Либретто

Слэш
NC-17
Заморожен
76
Мышь зависла соавтор
13minutess соавтор
Размер:
30 страниц, 6 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
76 Нравится 26 Отзывы 21 В сборник Скачать

2. Рефлексия

Настройки текста
      Им надо закурить. Одному слишком весело, нервы никак не собираются приходить в порядок, другому просто нужна сигарета. И как можно быстрее. Они не смотрят друг на друга — ещё успеют. Молчат. Каждый задумался, — мысль одна, на двоих; голова подчастую забита вещами второстепенной важности, а учитывая, насколько их характеры разнятся, думать об одном и том же с ракурса, пытающегося подстроиться под давнишнего товарища — задача почти невыполнимая. Облокотившись на старенький почтовый ящик, Антон делает затяжку, как можно глубже пропуская мерзкий дым в свои легкие. Никотин, вещество не самое для здоровья полезное, оседает где-то глубоко в организме. На улице действительно тепло — а вечерняя прохлада приятно обдаёт слабым ветерком. Сумрачно.        — Забавно, — улыбается. Вся эта история невероятно потешна и на первый взгляд совершенно несерьезна. Решив всё-таки удосужиться взглянуть на совершенно незаинтересованного собеседника, зеленоглазый повторил:        — Забавно, говорю.       В ответ — тишина.        На выдохе медленный яд постепенно растворяется в воздухе, вместе с собой принося в этот бренный мир ужас запаха смолы, который, благо, очень быстро выветрится. Антон нервно поправил подобие манжетов. Раздражает, конечно, своеобразное неуважение к собеседнику. Такая картина потешной совершенно не кажется. Это неправильно, так быть не должно. Такого просто не может быть. Но оно случилось, произошло, проскользнуло.       Слышно лишь недовольное цоканье. Звёздочкин прикрыл глаза.       — И что же тебя так забавит, Дим?       Трагедия в трёх актах; по началу первого, звонко объявленного грянувшей отовсюду музыкой. Фыркнул. — Ты ему поверил? — Побрацкий, куря сигареты куда более дешёвые, нежели его друг, вглядывается в янтарные глаза; он частенько это делает — и каждый раз там ничего не находит. То ли мужчина умудряется прятать всё настолько глубоко, что вытащить это не под силу никому, то ли там действительно пусто. Ничего нет. Будто когда-то потерял; а на место внезапно пропавшего осмысленного взгляда вставил пёстрые стекляшки, непробиваемые стёклышки.        — Конечно, не поверил. Я, по-твоему, на слабоумного похож?        — Есть такое.       Юмореска.       Антон понимает, что именно этому человеку такое можно говорить. Скажи подобное кто-то другой — и случилось бы нечто непоправимое. Делает очередную затяжку. — Тебя что-то беспокоит по этому поводу?       Дмитрий с половину минуты молчит, собирая пазлы воедино, и наконец выдаёт:       — Я считаю, его подослали.       Молчанием, наградившим товарища за мысль наитупейшую. — Ты с ума сошел?       — Есть такое, — Дима расплывается в улыбке приятной, располагающей.       — Ты его видел вообще? — Не самое лестное, что было когда-либо произнесено Звёздочкиным в чужой адрес. — Он больше похож на человека, который сюда из интереса забрёл. Любопытный.       — И тебе не кажется, что он агент?       — Мне кажется, что ты параноик.       Неловкости меж ними нет; подобные реплики вошли в привычку, и наскоро брошенные фразы воспринимаются как развёрнутый ответ со всеми необходимыми аргументами. Вздохнув так обречённо, как вздыхают в самых печальных фильмах, Дмитрий перевёл взгляд на вечернее небо.       — А что ты думаешь насчёт… — Дима замешкался, пытаясь подобрать нужные слова. —…насчёт произошедшего?       Думать можно долго. Над ответом красивым, над подробным отзывом. Но мысль отделаться легчайшей аксиомой слишком сладка. — Ты хотел шоу, он шоу устроил. Нам не пришлось платить за билеты, мы сидели в первых рядах. Ты не доволен пьесой?       — Доволен, — больше не улыбается, смотрит исподлобья. — Я доволен, очень даже.       Эмоции парня сменяются молниеносно. На то есть свои причины; но будем честны, раскрывать все карты сразу — признак плохого вкуса. Если это, конечно, не Фулл Хаус. Или Стрит-флеш, тем лучше. Антон, однако, привык. В какие-то моменты подобное поведение может развеять скуку; жаль, что порой эта потеха быстро начинает надоедать, да и глумиться сейчас настроения нет. Пугающе-спокойно. Настроение не то, чтобы плохое. Оно никакое. Буквально. Вероятно, осмелясь брать пример с окружения — мимо не проезжают машины, людей поблизости нет — откуда им взяться? Нечего тут делать, нечего искать и забывать тут тоже нечего.

