Отражение

Правда в том, что Акане с самого начала догадывалась, что происходит. Сложно было не заметить усилившиеся истерики Мики. Юная инспектор резко и грубо реагировала на малейшие замечания. Даже жесткая субординация не мешала Симоцуки громче обычного возмущаться поведением инспектора Акане и писать бесконечные жалобы. Гинозе доставалось больше других, что, впрочем, мало его беспокоило. Акане максимально долго избегала бесед с Симоцуки о недостойном офицера поведении, за что после себя винила. Звучная пощёчина Гинозе на глазах у только что арестованных стала последней каплей. Акане устроила Мике публичный разнос, после которого дрожащая то ли от гнева, то ли от обиды Симоцуки пообещала себя сдерживать. Нобучика в своем менее публичном разносе в кабинете Акане указал, что такое поведение он не считал заслуживающим внимания. Заметить в мусорном ведре упаковку из-под успокоительных было бы сложнее. Но не после беседы с врачом, сообщившим о незначительном, но стабильном росте показателей коэффициента инспектора Симоцуки. Врач предложил дать отпуск, почаще оставлять девушку в кабинете, и Акане обещала подумать, понимая, что такие шаги с её стороны будут приняты в штыки. Она правда пыталась найти способ спасения Мики, но после рапорта командира другого подразделения о недопустимом поведении Исполнителя Гинозы, поняла, что способ уже найден, и её мягко отстранили. Если верить рапорту, Гиноза вместо ожидания преступников в засаде зажал в углу Инспектора Симоцуки: навис над девушкой, спрятал лицо в её волосах и не давал уйти. О том, что решение приятно, Акане поняла по отсутствию жалоб со стороны Мики. Поэтому неожиданной командировке с обучающей лекцией Акане не удивилась и позволила Гинозе спровадить её куда подальше. Она честно пыталась высмотреть что-то в его глазах, прочитать по невозмутимому лицу. Ей нужно было успокоить собственную совесть, если говорить прямо. Она хотела понять, правда ли он согласен, правда ли решил… отказаться от неожиданной удачи. Ответа она так и не нашла и лишь кивнула на прощание, не одобряя, но и не сопротивляясь. Внутренняя честность требовала признать, что вряд ли она бы встала на пути Сион, умудрившейся поменять местами данные Гинозы и Мики. Вряд ли бы она попросила своего Исполнителя попробовать вернуться к более свободной жизни. Понижение Инспектора – не редкость, но еще ни один Исполнитель не вернулся к обычной жизни. Что бы сделала Сивилла, если бы официально появился выздоровевший? Допустила ли она его в общество? Позволил бы работать ради своей защиты? Или, скорее всего, попыталась бы уничтожить очередную аномалию? И главное – смогла ли сама Акане и дальше работать одна, без привычного присутствия единственного союзника? По возвращению её ждали две новости — Инспектор Симоцуки демонстрировала невероятно низкие показатели Психопаспорта, а Исполнитель Гиноза был направлен на экстренную госпитализацию из-за резко скачка своего коэффициента. Вернувшийся через пару недель Гиноза принес свои извинения, и казалось, что рабочая жизнь группы вернулась в привычную колею. На всех выездах Гиноза по-прежнему держался рядом с Акане верным союзником, а вот Симоцуки перестала его показательно избегать. Она вообще стала чуть тише и спокойнее, старательнее выслушивала других и чаще сдерживала острый язык. В какой-то день, перед очередным выездом на место преступление Акане не смогла сдержать своего любопытства — ей не стоило большого труда пропустить всех вперед и навести на спину Мики Доминатор. — Красиво, — тихо сказала она, любуясь практически идеально белым оттенком индекса. Стоявший за спиной Гиноза лишь тихо хмыкнул.