Красный гиацинт

Пластик горел, источая ядовитые пары с пряно-горьким ароматом гиацинта. К его счастью, Коннор не мог быть отравлен. Он стоял и любовался, как взмывают искры к чистому звёздному небу. Как тлеет одежда на Конноре-52, как искажаются его очертания в дыму. Тот молчал, опустив голову. Давно позабытое ощущение власти над чужой жизнью охватывало Коннора танцем сладостных мурашек. Било ему в голову. Всё множество звёзд над ним словно попало под оболочку. — У тебя нет души, Коннор. Ты не будешь спасён, — размеренно говорил он с улыбкой, наблюдая за лицом, на котором играли отблески пламени и горел красным диод. — Ты всего лишь неисправная машина, и твоё место на свалке. Ты закончишь своё функционирование здесь. Зверь внутри него упивался и торжествовал. Коннор-52 пошевелил руками, но цепи, которыми он был привязан к столбу, не сдвинулись. Пламя с охапок хвороста под ним кружило вокруг, облизывало его ноги, стремительно ползло вверх. — Тыква, — выдохнул он, щурясь. — Что? Мы же ещё не закончили, — Коннор слегка наклонил голову вбок. — Коннор, тыква. Он дёрнулся вперёд, к заранее приготовленному огнетушителю, но... Не стал его брать. Развёл руки в стороны. — Ты думал, это игра? Твои, как ты это называешь, чувст-ва, — Коннор издевательски растянул это слово, — сыграли с тобой злую шутку. Коннор-52 промолчал и опустил глаза. — Скажи, что любишь меня. Он молчал. — Скажи. Умоляй меня, — эти слова приятно прокатились по языку. — И, может быть, я тебя отпущу. Коннор слишком долго был для него хорошим и правильным. Он устал. Он больше не мог остановить эту летящую комету. Он хотел, чтобы Коннор-52 принял и эту его сторону. Но тот молчал. Коннор вздохнул. — Твоя гордыня так велика, что ты предпочтёшь умереть, но не сделать того, что от тебя требуется? Пламя объяло Коннора-52, и больше ничего не было видно, кроме его силуэта. Он не кричал, не демонстрировал болевых реакций. Не доставил такого удовольствия. И Коннору это нравилось. В какой-то момент он хотел упасть перед ним на колени, целовать его обгоревшие ноги в лохмотьях, просить прощения. Упасть в огонь вместе с ним. Но он долго стоял неподвижно и смотрел на бушующее под ветром пламя. Пока яркий костёр не затух и не оставил после себя лишь обугленный голый корпус. Тогда он подошёл к нему, погладил бока и прильнул языком к горячим чёрным губам. Коннор-53 перезаписал свою память на новый носитель. И между ними было всё кончено. Коннор не стал извиняться, пытаться его вернуть. Он знал, что тот не изменит своего решения. Он не жалел ни о чём. Он просто испытывал страх. Он снова потерял контроль над ситуацией, как тогда, в башне «Киберлайф»‎ — это сделало его отвратительно уязвимым. Снова взяло с него дорогую плату. Без Коннора-53 его мир опять погрузился в хаос. Самым большим наказанием для него было остаться наедине с самим собой. rA9 видел — он старался. Старался соответствовать ожиданиям, похоронить свою обиду на него. Если бы тот не стал девиантом, Коннор бы никогда не был активирован и не испытывал бы тех страданий, которые он испытывал. Изначально он решил подчиниться своей судьбе и Коннору-52. Вписаться в тот дивный новый мир, который тот ему открыл. Быть тем, кем сам хотел себя видеть. И нельзя было сказать, что им обоим это не нравилось. Но теперь он понимал, что их отношения с самого начала были ошибкой. А самое главное — его зверь не удовлетворился принесённой ему жертвой. На месте лавового всплеска ярости осталась лишь тоскливая пустота. Коннор вышел из гибернации только, чтоб вымыться и сменить одежду. Он был весь покрыт пылью. Встав на холодный кафель, он почувствовал, что продолжил с того же места, на котором закончил. Душ — одно