Раз в неделю

      Она приходит раз в неделю. Никогда не стучится, просто открывает дверь и запирает ее. Кладет на кровать куртку, потом сбрасывает сапоги, футболку и штаны. Россия смотрит на длинный тонкий член — ей кажется, что он отражение своего хозяина.       Германия забирается на широкую кровать, ложится на живот и подтягивает ноги к груди. Россия пристально изучает гладкие худые ягодицы, темные волосы в промежности, и между ног у нее теплеет. Она начинает раздеваться, остальное аккуратно складывает на стул.       Потом открывает коробку: рельефная поверхность большого страпона кажется угрожающей. Она расправляет ремешки, пристегивает страпон привычными движениями, берет смазку и начинает покрывать ею ствол.       Германия тяжело дышит, его плечи вздрагивают, а анус плотно сжимается, когда Россия кидает баночку на кровать.       Она погружает в себя пальцы, проводит по набухшему клитору и выдыхает. Приставляет головку страпона к анусу и надавливает.  — Schneller, Schlampe! — Германия дергает бедрами, но Россия удерживает его, не давая насадиться на дилдо.       Она двигается неторопливо, всем телом чувствуя, как в Германию протискивается, натирая стенки ануса, ребристый ствол.       Войдя до конца, она прислушиваясь к своим ощущениям, начинает трахать Германию. Тот лишь приглушенно ругается.       Она отстраняется слишком далеко — член выскальзывает из ануса, воспаленное отверстие судорожно сжимается, и Россия толкается в него пальцами, не в силах сдержаться. Нащупывает простату, чувствуя, как по телу Германии прокатывается дрожь. Она вдавливает пальцы глубже, но Германия перехватывает ее запястье и сжимает до хруста в костях.  — Nicht so, — его голос срывается, и Россия осторожно высвобождает руку, вытягивает пальцы из заднего прохода, обводя напоследок кольцо мышц.       Потом снова вставляет член, прижимается к Германии бедрами, ложась на него все телом, обхватывая грудь. Соски обжигающе-твердые, и Россия легонько теребит один, слушая, как Германия отзывается горловым стоном — тихим и незнакомым.       От него в животе сжимается что-то, что точно не должно сжиматься, отзываясь горячей волной между ног, и Россия начинает двигать бедрами быстрее, резко, жестко. Она уверена, что Германии больно, но хорошо знает, что ему нравится именно так.       Он задыхается, сводит лопатки и приподнимает бедра, а Россия собирает языком бисеринки пота, выступившие на спине, кусает нежную кожу и рывком входит глубже. Толчок отдается в промежности, обжигая желанием, и Россия приподнимается. Она хватает Германию за ягодицы, с полувсхлипом-полурыданием притягивает его к себе и начинает торопливо вбиваться, все ускоряя темп.       Германия хрипит, хватает себя за член и дрочит. Россия видит, как ходит острый локоть, как напрягаются мышцы шеи и судорожно сжимаются ягодицы. Она двигается, растягивая анус, между ног томительно сладко, и она шепчет:  — Держись, держись, твою мать!       Германия вскрикивает, вскидывая задницу. Потом цепляется руками за спинку кровати, Россия просовывает себе ладонь между ног, сжимает клитор и вколачивается в Германию одними движениями бедер, отчаянно лаская себя.       Тот вскидывается, сжимает сильнее руки и стискивает страпон; на его спине играет причудливый мышечный узор, и Россия целует острые позвонки, трется щекой между лопатками. Тем временем, Германия старается сильнее насадиться на исскуственный член.       Россия кончает, когда в воздух взлетают белые капли, а Германия расслабляется, прижимая ее к себе так тесно, что она чувствует, как колотится его сердце. Она обмякает и сползает рядом, когда хватка ослабевает.       Россия лежит и дрожит, ни о чем не думая. А Германия почему-то не уходит, нависает над ней и молчит — так долго, что Россия с трудом открывает глаза и поднимает голову. Германия, присев, смотрит непонятно, единственный глаз полуприкрыт, и Россия дергает Германию за длинную черную прядь.  — Проваливай, — тихо говорит она, и Германия широко улыбается в ответ. Неожиданно аккуратно высвобождает у нее из пальцев прядь, встает и начинает одеваться.       Потом он отпирает дверь и уходит.       России хорошо и противно. Она лениво отстегивает страпон, вскарабкивается на кровать и утыкается носом во влажное покрывало. Она улыбается в потолок.       Иногда Россия думает, что так Германия извиняется за прошлое. Иногда — что ему все это действительно нравится. Иногда — и то, и другое вместе. Как бы то ни было, она не собирается отказывать ему в этой маленькой услуге. И себе тоже.