своего брата. Чёртов Рин совсем не такой. Взбалмошный, импульсивный идиот, лишённый любопытства и инстинкта самосохранения. Бесконечно сильный без всяких упражнений. Юкио скрипит зубами и делает глоток водки с энергетиком. Все придурки, считающие его идеальным, сейчас посмотрели бы с отвращением на растрёпанного и пьяного пацана, сидящего на самом краю крыши. Никто из так называемых друзей сейчас не узнал бы его. Только нии-сан в своей гуманистической манере мог бы без зазрения совести доебаться до незнакомца, возможно пытающегося совершить суицид. Глупости. Когда-то давно Рин почти полностью отбил желание добровольно прощаться с жизнью, заявив, что не готов терять последнего члена настоящей семьи. Юкио, дурак, слишком ответственный, чтобы предавать ожидания брата. Хотя возможно разок стоило бы. Такой разок, чтоб сразу навсегда. А что, отличный способ уничтожить Геенну: отправиться туда, чтобы взбесившийся братец пошёл следом и разгромил этот паршивый мир. Юкио допивает отстойный коктейль и, закурив, идёт в помещение то и дело шаркающими по бетону ногами. Из-за алкоголя разум захватывает злость и немного зависть. Возможно наоборот. Рин, сука, целыми днями веселится, беззаботно скачет по городу, по пути разрубая демонов, смеётся в компании тех, кто искренне называет его другом. Даже травмы у этой везучей скотины заживают за считаные минуты, ему не приходится месяцами сращивать трещины в рёбрах или сломанные руки, и уж тем более брату не ведома неизменно гнетущая боль в плечах. Демону ни за что не понять, каково быть обычным человеком. Отродье Сатаны не сомневается, не боится, говорит всегда прямо и делает именно то, что говорит. Наверное… Застывший возле двери в общую с братом комнату, Юкио слышит такое, что сначала принимает звуки и бормотание за первые признаки белой горячки, но когда прикладывается ухом к щели между дверью и косяком понимает, что никаких галлюцинаций у него нет. Рин стонет. Тихо скулит, уверенный, что никто не может его застать. — Сильнее… Да, ещё, пожалуйста… Как же хочется глубже… Блядь, пожалуйста, быстрее… Сбивчивый голос, доносящийся приглушённо из-за деревянной двери, нельзя опознать как нечто иное, кроме стонов наслаждения. Подозрительно только, что слышно одного Рина, и даже характерных шлепков тела о тело острый слух Юкио не улавливает. Это внезапно радует. Даже он сам не позволяет себе приводить партнёров в личную комнату, а если бы Рин додумался притащить девку в общежитие, не поздоровилось бы обоим. Только через несколько минут до Юкио доходит, что слова, которые выстанывает Рин совсем не подходят для взаимодействия с девушкой. Еле слышное «да, чёрт, именно туда, вставь мне так ещё раз» не оставляет места для сомнений. То есть Рин… Иисус, Мария и тринадцать апостолов, каким бы гениальным и наблюдательным ни считали Юкио окружающие, даже он в жизни бы не подумал, что его братик интересуется мужчинами, к тому же явно предпочитает находиться в пассивной роли. На смену удивлению приходит смущение. Юкио был куда осторожнее, как, впрочем, во всём, он бы ни за что не допустил малейшей возможности быть застигнутым за настолько постыдным делом как самоудовлетворение. Можно ведь по крайней мере уйти в ванную комнату. А Рин действует так откровенно, будто не против быть пойманным за руку. Отравленный алкоголем мозг зачем-то рисует картину, как Юкио распахивает дверь и видит распластавшегося по кровати брата, имеющего себя в зад пальцами или специальной игрушкой. Почему-то становится неудобно стоять. Опустив глаза, Юкио замечает, что собственный член отреагировал на фантазию вовсе не двусмысленно. Чёрт, пусть эта херня утром просто выветрится из головы. А возбуждение можно списать на опьянение, в конце концов нет ничего удивительно в эрекции при представлении красивого тела и упругой задницы, просто в данный момент мозг не понимает, что думает о кровном брате. Выкурив две сигареты почти подряд, Юкио чувствует себя