Главная женщина в жизни

Чарли не испытал большого энтузиазма, узнав, что снова станет отцом. Для него это был уже четвёртый ребёнок. Если б родилась девочка, мог бы появиться интерес – всё-таки первая дочь. Но родился мальчик, опять; и для Чарли он мало чем отличался от пустого места. Отцовские и в целом семейные обязанности Чарли свёл к минимуму. Когда Китти была на шестом месяце беременности, он фактически уехал из дома — перебрался в квартиру ближе к центру города, объясняя это тем, что ему нужно свободное (и спокойное) пространство, дабы сосредоточиться и хорошо выполнять свою немаловажную работу. Первым порывом Китти было расхохотаться и полюбопытствовать, что такого важного вдруг появилось в работе Чарли, которую, вообще-то, могла выполнять и обезьяна (хотя обезьяна вряд ли бы долго терпела подковёрные, а порой и открытые пакости Ривера). Однако Китти прикусила язык, ибо её саму отъезд мужа устраивал. Когда она поняла, что наличие будущего ребёнка — пускай пока не рождённого — ничуть не изменило и вряд ли изменит Чарли, муж стал раздражать её сильнее прежнего. Первое время Чарли наведывался в «семейное гнёздышко» три-четыре раза за неделю. Постепенно визиты свелись к недолгим посещениям в выходные, и то не каждые. От бабушки по материнской линии Томми унаследовал цвет волос и глаз. Против карих глаз Чарли ничего не имел, но то, что сын — блондин, ему категорически не нравилось. Всё казалось, что окружающие непременно заподозрят, будто ребёнок не его, а светловолосого субъекта из ближайшего дома. Как в примитивном пошлом анекдоте про детей от соседа. Притом насчёт отцовства Чарли не сомневался, он видел во внешности Томми свои черты — форму глаз, линию подбородка, скулы, особенности мимики и многое другое. Только, как бы глупо ни звучало, он обижался, что сын получился светловолосым, словно ребёнок сделал это специально. Бэкки часто играла с маленьким Томми, да и Уолтер нередко возился с парнишкой. Фэйн заботился о мальчике гораздо сильнее и теплее, чем кровный отец.