Шарманщица

На городской площади среди повозок торговцев, как раз между лотком букиниста и таверной, уже пару лет стоит театральная кибитка. Одним обычным осенним днем бродячая труппа приехала на это место, да так никуда и не двинулась дальше — сломалось колесо. Потом зима наступила очень рано, и очень лютая, даже вспоминать не хочется. Увязли надолго. Но с тех пор каждый вечер на маленькой сцене шли небольшие представления о жизни вельмож и королей, монахов и разбойников, о принцессах и драконах. В городе о таком не слышали, актеры играли достоверно, костюмы сверкали стразами и фальшивым золотом и удивляли «правдоподобием», а декорации, где надо, навевали страх или манили дивными пейзажами, если на то была нужда сюжета. И вы не забывайте про фейерверки по воскресным дням — они были просто восхитительные — все эти огненные вертушки, шары и летающие звезды. Так и остались актеры своими в городке. Так появился у горожан свой театр. Оставшиеся колеса с повозки сняли и продали, а на вырученные деньги купили лоскутный шатер, который и растянули над сценой и зрительным залом, еще хватило на фонарики и флажки, чтобы их развесить над входом. Нарядно получилось, и видно издали. Красота! По вечерам шли спектакли. Билеты на представления продавала милая Хоуп — в городе ее называли Ангел. Ангел начинала свой день задолго до представления. Она стояла перед входом с черным ящиком. И каждый зритель сам доставал свой билет, никогда заранее не зная, на каком месте окажется. Почему все соглашались на подобное? О! Это интересно. Послушайте. В конце представления на сцену выносили большой прозрачный барабан, полный шаров с номерами, такими же, как номера занятых мест в зрительном зале. Хоуп повязывала глаза темной лентой и доставала по одному несколько шаров. И тогда начиналась вторая часть представления, о которой ни слова не было в программке. Сыграл номер — счастливый обладатель билета получал подарок. Призы были особенные — не материальные, конечно, но никто ни разу не отказался от своего. Под тихую незамысловатую мелодию маленькой шарманки Ангел рассказывала истории — каждый раз новую. И не только обладатель приза, но и весь зал, слушали, затаив дыхание, уносясь в неведомые миры, знакомясь с необычными людьми, узнавая о диковинах и чудесах, которые подчас были не за тридевять земель, а на расстоянии вытянутой руки, которых люди просто не замечали, живя заботами и суетой каждого дня. Время шло, как обычно и бывает, вскоре горожане привыкли к театру, и стали ходить в лоскутный дворец все реже и реже. Актеры приуныли — им самим надоело каждый вечер играть одно и то же. А новых пьес не было — став оседлым театром, труппа переиграла все спектакли по нескольку раз, а новые истории взять было негде, ведь поистине великие драмы и трагедии, равно как и комедии, происходят лишь там, где нас нет, и узнать о них можно только в дальних странствиях. «Театр умер», — шептали все вокруг. И лишь Хоуп ничего не замечала. Каждое утро в городе были слышны колокольчики ее музыкальной шкатулки — Ангел на городской площади продавала билеты в мечту. В день, когда не был куплен ни один билет, Хоуп пошла рассказать об этом своим коллегам, но оказалось, что актеры еще ночью тихо ушли из города с заезжим цирком. Хоуп попросту забыли позвать с собой. Собирались в спешке. Да и в цирке был свой шарманщик — в ярком пиратском камзоле и с огромным говорящим попугаем на плече… В темном безлюдном зале Хоуп взошла на пустую сцену, открыла занавес, зажгла все светильники, встала посреди сцены и стала вращать ручку своей шарманки. Колокольчики внутри расписанной диковинными узорами коробки звенели так же чисто и звонко, как всегда — механический музыкант не знал иных чувств, кроме тех, что записаны на пластинках его механической души. По щекам живой девушки лились тихие слезы. Тихая мелодия лилась по городу. По затихающим от шума вечерним улицам, в скверики и во дворы, в открытые окна домов. Всходили звезды. Пришла ночь. И еще одна. Много ночей. И каждый вечер перед каждой ночью одинокая фигурка хрупкой девушки стояла на сцене. Пока все не изменилось. Первым вернулся молодой юноша — в театре он был безмолвным рабочим сцены, открывающим занавес, и никто никогда не обращал внимания на молчаливого влюбленного, который сам узнал о своих чувствах, лишь разлучившись с той, которую любил. Оказалось, юноша записывал все истории Хоуп в толстую тетрадь, добавляя в них свои чувства и мечты, превращая их в прекрасные пьесы, которых набралось столько, сколько не собрать по всем дорогам земли. Правда-правда. Это история со счастливым концом. Главное, не переставать вращать ручку шарманки — тогда даже ее однообразный мотив может превратиться в новую песню. Как, спросите вы? Очень просто: всегда отыщется человек, который будет слышать ее впервые, и тот, кто плохо расслышал в прошлый раз, а еще тот, что забыл вовсе, как она звучит, и тот, который искренне ее любит. Прислушайтесь к мелодии и вы — вы точно не слышали ее раньше? Или слышали, всё же?