немного более трезвым. Ну и дрянь, что вообще сейчас происходило… И что за загадочное «Ки» вскрикнул Рин, видимо, во время оргазма? Он думал о ком-то определённом, в чьём имени есть «ки»? Вариантов слишком много, всё же это может оказаться не только знакомый человек, но и поп-звезда или актёр. Переваривать столько информации Юкио не готов, ему просто безумно хочется лечь спать, ни в коем случае не встречаясь с братом глазами. Пятнадцать минут с момента, кхем, кульминации прошли, за это время можно успеть всё за собой прибрать, и Юкио медленно плетётся в комнату, попутно расстёгивая рубашку. Всё-таки главный талант непутёвого братца — подкидывать поводы для беспокойства. — О, Юки, ты вернулся! Будешь ужинать? — Рин смотрит лихорадочно сверкающими глазами и уже порывается бежать на кухню, но Юкио жестом останавливает ненужный сейчас поток заботы. — Я не голоден, спасибо, — на лице появляется идеально отработанная лживая вежливая улыбка. Чего-чего, а есть не хочется совершенно. Юкио сбрасывает на стул одежду и падает на кровать, утыкаясь в подушку. Только бы в голову не лезли дурацкие мысли. Уж лучше кошмары, чем новоиспечённые фантазии о сексе старшего брата с неизвестным парнем. Голова раскалывается. Ощущение, словно Юкио все пятьдесят, ведь у молодых не должно быть тяжёлого похмелья. Нужно будет попросить у Шиеми немного мяты. Дотянувшись рукой до тумбочки, Юкио находит очки и надевает их, чтобы осмотреться. Рин тихо сопит в стену, плотно укрывшись одеялом, ничем себя не выдавая. С другой стороны, а чем вообще можно выдать подобные наклонности, кроме надписи маркером на лбу? Какие только глупости не залезут в голову ранним утром после пьянки. А так хотелось забыть новообретённые познания в личной жизни Рина. Поднявшись с кровати, Юкио собирает вчерашнюю одежду, чтобы отнести её в стирку, но нигде не находит своей рубашки, хотя вроде помнит, как вешал её на спинку стула. И эта хрень уже не в первый раз. Жаль, нельзя усилить защитный барьер, иначе Рин не сможет попасть в комнату без происшествий. Если бы не вчерашний вечер, день мог бы пройти приемлемо, но настырно забивающие мозг мысли о брате не дают Юкио сосредоточиться буквально ни на чём. Простенькая миссия по изгнанию нескольких зомби из особняка знакомого с Мефисто богатея, и та заканчивается через целых два часа, хотя обычно на неё ушло бы от силы двадцать минут. Разборки с документами и отчётами тем более не приносят спокойствия. От сидения на одном месте вообще никогда не становится лучше. Меряя шагами кабинет, Юкио боится возвращаться домой: мало ли что ещё Рин додумается учинить, у него же, кажется, в меч заключили не только демоническую силу, но и мозги, отобрав возможность ими пользоваться. Сбегать ранним утром и приходить в общежитие за полночь в последние несколько дней становится традицией. Рин пару раз пытается начать разговор после курсов экзорцизма, но Юкио только вежливо улыбается и отговаривается завалами на работе. Он просто не может смотреть в глаза брату, мысли о котором из невинно-смущённых успели перерасти в больную горечь, щедро политую ревностью. Почему Рин не поговорил с ним о своих чувствах, не рассказал об ориентации, почему он так хочет отдать своё тело кому-то чужому?.. Стоп. Юкио ведь никогда… Но почему, стоит представить Рина в обнимку с кем-то другим, внутри всё выворачивается? Решительно сжав кулаки, Юкио решает первым начать разговор. Может он ошибся, а когда выяснит правду, всё волнение исчезнет. Общежитие встречает Юкио тьмой и тишиной. Всего девять вечера, брат ещё не должен спать. Действительно, он не спит. Его просто нет дома. А ведь точно, сегодня после занятия Шима зазывал одногруппников в караоке, значит беспокоиться не о чем. Так даже лучше, ведь есть время пошпионить за братом и найти несколько подсказок насчёт загадочной личности, занявшей сердце Рина. Юкио закрывает дверь на ключ и с интересом начинает рыться в тумбочках и ящиках на