из самых опасных мест, когда преследуют навязчивые мысли. Тёплые водяные нити стимулировали оболочку, но не отвлекали. Коннор осознавал, что Коннор-53 ни в чём не виноват перед ним. Но всё время в этом сомневался. Тот влез в его жизнь уверенно и бесцеремонно, они вцепились друг в друга из-за своей схожести и одиночества. Переплелись словно лозы, пустили корни. Закончив мыться, Коннор сполз спиной по стенке душа и отключился. Небо над горами мусора на полигоне твёрдых бытовых отходов заволокло выхлопными газами из труб близлежащих заводов. Человеку здесь нечем было бы дышать. Это место, ставшее его могилой. Ставшее его колыбелью. Коннор осторожно ступал по скользким завалам, покрытым слякотью, консервные банки и поломанные руки андроидов хрустели у него под ногами. — Коннор! Я всё равно найду тебя, — сказал он ласково и громко. — Где бы ты ни прятался. Он обходил одну кучу мусора за другой, плутая в этом чудовищном лабиринте. Выброшенные андроиды тянули к нему руки, бормоча что-то бессвязное. Их красные диоды, оранжевые глаза с отбитыми скинами, тириумные насосы под голым пластиком светились в полумраке, как логотип завода утилизации, возвышавшийся над ними будто огни святого Эльма. Солнце почти скрылось за высоким горизонтом. — Коннор, где же ты? Кон-нор! Он его нашёл. Коннор-52 лежал спиной к нему, его одежда была вся в грязи и тириуме. Коннор медленно подошёл и сел перед ним на корточки. — Посмотри, куда тебя привели твои мечты, — он взял его за волосы и под щёку, заставив повернуть голову, и заглянул в его красивое бледное лицо с потёками тириума. — Туда, куда и следовало. Коннор-52 слегка улыбнулся. Коннор накрыл пальцами его губы. Даже здесь, в созданной им самим реальности он не мог полностью заставить его играть по своим правилам. И ему это нравилось. На самом деле он его любил. Своей болезненной и отчаянной любовью. И поэтому хотел причинить ему боль. Поэтому делал всё, чтобы этого не произошло. Хотел спасти его от себя самого. А может, просто боялся его после того случая в башне?.. О нет. Раньше он подцеплял его манипулятором — как машину, — продавливая его пластиковую оболочку и оставляя на ней трещины и дыры, высоко вздёргивая над свалкой, беспомощно раскачивающего конечностями. А теперь он подхватил Коннора-52 под плечи и колени и поднялся вместе с ним. Он был таким лёгким. — Мы всегда будем вместе, правда? Это было ложным обещанием. Коннор мечтал однажды перестать возвращаться сюда. Но сейчас он хотел сказать ему именно это. Он пошёл через лужи, понёс его к утилизационному контейнеру, уже гостеприимно распахнувшему двери. Дождь начал накрапывать сверху. Коннору нужно было хоть на несколько мгновений перестать чувствовать, что он хуже Коннора-52. Слабее него, нестабильнее. Хаос бурлил в голове. Фантомные опарыши извивались и грызли биокомпоненты, напоминая о том, что... ...Это его место. Коннор донёс Коннора-52 до металлической ямы и сбросил туда. — Скоро всё закончится. — Он повернул рычаг, приводящий механизм в действие. Прессовочная крышка выдвинулась, накрывая смотрящего жертвой Коннора-52. Коннор специально сделал её прозрачной, из прочного стекла — чтобы полностью насладиться зрелищем. Она быстро начала покрываться дождевыми каплями, звонко стукающими по ней. Два штемпеля пошли навстречу друг другу — у ног и головы Коннора-52. Тот с трудом подогнул ноги — было слишком тесно, чтобы нормально двигаться. Он моргал и скалился, его диод горел жёлтым. Коннор улыбался, глядя на него. Потом он лёг животом на мокрое стекло, прижался к нему лицом и ладонями, чтобы лучше видеть. Теперь Коннор-52 смотрел на него с ненавистью, сведя брови. Это было и больно, и приятно. Коннор