Absolute Submission

      С высоты птичьего полёта замок короля Боузера казался нелепым нагромождением зубчатых башен и стен. Расположенные без какого-либо видимого порядка, они создавали уродливое сооружение чудовищных размеров, не подчинявшееся законам логики и здравого смысла. Единственное сравнение, что приходило в голову при взгляде на это – раковина моллюска, слой за слоем создающая сама себя. Разрастающаяся, подобно раковой опухоли. Но стоило лишь взглянуть на неё под другим углом, как архитектурный замысел обретал смысл и даже подобие гармонии. Ведь замок был создан так, чтобы напоминать голову чудовища.       Сверху этого нельзя было понять, но всякий, рискнувший приблизиться к нему по вулканическим полям непременно увидел бы образ чудовищного лица, складывавшийся из украшенных зубцами башен и тянущихся в бесконечность крепостных стен. Ужасающая пасть,расплывчатые формы и горящие дьявольским светом глаза – одного этого зрелище было достаточно, чтобы отбить охоту приближаться к каменному монстру. Лишь верные слуги короля Боузера рыскали в окрестностях, выискивая лазутчиков и диверсантов, время от времени пытавшихся подобраться в замок. Сам же повелитель, по обыкновению, восседал в тронном зале.       Похожий на поднявшегося на задние лапы дракона, облачённого в шипованный, черепаший панцирь ярко-зелёного цвета, владыка Боузер выглядел весьма внушительно. Высокий, на две головы выше любого из своих слуг, он обладал выдающимся, богатырским сложением. Широкие плечи, бугрящиеся мышцами руки, толстые запястья, украшенные чёрными, шипованными браслетами, и не менее сильные ноги с выгнутыми в обратную сторону коленями – всё это были атрибуты неумолимого хищника. В сочетании с чешуйчатой кожей зелёного и оранжевого оттенков, и толстым, колючим хвостом, вид получился весьма угрожающий.       Впрочем, сам Боузер сейчас выглядел расслабленно почти благодушно, ведь на коленях у него так удобно расположилась обнажённая принцесса Пич. Золотоволосая красавица с голубыми, как небо над Грибным Королевством, глазами самозабвенно отдавалась заклятому врагу. Во всем происходящем не было и капли принуждения. Одетая в одни лишь розовые чулки девушка сама скакала на стоящем как кол члене дракона, придерживаясь рукам и за его плечи. Бесстыдно раздвинув ноги и полностью раскрывшись перед любовником, она с радостью принимала в себя каждый сантиметр его длины, способной повергнуть в ужас даже опытную шлюху. Приветствовала каждое проявление инициативы стонами, эхо которых металось по залу, отражаясь от белых стен.       Боузер, кажется, тоже был полностью доволен происходящим. Вырывавшееся из его глотки рычание напоминало мурлыканье громадного кота, а на вытянутой, как у дракона зубастой морде застыла довольная, хищническая ухмылка. Длинный, раздвоенный язык вырывался из раскрытой пасти и скользил по лицу, шее и груди принцессы, заставляя её охать и вскрикивать, запрокидывая голову к потолку. Извращённые поцелуи и прикосновения Боузера приводили девчонку в экстаз, заставляя вдавливать ногти в чешуйчатую, изумрудную кожу и запускать пальцы в золотисто-рыжие, как львиная грива, волосы, растущие вокруг изогнутых рогов.       Глядя на этих двоих сейчас трудно было представить, что история их страсти началась с похищения, однако же всё было именно так. И Пич до сих пор отчётливо помнила это. Она прогуливалась перед сном по саду, когда он набросился на неё. Выскочил из тени, и схватил за плечи огромными руками, сжимая так сильно, что она почувствовала покалывание когтей даже сквозь пышные рукава, состоявшие из нескольких слоёв ткани. Кажется,она даже не кричала, пока Боузер тащил её в ночь. Попытка бороться могла закончиться смертью, ведь чудовище, которому она едва доставала до груди, могло сломать её пополам, если бы захотело.       Воспользовавшись замешательством жертвы Боузер закинул её на плечо и на летающей машине вывез за пределы Грибного Королевства. Так она оказалась в его замке где похититель, оказавшийся ни кем иным, как самим Королём Боузером предложил ей выйти за него и стать его королевой. Пич, естественно, оказалась до глубины души возмущённая его наглостью, но дракон не собирался уступать. Заявив, что знает способ убедить её, он притянул её к себе и поцеловал, а точнее пронзил её целомудренные уста, вторгнувшись в них длинным заостренным языком. Пич едва не задохнулась, когда он достал до горла, а вырвавшись, залепила пощёчину мерзавцу, посмевшему украсть её первый поцелуй, который она собиралась подарить лишь жениху на свадьбе.       