чужой половине комнаты, выуживая оттуда подозрительные тетради и странно скомканные вещи. Ничего. Ровно ни единого предмета, отдалённо напоминающего подсказку. Осмотревшись, Юкио замечает плохо заправленную кровать. Конечно, это самое надёжное место, никто случайно не залезет под матрас или в наволочку. Борясь с напряжением, Юкио осторожно обшаривает постельное бельё брата и наконец натыкается на нечто, чего быть там, где оно есть, не должно. Зацепив ткань пальцами, Юкио вытаскивает из щели между кроватью и стеной свою потерянную рубашку, прокушенную возле воротника. Какого хрена… Когда часовая стрелка преодолевает число «одиннадцать», дверь комнаты содрогается под напором кулаков Рина. — Да ладно, Юки? Ты сегодня рано. Неужели разобрался-таки с документами? — Рин беззаботно кидает сумку и падает на кровать, глядя на брата с неподдельным интересом. — Представь себе, и я иногда могу отпроситься пораньше. Подумал, что давно не устраивал стирку, а рубашки заканчиваются. Одна так совсем пропала, — Юкио медлит, теребит в руках белую ткань и неотрывно смотрит в глаза Рина, прежде чем подвести черту. — Но я нашёл. Не потрудишься объяснить? Подпрыгнув и усевшись на кровати, Рин фальшиво улыбается и чешет затылок, лихорадочно придумывая отговорку. Он и подумать не мог, что братик начнёт копаться в его вещах. — Я просто… Тоже стирать хотел. Да! Собирал вещи, а тут Шима пришёл и отвлёк меня, пришлось бросить и убежать. — Молодец, звучит почти логично. Только вот я прекрасно помню, как несколько дней назад перед сном повесил эту рубашку на спинку стула, а утром её там уже не было. И тогда она уж точно не была рваной. В ярко-синих глазах Рина разливается отчаянный страх, а хвост помимо воли хозяина резко бьёт воздух, беспорядочно метаясь из стороны в сторону. Волнуется. Значит Юкио ведёт в правильном направлении и теперь важно додавить до чистосердечного. — Рассказывай. Обещаю, что бы то ни было, я не стану тебя ненавидеть. Мы попробуем решить проблему, какой бы серьёзной она ни была. — Это Фель виноват! Это из-за него! Я не хотел, но он… Юкио редко выражал сильные эмоции, но в данную секунду сдержать гнев не получалось. Рука сама потянулась за крупнокалиберным пистолетом, заряженным освящёнными патронами. — Убью этот паршивый кусок демонического дерьма. Что он тебе сделал? Однако Рин тут же протянул руки и завертел головой, останавливая брата от необдуманных действий. Вряд ли Юки сможет убить Мефисто, но покушением проблем себе наживёт таких, что и за всю жизнь не расхлебать. — Ничего! Он ничего не делал! Это как бы… Из-за него… Но он не причём, — опустив голову, Рин поудобнее согнул скрещенные ноги и впился короткими ногтями в колени. Братик же пообещал решить проблему, а значит эту проблему можно считать уже изжившей себя. — Мы были в будущем. Человеческое тело не может перенести путешествие во времени, особенно вперёд, так что я оказался единственным достаточно сильным, кого этот клоун мог взять с собой. А может именно я должен был показаться тем нескольким высшим демонам, которые меня видели. Ты же знаешь, он никогда ничего не объясняет. Но когда мы появились в пылу битвы, я увидел тебя. Теряясь в потоке информации и обилии догадок о продолжении, Юкио внимательно слушает брата, но тот будто зависает, отказываясь продолжать невероятный рассказ. — Либо ты продолжаешь, либо я иду к Мефисто и расспрашиваю его. Уверен, он выложит всё с огромным удовольствием и самыми сочными подробностями. — НЕТ! Нет-нет! Я скажу. Только… Ааааа, блядь, не сбегай, ладно? Это же проблема, которую ты хотел решить. Неси ответственность за свои слова, понял?! Юкио откладывает наконец пистолет, приятно согревающий ладонь, и откидывается на стену, уменьшая нагрузку на позвоночник. — Я и не собирался. Ты же меня знаешь. — Да… Так вот. Я увидел тебя. А ты был весь в кровище и ошмётках демонов, и в точно таких же очках, только выше и с родинкой на виске. Но я сразу узнал. Ты