Исступление

Эрвин ехал впереди колонны разведотряда. Раненым, разбитым и подавленным солдатам, пережившим этот поход, теперь приходилось выслушивать порицание со стороны толпы. С каждой вылазкой люди становились всё агрессивней, хотя под командованием Смита потери сократились в разы. — Чёртов разведотряд и чёртов Эрвин Смит. С какими понтами они отправлялись за стену и с чем вернулись? — то тут, то там доносились выкрики. — Какие там крылья свободы человечества?! Просто отряд смертников во главе с ублюдком, которому плевать на людей. — в него полетел первый камень. — И каково тебе вести на смерть людей, а?! Чудовище. Хуже титанов. А остальные? Как псины волочатся за ним, как за хозяином, стоит поманить. В них летели камни, овощи — всё что под руку попадало, пока стража не остановила толпу. Эрвин просто продолжал молча ехать вперёд с каменным лицом, хотя Леви видел, как каждый его мускул напрягся, словно пытался стать статуей. Когда они наконец добрались до своего корпуса, Смит вновь собрал всех на плацу: — Я знаю, что мы несём большие потери. Каждый из нас лишился кого-то в этой вылазке, но я могу вам сказать одно: они никогда не будут забыты. Пусть вам кажется, что их смерти были бессмысленны, но этот приказ им отдал я. И я вам гарантирую — их имена, ваши имена будут вписаны в историю свободного человечества, даже если придётся писать их собственной кровью. После пламенной речи, уже куда более воодушевлённые солдаты отдали честь и разбрелись кто куда: кто скорее к семье, кто в больницу, некоторые в ближайший трактир. Отчитавшись, Эрвин вновь засел у себя в кабинете, разбирая бумаги, аккуратным почерком выписывая имена погибших. Он заметил, что уже глубокий вечер только когда устало откинулся на спинку стула и потёр глаза. — Знаешь, иногда мне кажется, что у тебя просто нет дома, поэтому ты всегда здесь. — на стол опустились два стакана и бутылка виски. — Неужели опять собираешься просидеть до полуночи, а завтра делать вид, что всё в порядке? — Я так понимаю, у тебя другие планы на этот вечер? — он улыбнулся, глядя на вошедшего Леви. На нём остались только брюки да рубашка с шейным платком. — Ну, посвяти же меня в них. — Начнём с того, что нужно выпить, — он открыл бутылку и разлил напиток. — Продолжим на том, какого хрена ты всё взваливаешь на себя. А вот как закончим — не знаю. Эрвин немного отпил, не отрывая от Леви пристального взгляда. В свою очередь Аккерман не менее пристально буравил взглядом в ответ. Два нечитаемых взгляда столкнулись, и, казалось, сам воздух искрит между ними. — Леви, — так отчаянно и почти болезненно его имя мог произносить лишь один человек. В груди появилось щемящее чувство безысходности, словно ты — последняя надежда этого человека, но совершенно не знаешь как ему помочь. Капрал молча подошёл к нему, допивая виски залпом. Эрвин обнял его, прижавшись головой к животу. — Леви. — снова это чувство беспомощности. Аккерман взял его голову в ладони, заставив посмотреть на себя. В голубых глазах плескалась смесь отчаяния, злости, отрешённости и понимания. Ему на мгновение показалось, что он действительно тонет, а его грудная клетка вот-вот треснет от давления этого океана. Наклонившись почти вплотную, так что дыхание главнокомандующего щекотало на щеках, он прошептал: — Где бы мы ни были, какой бы ни была ситуация, я умру за тебя. По твоему приказу или без него. Я всегда рядом, всегда готов отдать свою жизнь, поэтому тебе не обязательно взваливать всё на себя. Их губы мягко соприкоснулись, но Леви моментально углубил поцелуй, словно пытался подтвердить свои слова. Смит же напротив целовал так рьяно, словно это их последняя ночь вместе. Он быстро расстегнул рубашку капрала, проводя кончиками ледяных пальцев по талии, заставляя выгнуться навстречу. Свободной рукой он без лишних размышлений скользнул к члену Аккермана, вырывая у него почти мучительный стон. Разорвав поцелуй, Эрвин опустился к груди, попутно оставляя на ключицах пару засосов и следов от укусов. Он аккуратно держал раскрасневшегося Леви за талию, поглаживая, пока нещадно аритмично водил рукой по члену и терзал губами его соски. Стянув с себя штаны и усадив капрала на колени, Смит пошарил в ящиках стола в поисках смазки. И вновь до безумства отчаянный поцелуй, пока один палец мягко входил в Леви, подготавливая и растягивая. — Мы проходили это слишком много раз, поэтому чёрт возьми, просто трахни меня уже. — разорвав поцелуй прошипел капрал, недовольно посмотрев на Эрвина. Обильно смазав член, Смит одним движением вошёл на всю длину, заставив капрала выгнуться и прикусить руку. Замерев, Эрвин внимательно следил за любовником, стараясь уловить малейшую реакцию, однако он лишь крепче сжал ногами его талию и обнял за шею: — Когда ты наконец поймёшь, что я не рассыплюсь. Я же говорил: я умру для тебя. — дыхание настолько горячее, что шёпот почти обжигал. Услышав это, Смит начал аккуратно двигаться, однако, когда в стонах прозвучало его собственное имя, у него слетели тормоза. Он яростно вбивался в Леви, пока он сам всеми силами старался прижаться к нему как можно ближе. Эрвин как мог неистово, водил рукой по члену капрала, слушая глубокие стоны и вглядываясь в разгоряченное лицо любовника. — Эрвин, пожалуйста, — Аккерман сам не до конца понимал, чего он просит, однако стоило Эрвину впиться в него донельзя исступлённым поцелуем, как всё встало на свои места. В это же время за стеной кабинета, прислонившись к стене, улыбалась Ханджи. «Ну надо же так палиться, а? Хоть бы убедились, что уже никого нет, а то их отношения подобным образом долго тайной оставаться не смогут.» Ухмыльнувшись собственным мыслям, она всё же решила зайти к Эрвину позже.