Местечко-то и впрямь удобное.

      Привкус от дешевых сигарет расползается по вкусовым рецепторам. Чертовски неприятно, хотя кажется, что за годы травли лёгких можно было и привыкнуть.       — Гадство, — отвращение. Неправильное отвращение, не такое. Всё-то у него, блять, неправильное. Дима крутит-вертит, перебирает меж пальцами пустую пачку сигарет, что незаметно, ведь рука лежит в кармане чёрной, уже изрядно потрёпанной куртки. Программа «Спокойной ночи, Малыши!» давно закончилась, тряпичные куклы уложены в специально отведённом месте, а актёры-кукольники разошлись по домам; чертыхаясь на жизнь унылую, — есть такое подозрение, — превратившуюся в один длинный день сурка. Степашки-то нет, не он смеётся. И Фили нет. И Каркуши нет тоже, — бедные, бедные маленькие обманутые дети. А ещё Деда Мороза не существует. И, раз уж на то пошло, Зубная Фея никогда тебе под подушку монетку не положит. Жизнь вообще штука жестокая.       — Куда артиста-то девать? — Тяжелый вздох — ленивый ответ собеседника — отдается еле заметным эхо. — Обратно в театр — не вариант.       Задача установлена и хотелось бы как можно скорее с ней расправиться. Ни у одного, ни у второго нет желания раздувать из мухи слона — всё сделано до них. Объективно: случился ли пиздец? Случился. Попали ли они впросак? Ещё в какой. Терзают ли хоть кого-то тревожные мысли? Вот тут остановимся. Не все любят чересчур затянутые загадки с огромными условиями, на которые ответа не подсмотреть — идиотские загадки, как в детских раскрасках, где сбоку мелким шрифтом тот самый ответ труда особого не составит разглядеть. Приходится напрягать мозги. Давно же подобных развлечений не было, а тут такая возможность!..       — Он не проебался, будем объективны, — активно жестикулируя рассуждает Побрацкий, пару раз совершенно неуместно махнув сигаретой, — я бы и за вход заплатил.       — Но чушь нёс из ряда вон выходящую, — констатация факта — не более. На лице Дмитрия видит фирменную улыбочку; снисходительна, глаза прикрыты.       — А работа выполнена неплохо, не считаешь? — Делает шаг ближе. Заглядывает в пустые глаза все глубже, но нет, поиски все так же тщетны. — Его поведение, слова, действия: всё это до мурашек по спине занятно, — кладёт руку на плечо, дорогостоящее пальто ощущается приятно. Понимает, что владелец столь замечательной одежды как бы не скрывал, не прятал, но согласен.       Антон ведёт плечом, но попытки скинуть чужую руку успехом не увенчались.       — Занятнейший же перформанс, смекаешь?       Смекает. Но разве они не достаточно взрослые люди для того, чтобы ребячеством больше не заниматься? Забавы ради. Звучит странно. — И что ты предлагаешь предпринять? — спросил наконец Антон, прерывая тишину, что плотно со всех сторон выстроилась непоколебимыми стенами. «Случается ли хорошее, когда пускаешь всё на самотёк?» — Пусть будет так, как будет?       Как же эгоистично мнить себя критиком, — и считать критиком справедливым. Критику не обойтись без грубоватости; в цирке выступление клоуна нередко бывает лучшим номером программы. А у нас и не клоун даже. «Театрал.» Театры, значит, любит. А в некоторых программах и сам играет. — А почему нет? — внимательно наблюдая за реакцией, за эмоцией, пытаясь контролировать, но понимая, что это нереально, Побрацкий продолжил: — Если что, посидим в будке суфлёра; подскажем. Подсказки судорожным шёпотом — тоже подсказки, всё одно ценно.       Эти метафоры начинают раздражать. На периферии сознания, и это мешает.       — Посмотрим, — сухо ответил бархатный баритон, давая понять — «Мне больше не интересна эта тема». Звёздочкин, в последний раз мимолётно взглянув на своего друга, молча развернулся и пошёл в сторону входа в дом, желая поскорее скрыться за массивной дверью; чувствуя, как Дима взглядом его сверлит; чувствуя, как безнадёжно бьётся этот взгляд о спину и с удовольствием слушая, как о вымощенную плиткой землю он разбивается на сотни мельчайших осколков.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.