тоже меня заметил. Мефисто куда-то смылся, так что после боя я стоял как дурак на горе трупов. И ты меня позвал. Просто кивнул в подворотню. Я подумал, что ты мне сказать что-то хочешь, какую-нибудь ошибку в прошлом исправить или занудеть о том, каким я вырос дураком потому что не учился… Но нет. Ты… Сказал спрятаться за угол и смотреть. Я побоялся, что могу изменить историю, поэтому послушался. А потом пришёл я. Другой. Крутой такой, с новым мечом, в пальто… Слушай, дай рубашку! Поправив очки, чтобы скрыть удивление, Юкио сглатывает, но всё же кидает свою рубашку брату, который мгновенно комкает её и прижимает к лицу, будто прячется от дальнейших слов. Или успокаивается перед ними таким странным образом. — Спасибо, — наконец выдаёт Рин и с тяжёлым вздохом продолжает повествование. — Значит, будущий я пришёл к будущему тебе. Ты мне что-то сказал и я… Короче знаешь, когда видишь какой-то пиздец, а потом не можешь выкинуть его из головы? — Юкио знал на все сто, страдая тем же самым последнее время. — Я точно так же, когда увидел, охренел, но не сбежал. Стоял и смотрел, как отсасываю тебе и кайфую от пощёчин. Как живое порно, только с самим собой и в максимально странных обстоятельствах. С тех пор я реально кукухой поехал, постоянно вспоминая своё счастливое лицо, когда ты меня на колени поставил и вставил по самые гланды. Юкио трёт переносицу и складывает руки на груди, как делает всегда, когда усиленно размышляет. Путешествия во времени воспринимаются довольно легко, и так известно, что Самаэль может управляться с прошлым и будущим как захочет. Но всё остальное никак не желает укладываться в голове. Получается, что через десяток лет он, Юкио, без зазрения совести будет трахать своего старшего брата, а тот будет с радостью подставляться? Полный бред… Однако, как видно по Рину, он удивлён не в худшую сторону, наоборот, смотрит вроде как с надеждой и смирно ждёт, что ему скажут. Да и сам Юкио не сказать, что испытывает к рассказанному отвращение. За последние дни он успел выудить из воображения такие картины, в сравнении с которыми слова Рина не выглядят такими уж пугающими. Будущий Юкио смог нагнуть своего демонического брата. Может их узы просто гораздо крепче, чем они считают сейчас? В конце концов, Юкио никогда не ожидал, что дети Сатаны могут жить нормальной человеческой жизнью, перманентно отталкивая окружающих. Получается, они действительно вот так останутся друг у друга, разорвав все связи. Не ясно только, зачем Юкио из будущего позвал подростка-Рина посмотреть. Рин, конечно, дурак тот ещё, но вот Юкио не стал бы ничего делать просто так. Он не мог подшутить над братом, показывая ему такие вещи. Неужели в этом и заключалась его задумка… — Так вот, что это было за «ки»… — Чего? — недоумённо поднимает взгляд Рин, наконец-то дождавшийся хоть какой-то реплики брата. Но вот понять смысл этой фразы он не может. — Вечером, когда ты свистнул эту рубашку, я вернулся гораздо раньше. Примерно за полчаса до того, как зашёл в комнату. И я всё слышал. Не видел, конечно, но слышал отчётливо. Только никак не догадывался, что последнее «ки» было частью «Ю-ки-о», я ведь прав? — Ты с Шимой переобщался что ли, шпион ебучий? — возмущённо шипит Рин, однако тут же снова утыкается взглядом в пол. — Старался, честно. Очень старался переключиться на что-то. Но только ты… Только когда я представлял, как ты… Что я снизу, и ты меня… От малейшей мысли вставал так, что яйца синели. В общем да, я думал о тебе. — Я тоже. С того дня, как услышал тебя, не мог выкинуть из головы. Так и хотелось сделать… то, о чём ты рассказал. — Сделай, — в ту же секунду отзывается Рин, решительно выпрямившись. Серьёзность Юкио играет с ним злую шутку. Не увидев эмоций на лице брата, Рин сникает и почти рвёт рубашку, зажатую в кулаке. Тем не менее Юкио немного страшно переходить в новую плоскость. Глупо отрицать, что хочется, но просто действительно по-человечески страшно. Вдруг