I Got You Babe

— Говорят, мы молоды и не знаем, мы не узнаем, пока не вырастем… — Папа-Джеймс поет, — с болью в голосе сказал Кими. Себастьян посмеялся, валяясь на диване в доме семьи Хант-Лауда, а затем присел прямо. — А по-моему это мило, — сказал он, слушая слабый голос Джеймса, мычащего в другой комнате. — Он поет романсы папе-Ники. Это отвратительно, — ворчал Кими, — я хочу, чтобы это прекратилось. — Все могло быть намного хуже. Они могли петь их друг другу. — Уф, — Кими драматично откинулся на подушку, — он поет Cher! — Да ладно тебе, — Себастьян положил свою руку на его и сжал ее. — Ты скоро уедешь в университет, а я буду торчать здесь. — Ты присоединишься ко мне через год, — напомнил Кими, а потом затих. — О боже. — Что такое? — спросил Себастьян, внезапно взволновавшись. — Когда ты приедешь, мы будем жить в одной квартире.... — медленно сказал Кими, — это значит, что мне придется терпеть и твое пение тоже! — Да ну тебя, — засмеялся Себ. — Ты же любишь, когда я пою. — Себастьян, ты поешь, как охрипший кот, — сказал Кими, и Себастьян ткнул его в живот. — Ты ужасный парень! — Но это правда! Папа-Ники! — крикнул Кими, и Ники появился в дверном проходе, слегка удивленный тем, что сын позвал его. — Что такое? — спросил он, и Кими качнул головой в сторону Себастьяна. — Правда, что Себастьян плохо поет? — спросил он, игнорируя протесты Себа. Ники ответил не раздумывая: — Просто ужасно. У меня от него уши болят. Ну, одно ухо. Кими закатил глаза и посмотрел прямо на Себастьяна: — Видишь? — Ты так груб со мной, — Себ надул губы, и Кими еле удержался от того, чтобы поцеловать его, — мне нужно второе мнение. — От человека, у которого вообще нет ушей? — спросил Кими, и Себастьян шутливо ударил его по руке. — Приведите сюда Джеймса, — он посмотрел на Ники с надеждой в глазах, — пожалуйста? — Твои оленьи глазки на меня не действуют, — ответил Ники, но все же выглянул наружу и крикнул: — Джеймс! Ты мне нужен. Джеймс появился мгновенно, обхватывая талию мужа рукой: — Что такое? — спросил он, целуя макушку Ники, покрытую шрамами. — Хочешь, чтобы я спел тебе еще? Ники фыркнул: — Несомненно. Нам нужно твое мнение. — Насчет чего? — спросил Джеймс, и Себастьян поднял руку. — Мое пение ужасно? Джеймс долго думал, что сказать, и в итоге вздохнул и зарылся лицом в плечо Ники: — Себастьян, дорогой, когда ты начинаешь петь, Оскар подвывает тебе. Мои попугайчики падают со своих жердочек, а кошка… — Все-все, хватит, — обрывает Ники, поглаживая руку Джеймса. — Мы все же не хотим, чтобы бедный мальчик заплакал. — Я не собираюсь плакать! — спорит Себастьян, но все же ложится на Кими так, как он обычно делает, когда ему грустно. — Неужели я так плох? — тихо спросил он, и Кими наконец поцеловал его. — Да. Но твой обычный голос намного приятней, — шептал Кими, — и ты невероятно хорош в других вещах. — Например? — спросил Себастьян, позволяя Кими поцеловать его снова. — Например, в картинге. И ты делаешь мне восхитительные открытки на день рождения. Утешаешь меня, когда я расстроен. Целуешь. Держишь за руку. И когда я рассказываю тебе о своих мечтах, ты говоришь мне, что они важны для тебя. И играешь со мной в игры. Ники изобразил рвотные позывы, стоя в дверях, и Кими стрельнул взглядом, достойным самого Ники. — Вы можете идти. — О, правда? — спросил Ники с улыбкой. — Идем, муженек, оставим этих голубков наедине. — Мальчикам нужно личное пространство, — бросает Джеймс, и они тихо выходят из комнаты, пока Кими испепеляет их спины взглядом. Себастьян слегка краснеет от их слов, а затем улыбается: — Люблю тебя. — И я люблю тебя, — отвечает Кими, — я правда тебя люблю, Себ. Ты идеальный парень. — Заткнись, теперь я похож на Феррари, — Себастьян закрывает лицо руками, и Кими, смеясь, убирает их. — Ты такой милый. — Тихо, — приказывает Себастьян, а затем хихикает, когда Кими прижимается носом к его носу. Они смотрят друг другу в глаза с любовью, когда Джеймс начинает снова петь, и они стонут в унисон, отстраняясь друг от друга. — И я не знаю, правда ли все это, но у тебя есть я, а у меня есть ты, малышка… — Заткнись, пап! — кричит Кими, и слышит знакомый смех его родителей. Он поворачивается к Себастьяну и поднимает свои брови, оправдываясь: — Мне очень жаль. — Не волнуйся, — Себастьян прижался к Кими в поисках объятий, — это мило. Ты тоже милый. — Заткнись, — отвечает Кими, но улыбается, и прижимает Себастьяна ближе. — Люблю тебя. — Ты уже говорил, — Себастьян участливо напомнил ему, и Кими в ответ пожал плечами. — Я хотел сказать тебе это снова. — Ах, — Себастьян чмокнул Кими в лоб, — тогда я тоже тебя люблю. Они долго обнимались на диване в тишине, счастливые от того, что они вместе.