Это было ошибкой. За отказ сотрудничать с Боузером свою первую ночь в его замке принцесса провела в холодном и сыром подземелье, упакованная в диковинную сбрую, состоявшую из кожаных ремней зеленого цвета, армированных костяными шипами. Один из них глубоко врезался в рот Пич, раскрывая её нежные губы и лишая дара членораздельной речи. Другой охватил шею, третий – талию, а четвёртый соединил их вместе протянувшись между согнутых в коленях ног. Еще два ремешка притянули бёдра принцессы к лодыжкам, лишив её возможности передвигаться. В довершении цепь соединила её ошейник с металлическим ящиком, которые были понатыканы по всему замку не пойми зачем. В сочетании с наручниками девушка оказалась полностью обездвижена.       — Я загляну утром, принцесса, – усмехнулся Боузер захлопнув дверь. – Надеюсь, ночь в цепях сделает тебя сговорчивее.       С этими словами он ушёл, оставив Пич в кромешной тьме и весьма затруднительном положении. Лежащую на полу, связанную и заткнутую кляпом. Он думал, что таким образом бы строе сломает её, но не учёл одного важно обстоятельства. Быть похищенной и связанной в мрачном и сыром подземелье без возможности освободиться было, и оставалось одной из самых волнующих и ярких эротических фантазий принцессы Тоадстул. Лежа по ночам в королевской постели, на шелках и перинах, Пич представляла вместо них холодный и жесткий пол в тесной камере без света и свежего воздуха, и тяжёлые кандалы, жестко ограничивающие её свободу.       Пока она оставалась принцессой о подобном оставалось только мечтать, но сразу после похищение Боузер исполнил её мечту. При том без всяких просьб с её стороны. Ворочаясь в кромешной темноте в тщетных попытках поудобнее устроить затёкшее тело, девушка испытывала к похитителю некое подобие благодарности, одновременно фантазируя о его сильных и грубых руках, сжимающих её плечи и горячем дыхании, развевавшем золотые локоны. Тот ужасный, противоестественный поцелуй не слабо завёл её и теперь Пич фантазировала о том, как эта огромная ящерица трахнет её словно шлюху. Ей не терпелось оказаться голой под мускулистым телом Боузера и ощутить, наконец, насколько грубым и властным он может быть, когда его охватит пламя страсти.       Все и всегда обращались с ней так вежливо и почтительно, что её от этого уже просто тошнило. Боузер же не был вежлив, скорее наоборот – груб и властен. Он пытался не очаровать её, а сломить. Подчинить своей воле, и вёл себя при этом, как дикарь.       Как принцесса, Пич должна была всеми силами избегать сближения с подобным типом, но не смотря на это её тянуло к Боузеру. Ведь он единственный позволил ей быть той, кем она была в действительности – шлюхой, которая тащится от боли и унижения. Раньше Тоадстул лишь догадывалась об этом, но после ночи проведённой в заключении, в подвале его замка, это стало очевидным.       А когда утром Боузер пришёл освободить её и с удивлением обнаружил сырость на той части юбки, которая оказалась прижата к промежности жестким ремнём, это стало очевидно не только ей. Справившись с удивлением, дракон громко расхохотался и обронил:       — Кажется, ты наслаждалась пленом больше, чем должна была, маленькая шлюха, – не выдержав унижения, освобождённая от оков принцесса тут же набросилась на обидчика, колотя маленькими кулаками по жуткой крокодильей морде и обзывая его обладателя словами, которые никогда не должны были касаться уст высокородной особы и пристали скорее извозчикам или портовым грузчикам. Осознание собственной мазохистской натуры и так-то далось Пич нелегко, а тут ещё похититель назвал её порочной и развращённой особой, приходящей в восторг при мысли о рабстве. Такого унижения не стерпела бы ни одна принцесса.       