ничего не получится и они больше никогда не смогут общаться? Стоп. Будущее же больше не туманно и не обманчиво, оно уже известно, стоит напротив, раскрыв объятья, нужно только сделать шаг. — Встанешь для меня на колени? — Так сразу? — удивлённо, но не зло. — Я немного иначе себе представлял… — Я подумал об этом. Смотри, — поучать Юкио умел, пожалуй, лучше, чем стрелять, и даже в такой момент нашёл время показать свою практичность. — Мы знаем друг друга всю жизнь, ходить на свидания — пустая трата времени, там мы скорее заскучаем, чем будем чувствовать себя нормальной парочкой. Да и подозрительно начать гулять только вдвоём, когда мы уже лет пять этого не делали. Привлечём ненужное внимание. Так что я категорически против романтической чепухи. Могу подарить цветы, если очень хочется. А потом ты выучишь их названия и свойства, — усмехнувшись оторопевшему выражению лица брата, Юкио весело подмигнул, чтобы показать шутливость вышесказанного предложения. Хотя мысль интересная, стоит взять на заметку. — К тому же прямо сейчас мы оба, кхем, возбуждены. Устраивать конфетно-букетный в таком состоянии, чтобы приходить домой и дрочить друг на друга… — Я понял! Замолчи! Вообще не об этом спрашивал! Почему не… — Рин шевельнул хвостом, ударяя им себя по бедру, — не… ну ты понял. — То, что ты видел… — теперь очередь Юкио говорить бессвязной запутанной речью. И вроде можно донести всё в двух словах, но рот категорически не желает выдавать информацию напрямую. — Я просто… Меня всегда окружали те, кто был сильнее, и это вроде как стало моей… Особенностью. Мне нужно доказывать, что сильный здесь я. Те пощёчины, о которых ты говорил… Я не представляю себе секс без подчинения. И даже сейчас я думаю о том, как буду заставлять тебя умолять, как ты будешь ползать в моих ногах и делать всё, чтобы заслужить моё одобрение. Я садист. Всегда им был и буду. Я пойму, если ты против… — Нет. Я не против. Ты ведь действительно сильнее меня, и с тех пор, как я оказался в академии, я считаю тебя самым невероятным человеком. И я думаю, мне понравится иногда чувствовать себя слабым. Рядом с тобой. Юкио улыбается, полностью удовлетворённый ответом. Удивительно, как точно Рин почувствовал, что именно хочет услышать младший брат. Он разом снял все сомнения и подарил надежду, что когда-нибудь Юкио и правда станет лучшим. А сейчас можно просто немного расслабиться, отпустить внутреннего демона и реализовать скоблящие душу тупым лезвием желания. — Тогда на колени и ползи ко мне. Делая вид, что вовсе не смотрит на смущённого подчинённым положением брата, Юкио расстёгивает рубашку, ослабляет галстук и освобождает себя от ненужной одежды, однако остаётся в очках, чтобы не упустить ни малейшей детали, увидеть каждое изменение в выражении лица Рина. А ему определённо есть, чем любоваться: скулы брата покраснели, его дыхание участилось, глаза заблестели в предвкушении. Юкио стоило огромных усилий не рвануться к медленно передвигающемуся брату и не изнасиловать его сейчас же, однако желание унизить этого демона перевешивало. Терпеливо дождавшись, пока Рин не окажется между немного разведённых коленей, Юкио погладил его по щеке и взъерошил иссиня-чёрные волосы. — Руки за спину. Расстегни мои брюки. Осторожнее с зубами. Прикосновения явно успокаивали Рина, он так ластился к руке, словно она дарила самые приятные ощущения в мире. Возможно так оно и было. Награждая брата за аккуратно проделанную работу, Юкио поглаживал его по щекам, шее, зарывался длинными пальцами в волосы и почти без усилий сжимал их на затылке, не мешая при этом движениям головы. — Хорошо, ты молодец, — Юкио цепляет брата за подбородок и невесомо целует его в уголок губ, ещё не даря первый настоящий поцелуй, но придавая мотивации дальнейшим действиям. Было до дрожи приятно наблюдать, как Рин с присущим усердием, искренне стараясь не поранить острыми клыками, стягивает плохо поддающееся бельё, чтобы высвободить из