Все работы хороши

Это был один из тех деньков, когда король становился отчего-то настолько капризен и зол, что выгонял всех из тронного зала, оставляя на начищенном до блеска полу тёмные следы молниями, срывающимися с бледных пальцев. В компании героя, прячась в нише за троном, остался только низенький орк, такой до невозможности бородавчатый и толстый, что по его внешнему виду нельзя было определить ни возраст, ни пол (хотя это касается вообще всех орков с точки зрения людей). - Вылезай, - Спазз Матикус цокнул языком, - И делай то, что тебе велено. Приподняв заплату на бархатной обивке, человек погладил небольшой отполированный предмет, с тщанием и вниманием к деталям вырезанный из болотного кипариса. Спазз откинул плащ и подол мантии назад, устраиваясь на троне так, чтобы дырка в штанах оказалась аккурат над углублением в сиденье. - Давай, - звенящим от нетерпения голосом приказал он. Орк провернул неприметную ручку в чешуйчатом боку золотого трона. Спазз мгновенно выпрямился, сжимая руки в кулаки: - Тише ты, скотина! Харчин - таково было имя орка - сглотнул, с ужасом глядя на дымящиеся кисти своего властелина. Слава предкам, зловещие зелёные глаза даже не удостоили его взглядом. Спазз заёрзал, и орк, сжав зубы, очень медленно повёл ручку от себя и вниз. По лицу короля начали ходить желваки, но он ничего не сказал. Сделав полный оборот, Харчин заметил, как дрожат его руки. - Ещё, - слабым голосом промолвил Спазз Матикус, но потом, словно опомнившись, добавил уже резче: - Свинота. Орк послушно продолжил крутить рычажок, искоса наблюдая за хозяином. Послышался влажный звук, словно кто-то наступил в брошенные на дороге тухлые помидоры (а Харчин, заметьте, очень любил лопать скисшие овощи), затем он повторился ещё и ещё раз, перебиваемый лишь тихим скрипом скрытого в толще золота механизма. Спазз открыл рот, брови изогнулись в каком-то страдальческом выражении, по подбородку потекла слюна. Его горло извергло нечто вроде некрасивого высокого уханья, уж слишком хорошо слышимого благодаря акустике помещения. Заострённые уши орка дёрнулись в сторону правителя, но он сделал усилие и повернул их вдоль морды, отводя от него маленькие, утопленные в черепе глаза. Потому что он прекрасно знал, в какой канаве сейчас валяется предыдущий, не в меру любопытный "оператор". Чавканье стало уж слишком явным, оно пробирало орка до мозга костей. В отражении мраморных плит стен и пола он видел, как извивается тело короля, как напряжённо раздвинуты его ноги. - Быстрее, - свистящим, громким шёпотом произнёс Спазз, и орк всё-таки посмотрел на него. Спазз Матикус раскраснелся, волосы прилипли ко лбу. От намоченных штанов, на которых плясали его пальцы, исходил явный нечистоплотный запах, но Харчина он не смущал. Богатая смесь ароматов тешила ноздри орка, вызывая слюноотделение. Харчина спасло только то, что острые изумрудные глаза сейчас были плотно закрыты. Он крутил и крутил ручку, вспотев от усердия. Бедрами Спазз подмахивал деревянной игрушке, разрывая штаны и уже откровенно постанывая, как какая-нибудь портовая шлюшка, которая никогда не давала Харчину. Как оказалась его собственная рука за поясом белья, надрачивая такой же морщинистый и бородавчатый, как и рыло, член, для орка было загадкой. Правая рука продолжала работать на благо отечества. - ОСТАНОВИСЬ, - вдруг взвизгнул Спазз, и Харчин замер, как вкопанный. Король весь затрясся, будто припадочный, приподнимаясь над троном. Затем с пронзительным чмоком рухнул обратно, выругиваясь, носки сапог чертили на полу замысловатые узоры. Запах мочи и пота усилился, позволяя и Харчину достичь разрядки. Спазз глубоко и хрипло дышал, наконец вольготно и сыто развалившись на троне. От его бдительного взора не укрылось пятно на рубахе орка. На лице ведьмака промелькнул гнев, и рука дала тяжёлого леща по сопливому пятаку. - Ещё раз увижу… - Да, мой господин… - Только посмей пикнуть… - Всенепременно, Ваше Высочество! - Не перебивай меня!! - взорал Спазз, в его тоне проскакивали истерические нотки, - Проваливай с моих глаз долой, пока я не изрубил твою отвратительную харю в капусту!!! Харчин раболепно поклонился и поволок ватные ноги к выходу, радуясь, что так легко отделался.