Но её реакция лишь раззадорила Боузера. Напав на него Пич не только продемонстрировала неповиновение, но и показала, что не усвоила урок послушания, преподанный прошлым вечером. И в результате снова оказалась связанной. Только на этот раз стоя и без одежды. Мерзавец вывернул ей руки за спину и защёлкнул на запястьях тяжёлые, металлические кандалы, свисавшие с потолка на цепи. Пич не понимала смысла происходящего до тех пор, пока цепь не потянула её вверх. Руки начали выворачиваться из суставов и, чтобы ослабить разорвавшую плечи боль, девушке пришлось согнуться пополам. Это единственное, что она могла.       Когда её голова оказалась ниже соблазнительно отставленной задницы похититель зафиксировал цепь и грубо раздвинул ноги принцессы, защёлкнув кандалы теперь уже на её лодыжках. С помощью крепившихся к ним цепей Боузер зафиксировал жертву в весьма затруднительном положении – с широко разведёнными бёдрами и заломленными за спину руками она и не помышляла о сопротивлении, заботясь лишь о том,чтобы не потерять равновесие на высоченных каблуках и не повиснуть на цепи. Ведь тогда вес всего её тела пришёлся бы на плечи и Пич совсем не хотела проверять, насколько болезненным для них окажется это положение.       Боузер же отступил на несколько шагов, любуясь её беспомощность. Его раздвоенный, как у змеи, язык скользнул по жёлтым губам, увлажняя их, горящие глаза недобро сузились, а когтистые лапы потянулись к девичьему телу, срывая платье. Пич задохнулась от ужаса. Она и раньше понимала, что Боузер способен на всё, но ей и в голову бы не пришло, что он решится её изнасиловать. То есть он, конечно, был одержим ею и уже несколько месяцев заваливал письмами с признаниями в любви, мольбами и угрозами сделать её своей, во что бы то ни стало, но девушка не думала, что он опустится до такого. И даже после того, как он похитили её, девушка ощущала себя в безопасности, и не опасалась за свою честь, позволяя себе фантазировать о всяком.       Теперь, когда намерения похитителя стели очевидны, она, наконец, закричала в голос, умоляя его не делать этого. Но было поздно – Боузер заявил, что у него нет настроения выслушивать её стоны и мольбы, после чего заткнул рот кляпом. В отличие от предыдущего этот представлял собой мягкий, округлый шарик красного цвета, закреплённый на чёрном кожан ном ремешке. Защёлкнутый на затылке, он надёжно заполнил всю ротовую полость, больно растянув, при этом, челюсти и прижав язык. Принцесса не могла даже кричать. Всё, что ей было позволено – это издавать жалобные, скулящие звуки. Подобно побитой собачонке!       Сколь же жалко она, должно быть, выглядела в тот момент – скованная цепями и почти обнажённая, не считая розовых туфель на высоком каблуке, розовых чулок, которые дракон, зачем-то решил оставить, в отличие от розовых трусиков-стрингов, грубо сорванных во время раздевания. Корону он тоже не тронул, однако сейчас она смотрелась скорее как насмешка над образом принцессы, чем символом её власти. Да Пич и не ощущала себя принцессой – нет, раздетая и выставленная напоказ она больше походила на шлюху. И ей это нравилось. Никогда прежде Тоадстул не испытывала подобного и не оказывалась в чьей-либо власти.       Боузер давал ей именно то, чего она всегда в тайне желала – лидерство. Ей больше не нужно было принимать сложных решений и нести на своих плечах бремя ответственности за благосостояние жителей Грибного Королевства. Она могла просто отпустить себя и плыть по течению, предоставив контроль тому, кто был гораздо сильнее и могущественнее её. Идеально, хоть и так неправильно. И пусть мужчина, взявший её в плен был врагом Грибного Королевства, сама она больше не считала его таковым. Практически.       Боузер, кажется, тоже это заметили изменение в её реакции, и, проворчав, что ей точно понравится, подошёл со спины. Загребущие ручищи коснулись обнажённого тела и Пич протестующе замычала, но получив хлёсткий удар широченной лапищей по ягодицам (сразу по обеим) присмирела и притихла, чувствуя как на глаза наворачиваются слёзы. Она думала, что Боузер набросится на неё и изнасилует безо всякой жалости, но вместо разрывающей боли от проникновения почувствовала лёгкие прикосновения чешуйчатых пальцев. Он стоял позади, прижимаясь к её спине, а его огромные лапы скользили по бокам и животу, медленно продвигаясь дальше – туда, где покачивались беззащитные груди, прежде не знавшие мужской ласки. Но теперь всё изменилось.       