Письмо-то вам нести

— Ну что, в картишки? — спросил Молчалин. — Ага, знаю я, как вы играете! — тут же ответил Онегин. — Нет уж, с вами — никогда! — А что такое? — притворно удивился Молчалин. Онегин отложил книгу, которую читал, и посмотрел на Молчалина. Потом приподнял одну бровь и сказал: — Может быть, вам напомнить тот случай с королём Англии, когда вы у него миллион золотом выиграли? И это при том, что у вас самого в кармане было не больше ста рублей! — Это я могу, — Молчалин довольно улыбнулся. — Но, если вы так хотите, можем играть не на деньги, а на что-нибудь другое. — На раздевание я играть не буду! — тут же воскликнул Онегин. — Не хочу опять домой возвращаться в одном носке! Такое действительно уже один раз было, и Евгений не хотел снова повторять этот опыт. Ему и тогда хватило. — А давайте на желание, — сказал Молчалин. — Или нет, лучше так: кто проиграл, тот несёт Григорию Александровичу любовное письмо. — А у вас уже есть заготовка? — спросил Онегин. — Сейчас будет, — Молчалин открыл дверь. — Родион, подойдите, пожалуйста. Раскольников тут же пришёл и вопросительно посмотрел на мужчин. — Родион, у нас к вам маленькая просьба, — Молчалин не знал, как лучше об этом сообщить. — Не могли бы вы написать Григорию Александровичу любовное письмо? — Нет, даже не просите, — замахал руками Раскольников. — Я же не самоубийца. — Да нет, нам просто нужен текст, — поспешил успокоить его Онегин. — Без подписи. — Тогда ладно. Раскольников обмакнул перо в чернила и задумался, а Молчалин тем временем начал раздачу. Увидев свои карты, Онегин тут же переменился, а лице, зато Молчалин был доволен. — Однако, как мне повезло, — ухмыльнулся он. — Боюсь, что письмо придется нести вам. — Ой, лучше молчите, — поморщился Онегин. — Оправдывайте фамилию. — Ах, вы просто завидуете, — Молчалин качнулся на стуле. — Слушайте, — неожиданно подал голос Раскольников. — А можно в любовном письме писать про голос? — Это вы, Евгений, у нас специалист по письмам, — сказал Молчалин, положив на стол десятку «червей». — Так что отвечайте. — Пишите любой бред, главное, чтобы связно, — махнул рукой Онегин, потом недовольно покосился на соперника. — Взял. Раскольников кивнул и начал что-то быстро строчить, а Онегин и Молчалин вернулись к игре. Некоторое время все молчали, слышен был только скрип пера. — А знаете, — Евгений был недоволен ходом игры, потому что проигрывал. — Ведь вас Софья за что полюбила? — А я откуда знаю? — пожал плечами Раскольников, подумав, что это было адресовано ему. — Хотя я был уверен, что… — Родион Романович, это было не вам, — перебил его Онегин. — А Алексею Степановичу. — А вы зубы мне не заговаривайте, — мужчина бросил на стол последнюю карту и откинулся на спинку стула. — Ну что, Евгений, письмецо вам нести. Родион, вы дописали? Онегин с удивлением посмотрел на карты. Он до сих пор не мог понять, как Молчалину удавалось постоянно выигрывать, хотя был уверен, что тот жульничает. И был прав. — Почти. Не знаю, как закончить, — Раскольников провел кончиком пера по лбу. — «Люблю» или «целую»? — Пишите все, — довольно сказал Молчалин, собирая карты. — Пока Григорий Александрович в себя придет, Евгений уже успеет добежать до двери.