одежды толстый необрезанный член. Рин, если быть честным, не уверен, поместится ли весь ствол в его рот. Хочется быстрее. Почувствовать на языке особый привкус, услышать глухие стоны. Но раз командует Юкио, стоит дождаться его разрешения. — Хочу вставить тебе в горло. Хотя бы один раз. Будет больно, но ты ведь выдержишь ради меня? — получив в ответ утвердительный кивок и лёгкий испуг в синих глазах, Юкио чуть улыбается. Это достаточно тяжёлая для исполнения в первый раз просьба, но брату нравится преодолевать себя, так что он точно справится. — Тебе ведь тоже хочется сделать то же самое, что ты из будущего? Не бойся, я позабочусь о тебе. Ты справишься. Сперва оближи его со всех сторон, а затем попробуй взять в рот. Не торопись, у нас достаточно времени. Бегло облизнувшись, Рин смачивает язык большим количеством тягучей слюны и, поддавшись инстинктам, ведёт от самого основания к головке, чуть надавливая на уздечку. Он двигает головой сначала вправо, потом левее, не забывая каждый раз касаться самой чувствительной части члена. Юкио выглядит таким довольным, что Рин готов заниматься этим всю ночь. Первый тихий стон срывается с губ Юкио, когда Рин опускается ртом на головку и пытается взять как можно глубже. Получается примерно на половину. Маловато, но не удивительно. — Расслабься. Чем больше ты стараешься, тем хуже делаешь самому себе. Отодвинься так, чтобы горло было примерно на одной линии с губами и просто делай то, что получается. Я помогу, когда увижу, что ты готов. Глаза Рина с собравшимися в уголках слезами являли собой невообразимо прекрасное зрелище, однако Юкио не просил смотреть вверх, понимая, что это будет физически неудобно, да и брат ещё не готов к подобной откровенности. Как бы сердце ни просило жестокости, сегодня нужно быть максимально осторожным и мягким. У Рина, кажется, был настоящий талант, благодаря которому пока что можно потерпеть, не срываясь на него всей подавляющей силой. Последовав указаниям, Рин понял, что брат знает, о чём говорит. Было действительно гораздо удобнее помнить о цели, но идти к ней постепенно, наслаждаясь процессом. Терпкий вкус дурманил, смешивал мысли в однородную массу, но Рин и без того ни о чём не думал, просто получал удовольствие от приятной тяжести на языке и надеялся, что делает всё правильно. Слюна во рту становилась всё более вязкой, насаживаться было в разы проще, чем с самого начала, но расслабить горло и подавить рефлекс не получалось никоим образом. Если так пойдёт дальше, Юкио разочаруется. Рин снова пытается двинуть головой, и снова неудачно. Чёрт. Он выпускает пульсирующий горячий член изо рта и смотрит на брата застланными пеленой слёз глазами, без слов прося о помощи. Удовольствие от манипуляций Рина оставалось за гранью понимания. То ли от того, что Рин оказался таким старательным, то ли от осознания, что это именно он, факт оставался фактом: Юкио готов был кончить в первую же минуту и терпел только ради того, чтобы как можно дольше ощущать мокрый язык, слышать всхлипы и характерное хлюпанье чужих губ снизу. Рот Рина такой тугой и податливый, буквально созданный для того, чтобы жёстко трахать его в самую глубь, заполнять до несдержанного кашля и горловых судорог. Когда-нибудь потом, когда Рин будет готов, Юкио именно так и поступит: использует этот чудесный жаркий рот как свою персональную дырку для траха, отымеет в самое горло, не обращая внимания на протесты, слёзы и удушение. Но сейчас ситуация иная, нужно быть осторожным и внимательным. — Я помогу тебе. Но ты не должен дёргаться. Понял? Сиди так, как я тебя посажу, и не двигайся ни в коем случае. Всё будет хорошо. Ты мне веришь? Я войду, посчитаю до пяти и выну, ладно? Будет больнее, если я выйду сразу, так что потерпи немного. Не забудь задержать дыхание. Готов? — Дааа, — высоко тянет Рин, и Юкио невыносимо вот-в-эту-же-секунду хочется завалить его и выебать со всем усердием, чтобы выбить как можно больше похожих