Боузер захватил упругие холмики и принялся играть с ними, тиская и сжимая в ладонях. Когтистые пальцы теребили соски, заставив их затвердеть, от чего Пич чуть слышно застонала сквозь кляп. Довольно хмыкнув, насильник оставил в покое одну грудь, передвинув пальцы ей между ног. Ласкающим движениям пальцы ловко нащупали верную дорогу и прокрались внутрь – в святая святых женского тела. Пич испустила стон и забилась в цепях, не в силах бороться с волной удовольствия, разлившейся по телу. Её дыхание участилось, по мере того, как Боузер ужесточал ласки, успешно подтачивая и без того уже почти сломленную волю.       Через некоторое время она обнаружила, что бессознательно поддаётся навстречу пальцам, стремясь усилить то приятное, тянущие чувство, что росло и набухало внизу её живота. Она была уже на полпути к финалу, когда мучитель неожиданно убрал пальцы и продемонстрировал её обильно покрывавшие их соки. Щеки Пич вспыхнули. Она была готова провалиться под землю от стыда и сгинуть в кипящей лаве, которую в этом замке использовали как элемент интерьера, только бы не видеть своего позора.       — Да ты уже намокла, потаскушка! – обвиняющим тоном сказал Боузер, расстегнув ремень своей набедренной повязки. Услышав, как тяжёлая ткань соскальзывает на пол, звеня массивными клёпками, блондинка ненадолго пришла в себя и завозилась в оковах, пытаясь предотвратить неизбежное. Дракон не стал с ней церемониться – грубо схватил за бёдра, чтоб не вертелась, и приставил орудие к её истекающей соком промежности. Пич всё-таки удалось извернуться и посмотреть, с чем придётся иметь дело.       Камеру огласил крик чистого ужаса. Член Боузера походил на дубинку с шипами, угрожающе топорщившуюся между его ног. Увидев его лишь мельком, Пич не знала куда деться от страха. Она и представите себе не могла, что ЭТО можно засунуть внутрь. Боузер доказал ей, что можно. Он вошёл в неё, уничтожив девственность и подарив взамен дикое, болезненное удовольствие, рождённое истинным мазохизмом. Скованное цепями тело принцессы содрогалось, прошитое волной удовольствия с головы до пят.       Но, к сожалению для неё, это было только начало. Дракон был здесь не для её удовольствия, а для своего собственного. И он явно не собирался останавливаться на достигнутом. Едва конвульсии её тела стихли, а мышцы расслабились, он возобновил движение, пробивая себе путь на завоёванную территорию. Пич протестующе замычала в резиновый шар, удерживаемый кожаным ремешком, но Боузер никак не отреагировал на это, продолжая двигаться. Его жертве осталось лишь покорно висеть на цепи, пока он сношал её сзади, придерживая лапами за бёдра и грудь, с которой ни на секунду не переставал играть. Проклятый мучитель.       Действия и прикосновения пробуждали невероятное удовольствие, которому пленница не в силах была противиться. Страх, боль и унижение отступили куда-то, растворившись в тёплых волнах, удовольствия, снова и снова разливавшихся по телу. Вслед за ними её покинуло и чувство собственного достоинства и принцесса, уже не сдерживаясь, заизвивалась на цепи, мыча от боли и кайфа. Кляп лишил её дара речи, но если бы в тот момент Пич могла говорить, она бы просила Боузера о пощаде и одновременно, умоляла о большем, поощряя дракона и дальше трахать её. Это противоречие разрывало мозг, ведь даже в нынешнем, весьма далёком от нормального, состоянием она понимала, что это уже не совсем насилие. Ведь ей нравилось всё, что он вытворял с её телом.       Пойманная в ловушку между болью и удовольствием Пич извивалась в объятьях похитителя, пока окончательно не выбилась из сил. Пот лил с неё ручьём, а мышцы молили о милосердии. Положение, в котором оказалась девушка, и поначалу-то было неудобным, а со временем и вовсе сделалось мучительным. Руки её постепенно онемели, наполнившись болезненным покалыванием, а цепи, растягивавшие внутреннюю сторону ног, напрягли суставы, заставив икроножные мышцы скручиваться узлами. Боль медленноно верно перекрыла удовольствие и к тому моменту, когда Боузер, наконец, кончил, стиснув её поистине крокодильей хваткой, бедняжка уже находилась на грани обморока, мечтая обмякнуть на полу и наконец-то потерять уже сознание.       