* * *
Даже прекрасно осознавая, что Карл опоздает, — тот никогда не отличался пунктуальностью, — Хэнк всё равно пришёл заранее и теперь прятался от полуденного солнца в тенях деревьев, прислушиваясь к звукам природы. Встречу удалось назначить на следующий день, но место Карл выбрал сам. К удивлению Хэнка, это был не дом Карла, а небольшой частный парк, который далеко не каждый житель Детройт мог бы посетить. На входе Хэнка просканировали, проверили разрешение, ознакомили с правилами под расписку и только потом впустили. Хэнк не являлся особым знатоком в ландшафтном дизайне, но даже он мог оценить сочетание естественной и искусственной красоты: аккуратно подстриженные деревья соседствовали с механическими цветами, дороги были вымощены светлой плиткой с вкраплением светильников, где-то недалеко пели невидимые птицы. Шум города не достигал этого места. Тихий мирный уголок. «Коннору бы понравилось, — подумал Хэнк и мысленно посетовал, что нельзя сделать фотографию на память. — А может, и нет, если вспомнить его стремления к джунглям, горам, морям». Его глаз выцепил провода, на манер лиан опутавшие и растения, и скамейки, и беседки, и статуи. Пригляделся и заметил в сердцевине цветов тёмное стекло. Устройство видео- и аудионаблюдения? Не очень здорово, потому что ему совершенно не хотелось спалить детали своего дела не тем людям… или андроидам. Однако такой метод Хэнку показался достаточно изящным и незаметным: если бы не его опыт, то он бы мог принять их за простые светильники. Звук коляски Хэнк услышал раньше, чем увидел нового посетителя, и пошёл ему навстречу. Дорожка изгибалась змеёй, а расположение кустов не давало понять, кто приближается, но он не сомневался, что Карл наконец добрался до места встречи. Хэнк решил не проверять, на сколько на этот раз он опоздал. — Интересное место ты выбрал, конечно. Карл Манфред выглядел неплохо для человека, который в прошлом году был в шаге от смерти. Воспоминания о ноябре больно царапнули, но Хэнк привычно их отодвинул подальше. Всё закончилось благополучно, что радовало. Коляска — явно из недешёвой техники — бодро ехала без дополнительных усилий. Сопровождающего не было, поэтому Хэнк мысленно ощутил, как повышается его ответственность за этого человека, пока он с ним беседует. Главное, чтоб Карл не почувствовал, а то такое отношение его до сих пор злило. Карл бросил взгляд куда-то вглубь кроны дерева — посмотрев в ту сторону, Хэнк заметил птичку, невидимую для него ранее, — и ответил: — Ты хотел поговорить без лишних ушей, а я как раз давно не был в этом месте. — Я тут заметил камеры. На это Карл отмахнулся, продолжая осматриваться и однозначно подмечая для себя какие-то детали. — Об этом можешь не тревожиться, я с Элайджей договорился: никто нас подслушивать не будет. Карл уверенно двинулся вперёд, а Хэнк последовал за ним, стараясь не коситься в сторону скрытых камер. — Элайджа? Ты случайно не про мистера Камски? — Про него, у меня других друзей с этим именем нет. — Хм… Я, конечно, не ставлю под сомнение профессионализм мистера Камски, но при чём тут он? — Местной системой безопасности занимается подотчётная ему компания, — Карл бросил это, словно саморазумеющееся. Хэнку перспектива не особо понравилась, мало ли какие интересы у Элайджи, с другой стороны, вряд ли он побежит искать покупателя на ту информацию, которую они обсудят. — Ладно, Хэнк, давай сначала разберёмся с твоим делом, а потом нормально побеседуем. — Ого, а я думал, что ты будешь по обыкновению оттягивать, как в случае с горьким лекарством. — Ох, не напоминай мне, я и так намучался из-за них. Ну так что? Мне кажется, ты пришёл сюда с чем-то интересным. — Вот любопытно, с чего ты это решил? Хэнк полез в сумку за планшетом. — У тебя всегда был необычайный взгляд на вещи. Эх, жалко, что ты совершенно не творческая личность… Хэнк пожал плечами: его