жалобных стонов полного добровольного подчинения. Протиснув непослушную ладонь под чужой подбородок, Юкио фиксирует брата в наиболее подходящем для проникновения положении. Расфокусированный взгляд и лежащий на полу без движения хвост сигнализируют, что Рин полностью расслаблен. Всё идёт как нужно, можно наконец приступать к осуществлению задуманного. Крепче сжав голову брата обеими руками, Юкио начинает неспешно трахать его рот. Он даёт привыкнуть к новым ощущениям, ждёт, пока Рин окончательно расслабит челюсть, и плавным движением раскрывает его горло, захлёбываясь в бездонном море ощущений. — Раз, — Рин нелепо дёргает руками, но его голова полностью недвижима. Восхитительно. — Два, — стенки глотки сужаются, рефлекторно пытаются проглотить инородный предмет. — Три, — жаркая узкость сводит с ума, Юкио хрипло стонет и проталкивается ещё глубже, чтобы Рин уткнулся носом в короткие волосы на лобке. — Четыре, — чёрт, как же болезненно хочется кончить. — Пять. Юкио заботливо отодвигает голову Рина и нежно гладит по залитой слезами щеке. Рин готов поклясться, что ему ещё никогда не было так больно в горле, даже когда он подхватил ангину. Так больно и так… хорошо. Такого ведь быть не может. Боль не может приносить столько взрывного удовольствия. Однако мистер-совершенство Юкио сделал всё так идеально, что саднящая гортань разносила по всему телу концентрированный кайф. Непривычное чувство заполненности открывало новые горизонты наслаждения, и Рин боялся представить, что с ним будет при полноценном сексе, если по сути ничего не значащее проникновение в горло довело его до… Чёрт. Рин всегда знал, что он чувствительный, но чтобы настолько… Тем не менее неприятная влажность в штанах и полное расслабление всего тела говорили сами за себя: Рин кончил, ни разу не прикоснувшись ни к одной эрогенной зоне. Юкио, скотина, сам будет отстирывать последствия своих трудов. Вспомнив, что Юкио вообще-то ожидает, пока на него обратят внимание, Рин открывает глаза и смотрит вверх, туманно улыбаясь, а затем облизывает губы и снова подставляет рот, готовый принять всё, что даст ему брат. Мучить Рина дольше Юкио не собирается, поэтому заканчивает за несколько толчков, без слов обязывая Рина проглотить всё до капли. Но как бы ни было легко и спокойно, расслабляться нельзя. Он обещал позаботиться о брате. Заправив в брюки опавший член и застегнув ширинку, Юкио с трепетной аккуратностью поднимает Рина за талию и укладывает на свою кровать. Сам он садится рядом и тянется к тумбочке, чтобы взять бутылку минералки и подать её ещё не пришедшему в себя Рину. — Нормально? — тихо хрипит Рин и припадает раздражёнными от трения губами к горлышку удивительно тяжёлой бутылки. — Не идеально, — отвечает Юкио с надменной интонацией, но блуждающая улыбка и мелкая дрожь в пальцах выдают его настоящие эмоции. — Не волнуйся, у нас есть несколько лет для тренировок, чтобы ты показал самому себе мастер-класс. Усмехнувшись мгновенно вспыхнувшему смущению брата, Юкио надевает домашнюю футболку, отточенным жестом поправляет очки и пересаживается за компьютер, без зазрения совести закуривая прямо в комнате. — Ты серьёзно или как? Оставишь меня здесь, а сам будешь работать? — возмущение Рина выходило за грани разумного, он чувствовал себя использованным и брошенным. — Я отпросился пораньше. Буду доделывать сейчас то, что не успел в академии. Я бы помог тебе переодеться, но сегодня у меня нет лишнего часа на продолжение. Можешь просто сбросить одежду на пол. Я посмотрю расписание и сообщу, когда выдастся свободное время. — Ладно, — бесцветно отвечает Рин, неохотно стягивая липкую футболку. Юкио, конечно, помешанный ботаник, но Рин не думал, что окажется лишь очередным делом в его списке. Мрачные мысли разгоняет прикосновение к щеке и мягкий поцелуй в губы, совсем не похожий на братский. — Я шучу, Ри-тян. Ты ведь знаешь, что даже в смертельной опасности на поле боя я смотрю только на тебя.