Излившись в неё, Боузер грубо вышел и, оставив растерзанную жертву висеть на цепи, несколько раз обошёл вокруг неё.       — Ты только посмотри на себя, течёшь как последняя шлюха, – довольно прорычал он. – Я так и знал, что тебе понравится.       После этих слов огромный язык ящера выскользнул его пасти и заскользил по лицу пленницы, слизывая подсыхающие на щеках слёзы и просачивавшуюся из-пол кляпа слюну, которая уже начала скапливаться в небольшую лужицу на полу. Погружаясь во тьму Пич ещё успела почувствовать, как кляп покидает её рот, а между ослабевших, мучительно ноющих челюстей проскальзывает длинная и упругая лента мяса, но не нашла в себе сил даже укусить обидчика за язык. Она лишилась чувств...       После того самого, первого раза, когда дракон взял её силой, девушка несколько дней вынуждена была провести в постели с «лёгким недомоганием». По этому случаю Боузер даже перевёл её в камеру попросторнее – с кроватью и забранным решёткой окном, из которого открывался угнетающий вид на разорённые вулканическим огнём и удобренными пеплом поля, на которых произрастали болезненно-искривлённые грибы, похожие на поганки. Впрочем, у девушки едва ли была возможность оценить его, ведь она практически всё время лежала. Ходить было весьма проблематично, а сидеть – ещё более весело. В плохом смысле слова.       Даже Боузер, кажется, понимал это, а потому не трогал её во время периода восстановления и даже не появлялся в комнате, давая время оправиться не только физически, но и морально. Но как только её тело полностью восстановилось, он снова заявился в гости и самодовольно спросил – понравилась ли ей ночь с ним? Хватило же наглости сказать такое! А когда Пич, покраснев до корней волос, принялась отрицать очевидное, рассмеялся ей в лицо, заявив, что раз уж она смеет лгать ему, то в этот раз не станет ничего делать до тех пор, пока она сама не попросит. Тоадстул, будуч и гордой принцессой, разумеется, заявила что этого никогда не случиться, за что незамедлительно была наказана в весьма извращённой манере. Её похититель был тем ещё затейником.       Служанки Боузера, представлявшие собой женскую версию вставших на задние лапы черепах-купа, схватили её и притащили в покои своего жестокого повелителя. Там они грубо сорвали с Пич ночную сорочку, не заботясь, при этом, о её сохранности, и облачили в ужасный наряд из чёрной кожи, представлявший, по сути, ещё одну ограничивающую сбрую. Она состояла из чёрных сапог и перчаток, удерживаемых от сползания шипованными ремнями, пояса с подвязками, ремни которого крепились к сапогам, и корсета с двумя вырезами. Её груди оказались продеты сквозь них и вызывающе выпирали наружу, дерзко бросая вызов наблюдавшему за приготовлениями Боузеру остриями набухших от прикосновений свежего воздуха, сосков. Довершили наряд цепи, притянувшие её руки и ноги к противоположным сторонам роскошной кровати, обтянутой чёрной кожей, и красный шарик кляпа, с которым Пич уже успела познакомиться во время прошлого свидания. Теперь он снова оказался у неё во рту, запечатав губы.       Всё повторялось, правда в тот раз она была связана в куда менее неудобной, но гораздо более ограничивающей позе. Распятая в форме звезды принцесса не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, и уж точно не могла помешать похитителю мучить её особо жестоким способом – с помощью языка. Отослав прислужниц, Боузер хищно ухмыльнулся и присел на кровать, заняв место между её широко расставленных ног. Не успела Пич опомниться как он принялся лизать её там, срывая с губ протяжные стоны. Мягкий и гибкий язык легко отыскал среди нежных складочек самую чувствительную точки и начал ласкать её. Сильно и быстро. Частые прикосновения языка сводили жертву с ума, заставляя подёргиваться в оковах, на что Боузер лишь злорадно порыкивал. Всё происходящее доставляло ему огромное у довольствие и он смаковал вкус пленённой принцессы и её страстную агонию.       