собственный выбор вполне устраивал, а в сотый раз ругаться на этот счёт не хотелось. Вечная песня для тех, кто знаком с Карлом, но не являлся частью «богемы», порой утомляла. — Ты знаешь про выставку, которая пройдёт в городе на следующей неделе? — Да, очередное сборище обывателей с деньгами, которые не смогут понять и сотой доли художественного замысла. А ведь работы были отобраны не просто так… — Карл эмоционально взмахнул рукой и продолжил свои размышления на свою любимую тему. Хэнк не прерывал монолога Карла, давая ему тем самым выпустить пар. За годы знакомства Хэнк так и не определился, его больше восхищает или возмущает категоричная позиция Карла относительно многих вещей. Сам он глубоко в перипетии творческих людей не погружался, выделяя только то, что могло бы потребоваться в работе. Да и на всяких вечерах он был не против поддержать с кем-нибудь разговор на отвлечённую тему. Карлу в этот момент собеседник не был особо нужен, поэтому Хэнк не вставлял свои комментарии, дожидаясь, когда поток закончится. Дождался. — Насчёт экспонатов, у меня немного странный вопрос… — Я дружу с Элайджей, меня странными вопросам не напугать, — нетерпеливо перебил Карл. — Короче, какой из экспонатов, — Хэнк протянул планшет с открытыми описаниями, — с наибольшей вероятностью попробуют украсть? Они остановились возле скамьи, которая невольно вызывала у Хэнка ассоциацию с пластиком, из которого делали корпусы андроидов. Присаживаться не стал. Карл взял планшет и начал рассматривать фотографии и трёхмерные изображения, надолго зависая над каждым из них. — С этой стороны я раньше не рассматривал… — задумчиво протянул Карл и переключился на другой экспонат. — Но тема кражи произведений искусства тоже захватывающая тема. Почему порой крадут самые неприметные работы? Чем обусловлен выбор? — Хэнк мысленно отметил, что у Карла и Камски общая манера отвечать витиеватыми конструкциями, стараясь не упустить детали. — Что за тяга присвоить себе картину, скульптуру и чего-нибудь ещё грубой силой? К данному феномену творцы относятся по-разному: для кого-то это самое странное преступление и удар, для других — оскорбление, а кто-то напротив считает необычной лестью и комплиментом… Вот ты, что бы ты выбрал, если б захотел присвоить какое-нибудь произведение искусства? — Я не фанат такого, тем более больше джаз нравится. — А ты представь! — настаивал Карл. Хэнк вздохнул: вот что за манера лезть в чужую голову? Однако было интересно подумать. Переведя взгляд на фонтан, мимо которого они прошли ранее, он подбирал слова и вспоминал экспонаты. Сильно затягивать молчание не стал. — Я люблю озёра, моря и, — Хэнк осёкся, но всё же закончил, вспоминая свой дом: — цветы. Но таких мотивов на выставке не будет. Поэтому я и решил обратиться к специалисту. Карл, закончив думать, уверенно ткнул пальцем в одно фото. — Вот это произведение искусства попробуют украсть! Хэнка выбор удивил. Небольшая шкатулка, покрытая незамысловатой вязью, дерево и эмаль, хотя выглядит как изделие из железа, ручная работа. Очень ладно сделанная шкатулка, это он не мог не признать, но ему она не казалась чем-то выдающимся. И почему Карл выбрал именно её?.. — Интересно. — По глазам вижу, что ты иного мнения. Что ж, ты не видишь всей картины. Во время и после выставки пройдут торги. Коллекционеры будут биться за право увезти то или иное произведение искусства, поэтому цены всех экспонатов не фиксированы, за исключением «Бездны». Её создательница продала до официального аукциона. — К слову, странное название, как мне кажется — цвета-то совсем не мрачные. — Она названа потому, что в неё надо вглядываться. И это любопытно, что тебе она не кажется мрачной… Интересно, какой бы ты её увидел год назад. Вот это Хэнк предпочёл бы не обсуждать. — То есть эта шкатулка — самый недоступный легальным образом экспонат? — И не только по