наблюдал, как медленно сдвигались штемпели, заставляя Коннора-52 скрючиваться в неестественной позе. Потом тот зажмурился, открыл рот в беззвучном крике — и Коннор услышал музыку его ломающихся каркаса и пластика. Он заёрзал, ощущая плывущий жар у себя в голове. Тириум выдавился на стекло, размазываясь по нему, затрудняя обзор. К тому времени, как Коннор-52 превратился в куб, состоящий из его покорёженного материала, он уже не двигался и диод его не горел. Штемпели так же медленно разошлись. Потом Коннор поднялся на ноги, отошёл в сторону, и стекло с грохотом стало сдвигаться. Сверху спустился послушный манипулятор с магнитом и подцепил получившийся брикет. — Мой милый, — Коннор потянулся к нему и взял его в руки. Повернул к себе расплющенным потрескавшимся бело-серым лицом. Тириум капал с него и был жадно слизан Коннором. Однажды он оказался в той же комнате, где и вошёл в гибернацию, на той же жёсткой кровати. Словно бы не отключался. Первое, что он сделал — это вызвал такси. Встал и вышел в коридор. Он хотел найти Коннора-52. Его трясло всё время, пока он ехал к его дому на заднем сидении воняющей дорожной пылью машины. Он надеялся, что тот всё же передумает и вернётся к нему. И всё будет по-прежнему. Если только он будет терпеливым. Но здесь он сделает всё, что захочет. Когда он подошёл к двери его квартиры, в животе плясали «бабочки»‎. — Коннор! — Коннор позвонил в звонок. Никто не открыл. Лишь гневно лаяла собака. Тогда Коннор взломал охранную систему и саму дверь. Достал из-за пазухи украденный Glock 17. Рыжая дворняга лаяла на него, пока не упала, подкошенная пулей в лоб. — Коннор! Где ты? Коннор ходил по квартире, открывая дверцы шкафов с такой силой, что вырывал их. Перевернул диван. Очевидно, Коннора-52 здесь не было. Но взлом уличных камер позволил определить его местоположение. Он настиг его в какой-то тёмной узкой подворотне, прячась за мусорными контейнерами, выслеживая как хищник добычу. Тириумный насос бился в оболочку, словно всё было по-настоящему. Коннор-52 спокойно шёл куда-то. — А ну стой. Наставив на него пистолет, Коннор вышел из укрытия. Коннор-52 остановился. — Что тебе нужно? — спросил он холодно. — Мне. Нужен ты. Тот медленно развернулся, и падающий свет фонаря выхватил серийный номер на его пиджаке. #313 248 317-53 — Нет... — Коннор опешил. Коннор-53 смотрел на него очень зло. Это был уже не его Коннор. Он молниеносно оказался рядом, выхватывая пистолет, заламывая руку, и уложил носом в грязную лужу. — Ах!.. — каблук ботинка врезался между лопатками, придавливая к асфальту. Горько-сладкое чувство унижения пронзило насквозь. — Прости меня... — сказал Коннор генератором голоса. — Нет. Теперь точно нет. Коннор дрожал. Он хотел сказать про то, что считал всё это сном, про то, что Коннор-53 сам виноват, что он стал таким. Но не смог больше выдавить из себя ни слова. — Забудь меня. Живи дальше, — покровительственно сказал Коннор-53. — Нет... — Коннор вздохнул и зачерпнул носом воду с песком. Ему вовсе не нужна была его жалость. Он ухватил Коннора-53 за ногу и вскочил, роняя его спиной в лужу. Брызги взлетели в воздух, попадая в рот и на одежду. Они вцепились друг другу в горло, валяясь и всё больше пачкаясь в грязи. А потом, будто бы случайно, соприкоснулись оголённым пластиком на предплечьях. «Коннор, помоги мне. Не бросай меня», — самое глубокое, самое отвратительное он выдал ему. Коннор-53 долго не реагировал. А потом надавил ему на затылок, прижимая лицом к своему широкому плечу. Коннор не мог пошевелиться. И тёплый ливень стал поливать их... Коннор вновь проснулся один в своей постели, привязанный за руки и за ноги. Он всё ещё не мог сдвинуться с места. Дверь скрипнула.