Пич не знала, сколько продлилась эта пытка. Ей казалось, что прошли часы, и хотя девушка понимала, что скорее всего ошиблась, этого времени с лихвой хватило, чтобы сломить её. Если бы не кляп, она бы уже умоляла Боузера взять её, но дракон был не так прост, и не собирался давать ей такой поблажки. Его целью было не просто унизить свою жертву, но вытащить на свет её истинную сущность. Показать, какой отчаянной шлюхой она была в действительности и как сильно жаждала его шершавых ладоней, грубо лапающих её во всех местах, и покрытого шипами члена, проникающего внутрь неё. Нарушающего неприкосновенность самого нежного места, которое только-только успело восстановиться с прошлого раза. И в итоге его план полностью осуществился.       Когда Боузер, в конце-концов, освободил её от кляпа, сходящая с ума от вожделения Пич умоляла дать ей оргазм или прикончить её. Он, разумеется, не спешил отвечать на отчаянную мольбу несчастной девушки и продолжил дразнить её ещё некоторое время, наслаждаясь слёзными просьбами и мольбами. Смакуя её потребность как изысканное вино. Доведённая до отчаяния девушка пыталась даже бороться с оковами, но быстро бросила это дело, осознав, что чем сильнее она сопротивляется, тем сильнее становится её наказание. В какой-то её момент сознание начало ускользать. Голова кружилась, взор наливался чернотой... и вот когда несчастная оказалась на грани, Боузер остановил пытку, пытливо глядя в заплаканные, голубые глаза.       — Пожалуйста… трахни… меня… – умоляла она, больше не сдерживаясь и забыв о королевской гордости. Потребность в освобождении стала столь сильной, что полностью поглотила все остальные мысли, оставив лишь жаждущее, женское естество.       — Какая же ты всё-таки шлюха, Пич, – добродушно оскалился Боузер, давая ей то, чего она так желала. Потребовалось всего пара уверенных движений огромным языком, чтобы девушка огласила комнату криком содрогаясь всем телом и плача от экстаза.       Она чуть не потеряла сознание во время кульминации, но дракон быстро привёл её в чувство парой лёгких шлепков по щекам. Ведь у него было припасено для неё ещё кое-что. Победно ухмыляясь он навис над распятой, беспомощной жертвой и крепко схватил за бёдра. В этот раз его толстенный член проник в неё почти без сопротивления. Мягко влился внутрь не смотря на шипы. Боузер довольно крякнул и прижал раскрытые челюсти к лицу Пич, заткнув её рот языком в пародии на противоестественно-глубокий поцелуй. Та задёргалась от этого двойного проникновения, доставляя дракону дополнительное удовольствие, и подстёгивая его двигаться всё быстрее и быстрее, сохраняя достаточно суровый темп. Боузер не был снисходителен к пленнице.       И всё же в этот раз удовольствие перекрыло боль. Тело девушки постепенно привыкло к его размеру. Мышцы растянулись, позволяя принимать его без особых проблем. И хотя ей всё ещё приходилось страдать, Пич наслаждалась этим актом гораздо больше предыдущего. Боузер приводил её к кульминации такое количество раз, что в какой-то момент девушка сбилась со счета.       В конце концов дракон ушёл, оставив растерзанную принцессу валяться на постели, обессилившую и... счастливую. Та встреча стала переломной. Больше она не протестовала и не сопротивлялась ему, отдаваясь почти с желанием. Какой-то частью своего разума принцесса понимала, что всё это не правильно, но желания тела оказались сильнее доводов угнетённого разума.       Боузер же методично подогревал её желании. Так, например, проклятый кожаный наряд стал для Пич привычной формой одежды. Покидая её, Боузер каждый раз заставлял девушку облачаться в этот кошмар, после чего связывал за спиной руки – чтобы не она не пыталась снять его. Это нужно было ещё и за тем, что к этому облачению, чаще всего, прилагались ещё и две вибрирующие затычки, пошлого, розового цвета. Вставленные во влагалище и анус, они заставляя её тело дрожать от возбуждения и истекать соками. Эти ужасные устройства держали бедную девушку в постоянном напряжении, но почти не позволяли кончать. Режим стимуляции был выставлен так, чтобы давать кратковременные перерывы от возбуждения и, чтобы хоть как-то довести себя до финала, бедняжке приходилось подолгу расхаживать по своей камере – взад-вперёд. Взад-вперёд. Без конца.       