этой причине. Для начала цвета, раз мы уже о них заговорили… — Карл устроился поудобнее в кресле и провёл пальцем по изображению. — Создательница использовала такие сочетания, которые нельзя однозначно отнести к тому или иному цвету. Где-то на грани между светлым и тёмным, тёплым и холодным. Создаётся впечатление, что она полностью однотонная, хотя это не так. Во-вторых, узор. Чем дольше зритель вглядывается в работу, тем сильнее раскрывается сюжет. А ещё материал — не самый послушный тип дерева. Таким образом люди видят её совершенно по-разному, особенно если взгляд намётан. Трудоёмкое и многослойное творение, — закончил Карл, а Хэнк хотел было ехидно отметить, что тот чуть не потерял единственного слушателя. — Скажу честно, я её совершенно не рассматривал, — признался Хэнк, на что Карл закатил глаза. Ну не всем же быть тонкими натурами. — А ты неплохо осведомлён. — Я в этой среде кручусь, хоть и не одобряю, — прокомментировал Карл и отдал планшет. Повисла тишина, Хэнк, осматривая парк, переваривал информацию, пытаясь что-нибудь из неё выцепить. Взгляд опустился на скамейку. — А как андроиды видят эту шкатулку, не знаешь? — Знаю. Те, кто помощнее, не могут её рассмотреть — выдаётся ошибка. Более старые модели видят менее детализированную картинку. И это ещё одна причина, почему остальные работы в моих глазах меркнут, какие бы символы они ни несли. Конечно, немного жаль, что даже Маркус не сможет оценить, но, как мне кажется, это должно натолкнуть разработчиков создавать ещё более совершенную оптику для андроидов. Хэнк в этот момент особо пожалел, что Коннор решил провести свой отпуск где-то далеко в лесах… или горах… пугая медведей. Хотелось узнать, как он бы увидел эту штуку. Однако выдёргивать ради выставки, которая изначально Коннора не заинтересовала, Хэнк посчитал некрасивым. Он посмотрел на браслет: уведомлений о новых сообщениях не поступало. Ничего, напишет вечером. — Принимаю твою точку зрения, — подвёл итог Хэнк. Ну что ж, хуже не будет, если он уделит чуть больше внимания шкатулке, не ослабляя бдительности во всём остальном. Начал подниматься ветер, что несколько сбивало с толку. Но Карл пояснил, не дожидаясь вопроса: — Это тоже часть системы. Удобно. Давай пройдём ещё немного, тут есть одно место, которое мне очень нравится. Хэнк кивнул. Через пару минут они остановились возле небольшого пруда, который и не думал казаться естественным: треугольная форма берегов, яркие водоросли и — Хэнк чуть наклонился, приглядываясь, — слишком цветастые рыбки. У кого-то он заметил небольшие пятна, наподобие диодов андроидов. Почему-то Хэнк почувствовал себя неуютно. — Как твои дела? — завёл он разговор, переключаясь на Карла. — Прекрасно! Поездка в Европу восстановила мне здоровье после тех тревог. Как хорошо, что Маркус сделал правильный выбор, — в голосе звучала истинная гордость, и Хэнк усмехнулся. — Он меня недавно навещал, нашёл время. Да Лео перестал… безобразничать. К слову о нём, Лео в неприятности не влипает? — Давно о нём не слышал, — честно ответил Хэнк. — По крайней мере, в делах, связанных с наркотиками, убийствами или андроидами он не мелькал ни в каком виде. На дилеров не выходил. Контакт с подозрительными личностями не замечен. — Надеюсь, он меня послушал и перестал принимать наркотики. — Или вспомнил о своём дипломе химика и теперь сам себе всё готовит. Взгляд Карла потяжелел. — Хэнк, это несмешная шутка. «А я и не шутил», — хотел сказать Хэнк, но сдержался: не стоило лишний раз тревожить Карла — мало ли до чего додумается относительно Лео, — и перевёл тему: — Так как там Европа? Всё ещё цела?..* * *
— Ты всё-таки нашёл экстрасенса? — устало поинтересовался Бен, когда несостоявшиеся воры были пойманы чуть ли не за руку в первый же день выставки. Как раз возле «Бездны». Хэнк усмехнулся, представляя Карла в этом амплуа. — Можно сказать и так.