Это было непросто – особенно со скованными за спиной руками. Задница горела огнём от долгих хождений, а лоно пульсировало и жадно сокращалось, умоляя о большем. Иногда доходило до того, что Пич, забыв о гордости, принималась тереться промежностью о спинку кровати в попытке достичь оргазма, и, если ей это удавалось, кричала во весь голос, бесстыдно спазимруя на полу в луже собственных выделений. Но такое случалось крайне редко. Чаще вернувшийся Боузер находил свою пленницу дрожащей от неконтролируемого желания получить заветный оргазм, и милостиво дарил ей его своим шипастым членом. Если же ей удавалось получить удовольствие за время его отсутствия, что же... он трахал её в любом случае. Это даже не обсуждалось.       Использовал для насильственного секса, который с приносил всё больше удовольствия. С каждым новым разом её сопротивление ослабевало, а тело всё чаще отвечало взаимностью. Пич изо всех сил скрывала положительную реакцию на действия похитителя, но делать это становилось всё сложнее. Боузер слишком хорошо изучил её тело и теперь с лёгкостью мог причинить ей наслаждение столь острое, что её мозги буквально вскипали, а остатки самоконтроля, которые ей удавалось сохранить исчезали, покидая тело вместе с каплями пота. А хуже всего то, что она даже не могла противиться насильнику.       Во время каждого из посещений Боузера Пич в обязательном порядке оказывалась связана в какой-нибудь непристойной позе. Цепи, верёвки, ремни и шёлковые ленты – всем этим дракон пользовался, виртуозно лишая пленницу даже шанса на противодействие. Ей не оставалось ничего иного, кроме как принять в себя каждую каждую унцию его страсти. За время плена принцессе довелось испытать множество неудобных положений, но самым унизительным из них была любимая поза Боузера для занятия любовью, которую он называл «лицом вниз, жопой кверху». При этом запястья девушки обычно оказывались прикованы к лодыжкам, в результате чего она практически полностью лишалась подвижности, а её беззащитные отверстия оставались в полной власти сластолюбивого дракона, который делал с ними всё что хотел, как хотел и сколько хотел...       И то, что делал он, было хорошо. Со временем изначальное отвращение полностью исчезло, а голос разума сдался и замолчал, уступив желаниям тела. Боузер заметил это и стал давать своей шлюшке чуть больше свободы. Так, например, ей было даже позволено кататься на нём в позе всадницы, но это была лишь иллюзия контроля. Потому что даже в таком положении дракон не давал принцессе забыть о том, что она является его пленницей. Её руки оставались связаны над головой, а любые попытки задать более мягкий темп заканчивались тем, что когтистые лапы Боузера смыкались её бёдрах, заставляя двигаться с нужной скоростью.       Прошло довольно много времени прежде, чем этот властолюбивый деспот уверился в её покорности и ослабил поводок. Но ожидания того стоили. Ведь теперь Пич могла вертеться на его члене в своё удовольствие, со всей силы опускаясь на жесткий стержень и вновь поднимаясь с него. Его чешуя приятно щекотала ладони девушки, пока она цеплялась за его плечи, проскальзывая пальцами под твёрдую раковину панциря. Добираясь до мягкой и очень чувствительной к прикосновениям плоти.       Это продолжалось до тех пор, пока Боузеру не надоела эта поза и он не перевернул её не снимая с крючка, ну а точнее с члена. Манёвр оказался весьма болезненным для принцессы. У бедняжки аж слёзы на глаза навернулись – внутри её словно обожгло огнём. Дракон у тоже досталась своя порция неприятных ощущений, но он стерпел их со стоическим рычанием, взяв себе лишь несколько мгновений на отдых прежде чем снова начать двигаться. А точнее насаживать Пич на себя, поддерживая за бёдра.       Та, поначалу, морщилась и стонала от боли, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, но требовательное облизывание шеи и грубоватые ласки груди, которую Боузер мял в пальцах словно не загустевшее тесто, помогли ей расслабиться. А когда кончик драконьего хвоста, до этого бесцельно извивавшийся на полу, вдруг принялся тереться о её запретное место и, найдя нервный центр, надавил на него, и вовсе огласила зал криком чистого наслаждения. Не первый за этот вечер и далеко не последний. Боузер обладал завидной выносливостью, а значит сегодня его и пленницу впереди ждало ещё много приятных моментов и игр на двоих.       И пусть это было весьма утомительно для принцессы, она и не думала возражать, поскольку уже давно покорилась похитителю.